«…Федоров уверенно проходит по правому краю…ловким финтом обходит защитника Бузылева, движется вперед и…удар по воротам!!! Го-о-л! – взрывается ревом стадион…»
Всё перекрыл голос из динамика: « Доброе утро, МКС! Good morning everybody, good morning! 6 часов по Гринвичу! В Москве 9 часов утра, в Хьюстоне 12 ночи! Экипажу – подъем!»
Дёмин открыл глаза, бормоча про себя: «Черт! Такой сон перебили!… Ну, подъем, так подъем! Наше дело солдатское!
И крикнул динамику: - А где моя утренняя музыка?
Еще с вечера он заказал в ЦУП музыку на утро. И вот зазвучал «Полет шмеля» Римского-Корсакова. Под такие звуки остатки сна улетучились мгновенно.
«Ну, начинаем день! – бормотал Дёмин, извлекая себя из спального мешка.
«Хелло, Джонни! Хелло, Стив! – прокричал Демин, стараясь перекрыть шум, постоянно бытующий на станции. – Хау а ю?.
Не очень надеясь, что Джон Баркли и Стивен Макмиллан его услышат, он всё же прислушался.
-Харашо, шорт подери! – уловил он голос среди шума. На станции шумело все – все системы жизнеобеспечения, потому приходилось с этим шумом мириться и привыкать, хотя поначалу он сильно раздражал и утомлял.
Начинался обычный рабочий день. Высвободив себя из постели, Дёмин «поплыл» в санотсек - приводить себя в порядок после сна. Первым делом он посетил «Место философских размышлений», как иронично называл унитаз. На сей раз, его посетила только одна мысль, что ему очень хочется услышать звук сливаемой воды из бачка унитаза, как в его земном жилище, а не жужжание вентиляторов, убиравших отходы его жизнедеятельности.
«Только мириться и привыкать, - думал Демин, жужжа электробритвой, слушая, как она шумно всасывает сбритые волоски. – Ничего другого не остается. В том числе и «кушать» по утрам зубную пасту. Говорят, она полезная. Ой, не знаю, не знаю! Что-то у меня сегодня настроение не того… Домой хочу!»
Демин обтерся гигиеническими салфетками, сбросил их в контейнер - мусоросборник, почистил зубы той самой полезной съедобной зубной пастой. До окончания его срока в этой экспедиции, рассчитанной на полгода, оставался еще две недели, но, видимо, усталость уже сказывалась, что и вызывало не очень хорошее настроение, хотя такого давно не случалось. Даже наоборот, чем ближе становился день возвращения, тем лучше настрой и подъем работоспособности.
Монотонность. Изо дня в день надо было выдерживать жесткий распорядок дня, а так иногда хотелось пожить не по распорядку, а как того самому хочется – поспать лишнего, поесть земной настоящей еды, может и рюмку спиртного выпить.
-Эхе-хе! – бормотал Демин. – Мечты, мечты, где ваша сладость?!
На сегодняшний день у Демина выпадали еще медицинские процедуры, что проделывать приходилось один – два раза в месяц: измерение давления, экспресс-анализ крови, мочи… Все как обычно, все как всегда…
Командиру экипажа надлежит быть всегда «бодру и веселу», потому Демин изобразил на лице радостное настроение и поплыл завтракать. Джон и Стив уже сидели за столом.
Демин пробормотал «Morning, friends!» и устроился на своем месте.
-Эндрю, я тебе разогрел твоя каша. Нет возражение? Овсянка! Любишь овсянка?
-Спасибо, Джон! Каша, да еще и овсяная - то, что нужно!
-Как спалось, Эндрю? Что снилось? – продолжал неугомонный Джо. – Жена, дети…или красотки?!
-Идите к черту, Джо! Мне снился футбол! Как раз наши гол забили!
-А с кем играли? – включился в разговор Стив.
-А и не помню! Но играли с кем-то… точно! – ответил Демин, вытаскивая из ящика тюбик с апельсиновым соком.
-Ви есть аристократ, Эндрю! Аристократ из старая добрая Англия. Апельсиновый сок, овсяная каша, чай…
-Чай не хочу! Буду пить кофе! Стив, пожалуйста, поставьте кофе разогревать.
-O key, commander!
