- Мегамаркет одежды «Прима» - настоящая прима! Всегда и везде! Тридцать тысяч моделей модной одежды, сотни знаменитых лейблов, четыре ресторана и тысяча парковочных мест. Будь «Примой» в Кронштадте!
Улица Черягукина дом 6. Приезжайте ! Каждая пятая вещь бесплатна! Рождественские подарки за покупки свыше пятидесяти рублей. Будем вам рады на Черягукина шесть, в Кронштадте, - доносилось из динамиков, когда Нина включила приёмник.
- А кто такой Черягукин? – осведомился я у Нины.
- Кто такой Александр Васильевич Черягукин, ты даже не знаешь?
- Не, откуда я его могу знать?
- Это герой Первой мировой войны. В 1915 году, он остановил в Галиции наступление австро – германских войск.
- А почему улица названа его именем у вас в Кронштадте?
- Он служил здесь, какое-то время, был начальником строевого отделения Кронштадской крепости.
Нина переключила приёмник на другую радиостанцию, в поисках чего-нибудь мелодичного.
Ken Hensley как раз распевал шлягер 80х годов «New York, New York». Только совершенно отчётливо слышалось «Mosk-va, Mosk-va».
- Во даёт хиппарь! - пробурчал я в слух.
- Это старая песня, она была очень популярна в восьмидесятом году, если мне память не изменяет, - пояснила Нина – а что тебе в ней не нравиться?.
- Ну, просто, в оригинале песни должна звучать не Москва, а Нью-Йорк!
- Никогда не слышала в таком оригинале, насколько я знаю, всегда была
Москва. Я кстати сегодня работаю на рейсе в Москву.
- И как тебе нравиться Москва? – спросил я.
- Очень нравиться, самый мой любимый город.
- А что тебе, там нравиться больше всего?
- Ну, я не могу так в двух словах это выразить. Москва, самый большой город в Европе, ужасно красивый, старый и одновременно, очень современный. Там в центре древние, маленькие, тихие узкие улочки с двухэтажными домиками, как горами окружены десятками высоченных небоскрёбов, выше 200 метров, на Садовом кольце.
- А за Садовым кольцом?
- Там, на разном от него удалении, живут люди, как правило, в своих домиках желательно с маленьким клочком земли, у наиболее удачливых есть свои сады и усадьбы.
- А неудачники по жизни, где живут? – полюбопытствовал я, прикидывая мою перспективу в Москве.
- Они живут в больших, на сотни квартир панельных многоэтажных высотках, где живут малообеспеченные граждане, преимущественно не русского происхождения.
- Совсем не плохо, - прикинул я.
- Ты не путай апартаменты в доходном доме класса люкс, где тебя встречает портье и красные ковры на лестницах. В социальных блоках, жить мало кто хочет.
- А какая численность населения в Москве?
- Около 12 млн. вместе с пригородами, и в год около 50 млн. приезжих.
- Ничего себе!
- А что тебе в Москве больше нравиться делать?
- Гулять вдоль красивейшей Китайгородской стены с множеством сувенирных лавочек ремесленников и художников, вешающих картины прямо с внутренней стороны стены. Ты проходишь мимо древних трактиров, лабазов, думая и удивляясь, как ограниченно и даже жалко жили люди в средневековой крепости. А потом ты садишься в такси, и едешь, километры под сводом, сотен современных башен из стекла и бетона, сверкающих всеми цветами электрических радуг, чувствуя себя крошечным существом среди этих гигантских банков и корпораций, собравшихся здесь со всего света. Вместе с тем, ты полностью ощущаешь себя частичкой этого глобально мира, не имеющего предела своих возможностей и границ территорий.
- А какое в Москве у тебя любимое место?
- Кремль, я люблю по нему гулять.
- А он разве не закрыт для посетителей?
- С чего ему быть закрытым? Сколько я себя помню, там все ворота никогда, даже ночью не закрываются – по выражению лица Нина, было понятно, что это грубое невежество мне простилось, так как я иностранец, якобы из Гондураса.
