ГОРОДОК В ЯМКЕ,
«Ах, как хочется ворваться в городок…»- песенку эту, которую исполняет Анжелика Варум, слушаю с упоением…Дело в том, что жители больших городов – столиц и областных центров- любят свои родные места немного по-другому, чем провинциалы. Их приверженность родным пенатам логична и вполне объяснима.Как можно не любить Москву или Петербург- да во всей стране,наверно,не найдётся того, кто бы не восхищался такими городами. И по праву. Колыбелью культуры являются в разных местах нашей большой страны Новосибирск и Самара, Ярославль и Челябинск, Пермь и Астрахань..Список можно долго продолжать.- это всем известные названия. А вот как объяснить любовь к загинувшей в лесах деревеньке, в которой осталось с пяток домов с незаколоченными ставнями, а мельница на заросшей осокой речке давным-давно превратилась в ветхое строение, к которому ранее накатанная телегами дорога заросла травой в человеческий рост? А как объяснить любовь к затерявшемуся в пространстве городку ? Как её, эту любовь, которую питают покинувшие родину люди, понять? Это вообще что- любовь к малой родине или чувство вины перед ней? Впрочем, о какой вине речь…
Городок с населением 80-90 тысяч жителей…Небольшой. Работящий. Строящийся. Укомплектованный кадрами. Неважно, откуда берутся эти кадры- депортированные во время войны нацменьшинства, отбывшие свой срок наказания граждане,которым на веки вечные заказан путь в большие города,переселенцы ли это из загибающихся после войны деревушек, в которых всё хозяйство пришло в упадок из-за того,что почти всё мужское население сгинуло на войне, и вдовы, чтобы дети не умерли с голоду, перебирались в такие городки, закреплялись там и перетягивали постепенно из сёл и деревень всю родню. Приезжали энтузиасты- молодые супружеские пары- в надежде получить жильё и жить счастливо, рожая и растя потомков. Прибывали по распределению и молодые специалисты. Стране нужно было топливо. Много. И страна не скупилась на кадры, которые бы обеспечивали им страну. Разрастался посёлок, превращаясь в городок, росло население, выдавая на гора планы, получая немалую зарплату. Потом назвали такие городки поселениями…И было в этом статусе что-то ущербное.
В школах учили хорошо. Дети получали отличные знания и ощущали себя полноценными гражданами огромного государства. Нет театра в городе, картинной галереи? Ну и что. Вот закончат школу, поступят в институт, и весь мир падёт ниц перед их ногами. И дети учились, старались, рвались в большие города, поступали в институты и университеты. Надо сказать, что добивались они ничуть не меньших успехов, что и дети из больших городов.: и ведущими специалистами становились на известнейших предприятиях, и в армии достойно служили, получая звёзды на погоны и награды за ратные подвиги, и в Союзе писателей они есть на ведущих постах. И даже в аппарате президента. Никому и в голову не приходит, что выросли они и воспитались в маленьком городке,название которого никто и знать-то не знает, и всем глубоко плевать на то, что добывающий уголь разрез в этом городе чуть ли не самый глубокий в мире.
Приезжая в городок к родителям в гости,вчерашние дети ходят по родным улицам, ощущая каждую знакомую выбоину на асфальте и скользя взглядом по кирпичным стенам домов. отыскивая там выцарапанное несколько десятков лет назад имя.. А про себя отмечают, что в пору их детства аллея акаций перед школой выглядела более ухоженной, а цветы на клумбах под школьными окнами были ярче и крупнее. Куда-то исчезли кусты волчьих ягод, которые садили у всех домов как декоративные, и каждый ребёнок с раннего детства знал, что ягоды на них растут ядовитые, и не припомню, чтобы хоть чья-то детская ручонка потянулась за аппетитными на вид красными и оранжевыми ягодами, которыми кусты были осыпаны.
Вообще в городе было много деревьев. Но это были только клёны и тополя. Каждый из нас часто жевал в детстве "самолётики» с клёна, ощущая на языке их кислый вкус, или бродил, как по снегу,по тополиному пуху, которым летом заваливало весь город. И ни у кого не болел живот , и никто не страдал от аллергии,потому что в то время никто не знал, что есть такое заболевание.
Сейчас думается- почему в городе не садили, например, липы.Дерево источает чудный аромат, оно стройно, красиво…Может, не было средств на приобретение таких ценных пород или просто не до них было.