-О! Я тоже хочу кофе, – заявил Джо. – Вкус, запах…настоящая Бразилия!
Они завтракали и болтали о запахах. И как часто уже бывало, разговор переключился на тему, есть ли запах у космоса. Эта тема была пунктиком у Стива. Он собрал уже много мнений по этому вопросу.
Были в его коллекции очень интересные суждения. «Запах только что сваренной велосипедной рамы и жареного бифштекса», «запах горелой помойки», «космос пахнет жареным бифштексом и сваркой»…
Демин слушал Стива, поддакивал, а про себя думал, что, вероятно, никто из бывавших в открытом космосе, понятия не имеют о том, каков он настоящий запах Космоса, запах Бездны. Никому из живущих не удалось вдохнуть Открытый Космос, это физически невозможно. Все эти определения запаха, о которых вдохновенно рассказывал Стив, были не чем иным, как запахами наружной обшивки станции. Их приносили с собой на поверхности скафандров после работ снаружи. Казалось бы, какие ароматы можно принести из вакуума? И все же при выходе в открытый космос космонавты, бывало, оказывались возле двигателей ориентации корабля, могли зацепить скафандром остатки их выхлопа, осевшие на обшивку, и которые оказались устойчивыми в безвоздушном пространстве. И запах этот оказался не очень приятным.
С некоторых пор маршрут передвижения космонавта вне станции прокладывался так, чтобы не приближаться к двигателям, а когда все-таки приходилось передвигаться вблизи опасных мест, скафандры после возвращения на станцию, стали очищать специальными салфетками.
Но Демин, как считал он сам, может быть единственный из всех бывавших на орбите, знал, что такое запах Бездны. Впрочем, возможно знал кто-то еще, но помалкивал, как молчал об этом и сам Демин.
Случилось это три года назад… Тогда он, Андрей Демин, и Евгений Маленко работали на поверхности станции – демонтировали аппаратуру "Фотон-Гамма" эксперимента "Молния-Гамма", которая была установлена на внешней поверхности МКС еще в 2007 году.
Все шло, как говорится, штатно. И вот тут Демин допустил непростительную для космонавта ошибку – увлекся. При работе в открытом космосе существует железное правило: три страховки. Два карабина и рука…
Если вдруг ты останешься без страховки и немного отлетишь от станции, даже на метр, - всё, Земля приобретает новый свой спутник. Тебе уже ничего не поможет. Никто тебя не спасет, и вернуться обратно невозможно. Нет таких средств.
Одно из креплений аппаратуры, никак не желало отрываться от станции. Андрей тянул его, насколько хватало сил, да так, что ЦУП задал ему вопрос: «Алдан, (это был позывной Демина), что у тебя? Ты сопишь на всю Вселенную!» Он тогда пробормотал: «Все в порядке!» и решил передвинуться ближе, чтобы было ловчее бороться с этим неподдающимся креплением. Отстегнул карабин одного страховочного фала, держа его в руке, сделал движение в нужном направлении, и, забывшись, ОТПУСТИЛ ВТОРУЮ РУКУ.
-Эндрю! Где вы? Вы меня слышите? – Джон водил рукой перед лицом Демина и щелкал пальцами. – Допивайте свой кофе! Нам пора!
Демин очнулся от своих воспоминаний. Действительно, пора было на ежедневную конференцию по планированию рабочего дня, когда на связь с МКС выходили все ЦУПы и специалисты давали свои задания и установки членам экипажа. Начинал, как правило, Хьюстон. Демин машинально слушал обычные ежедневные переговоры, доклад коллег - американцев, какие им давались задания на день… Но вот и его очередь. На экране появился Пал Палыч – медицинский ангел–хранитель, пекущийся о здоровье Демина. Все анализы подопечного были в норме, так что разговор получился коротким. Пал Палыч прописал Андрею поработать на тренажерах - приводить себя в норму перед скорым возвращением на Землю. Затем Демин получил указание по продолжению эксперимента, который он вел на станции. Вот и конец конференции.
Собрав беговую дорожку, Демин пристегнулся, включил и зашагал. Позже он переключит режим на бег, тогда придется попотеть.
Шагая по убегающей из под ног дорожке, Демин вернулся к своим воспоминаниям.
