Бросив все дела к Чертям,
К Водяному или к Лешему,
Оттянись по полной сам
Расслабленьями неспешными.
Ты забей на суету,
На проблемы и задачи.
Плюнь на эту х... хм... маяту
По хватанию удачи.
Молодуху подцепи,
Поиграй в семью неделю,
До двенадцати поспи...
Отпуск! Ничего не делай!
Проспал почти 32 часа. О то ж! Оттянулся по полной программе. В таком состоянии я бы и рёв Карназавра под ухом не услышал. Да, нужно приводить себя в порядок, постепенно вживаясь в цивилизацию. Кваканье Лягух и писк комаров уже во сне сопровождает. Пальцы насквозь пропахли анисом, а на жука, так уже и смотреть противно. Вымотался в хлам. Читал где-то, что раньше у людей отпуска были. Уж не знаю, как часто их давали, но отдыхали видимо нормально: видел их счастливые лица на фотках в лощёных журналах. Вот и я, за неделю морду отъем, улыбку довольную нацеплю и буду по Бункеру слонировать, молодухам филеи щипать. Ну, можно конечно и по хребтине схлопотать, не без этого, но «отпуск»… он должен быть на всю катушку!
Пора в Бар топать. Кажется слопал бы целого быка или корову, только жаль, перевелись они все… Которые Удар не пережили, а которых в первые годины Темноты слопали. Про нас, потомков-то никто тогда и не подумал. Жили в то время - одним днём.
Просидев на краю кровати минут двадцать и переборов желание «ещё чуток поваляться» залез под ледяной душ. Оголодавший живот выдавал такие рулады, что будь он Диджеем на местном радио, произведённый фурор затмил бы всех остальных. Погоди родимый и о тебе позаботимся. Только побреюсь, ногти понадкусаю… шучу, в Бункере, всё -таки, не на воде. Всё-всё, иду ужо. Вот только патлы надо обкорнать. Так, как глаз у меня на затылке как-то не народилось в виду отсутствия мутации, слава Богу, похожу по коридорам, поищу цирюльника. Думаю на меня много время он не потратит, чай не физик и не публичный человек. Так что послушаем рулады ещё маненько.
В Бар входил уже совсем другой человек. Мельком бросил взгляд на не разбитую! местными алконавтами и дебоширами зеркальную стену в закутке гардероба и удовлетворённо улыбнулся. Подтянутый, выспавшийся, с разглаженными морщинами на свежее выскобленном лице, опрысканный какой-то приятно пахнущей и жгучей хренью (не иначе как на самогонке настоянной), в отглаженной новой (ой ли?) защитке… Красавец! Жаних, хоть куда самец!
Звучавшая музыка, в унисон собственному пению желудка, настраивала на долгий вечер, вечер в поедании всякой вкуснятины и деликатесов, имеющихся в наличии. Не экономлю на своих слабостях, к коим приписываю поглощение пищи. По сторонам не смотрю. Сперва надо натуральный голод удовлетворить, а уж потом и о другом думать.
К барной стойке из подсобки вынырнула крашенная соплюшка с готовыми блюдами на разносе и, оттолкнув тощим задом очередного нытика, плюхнула его на столешницу. Ха! Вот змеина, Бармен, уломал –таки младую деву зову сердца изменить, приковал к стойке и мытью посуды. И чем только он её взял? Не буду спрашивать. У него, поди, и язык уже отвалится скоро, отвечать на этот вопрос. И так ясно. Девка с мозгами – не пошла бы: бросить дом родной ради этого закутка? Это ж какое варево там, под короткой стрижкой должно плюхаться, что б променять адреналин и экзотику этих мест на синюшние морды рыбацкой братии, щипки и грязные тарелки.
Браво, Бармен! Плюсую.
Упал за столик подле зашторенного окна. В ожидании заказа, выглянул за отодвинутую тяжёлую материю во двор. Темнота. Полночь скоро. Ни звёзд, ни луны. Чуть не теряя сознание от буйных запахов, несущихся с кухни, смрадного кислого запаха перегара, табачного дыма и пота, положил в рот первый кусок Осетрины. Мама родная, язык можно проглотить, как вкусно. И пошло оно всё… есть хочу! Урча от такой вкуснотищи, отбросив приличия, обеими клешнями вцепился в рыбину и жую, жую, жую… Вот и музыка воспринимается, как музыка и мир стал краше и добрее. Тайком вытер жир с рук об шторку и удовлетворённо погладил приятно оттопыренное тугое брюшко. Осталось только отрыгнуть погромче и следом пукнуть! Не, я ж эстет (ну, не считая выходки со шторкой).
Теперь пришло время созерцания по сторонам. Аха, вижу, машут уже из глубины зала, зазывают братья-Артельщики, присоединиться к их застолью. За сдвинутыми барменом столами, пируя, как видно не один час, восседали парни с Украинских территорий. Не очень-то хотелось отрывать отяжелевшую задницу, но почтить надо, себе же дороже обойдётся: честный и частый обмен продуктами перед экспедициями – дело важное. А уж этим дружным ребятам, монополистам на сало из чудом клонированной дикой лесной хрюшки, везде уважуха и почёт…, ну если только ведут себя тихо и спокойно.
Отказавшись от заздравного писярика, сославшись на язву, узнал все новости и забил стрелку на обмен. Да, долгонько отсутствовал. Нового – хоть отбавляй! Теперь можно, ради разнообразия, не только в Турах участвовать, но и потешить своё самолюбие новыми разрядами. И ведутся же Сталкеры на такое безобразие! Тьфу, я сюда за туманом тайги и плеском вод пришёл, а не за лычками. Других не буду осуждать. Каждому – своё.
Вижу ещё компанию. Те уже не машут руками, сил просто нет, так упились, просто орут на весь Бар: – Нямчик! Иди к нам, у нас весело!
Вернувшись за свой столик и изучив всех посетителей, пришёл к выводу, больше знакомых нет, а все присутствующие дамы – разобраны кавалерами. Полночь, чего ж хотел? Посижу, до икоты заливая в себя томатную бодягу, послушаю местное радио. Спать не охота.
Часа через два, когда глаза стало резать от ненавистного теперь табачного дыма и челюсти устали жевать, я медленно, чтоб не расплескать содержимое довольного желудка, поднялся и побрёл в номер. Не лопнуть бы по дороге, успеть донести себя до дверей.