Ночью на весь город орал паровоз, таскавший вагоны- пустые и с углём. Жилые дома с тёмными окнами, за которыми спали люди, никак не реагировали ни на шипение пара, который выпускал паровоз, ни на его громкое чуханье и ор. Спали в бараках, двухэтажках трёхэтажках, четырхэтажках и пятиэтажках…Спали в частном секторе, который с трёх сторон подпирал город…А с четвёртой- с северо-востока- была огромная яма, котлован, где по сей день идёт добыча угля. Ходила такая байка, что на дне разреза есть озеро, на котором плавают утки. Птицы, опустившись на воду, не могут подняться вверх, так как высота, вернее, глубина котлована более четырёхсот метров.
Совсем недавно появилась возможность посмотреть на город с высоты птичьего полёта. Он оказался спроектированным на удивление геометрично и правильно Квадратики дворов разделяют улицы. Какой-то педантичный архитектор-проектировщик кропотливо и тщательно выполнял свою работу, вставляя кинотеатр, дворец культуры,парк, школы, сады. Буквально во всём чувствуется гармония и порядок. Мы это ощущали в детстве- эту выверенную и чёткую правильность улиц и дворов, когда носились по вечерним улицам, играя в казаков- разбойников.
Увидя в зрелом возрасте свой город на спутниковой карте, я в этом ещё раз воочию убедилась.
Но больше всего поразила «ямка с углём».В детстве в поисках металлолома (сборы устраивали раз-два в четверть) мы с классом спускались в разрез на десять- двенадцать ступеней –уступов, длина которых была приблизительно метров по десять. Собирали там ржавые гвозди-гиганты, которыми крепились шпалы, какие-то ржавые железки, обломки и пёрли всё это наверх, оставляя на каждом уступе часть добычи, потому что было не под силу двенадцати -тринадцатилетним переть столько железа. Так вот…Чувство растерянности возникает , когда смотрю, как велико это отверстие, эта дырка в земной коре. А как мы гордились в детстве , что живём на краю такого глубокого котлована..Чувство просто распирало нас Город стоит чуть ли не на самом краю.- десять- пятнадцать минут пешком- и можно с упоением взирать на это дело рук человеческих, на немыслимую его глубину, отыскивая взглядом на уступах гусенички- составы, которые паровозики тащат вниз, а потом, так же тяжело чухая паром, тянут наверх, но уже не пустые, а наполненные породой.
Дух захватывало перед этой зияющей пастью земли.
Мало кто в этом городке дожил до глубокой старости. То ли экологическая обстановка неблагоприятная, то ли жить скучно без разъехавшихся детей Как бы то ни было, особый дух присутствовал и присутствует в городе. И тянет туда тех, кто уехал по каким-либо причинам- кто за звёздами, кто- на историческую родину. Тянет, как магнитом. Проходят годы, десятилетия, и уехавшие возвращаются сюда- кто насовсем, кто в гости к родителям, кто на их могилы, кто – бизнес развивать- видно, в Германии или Израиле не так просто можно заработать
Местные газеты взахлёб кричат о юных дарованиях. Дети здесь необычайно талантливы: развит спорт, музыкальное образование, шахматы. Словом, молодёжь не скучает. К своему удивлению, нашла в интернете много песен о городе, множество видеоклипов. Может быть, разовьётся своя, особенная субкультура этого города, где в единое целое слились быт, говор, нравы людей- выходцев из разных краёв
Может быть… Но попалась на глаза заметка ,опять же в интернете, что городок этот стоит сейчас перед смертельной угрозой уничтожения огромным оползнем, который неумолимо двигается и тянет вместе с собой со скоростью три миллиметра в день весь город.. В один момент всё может сползти в огромную яму, в этот огромный котлован, который может в одночасье превратиться в могилу для целого города. Под многомиллионными кубометрами земли могут оказаться дома, дворы, школы. И не будет ничего. А был ли город- спросят потомки. Мавр сделал своё дело, мавр может умереть..
Не станет на земле места, где с детства знакома каждая пядь, не будет дома с окном на третьем этаже, не будет могилы бабушки, памятник которой белеет в кладбищенских зарослях, не будет, тихого, размеренного ритма маленького городка, в котором сейчас живут и работают люди, выполняя и перевыполняя план. И не будет молодых энергичных юношей и девушек, страстно мечтающих уехать оттуда в большие города. Не будет?
А, может, всё это утопия. И нет никакой трещины в грунте и не скользит неумолимо земля под ногами и домами… Только уезжают оттуда люди..И вместо ста тысяч осталось чуть более тридцаиь.. Вот вам и «городок в ямке».