Шел уже шестой час пребывания в открытом космосе. Работа эта не из легких, недаром космонавты теряют после такого до нескольких килограммов собственного живого веса.
Усталость сказывается. Плохо слушаются кисти рук, притупляется внимание. Только этим можно объяснить происшедшее.
А случилось страшное… Демин увидел, что отделяется от поверхности станции, его относит…Паниковать было пока не с чего – его страховал еще один фал!
Как Андрей тогда не заорал от ужаса, он и сам потом понять не мог. Он словно в ступоре наблюдал за НЕЗАКРЕПЛЕННЫМ вторым фалом, который, извиваясь, полз за Деминым, медленно удалявшимся от станции. Насколько далеко Андрей отлетел, понять было трудно, потому что привычный глазомер в открытом космосе мог оказаться неверным.
И вот именно в этот момент к Демину пришло спокойствие, словно кто-то шепнул ему: «Все будет хорошо!». Это не был внутренний голос, это был осознание, внезапно родившееся в голове, пришедшее вместе с чувством теплого, давно забытого запаха чего- то родного и неповторимого.
Он даже через толщу скафандра почувствовал, что его падение замедляется, что тело входит в нечто упруго-плотное. Перед стеклом шлема замелькали черные точки, потом более крупные комочки, того же темного цвета, которые залепили всю прозрачную часть шлема, лишив Демина видимости. И… почувствовал, что падение прекратилось, что находится он, словно в мягком, но упругом коконе, поскольку не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Вдруг ощутил два легких шлепка по плечу скафандра, затем посильнее толчок сзади, и…вынырнув из этого непонятного, что его только что обнимало со всех сторон, полетел обратно к станции… Этого не могло быть, но он медленно дрейфовал и уже приближалась обшивка его космического дома…
Много позже, прокручивая мысленно всё с ним происшедшее, Демин осознал, что на всё про всё, ушло очень мало времени, может, секунд десять, от силы - пятнадцать, не более. А тогда он схватился за скобу на поверхности станции и облегченно вздохнул.
-Алдан! Что там у вас? - спросила Земля. – Медики говорят – у тебя экстрасистола. Что случилось? С тобой все в порядке?
-Та-а… шо ему содеется? – вмешался напарник Андрея Евгений. – От он…блызенько! Алдан! Я закончил. Как у тебя?
-Погоди малость! Я сейчас! – ответил Демин. А сам подумал: «Очень хорошо, что Маленко ничего не заметил».
Теперь Демин пристегнул оба карабина, и снова взялся за упрямое крепление. Как ни странно, оно вышло из паза свободно и легко.
Позже, на отдыхе Демин скрупулезно восстановил в памяти, все, что с ним произошло. Что-то, чему он не мог дать объяснения, вернуло его к станции. То, что это «что-то» было одушевленным, говорили два (дружеских?) шлепка по плечу, прежде чем он получил пинок в спину и полетел обратно. Однако, что одушевленного может быть в открытом космосе? Перед Андреем стояла теперь дилемма – рассказать об этом или промолчать, учитывая его собственные непростительные промахи, чуть не стоившие ему жизни. Это и проявленная невнимательность при закреплении карабина страховки, когда Андрею показалось, что карабин защелкнулся, и то, что он отпустил вторую руку, делая движение.
Обнародование этого случая таило в себе опасность, что Деминым немедленно займутся эскулапы, включая психиатров и тогда прости-прощай космос. Ему никто не поверит. Сочтут за галлюцинацию, может даже, объяснят это отклонением в психике, найдут простое и ничего, по сути, не объясняющее решение вопроса, и конец космонавту Демину. Спишут из отряда. Потому, решил Демин, если никто ничего не заметил, надо «помалкивать в тряпочку». Хорошо, что тогда еще не было видеокамер на скафандрах, когда в ЦУПе все видят в режиме реального времени, практически, то же самое, что видит работающий в открытом пространстве космонавт.
