Переселенцы
Целый год добиралась пешком семья моего деда из города Черновицы до Томской губернии, до города Томска. На каких путях-дорогах повстречалась с ними повозка переселенца с Украины Акима Тонкоглаз, на телеге которого среди его дочерей ехала моя трёхлетняя бабушка – Мария Акимовна Тонкоглаз, мне неизвестно. Мой прадед, Аким Тонкоглаз, поселился с семьёй в селе Татош, а повозка моего прадеда из рода Ненчук проехала чуть дальше, в село Тунгусово.
Мои предки из рода Ненчук, в количестве шести человек, выехали из Предкарпатья, из города Черновицы, на переселение в Россию в 1894 году и добиралась пешком целый год до нового места жительства, в село Тунгусово, как Ивановы. Этот год жизни в пути, как и другим переселенцам, дался им непросто. Нужно было зарабатывать деньги на еду, на корм скоту, который они гнали за своей повозкой с Украины. Так что им приходилось наниматься на работу к людям, для того чтобы какие-то деньги заработать. Деньги, которые везли с собой, давно уже были потрачены, потому что год – это большой отрезок времени.
По ходу пути от села к селу или проезжая мимо города они останавливались у дороги. Косили людям траву в сенокосную пору, выполняли строительные работы, заготавливали в лесу дрова. Пережидали половодье рек, ожидали, когда осенью реки покроются льдом, чтобы можно было по окрепшему льду или «зимнику», так называется дорога, проложенная по замёрзшей реке, продолжать путь дальше. Не во всех местах были мосты через реку. Зимой останавливались на постой у людей, чтобы переночевать. В то время народ был проще и честнее. Двери в домах не запирались, и людям давали место для ночлега в доме. Они спали на полу.
Украинцы, прибывшие весной и ранним летом, сначала ставили шалаши, после чего начинали пахоту, а после завершения посевной до самых холодов строили жилье - землянки из дерна с земляными крышами и глинобитные дома с высокими камышовыми или соломенными крышами.
Облик украинских сел в Сибири оставался практически неизменным до середины ХХ века. Внутри и снаружи стены домов мазали желтой глиной, а белили белой. Пол в жилищах был преимущественно земляной («доливка»), который мазали жидкой глиной с коровяком. Летом его застилали свежей травой, зимой — соломой, а в горницах стелили домотканые половики.
Для скота строили сараи, примыкавшие к одной из стен жилого дома. Для хранения сельхозинвентаря, зерна и других продуктов устраивали клуни - очень большие шалаши из жердей, которые покрывали дерном и утепляли сухой соломой, камышом. Для хранения зерна и муки, орудий труда, инвентаря и сбруи служила также «комора» – отдельное помещение, расположенное под одной крышей с жильем. Усадьбы обносили жердями, либо плетнем из тальника или камыша.
Переселяющиеся семьи в Сибирь располагали целым рядом льгот. Так, «Правила о переселении сельских обывателей и мещан на казенные земли», принятые в 1889 году, устанавливали для них право на получение ссуд на продовольствие и покупку семян. Кроме того, мигранты освобождались от уплаты казенных сборов и арендных платежей за отведенные земельные наделы на три года. Но эти три года проходили быстро, и переселенцам нужно было возвращать государству полученную ссуду. Многие семьи за это время совсем разорялись и вынуждены были бежать из этих мест, не уплатив долги.
Украинцам, приехавшим в Тунгусово 1895 году, понравились плодородные земли, хотя выделенный участок земли нужно было ещё раскорчёвывать, перекапывать. У всех в семье было много работы. Сибирь щедро одарила всех переселенцев землями, позволила вести им свое хозяйство, растить детей. Конечно, никто их в Сибири не ждал, поэтому на выделенном земельном участке они ставили сначала шалаши, потом сами рыли ямы для землянок, обустраивались. В первую зиму все жили в землянках. Люди привыкали к жизни в Сибири. Потом строили себе дома на месте, где стояла землянка, яма которой превращалась в подполье.
Мужчины из семьи Ненчук (теперь они уже были Ивановы) распиливали лес на доски, как и у себя на родине, в Прикарпатье. Такую работу они выполняли в Тунгусово по заказу, а потом искали эту работу, разъезжая по близлежащим сёлам. Много семей переселенцев приехали в далёкую Сибирь на постоянное место жительства. Все проводили строительные работы на своих участках, и родственники помогали друг другу. За распиленные брёвна на доски заказчики рассчитывались деньгами. А деньги нужны были не только на семейные нужды, но и для погашения государственного долга. Переселенцам государство выдало деньги, так называемые «подьёмные», когда они приехали в Сибирь, и эти деньги нужно было возвращать через какое-то время.
Трудности, с которыми столкнулись переселенцы, прибывшие из тёплых мест, были огромные. Короткое лето и холодная зима с трескучими морозами были многим незнакомы. Обуви, тёплой одежды для зимы не было. Семьи были с большим количеством детей. Всех их нужно было обуть, одеть, накормить, материал для строительства дома купить, овощи для посадки в огороде нужно было купить, дрова на зиму заготовить, привезти, ещё и деньги государству возвращать нужно было.
