За сто минут от МВАА до Малиновки

   Полуденный  выстрел  вполне  слышен  у  загадочной  двери  в  карминово-красной  стене  на  углу  Литейного  и  набережной  Кутузова.   Что  за  учреждение  нынче  за  этой  стеной  через  перекрёсток  от  Большого дома ?    А  вот  конкретно  за  дверью,  за  этой  старой  деревянной  дверью,  в  1992  году  находилась  редакция  городской  интеллектуальной  газеты  «Литератор».   Шпалерная  тогда  называлась  улицей  Воинова,  а  рукописи  принимались  демократичным  редактором  В. Т.   у  всех  желающих.   Газета  исчезла  лет  двадцать  назад,  а  глухая  дверь  осталась.   Рядом  со  светло-серой  будкой  автоинспекции.   Полуденный  выстрел,  вдруг,  напомнил  о  ежевечерних  салютах  в  18.00  у  «Елисеевского».   Кто  помнит ?    Каждый  день  в  1998  году  без  десяти  шесть  выкатывалась  на  тротуар  изящная  пушечка,  то  ли  из  «Елисеевского»,  то  ли  из  Театра  Комедии,  и  стройный  юноша  в  синем  мундире  и  чёрной  треуголке  становился  рядом.   С  двух  сторон  собирались любопытные  и  радостные  прохожие,  и  ровно  в  шесть  вечера  раздавался  громкий  хлопок.   Царица,  возвышающаяся  в  саду  на  другой  стороне,  продолжала  улыбаться,  даже  не  моргнув  глазом.   Одобряла.   И  солдатик  в  треуголке  ей  безусловно  нравился.   Пешеходной  Малой  Садовой  с  вращающимся  гранитным  шаром  ещё  не  было,  но  пушка  каждый  вечер  исправно  стреляла,  поднимая  настроение  прохожим.   Нынче  уже  апрель  2013-го  и  от  начала  Литейного  до  гранитного  шара  можно  дойти  за  двадцать  минут  по  Моховой,  затем  через  мост  мимо  цирка  и  затем  через  Итальянскую  площадь  мимо  фонтана  слева  и  сидящего  Тургенева  справа.   Но  не  этим  мы  займёмся  сегодня,  сегодня  рванём  по  загазованной  Шпалерной  мимо  Смольного  на  Охту,  к  парку  Малиновка.   Оказаться  у  молодых  сосенок  около  ТРК  «Июнь»  не  более  чем  за  100  минут.   Уложиться  в  сто  минут  -  вот  задача.   Поэтому  всё  время  быстрый  шаг,  а  сейчас  быстрый  шаг  по  мощёной  тёмно-розовым  кирпичом  Шпалерной.   Промелькнула  справа  церковь,  настоятель  которой  профессионально  занимался  поисковыми  работами  на  Невском  пятачке  (если  интересны  подробности  -  зайдите  в  эту  церковь).  Промелькнул  слева  тонкий  силуэт  печальной  поэтессы,  неподвижно  глядящей  на  коричнево-багровый  конгломерат  с  серым  куполом  на  том  берегу.   Вот  уже  и  любимая  оранжерея  (которая,  между  прочим,  в  одном  классическом  приключенческом  фильме  изображала  здание  вокзала).   А  вот  уже  и  памятник  Брусилову.   Как,  всё-таки,  хорошо,  что  появился  в  городе  памятник  полководцу,  о  котором  помним  с  детства  за  успешный  прорыв.   А  начиная  от  памятника  Дзержинскому,  Смольный  собор  уже  раскрывается  во  всей  красе  и  отсюда  его  можно  начинать  фотографировать.   Постепенно  приближаясь  и  делая  кадр  за  кадром,  например,  через  каждые  пятьдесят  шагов.   Между  прочим,  и  от  перекрёстка  Шпалерной  и  Литейного  можно  было  разглядеть,  если  постараться,  два  его  боковых  купола.   И  вот  великолепное  открытое  пространство  «пролетарской  диктатуры»  и  длинная  клумба  с  розовыми  кустами,  вот  и  ворота  с  хрестоматийным  лозунгом,  призывающим  соединяться.   Но  попытка  срезать  через  парк  Смольного  приводит  к  промоканию  ботинок  и  носков.   Подтоплен  сегодня  парк  талым  снегом,  именно  сегодня  подтоплен.   Ну  и  ладно,  не  свернём  всё  равно.   Кстати,  когда  просохнет,  появятся,  вероятно,  старики-шахматисты.   И  в  Таврическом  саду  тоже,  вероятно,  появятся.   Когда-то  явление  было  довольно  массовым . . .   Взлетаем  стремительно  на  мост.   Наш  прекрасный  Большеохтинский  мост,  с  такой  потрясающей  вечерней  подсветкой.   Вот  ругают  страшно  те  девяностые . . .   Правильно  делают,  что  ругают.   Но.   