Не давало Андрею покоя и явно внушенное ему извне чувство спокойствия, подкрепленное возникшем только в мыслях запахе…
Мучительно терзая память, он мысленно восстановил ощущение им испытанное. Тогда у него не было времени разбираться в этом запахе, сейчас же он с уверенностью мог сказать, что это был запах когда-то знакомый. Когда-то… Очень давно. В это было трудно поверить, но это был запах надежности, доброты, защищенности – запах, который исходил только от его мамы, когда Демин был еще маленьким. Этот запах остается с человеком на всю жизнь, хоть и единожды познанный. С ним ничего не сравнится, даже запах детей и любимой женщины. Мысленно, Демин назвал этот запах «теплым», хотя формулировка эта была не точна, приблизительна. Но откуда, с чего, он возник? Да и возникал ли физически? Может быть, что-то вызвало из памяти это удивительное ощущение материнского тепла? И это что-то было рядом, в той самой субстанции, что окутала его скафандр, а потом вернуло на станцию. Никакого логического объяснения не было. Приходилось принимать случившееся, как само собой разумеющееся, и никак по-другому.
Демин не рассказал о случившемся ни одному человеку. Только отцу, который жил отшельником в сельской местности и ни за какие коврижки не хотел перебираться к сыну в «Звездный городок».
-Никуда я не поеду, - заявил он на очередное предложение сына. – Здесь я родился, здесь и помру. Похоронишь меня рядом с Любашей, матерью твоей. Чего я у вас там не видел? Город - есть город! Даже ваш Звездный. Тот же муравейник, только размером поменее! В нем души нет. А здесь, посмотри-ка, красота какая!
В этом отец был прав. Демин приезжал сюда навестить отца и отдохнуть, как будто снова возвращался в детство, когда он, еще мальчишкой, бегал по этим полям и лесам…
Отец с интересом выслушал рассказ сына о его приключении, подумал и сказал: «Это тебя Бог спас!». Демин удивился, потому что отец никогда не был набожным. Впрочем, это могло быть сказано просто, обиходно, как обычно говорят. Больше на эту тему они с отцом не разговаривали, но где-то мысль эта – Бог спас, запомнилась. Подспудно Демин продолжал размышлять на эту тему.
Вот, что такое Бог? Никто его не видел, но подавляющее количество населения в него верят. Притом часто верят не в того Бога, которым он представляется церковниками всех конфессий, а в то, что существует некий огромный космический разум, который сотворил Вселенную и человека разумного. Демин тоже верил в это. И где же он, Бог? «Иже еси на небеси»? Но Демин уже бывал на «небеси» и ничего такого не заметил.
А что если…? Мысль Демина стала выстраиваться в довольно убедительную логическую цепочку. Если предположить, что все во Вселенной подчиняется Законам, которые установил Космический разум и которые мы называем Законы природы, тогда…Да, мы еще не знаем всех Законов, может быть и не узнаем все до конца, но то, что существует великое многообразие жизни, мы знаем. Жизнь имеет множество форм, от простейших до Homo Sapiens. Вирусы, бактерии, микроорганизмы, находят в таких местах, где они существовать просто не могут. Не должны существовать в такой среде. И, тем не менее, существуют, что ставит ученых в тупик. В атмосфере, в воде, на земле и под землей – везде они. А кто сказал, что ОНИ не могут жить в космическом вакууме? Разве доказано это со всей очевидностью?
С этой минуты сознание Демина раздвоилось. Одна часть его была Фантазером, другая Скептиком. Этакий Демин-Ф и Демин–С. ДФ и ДС, которые принялись спорить меж собой.
ДФ: « Они живут во всей Вселенной. Их количество не поддается исчислению».
ДС: (с иронией)«Ну, да! И на раскаленных звездах тоже».
ДФ: « Может и на звездах. Допускаю и это. Но мне больше по душе вариант, что они рассеяны в межзвездном пространстве и все, что им нужно для жизни – фотоны света, пусть даже незначительные»
ДС: «Ну, хорошо! Почему же они до сих пор не найдены? Человек в космосе уже более пятидесяти лет. И ничего пока не обнаружил».
ДФ: « Мы еще человека по настоящему не знаем, не познали все тайны и загадки планеты, а ты про космос…Человечество сделало еще только первые робкие шажки по дороге познания, а дорога это бесконечна…
ДС: « Ну, хорошо. Как гипотезу принимаю это утверждение о живых организмах в пространстве. Но что из того?»
