МАЛО НАМ «ВЫМПЕЛА» ДА «АЛЬФЫ»
Дня через три после памятной встречи с Разинко-вым в моей квартире ранним утром раздался теле-фонный звонок. Басовитый голос с неизменной ехид-ной интонацией я узнал сразу, бывший главный ин-женер Разинков привычно хохотнул в трубку и спро-сил:
- Как спалось, писака? Тебе, случайно, не при-снился центральный рынок?
- С какой стати? – так хотелось отлаять этого нахала, звонит чуть свет.
- Как войдешь в главные ворота, слева увидишь металлический павильон с вывеской “Стимул”.
- Зачем мне твой “Стимул”? – Я не старался скрыть досаду. Так сладко заснул под утро, а Разин-ков тут как тут со своими дурацкими розыгрышами.
- Начало полдела откачало! – Разинкову было очень весело. – Посмотришь на павильон, и сам все поймешь… - Собеседник повесил трубку, страшно довольный самим собой.
Конечно, мне не составило большого труда дога-даться, на что намекал Разинков. Металлический па-вильон – приемный пункт цветного металла. Задание таинственного Блювштейна выполнялось безукориз-ненно. О, теперь застонет руководство комбината и городских служб – бомжи и всякая пьянь потащат все, что плохо лежит: кабель, прокладки, медные и латун-ные узлы, провода из меди, начнут раскурочивать импортные станы. “Легкая” деньга поманит в “стиму-лы” сотни бродяг. И я частично буду виновен в этом. И зачем только я поехал на этот трижды благосло-венный остров!
Я, в который раз, принялся корить и терзать себя, отлично понимая, что человек только думает, что он хозяин своих поступков. На самом деле над каждым из нас незримо и непоколебимо возвышается два фактора: Господь Бог и ее величество Судьба…
Вспомнился веселый басок Разинкова, и во мне невольно загорелась ненависть не столько к этому перевертышу, сколько к самому себе, но… делать было нечего, коль я тоже замешан в этой буче, нужно было идти на рынок…
Попытался успокоить себя, мол, иду просто по не-обходимости, давно хотел купить свежих продуктов, но мысли были о “Стимуле”, о Разинкове: три дня прошло, и павильон стоит, и разрешение получено, и налоги, наверняка, уплачены, хрен придерешься. Ра-зинковы не мелочатся, играют по крупному.
Я уже, было, шагнул к двери, но позвонил Клин-цов. Его замысловатый звонок невозможно было спу-тать. Мой друг умудрялся выводить на нем подобие трели. Я с радостью поспешил к двери, рассчитывая излить душу. Но… на пороге стоял не подполковник, а человек, похожий на завзятого пенсионера-дачника: затасканный пиджак, рубаха-ковбойка не первой све-жести. Однако не столько одежда подполковника удивила меня, сколько лицо, напряженное и взволно-ванное, исчезла привычная улыбчивость и доброже-лательность. Таким я Клинцова никогда не видел.
- Здорово, Женя! – Я приблизился к другу. – Ты, случаем, не заболел? – Старался поймать его взгляд, но ничего не получалось. – Раздевайся, будь как до-ма. Кстати, у меня есть любопытная новость.
- Все новости потом! – отрубил Клинцов. На-клонился к моему уху. – В квартире никого нет?
- Один, как перст.
- Оденься по-быстрому и вниз. Буду ждать тебя на “нашем” месте, во дворе гастронома.
- Погоди, Женя, я хотел…
- Дружище, у нас мало времени. Я жду внизу!.. Да, захвати, пожалуйста, кипрский кейс. – Клинцов был и впрямь чем-то очень взволнован. Закрыл дверь не как обычно, с прищелком, а просто тихо-тихо прикрыл, будто опасался, что его здесь могут увидеть.
Сговорились, что ли, все сегодня против меня? Страшно не люблю, когда посягают на мою свободу, делают нечто против моей воли, однако Клинцов слов на ветер не бросает, произошло ЧП. Стараясь не поддаться панике, я прихватил кейс, подаренный господином Василаке, торопливо вышел на залитую солнцем улицу, машинально огляделся по сторонам. После столь необычного появления Клинцова у поро-га моей квартиры и я стал бдительно-подозрительным. Итак… кто за мной “держит хвост”? Две старушки под фанерным навесом детской пло-щадки мирно о чем-то беседовали. На меня вообще не обратили внимания. Мальчишка строил песочную башню. И вдруг… внимание! Тип в кожанке звонил по телефону-автомату, не сводя с меня глаз. Я шагнул в его сторону, и тип отвернулся. “Хвост!” - догадался я. Нужно немедленно рассказать все Клинцову. Да, но как я теперь к нему подойду? Получится, как с води-телем генерала Левина в Москве.