Но  и  тогда  были  в  городе  созидательные  и  охранительные  силы.   Учреждения,  труженики.   Одни  разрушали  и  проедали.   Другие  поддерживали  и  сохраняли.   Помнится,  например,  один  из  основательных  профилактических  ремонтов  инженерной  арочной  конструкции  моста  в  1997  году,  закончившийся  капитальной  покраской.   Проносимся  мимо  раскрашенных  щитов  окружающих  скандальный  Ниеншанц,  мимо  бывшей  площади  Брежнева  с  гигантским  футуристическим  стеклянным  кубом,  и  мимо  бордовокирпичной  заводской  стены,  чтобы  оказаться  у  кладбищенской  стены,  за  которой  старое  Малоохтинское  кладбище.   За  кладбищем  пустырь,  ограда  под  дикой  яблоней,  а  за  оградой  очередной  мост  через  Охту.   Возвышаются  отреставрированные  матовые  стаканы-небоскрёбы,  за  которыми  театр  «Буфф»  и  высокая  труба  тепловой  станции.   Слева  через  Охту  необычные  старые  фабричные  корпуса  выглядят  отсюда  как  старинный  коричневый  замок  с  экзотической  башней  с  часами  и  флюгером  (профессиональным  фотографам  на  заметку).   Настроение  чуть  портится  от  едва  уловимого  (но  всё  же  уловимого)  неприятного  запаха  от  Охты  (в  этом  месте  наша  несчастная  речка  уже  изрядно  загрязнена,  в  Ильинской  Слободке  она  ещё  относительно  чистая)  и  от  неизбежных  немного  грустных  воспоминаний  о  связанном  с  юностью  и  ныне  уже  навсегда  исчезнувшем  кинотеатре  «Охта»,  на  месте  которого  вознёсся  современный  театр  «Буфф».   В  кинотеатр  водил  старшего  сына  (в  те  времена  ещё  маленького),  а  в  театр  «Буфф»  теперь  вожу  младшую  дочь.   За  огромной  трубой  тянутся  невероятно  густые  и  буйные  заросли  кустов.   Эти  удивительные  джунгли  лучше  всего  оценить  летом.   Причины  этого  ботанического  феномена  заключены,  вероятно,  в  особом  прогревании  грунта  с  этой  стороны  тепловой  станции.   За  густыми  зарослями  и  тополями-гигантами  раскинулось  на  большой  площади  интересное  и  своеобразное  одноэтажное  каменное  строение  светло-зелёного  цвета.   Заботливо  отреставрированное  и  немного  загадочное.   Вообще-то  раньше  это  было  училище,  но  сейчас  выглядит  почти  безжизненно,  хотя  и  симпатично.   Тоже  ведь  своеобразный  памятник  архитектуры.   Тихий  тополиный  конец  Республиканской  улицы.   Радостно  за  жителей  нового  компактного  жилого  массива  слева   над  самой  Охтой  (ещё  бы  вот  саму  Охту  освежить  -  совсем  бы  хорошо  было).   Мимо  странного  ресторанчика  (нашли,  однако,  место  -  на  обочине  шумного  и  загазованного  Заневского)  вбегаем  на  мост  через  речушку  Оккервиль.   Напротив  ресторанчика,  кстати,  на  другой  стороне  Заневского  в  торце  жилого  дома  располагается  некий  перманентный  общественно-политический  офис  (о  чём  издалека  постоянно  возглашают  огромные  буквы),  официальная  ориентация  которого  за  последние  пятнадцать  лет  несколько  раз  менялась.   Летом  здесь  берега  утопают  в  зелени  деревьев,  а  мутная  непрозрачность  воды  объясняется  не  загрязнениями,  а  глинистым  руслом.   Вода  в  Оккервиль  содержит  в  большом  количестве  глиняную  взвесь.   За  роскошным  зданием  Центрального  архива  нетрудно  обнаружить  Уткину  дачу.   Но  отсюда  не  видно,  а  мы  мчимся,  не  останавливаясь,  к  «Русским  самоцветам».   Вообще  на  берегах  Охты  немало  медленно  разрушавшихся  от  времени  и  равнодушия  старинных  архитектурных  объектов.   Уткина  дача,  усадьба  Жерновка,  церковь  Илии  Пророка,  Александровские  ворота.   Разрушение  Ильинской  церкви  и  усадьбы  Жерновка  (она  же  дача  Безобразовых)  остановлено.   Честь  и  слава  подвижникам  и  хозяйственникам.   С  осени  появилась  надежда  на  спасение  Уткиной  дачи.   А  как  же  Александровские  ворота  на  улице  Химиков ?   Жалко  и  грустно:  никому  не  нужны.   А  у  нас,  между  тем,  остаётся  не  более  двадцати  минут.   