Не все переселенцы смогли справиться с трудностями новой жизни в Сибири. Я читала в Советской энциклопедии (том 55) о том, что только с Украины в Россию переселились 1000000 украинских семей после земельной реформы 1861 года и во времена Столыпинских реформ. 70% из этого числа вернулось назад. Много тысяч погибло от холода, от голода, неустроенности и болезней.
Многие переселенцы бежали из этих мест, не рассчитавшись с долгом российскому государству. Они не вернули выданные им подъёмные. А где тут их вернёшь?! Я работала с архивами в Томске, читала ведомости должников – наших предков в списках должников не оказалось. Но я читала фамилии сбежавших переселенцев, узнала, каким образом рассчитывались другие семьи за государственный долг. Меня поразила строка в списке, что в такой-то деревне, у такого-то крестьянина, в счёт долга была уведена со двора свинья. Единственная свинья в подворье!!! Больше ничего в семье не было. Из этого можно себе представить, как разбогатели здесь некоторые переселенцы, если была только одна свинья на подворье, и ту увели в счёт долга. Долгов наших предков – семьи Акима Тонкоглаз (по линии бабушки) и семьи отца Степана Иванова (Ненчук) не осталось. Предки выжили в Сибири и продолжили свой род под чужим именем. А хотелось бы, чтобы потомки знали своё настоящее имя. Важно знать свои корни.
Те переселенцы с Украины и из Белоруссии, кто остался в Тунгусово, выжили трудом своим. Украинцы – народ трудолюбивый. И работали они часто «гуртом», помогая друг другу строить дома, косить сено, убирать урожай. Постепенно они выстроили себе в Тунгусово небольшие дома, в которых была всего одна комната и сени, но ещё и строили рубленые стайки для скота, так как зимы здесь холодные. Мы приехали в Тунгусово в 1946 году, когда мне было уже пять лет. И я помню дом, в котором жила моя бабушка с младшим сыном, Алексеем Ткачук. Крыша дома была покрыта камышом, когда лил проливной дождь или шёл затяжной, то вода просачивалась сквозь солому. В избе просыхало не так быстро, как хотелось бы. Да какое ещё было лето?! Спустя год папа покрыл крышу досками. И дождь уже был нестрашен. И это сделал он через 50 лет со дня строительства этого дома.
Мама внесла свою лепту в преобразование внутренней части дома. Она нащипала лучин из дерева, оббила этой дранкой стены, вымазала все стены глиной, а когда всё просохло, то она комнату побелила. Стало светло и уютно, так как папа до этого сделал пол из досок. Я помню, как мама веником без листьев тёрла пол песком, чтобы доски были жёлтые от чистоты. И это было для бабушки в новинку. Мама была русская женщина.
А пятьдесят лет назад переселенцы строили дома, из которых образовалась улица. На одной стороне строили дома прибывшие украинцы, а на другой стороне – белорусы. Все тяготы трудной жизни в Тунгусово легли на плечи взрослых переселенцев. В каждой усадьбе было много земли. Земля – кормилица! В каждой семье были большие огороды, на которых работали женщины и дети. Мужчины огородов не касались, считая, что это немужское дело. Было разделение труда в семье между мужчинами и женщинами. И опять-таки помогала работа «гуртом», так работали совместно украинцы - родственники, помогая друг другу. И так переселенцы отвоёвывали себе жизненное пространство под солнцем Сибири.
В селе Татош, которое находилось рядом с Тунгусово, поселилась семья Акима Тонкоглаз (это мой прадед по линии бабушки, Марии Акимовны). У Акима и его жены были в то время четыре дочери: Анастасия, Ефимия, Мария и Вера. Где сошлись пути-дороги семей Ненчук (Ивановых) и Акима Тонкоглаз – об этом мы сейчас уже не узнаем. Прибыли они к месту жительства вместе, в 1895 году.
Тонкоглаз Мария Акимовна, моя бабушка по линии отца, в возрасте трех лет ехала на одной телеге со своим будущим мужем, Ненчук Степаном, а по документу он был Иванов. Степан был старше её на семь лет. В Татош она приехала в возрасте четырёх лет. Родилась моя бабушка в Украине в 1881 году. Когда Мария стала взрослой девушкой, её выдали замуж за Степана. Я слышала, как соседи между собой называли её «Ненчихой», но не понимала тогда, что это за имя. Видно кто-то знал в селе Тунгусово историю родовой фамилии Степана, так как сюда приехали и другие переселенцы из города Черновицы. Шли годы, в их семье рождались дети. В 1914 году у них было уже трое детей. Павел родился в 1910 году, Анастасия – в 1912 и Николай – в 1914.
