- Алло!
- Это ваша соседка.
- Кака…
- Вы знаете, где сейчас ваш муж?
Ах, это опять… Если бы гнев не накрыл тогда, в первый раз, мой мозг, я бы сейчас могла сравнить голоса. Хотя… Зачем мне тембр, интонация? Почерк один. Без сомнения. Жаль, что уже без сомнения!
- Знаю, - присевшим голосом сознаюсь я.
Почему я признаю их право на этот допрос? Да, я думаю, что их там двое: она и ещё кто-то. Сестра, подруга? И они подготовились: в этом их сила. А я одна (дети не в счёт). И я пеку блины, я не готова к расплате. Наскоро набрасываю щит:
- Он со мной… в кровати…
- Он здесь, в ресторане! - С чего бы ей так орать? Ах да, её бесит моё упрямство.
- Да? Тогда я пойду посмотрю, кто со мной…- и кладу трубку.
Это не всё. Сейчас будет повторный звонок. Перекидываю через плечо полотенце, делаю к кухне четыре мелких шага. Звонок дёргает меня обратно.
- Мам! – кричит из спальни старшая дочь.
- Сними блин! – два шага к трубке.- Сковородку - с плиты! – ещё два.
- Убрать?
- Да! – и в трубку, и дочери отвечаю я.
- Он здесь не один! – угрожают мне с другого конца провода. И тут оказывается, что я не выношу угроз:
- Так, соседка хренова!.. - вдруг неведомый мне доселе такого качества и в таком количестве мат мощным потоком, легко маневрируя в межрёберном пространстве, откуда-то из солнечного сплетения, через гортань, вновь минуя мозг, влетает в невесомую трубку. Ура, это инстинкт! Пауза. Теперь безоружны они. «Она точно учительница?» - слышу удивлённый шёпот и кладу трубку. Похоже, на сегодня атака отбита.
Младшая дочурка, тоже, как и я, впервые услышавшая такой набор слов, высовывает веснушчатый носик из-под стола. Она построила там свой маленький «дом». Старшая со сковородой влетает в предвечерний сумрак коридора:
- Мам, это что было?
- Это война, девочки.
Через год после принятого мною вызова, после непродолжительных и продолжительных (уходил на месяц «подумать» к тётке) боёв, главнокомандующий окончательно принял сторону противника, разбив нас наголову.