Слева  блестит  под  апрельским  солнцем  широкий  лоб  Фаберже,  а  справа  удручающе  давят  громады  торговых  комплексов,  заслонившие  оригинальную  архитектуру  Ладожского  вокзала.   Сам  по  себе  Ладожский  вокзал  получился  превосходным  -  ультрасовременный  внутри  и  словно  волшебный  замок  со  страниц  фэнтэзи  снаружи.   Но  разросшиеся  вокруг  громады  торговых  комплексов,  увы,  несколько  смазали  картину.   Рельеф  местности  в  конце  Заневского  был  совершенно  иным  тридцать  лет  назад.   Шедший  от  площади  Александра  Невского  по  двадцать  первому  маршруту  автобус,  здесь  резко  сворачивал  к  Охте  (иного  пути  просто  не  было)  и  нырял  под  железнодорожный  мостик.   Мчался  почти  по  берегу,  а  затем  въезжал  в  «спальный»  район  вдоль  большого,  поросшего  камышами  и  привычными  болотными  кустами  поля,  на  котором  и  возникнет  через  полтора  десятка  лет  молодой  парк  Малиновка.   Многострадальный  и  необходимый  парк,  обожаемый  всеми  окрестными  жителями.   Преображение  ландшафта  и  маленькая  транспортная  революция  произошли  четверть  века  назад  -  и  теперь  широкая  и  удобная  магистраль  под  новым  железнодорожным  мостом  соединяет  конец  Заневского  с  началом  проспекта  Косыгина.   Справа  по  проспекту  Косыгина  за  стеной  деревьев  виднеется  склон  огромного  «кратера»  -  одной  из  загадок  Ленинграда-Петербурга.   Каково  происхождение  этой  возвышающейся  земляной  «тарелки»  размером  в  два  футбольных  стадиона ?    Искусственное,  разумеется,  но  подробности  скрывает  прошлое.   Индустриальное,  надо  полагать,  прошлое.   Тридцать  лет  назад  «кратер»  был  до  краёв  заполнен  болотом  и  с  высоты  девятого  этажа  смотрелся  как  удивительное  и  нереальное  камышовое  поле,  приподнятое  на  семь  метров  над  землёй.   Сегодня  «кратер»  уже  на  две  трети  обезвожен  и  порос  берёзовым  леском.   Волшебство  времени.   Возможно,  ещё  через  тридцать  лет  он  окончательно  превратится  в  обычную  возвышенность  -  в  плоский  холм,  плато  которого  заросло  густым  лесом.   А  самые  головоломные  загадки  задаёт  здесь  местным  жителям  (и  не  местным  строителям  и  рабочим  городского  хозяйства)  таинственная  полуподземная  речка  Лапка.   Это  она  вышла  на  поверхность  в  парке  Малиновка  в  виде  двух  симпатичных  прудов  с  утками.   Лишь  местами  загнанная  в  трубу,  она  демонстрирует  живучесть,  независимость  и  своенравность.   Заставила  ТРК  «Июнь»  в  течение  почти  полутора  лет  обходиться  исключительно  автономной  дизельной  электроэнергетикой.   Вытекая  из  дремучих  лесных  глубин  Всеволожского  района  (в  одном  месте  она  там  чуть  было  не  размыла  КАД),  у  городской  черты  уходит  под  землю  и  преспокойно  проходит  под  домами  и  улицами  «спального»  массива.   В  пятистах  метрах  от  парка  Малиновка  стекает  в  Охту  уже  из  трубы.   Сегодня  уже  трудно  представить,  но  тридцать  лет  назад  на  углу  Индустриального  и  проспекта  Косыгина,  там  где  сейчас  милые  глазу  сосенки,  из  под  земли  открыто  бил  мощный  ключ.   Вообще  деревья  парка  испытывают  некоторое  негативное  влияние  повышенной  влажности  грунта.   Враги  нашего  парка  пытаются  на  этом  спекулировать,  спят  и  видят  как  бы  и  здесь  всё  заполонить  своими  панельными  и  кирпичными  коробками  («инновационная»  логика:  коль  растительность  с  таким  трудом  приживается,  то  пусть  вообще  не  будет  никакой  растительности).   А  в  Ржевском  лесопарке  Лапка  выглядит  как  обычный  полноводный   ручей,  но  имеет  очень  широкую  низменную  пойму,  в  которой  образовался  свой  особый  микроклимат:  множество  редких  растений  и  разнообразие  лесных  птиц.   Кое-где  в  лесу  Лапка  растекается,  образуя  проточные  пруды,  и  в  таких  местах  уже  давно  образовались  естественные  пляжи  и  места  отдыха  жителей  прилегающих  к  лесопарку  улиц.