Потом началась война с Германией. Мужчин села Тунгусово отправляли на фронт. Степана забрали на гражданскую войну в 1918 году. В это время его сыну - Николаю было всего четыре года, Анастасии – шесть лет, Павлу было восемь лет. В двадцать семь лет Мария Акимовна осталась вдовой с тремя детьми, но жизненные трудности не сломили её, так как она была очень трудолюбивая женщина, но и ещё ей помогали родственники-украинцы.
Сосед, который вместе со Степаном уехал на фронт, воевал вместе с ним, остался жив и вернулся домой. Он рассказывал о том, как воевал Степан и, как он погиб, а вернее сказать, как он умер в гражданскую войну.
«Храбрым бойцом был Степан, в бою, крича «Ура – а – а!», первым бросался в атаку, – рассказывал бабушке о муже её сосед, придя с фронта. – Я тяну его из окопа за ногу назад и кричу ему: – Ложись! Куда ты под пули лезешь?! А он всё рвался первым в бой. Пуля не взяла в бою, а вот кружка холодного кваса свалила. Это случилось, когда привезли на паровозе на железнодорожную станцию ящики со снарядами, и мы разгружали их из вагонов. После разгрузки наши спины взмокли. Все пошли на перрон вокзала, чтобы выпить квас. Там всегда стояла бочка с квасом. Мы пили холодный квас, выпил и Степан кружку. Он остудил нутро и заболел, лежал в лазарете. Врачи лечили его, но через месяц Степан умер». Вот и осталась жена Степана, моя бабушка – Мария Акимовна, вдовой с тремя детьми на руках. Я слышала это, когда бабушка рассказывала маме о своём первом муже – Степане.
Из длительного австро-венгерского плена в 1919 году вернулся домой, в Тунгусово, Ткачук Александр. Во время Германской войны он воевал против немцев и попал вместе с другими бойцами в австро-германский плен. Лагерь для военнопленных находился на территории Австрии. Более пяти лет не подавал Александр о себе весточку домой. Так как не было возможности это сделать – ведь он был в плену. А Австрия находится так далеко от сибирского села Тунгусово, расположенного в такой глухомани, так что, если бы письмо он послал, то вероятнее всего, оно бы не дошло до родных. Дома все родные думали, что он погиб на фронте в Германскую войну.
Но спустя многие годы военнопленных распустили по домам. Вот и Александр поехал к себе домой, в село Тунгусово. Когда он вернулся через пять лет, то увидел свою жену с новым мужем. За пять лет его отсутствия, жена уже вышла замуж. Всего одну неделю пожил Александр дома. Жена решила остаться с новым мужем – у них уже были совместные дети.
Александр Ткачук пришёл к моей бабушке и начал жить в новой семье, помогал воспитывать её детей. Люди они были ещё нестарые – появились свои дети: Алексей и Иван. Мария Акимовна приняла фамилию мужа – Ткачук.
После гражданской войны Советская власть укрепилась. Начали организовывать колхозы. Александр Ткачук работать в колхозе не захотел, и с семьёй уехал из села Тунгусово в Ленинск-Кузнецкий. Здесь он работал вместе со старшим пасынком – Павлом на строительстве деревянных бараков для шахтёров. Павла призвали в Морской Флот и отправили на Дальний Восток в 1932 году. Он служил на Дальнем Востоке в Краснознамённой Амурской флотилии три года.
А второй пасынок – Николай после окончания ФЗО работал слесарем в шахте, в Ленинск – Кузнецке. Но в шахтах часто случались несчастные случаи с гибелью людей. Опасаясь за жизнь сына, Мария Акимовна уговорила мужа, вернуться назад, в Тунгусово, в свой дом. Они его не продали, когда уезжали из села. Шли годы. Окончилась Великая Отечественная война. И когда мы с папой, Павлом Степановичем – это её старший сын, и с мамой, Екатериной Михайловной, приехали в Тунгусово в 1946 году, только бабушка и её сын, Алексей Александрович Ткачук, жили в этом доме.
Бабушкин младший сын, Иван Александрович Ткачук, погиб во время Великой Отечественной войны – он «пропал без вести» во время боя. Папа видел его последним и случайно перед сражением. Он рассказывал об этой встрече бабушке, когда мы после войны, в 1946 году, приехали в Тунгусово. Я запомнила рассказ о встрече папы с братом на фронте, но место действия, конечно, исчезло из памяти.
«Я подвозил на полуторке к месту боя ящики со снарядами, а обратно вёз раненых красноармейцев в медсанчасть. Встречная машина везла полный кузов совсем молодых солдат. Когда наши машины поравнялись, я услышал, как из кузова встречной полуторки кто-то крикнул моё имя: «Павло! Павло!» Так звали меня только дома, в селе Тунгусово. Я быстро выглянул в окно и увидел среди сидящих в кузове красноармейцев своего младшего брата - Ивана. Он помахал мне рукой. Машины разъехались в разные стороны. Больше мы не встречались друг с другом на фронте». Светлая память без вести пропавшему Ивану – воину! Сколько их безымянных лежат на полях сражений?! Пусть светлая память о них и обо всех наших бойцах, которые погибли в Великую Отечественную войну, согреет наши души!