Глава 45. Кто кого ревнует?
25 октября в детдоме был торжественный вечер, а после устроена вечеринка, на которую были приглашены все преподаватели, служащие, технические работники. На столе кислая капуста, солёные огурцы, винегрет, хлеб - каждый принёс с собой свой паёк, напиток – яблочный компот без сахара. По тем временам довольно приличный стол.
Я была одна в комнате, Николая нет. Приходит Маруся, наша прачка:
-Серафима Нестеровна, почему Вы не в зале? Все собрались, Анна Павловна послала за Вами.
Пошла на вечеринку. В чудесной компании позабыты все мелкие повседневные неурядицы. Все предельно внимательны друг к другу. Меня опекал брат преподавателя Олеся Александровича – Андрей. Когда я собралась уходить, было уже поздно, коридоры не освещались, поэтому Андрей проводил меня до нашей комнаты. Коля пришёл часа через два после меня.
Я не стала спрашивать, где он был. Он думал, что я не ходила на вечер, спрашивает:
-А почему ты не пошла на вечер?
-Я была на вечере.
-А почему я тебя там не видел?
-Потому, что тебя не было на вечере.
Решив, что атака лучший вид защиты, он стал меня упрекать, что я ему не доверяю, что у меня без всяких причин какая-то ревность.
Я не стала ничего ему говорить, просто молчала. Он делал вид, что его раздражают мои подозрения, я же в душе была абсолютно спокойна и равнодушна.
После вечеринки прошло дней пять. Заходит в комнату Маруся:
-Серафима Нестеровна, собрала нас всех Анна Павловна и даже старших детей и сказала, если кто знает о непорядочном поведении Николая Т., то держите это при себе. Серафима Нестеровна ожидает ребёнка и её нельзя тревожить!
Впрочем, я уже заметила, что даже девочки постарше бросают на меня пристальные взгляды. Зайду в комнату, осмотрю себя в зеркало, вроде всё в порядке. Итак, меня оберегали от негативных эмоций, но видно Марусина душа не вынесла долгого замалчивания, и вот она открывает передо мной свет истины.
Галя, Галя, ну зачем тебе мой муж? Зачем тебе быть предметом ядовитых реплик и обсуждений в разных закоулках? Как ты прячешь глаза при встрече со мной! Это из чувства вины ты вдруг обратилась ко мне:
-Серафима Нестеровна, можно я Вам постираю бельё и уберу в комнате?
-А зачем?
-Серафима Нестеровна, ну позвольте мне это сделать!
-Ну, если ты так просишь, займись.
Она собрала небольшой узелок белья, постирала, погладила, вымыла полы. Маруся не могла меня понять:
-Да гоните её палкой!
-Маруся почему-то мне её жалко. Все её травят, оскорбляют, чуть не бросают в неё камни!
Ну, а что Коля? Натянутые отношения, разговор только «да» и «нет».
Было начало ноября 1921 года. Я сидела, шила из простыни распашонки. Входит Николай, падает передо мной на колени, со слезами на глазах просит прощения. А мне безразлично и его поведение и его просьба. Я была поглощена приготовлением всего, что нужно было новому человечку, который зрел во мне. Только это меня занимало, а всё остальное казалось мелким и ничтожным.