Тут по радио, началась передача, которую я слушал позавчера в метро, про то, какие песни возглавляли старые чаты в Петрограде под Рождество.
Ведущий рассказывал:
- В декабре перед Рождеством 1972 года, вышла в России песня группы Nazareth „RaZamaNaz“ c их будущего одноимённого альбома. Она моментально достигла вершин в хит-парадах Петрограда. Но великобританская фирма Mountain Managment, не смогла тогда выпустить альбом из-за финансовых проблем.
Продюссированный, Роджером Гловером, новый альбом, вышел впервые в начале 1973 году в Москве, тогдашнего центра музыкального бизнеса, взорвав все русские города и станицы. По причине, что в России не стали ждать выхода альбома в Лондоне, его компоновали, опираясь на материал, который был тогда под рукой, поэтому третьей вещью в русском издании была «Spinning Top», вместо «Vigilante Man», которая появилась на три недели позже в великобританском варианте альбома.
Послушаем, «Spinning Top», прославленных накануне Рождества 1972 года в России, малоизвестных тогда шотландских рок-ен-рольщиков!
И вот, заставив меня вздрогнуть и перекрыть дыхание, на несколько секунд, здорово и энергично, заиграла группа Nazareth, раньше неизвестную мне песню.
Мы ехали под их музыку, по безупречно ровному асфальту, широкой, по три полосы в каждом направлении трассы с железнодорожными путями на середине.
«Самарт» будто представительский лимузин, очень плавно, без каких либо толчков, плыл по дороге как по маслу. На одном рекламном щите, которые, регулярно были развешаны над обочиной, был изображён Мерседес М-класса с таким текстом.
«Обслуживанiе
у офицiaльнаго диллера «Мерседесъ»
ц;ны на сервисъ самыя ум;ренныя»
- Язык сломаешь, почему написано как не на русском языке?- спросил я, текст был как на белорусском.
- Написано на правильном русском языке – ответила Нина.
- Ну кто так говорит «самые умеренныя»?
- Такие привила в русском языке. В женском роде, множественное число, окончание «ые» меняется на «ыя».
- А «аго» в слове, официального?
- Безударное окончание «ого» всегда меняется на «аго»
- Ничего не понял!
- Тебя русскому языку в школе не учили?
- Учили, но по-другому.
- В смысле, русский язык то один?
- По упрошённой схеме, без всех этих лишних букв, например мы «е» пишем «е», а не мягкий знак с чёрточкой!
- А , эта - буква называется «ять». Ты как безграмотный.
- Я не очень хорошо его учил, у нас страна другая. И почему, у вас в одних словах «е» как и должно быть, а в других словах эта буква «ять»?
- А тут нет правила. Это надо учить. Обычно у новых слов, пришедших их английского, пишется «е». Но многие слова пишут через «ять». Мы в школе заучивали это стихотворение, что бы их запомнить. Ты не знаешь его?
- Нет, не знаю!
Нина немного напрягла память, прежде, чем медленно начать:
- Б;лый, бл;дный, б;дный б;съ
Уб;жалъ голодный въ л;съ.
Л;шимъ по л;су онъ б;галъ,
Р;дькой съ хр;номъ пооб;далъ
И за горькiй тотъ об;дъ
Далъ об;тъ над;лать б;дъ.
В;дай, братъ, что кл;ть и кл;тка,
Р;шето, р;шетка, с;тка,
В;жа и жел;зо съ ять, --
Такъ и надобно писать - там ещё много куплетов, просто всё не помню, очень давно его в школе учила!
- А как бывает, что не помнишь как пишется?
- Ну, бывает, есть орфографические словарь, но ходовые слова с «ять» любой знает.
- А, что у вас русский язык не реформировали, что бы сделать проще? Твёрдый знак на конце слова, ведь абсолютно не нужен, так?
