глава38 Жемчужина серебряного века Смоленский

Татьяна Минаева-Антонова
        25 марта  1929 года…. После  доклада  Оцупа  «Спор  Белинского  с  Гоголем»  Зинаида  выступает  в  прениях.
        - Доклад  был  очень  интересен, хотя  я  по  случайности  на  заседании  не  присутствовала, но  он  мне  известен. В  сущности,  столкновение  Гоголя  было  не  только  с  Белинским, а  со  всем  решительно  русским  обществом  той  эпохи. В  кратчайшей  формулировке – это  вопрос  об  отношении  религии  к  жизни. Чтобы  судить  об  отношении, надо  иметь  о  предмете  хоть  какое-нибудь  понятие. По  совести, удосужилась  ли  интеллигенция  приобрести  понятие  о  религии?
        В  печати  начинают  появляться  стихи  молодого  поэта  Смоленского.
        - Зинаида  Николаевна,- говорит  Георгий  Иванов  на  очередном  «воскресении»,- я  недавно  в  кафе  слушал  одного  молодого  поэта. Смею  вас  заверить - это  новая  восходящая  звезда.
        - Так  ведите  его  к  нам, послушаем. Вы  ведь  знаете, что  мне  интересно  талантливое  творчество  молодых.
       - Существует  три всемирно-исторических  пути,- пророчествует  в  углу  с  молодыми  поэтами  Мережковский, – Церковь  Западная (Римская), Церковь  Восточная (Православная)  и  Западно-Восточная – Протестанская. Все  они  ведут  к  единой  Вселенской  Церкви.
        Когда  Иванов  появляется  в  сопровождении черноволосого,  красивого незнакомца, Зинаида  наводит  на  этого  стройного  длинноногого  юношу  свой  лорнет. Он  поворачивает    смуглое  лицо  с  тонкими  чертами,  чудесными  глазами  и  смущается.
         - Садитесь  ко  мне  и  расскажите  о  себе. Сколько  вам  лет?
         - Уже  28.
         - А  выглядите  вы  совсем  юношей, странно…. Откуда  вы  родом?- спрашивает  Зинаида.
         - Родился  в  Луганске, Екатеринославской  губернии  в  имении  отца, где  и  воспитывался. Отца  расстреляли  большевики  прямо  во  дворе  имения  на  моих  глазах, он  был  полковником. Этого  большевикам  я  никогда  не  забуду  и  не  прощу!
         - Бедный  мальчик, такое  пережить…
         - Гимназию  окончил  уже  в  Париже. До  этого  жил  в  Тунисе  после  участия  в  Добровольческой  армии.
         - Работали  где-нибудь?
         - Мне  повезло,  и  я  смог  получить  стипендию  для  обучения  на  счетоводных  курсах  в  коммерческой  академии. Пришлось  поработать  на  автомобильном  заводе, сейчас  работаю  бухгалтером  на  винном  заводе.
         - Считает  чужие  бутылки,- вставляет  Ходасевич.
         - Давайте  послушаем  ваши  стихи. Георгий  Владимирович  лестно  о  них  отзывается. Проходите, пожалуйста, в середину  гостиной, у  нас  так  принято.
Смоленский  поднимается  и  начинает  читать.

                Но  для  того  тебя  избрал  Господь
                И  научил  тебя  смотреть  и  слушать,
               
                Чтоб  ты  жалел  терзаемую  плоть,
                Любил  изнемогающие  души.

                Он  для  того  тебя  оставил  жить
                И  наградил  тебя  свободою  и  лирой,
                Чтоб  мог  ты  за  молчащих  говорить
                О  жалости – безжалостному  миру.

        Красивым  звучным  голосом  он  декламирует  нараспев, артистично, размахивая  руками  в  такт. Зинаида  обращает  внимание  на  тонкие  изящные  руки  и  любуется  ими.

                Как  лебедь, медленно  скользящий
                По  зеркалу  зеркальных  вод,
                Как  сокол, в облаках  парящий,
                Мой  призрачный, ненастоящий,
                Мой  выдуманный  мир  плывет.
               
                И  на  его  спине  крылатой,
                В  томительном  и  сладком  сне,
                Я  медленно  плыву  куда-то,
                Без  сожаленья, без  возврата,
                В  прозрачной  тая  глубине.

       В  гостиной  все  замолкают, слышен  только звонкий  молодой голос  Смоленского.


        Над  Черным  морем, над  белым  Крымом
                Летела  слава  России  дымом.

        Над  голубыми  полями  клевера
                Летели  горе  и  гибель  с  севера.


        Летели  русские  пули  градом,
                Убили  друга  со  мною  рядом.

         И  ангел  плакал  над  мертвым ангелом       
              Мы  уходили  за  море  с  Врангелем.


      - Что  ж, стихи  неплохие, заметные. У  вас  есть  свой  голос, его  не  спутаешь  с  другим. Надеюсь, вы  будете  теперь  посещать  наши  «воскресенья»?
      - Конечно, я  буду  рад.
      Зинаида  уединяется  с  Ходасевичем  в  углу  гостиной.
      - Меня  удивляет, Зинаида  Николаевна, ваше  стремление  примирять  различных  эмигрантских  писателей  и  ваша  дипломатичность  в  этих  вопросах. Я  за  то, чтобы  говорить  правду  им  в  глаза, как  критик.
      - Вы  меня  тоже  удивляете  и  забавляете, Владислав  Фелицианович. Как  же  так  можно? Ну, нельзя  обвинить  Бунина  печатно  в  том, что  его  стихи  лишены  поэтической  магичности  или  обозвать  Даманскую  «старой  курицей».
      - А  если  это  так?
      - Да, я  знаю, что  это  так.
      - Все  равно  я  поражаюсь  вашей  мудрой  умеренности…
      - Берегите  свое  здоровье, не  наживайте  себе  врагов. Выглядите  вы  ужасно.
      - Да, я  болен. У  меня  катар  желудка  и  катар  кишков. Результаты  многих  и  разнообразных  лечений  пока  что  равны  нулю. Иногда  чувствую  себя  сносно, иногда - отчаянно. Большая  слабость, давление  на  сердце, боли.
      - Вы  сильно  похудели.
      - Часто  лежу  в  постели, надоело  уже, вот  к  вам  выбрался.
      - Все  пройдет, и  вы  поправитесь. Запомните: я  всегда  говорю  за  глаза  то, что  могу  сказать  человеку  прямо  в  глаза.