Как настоящий конспиратор, я медленно пошел в противоположную от места встречи сторону, замед-лил шаг возле будки телефона, бросая вызов подоз-рительному наблюдателю, однако он не проявил ко мне интереса…
Во дворе гастронома царила привычная суета, грузчики сыпали ругательствами. Женщина развеши-вала белье. “Типа” поблизости не было видно. Зато в противоположном конце двора, в тени деревьев, вид-нелась серая “Волга”, но самого Клинцова нигде не было видно.
Я прошел по двору фланирующей походкой без-дельника, хотел заглянуть в подворотню, но услышал легкий посвист. Клинцов из-за дерева манил меня.
- Садись в машину! – сурово приказал он. – И, пожалуйста, не задавай вопросов.
- Молчу, молчу, но там был тип в будке…
- В кожаной куртке?
- Точно, а ты откуда знаешь? – вопрос был явно лишним.
- Есть просьба, - Клинцов заговорил таинствен-ным шепотом, - как только мы выедем со двора, при-гнись так, чтобы тебя с улицы не было видно. Потер-пи малость, не поднимайся без моего приказа.
- Мне сидеть на полу, скрючившись в три поги-бели? – закипятился я. – В моем-то возрасте? Это чересчур.
- Молчи! И пригнись! – Клинцов завел мотор.
- Подчиняюсь насилию! – Я послушно опустился на коврик. Тело плохо слушалось, отвык от подобных физических упражнений.
“Волга” медленно вырулила со двора на улицу и покатила в неизвестном мне направлении. Подума-лось, наверное, Клинцов не желает показывать доро-гу, по которой едем. Или прячет меня от злоумыш-ленников. Видимо, мы ехали переулками, гула встречного транспорта не было слышно. Правда, вскоре под колесами зашуршал асфальт, и “Волга” резко увеличила скорость.
Клинцов по-прежнему молчал, и это было самым удивительным. Обычно мы с ним в беседах отводили душу – толковали про женщин, но чаще – про полити-ку, спорили, кто лучше для народа: демократы или коммунисты. В одном сходились всегда: авторитет милиции, органов госбезопасности безвозвратно уте-рян.
Я и не заметил, как наша “Волга” затормозила и вскоре остановилась.
- Эй, камарадо! – окликнул меня Клинцов. – Можешь вылезать!
Кое-как я выбрался из машины, буквально упал на шелковистую траву. Клинцов присел рядом. Некото-рое время мы молчали, делая вид, что разглядываем окружающий ландшафт. Хотя… природа и впрямь была изумительно. Тополиная аллея вела дорогу на взгорок, а там отлично просматривалась церквушку. Золоченые луковицы ее куполов словно плыли в си-нем воздухе. Вокруг церквушки, на взгорке, раскину-лась деревенская улица. Взбивая пыль, возвраща-лось с лугов стадо.
- Гадаешь, куда я тебя завез? – впервые позво-лил себе улыбнуться Клинцов. – Тебе, друг, не при-выкать к пиратским методам работы на Кипре, набла-тыкался там.
Мне впервые захотелось послать подполковника подальше, облегчить нервное напряжение: виданное ли это дело – схватил на пороге собственной кварти-ры и… увез. Куда? Зачем? С какой целью?
- И долго я еще буду ждать объяснений, доро-гой Евгений Александрович?
- Встань! – приказал Клинцов. – Руки подними вверх! Не хмурься! – Он бесцеремонно развернул меня на сто восемьдесят градусов, приложил к моей спине миниатюрный приборчик, стал медленно во-дить им по спине, по туловищу, ногам и рукам.
- Слушай, убери ты от меня этот миноискатель, - проворчал я, - нет в моей экипировке “жучков”.
Однако Клинцов не внял моим увещеваниям, лишь “просветив” меня с головы до ног, снова стал приветливым и открытым.
Он рассказал, что в системе МВД по личному рас-поряжению президента России создана специальная группа, получившая условное название “Группа “О”, “оборотни”. О ней, конечно, слышали двурушники, но видеть “оборотней” им, к счастью, не доводилось.
- Мало нам спецназа, “Альфы”, “Вымпела”? – Признание Клинцова повергло меня в шоковое со-стояние. Потряс не сам факт создания спецгруппы, а признание Клинцова, видимо, для этого были осно-вания, о которых я и не предполагал.