- А что немецкий или французский не реформировали? Там тоже много лишнего, для тех как ты, кому грамматику лень учить? Русский язык, - это язык Пушкина, Достоевского, Толстого. Как можно в нём, что-то реформировать? Это всё равно, что у тебя любимый орган отрезать. Это же не зря так сделано, с помощью букв и окончаний передаются все детали и оттенки слов, это красиво в письме смотрится!
Нина продолжала:
- Да, и в принципе реформа языка не возможна, ведь придётся перепечатывать все книги, менять компьютерную клавиатуру и программы! Нет, все нормальные люди будут против такой реформы!
Впереди быстро приближался берег, за ним виднелась большая дорожная развязка. Огромный жёлтый щит-указатель предписывал нам, оставаться в центральной полосе, что бы ехать в Петроградъ, перестроиться в правую сторону, чтобы ехать в сторону госграницы - raja, и город Сестрор;цкъ.
Нина повернула на право, и мы оказались на такой же широкой в три полосы односторонней дороге, а через полкилометра, нас ждал новый указатель, который предписывал нам ехать дальше прямо в сторону синего значка c пограничником, госграницы-raja и таможни-tolli, а также города Per; Kuokkala.
Под названием, этого ничего мне не говорящего населённого пункта, более маленьким, но хорошо читаемым шрифтом, в столбик стояли названия городов Terijoki, Kivennapa, и Viipuri с символом скоростной дороги M15. С правой полосы был выезд в Сестрор;цкъ – Siestarojen. После него, через несколько сотен метров, крайняя полоса, ушла вправо, и мы остались на двух полосах. Затем, проехав километр, справа я увидел жирную сплошную линию, знак ограничения скорости «60» и прибавление к нам довольно плотного двух-полосного потока попутчиков, преимущественно с финскими номерами.
Нина включила навигационную систему, прикреплённую к ветровому стеклу на присоске.
На экранчике, показалась жирная, красная линия.
- Плохо, - огорчилась Нина, впереди наверное, будет пробка на границе.
У меня возникло, волнение, которое всегда я ощущаю, непосредственно, перед пересечением границы, при каждой поездки за рубеж. Для Нины такая поездка, судя по её полному спокойствию, была привычным делом.
Самого города Сестрорецка я не мог видеть, он только угадывался за высоким забором защищавшего жителей от шума автомагистрали. Когда забора не было, то вдоль дороги росли густые посадки сосны и ели. Так и не дав мне увидеть, Сестрорецкого разлива, вдоль которого я раньше переезжал Сестрорецк, по привычной раньше выборгской дороге, Нина плавно, накатом, снизала скорость до «30», согласно ограничению.
По безупречного качества четырёх полосной односторонней магистрали, можно было бы ехать со скоростью двести. Но все машины плелись как черепахи, никто, никого не обгонял. Фуры и мелкие грузовички уже останавливались на правой полосе.
- Я бы дал на газ, и обогнал все машины впереди!
-Тут ведь только «30» можно!
- А кто видит, тут камер нет - ответил я.
- Какой-нибудь пенсионер запишет наш номер и заявит полиции, придётся нам платить штраф и снова встать в конец очереди.
- Жёстко тут у вас!
Мы подъезжали к пограничному переходу, дорога разделилась на более шести полос ведущих к пограничным будкам, под большой общей крышей через всю дорогу. Перед каждой будкой стоял шлагбаум, который пропускал пачку машин, из длинного хвостика очереди.
- Это на час, два? - спросил я.
- Да нет, обычно минут на 25, сегодня очень много машин, - намётанным взглядом оценила Нина очередь.
Очередь действительно двигалась быстро, так как автомобили проезжали мимо пограничников очень медленно, но без остановки, лишь некоторые, с перегруженными багажниками отправлялись пограничником, жезлом в сторону, на маленькую стоянку сбоку, для более тщательного досмотра.
Через, один из крайних крайний шлагбаумов, медленно проехал, без всякой остановки большой, белый туристический автобус с надписью на весь борт «Viipuri-Pietari», и где-то через несколько десятков метров, протяжно заурчав мотором, он быстро набрал скорость и исчез из вида.