ДФ: « Я не биолог, я космонавт, инженер, наконец. Может и рассуждаю, как дилетант…А то, что можно предположить, что эти живущие в пространстве имеют возможность общаться между собой. Почему нет?
ДС: « Ну, общаются… А дальше то что? К чему ты клонишь?
ДФ: « К тому, что, представим себе на секунду, по какому-то общему сигналу, все эти микроорганизмы могут собраться мгновенно в единое целое. Ведь есть примеры этому на Земле. Точно не помню, но это какой-то вид амеб, простейших… Когда в среде их обитания хватает пищи, клетки живут отдельно друг от друга. При недостатке прокорма от некоторых клеток начинает поступать сигнал тревоги - они выделяют специальное вещество, его воспринимают, как сигнал о помощи. К этим клеткам сползаются остальные клетки, образуют единый плазмодий, который начинает двигаться, причем намного быстрее, чем на это были способны отдельные клетки. Это уже некий организм, который ищет пищу. Если найдет, вновь рассыпается на составляющие. Если не находит, то рождает плодовое тело (стебель) на конце которого возникает мешочек со спорами. Они катапультируются на расстояние до 12 метров - если сравнить в относительных размерах для людей - получится
выстрел от Москвы до Парижа. Споры, попавшие в благоприятные условия, дают начало новым колониям клеток...Это на Земле!
А если представить себе то, о чем я говорю, что каждый микроорганизм в Космосе, обладает примитивным разумом, что это клетка мозга, то страшно себе представить, какой СУПЕРМОЗГ может мгновенно собраться. Может вот это и есть тот самый ВЕЛИКИЙ МОГУЧИЙ КОСМИЧЕСКИЙ РАЗУМ, которому все по плечу?
Неизвестно сколько бы продолжался этот спор, если бы не вмешался третий участник – ДК, а проще сказать Демин – космонавт и командир экипажа на космической станции. Он закончил физические упражнения и приказал заняться делом.
Тяжело дыша после «бега», Демин снова отправился в санотсек, сбросил мокрую от пота футболку в мусоросборник, обтерся гигиеническими салфетками.
Пообедали сегодня быстро, без обычных разговоров – американцы торопились продолжить свой эксперимент, который не мог ждать. Они быстро поели и отправились по делам. Демин тоже не был расположен к разговору – очень устал после пробежки, а ему еще предстояла работа. Необходимо было распаковать прибывшее оборудование, для установки его на поверхности станции. Доставлен был плазменный волновой комплекс (ПВК). С его помощью должен был пройти международный космический эксперимент "Обстановка" - исследование вокруг МКС плазменных и волновых процессов, возникающих при облучении станции солнечным светом и при ее взаимодействии с ионосферой. Демин делал свое дело, а мысли снова вернулись к происшедшему с ним.
« А может быть эти ЧТО-ТО, могут собираться мгновенно и в локальные образования? Ну, вроде того, что меня приняло в свои «объятья»? ОНИ как-то поняли, что мне грозит опасность и пришли на помощь?! Они где-то рядом! Всегда! » - думал Андрей.
И в это время, тут же, он внезапно почувствовал, уловил уже знакомый ему запах – запах вселяющий спокойствие и надежность – теплый запах.
Оставив свое дело, Демин приник к иллюминатору. Станция летела сейчас над ночной стороной планеты. Демин напряженно всматривался в черноту с ее звездами, но ничего не видел, разумеется. И тут в голову ему пришла шальная мысль. А что если?!
-ЦУП, слышите меня? Я на несколько минут погашу освещение в отсеке…
-Какова причина? – осведомились в Центре.
-Кажется, что-то летит с нами параллельным курсом. При освещении не могу нормально рассмотреть.
-Хорошо, Алдан!
Демин погасил освещение, достал мощный фонарик, и приник к иллюминатору. Затем приставил отражатель фонаря к стеклу иллюминатора и послал в темноту две вспышки: включил, выключил, включил, выключил. Снова прильнул к иллюминатору и замер в ожидании. Прошло всего несколько секунд, и там далеко, среди звезд, словно зарница далекой грозы, два раза мелькнули отблески.
Демин ждал продолжения – его не было.
-Привиделось! – неуверенно подумал он и включил освещение отсека.
-Алдан! Что там у вас? – осведомился ЦУП.
-Да ничего…Так… показалось!