Пограничные переход, был лишь с российской стороны, возле двери будки, к которой мы собирались подъехать, стояли два российских и один финский пограничник, о чём то разговаривающих друг с другом как коллеги.
Русский пограничник крутил жезлом, финский, видимо не всё, понимая из разговора своих двух русских товарищей, внимательно, сжав губы, как сторожевой пёс, всматривался в машины, поедая их глазами.
Паспортов они предъявлять не просили, хотя многие водители на всякий случай, паспорта держали наготове, возле лобового стекла.
Невдалеке, между стоявшими машинами, со скучными лицами расхаживали, два финских таможенника с овчаркой.
Когда пять машин перед нами проехали через открывшийся шлагбаум, и мы остановились возле него первыми, я вдруг вспомнил, что у меня нет с собой паспорта.
Не смотря на полное погружение в новую обстановку, как котёнок, брошенный в омут, и выгребший из него, я как-то не успел хорошо подумать, что Петроград находиться почти на финской границе. Здорово, что Финляндия находиться, совсем рядом, чуть более получаса езды, от центра Питера, но она, просто оказалась тут совсем неожиданно для меня. Я с восторгом подумал, в связи с этим новым открытием, что не надо больше мне терять часы на дорогу в «Лапу» через «Бруснику» 1) ,с муками просыпаясь под телефонный будильник, в полпятого утра.
- Пограничный пост только на российской стороне ? - полюбопытствовал я.
- На выезде из России на русской стороне, а на выезде из Финляндии на финской. Их нет смысла дублировать, - резонно объяснила Нина.
Но все мои положительные эмоции притушила тревога, что если вдруг пограничник решит проверить мои документы, то Нине придётся ехать одной, высадив меня в холод на стоянке там сбоку, где я буду ожидать разные нехорошие приключения и большие проблемы.
«А ведь жизнь у меня только стала, как-то складываться!» - мысль приятно утешала меня.
Но вот поганый, внутренний голос меня стращал:
«А, что ты скажешь, финским пограничникам, - мол, не взял паспорт, так как граница с Финляндией находиться за Выбогом? Тогда для начала, тебя финны за такое потрясающее открытие, поколотят дубинками, а потом закроют в дурдоме. Как злобный шизофреник, Нину ты долго не увидишь! »
«Вообще-то, я ещё на территории России, а так как маркировка границы, находиться впереди, где висят флаги, меня будут допрашивать, более гуманно, российские погранцы» - отвечал я ему.
«Но и от этого тебе будет ни легче, - если паспорт забыл в гостинице, то им его через полчаса привезут менты и к тебе возникнут новые вопросы!» - отвечал он, противный.
Вот, поднялся шлагбаум, Нина тронула машину, я направил взгляд, куда то в верх, в сторону финского флага и флага Евросоюза, которые всели на высокой мачте в пятидесяти метров от будки.
Левой рукой я изобразил кукиш, как я это делаю, когда проезжаю мимо гаишников.
Финский, рослый, пожилого возраста пограничник, с мужественным скуластым лицом «сурового парня», в холёной меховой шапке, с чересчур серьёзным выражением лица, посмотрел сначала на номер нашей машины, а затем его взгляд-рентген пересёкся с моим.
Я, подумал, что он читает мои мысли, изо всех сил сжал свой кукиш, пряча руку на коленах, и читая про себя, Отче Наш, косым взглядом, поглядывая на пограничников и чувствуя от страха дребезжание всех моих костей, наверное, как перед смертью.
Русский пограничник, до этого мгновения беззаботно разговаривающий со своим товарищем, неожиданно посмотрел на финна, потом куда-то в сторону, за нашу машину, и твёрдо, пальцами в чёрной перчатке, обхватил «жезл гаишника» что бы……(продолжение скоро следует).
1) В Петербурге, так часто говорят о поездке в город Лаппеэнранта через пограничный переход Брусничное.