«И прости, и воздай каждому по всем путям его, ибо Ты знаешь сердце сынов человеческих». Паралипоменон гл.6 с.30
В центре старого Дели стоит семиметровая колонна. Ей уже тысяча шестьсот лет, в ней шесть с половиной тонн железа и ни грамма ржавчины. Дело в том, что чистое железо не ржавеет, поэтому металлурги всего мира веками пытались получить его. Не знаю, на какие нужды оно требовалось в других странах, но в СССР основным заказчиком подобных разработок было министерство обороны. И его выплавляли в трёх малюсеньких печках на одном из металлургических заводов Урала, но счёт шёл на килограммы, а армии нужны были тысячи и тысячи тонн. Молодой советский инженер Антон Андреевич Чадов изобрёл всё - таки способ производства заветного продукта в огромных конвертерах, продувкой расплава нейтральным газом через днище, и провёл удачные опытные плавки. Полученному металлу, в стране, жившей под грифом «Совершенно секретно», было присвоено кодовое название «жучка» - железо чистое конвертерное. Антон стал «засекреченным физиком» и поехал по металлургическим заводам, внедрять свой метод в жизнь.
Карагандинский металлургический комбинат находится не в самой Караганде, а километрах в тридцати от нее, в небольшом рабочем городке Темиртау. Встретивший Антона начальник заводской лаборатории Азамат, поселил его в гостинице в центре и, сообщив, что ремонт конвертера , запланированный на завтра, перенесли на три дня, удалился с чувством собственного достоинства. На дворе стояла невыносимая июльская жара, и молодой учёный отправился в город в поисках пива. Гастроном располагался в соседнем доме, но в винный отдел стояла очередь в пару километров длиной, борьба с пьянством была в самом разгаре. Чтобы граждане не передрались, заветную дверь охранял сержант милиции казахского вида, отзывавшийся, тем не менее, на простое русское имя Коля. Время от времени из – за угла выходил какой – нибудь мужик, и бросив: «Привет, Коля», без очереди нырял в заветное нутро магазина. Это пароль, понял Антон и решил рискнуть. С самым непринуждённым видом он проделал заветную манипуляцию и, к своему удивлению, беспрепятственно проник в святая святых. Через пять минут наш герой уже был счастливым обладателем шести бутылок очень тёплого пива, которое он, улыбнувшись и помахав доброму милиционеру рукой, быстро понёс в сторону имевшегося в номере холодильника.
Агрегат под названием «Чинар» рычал, как раненый лев, но порученную функцию исполнял исправно. Не прошло и часа, как изнемогающий от жары командированный припал к источнику холодной и вкусной живительной влаги. Дверь в номер отворилась, и Антон познакомился со своим соседом Серёгой из Невинномысска, а также с принятой в стране победившего социализма системой материально – технического снабжения. Холодное пиво быстро развязало мужчине язык, и он принялся объяснять молодому зелёному товарищу:
- Вся наша экономика основана на круговой системе приписок. Чтобы получить премию, нужно выполнить план на сто и одну десятую процента, и выполняют, вот только процентов сорок из них – заведомый брак, который тут же отправляют обратно в переделку, а по бумагам – это готовая продукция, которую Госснаб распределяет среди потребителей наравне с реально существующей. Поэтому, на каждом предприятии в отделе снабжения имеются специально обученные люди, которые за жидкую или деревянную валюту, превращают свои на сорок процентов мифические фонды в полностью осязаемые. Работа сложная, неблагодарная, связанная с риском для здоровья печени.Я, например, - вещал заслуженный снабженец - путешествую по стране уже лет пятнадцать, здесь бываю каждое лето. Весь отдел сбыта, как родные. Для Серёги есть любой металл. Но завтра мы с тобой, Антоха, на работу не пойдём. Здесь в двух кварталах имеется шикарный пляж на водохранилище, там, в тени акаций, переживать жару на порядок легче.
Серёга показал новичку проверенный способ, как уснуть в такой духоте. Нужно намочить простыню и обмотаться ею, ткань будет потихоньку высыхать, охлаждая измученное жарой тело.
Весь следующий день они провалялись на пляже. Точнее в воде, как тюлени. Вечером Серёга где – то добыл пиво, и день закончился вполне достойно. Есть по такой температуре не хотелось вовсе, и командировочные деньги практически не расходовались.
На следующее утро позвонил Азамат и сообщил, что конвертер остановили на ремонт. Футеровка, на которой они должны присутствовать, начнётся в районе тринадцати часов. Антон решил поехать на завод пораньше, а Серёге надо было в сбыт после обеда, и он опять пошёл на пляж.
Металлургический комбинат – предприятие исполинское. Каждый цех – отдельный завод. Железо заходит сюда в виде руды, а выходит в виде рельсов, листа, уголка или балки, кому что надо. Всё здесь огромно, и дающая чугун домна, и перерабатывающий его в сталь конвертер и прокатные станы, выдающие конечный продукт – рельс, балку, круг или арматуру.
Антон сначала полчаса ехал от гостиницы до проходной, потом полчаса шёл от проходной до цеха, спустился по веревочной лестнице в чрево конвертера. Гребёнка для продувки уже лежала на дне гигантской железной груши, а вот Азамата не было.
Каждый сталевар знает: два его главных врага – фосфор и сера. И если фосфор ещё худо - бедно можно удалить из расплава с помощью огромного количества извести, то серы получишь в стали ровно столько, сколько было в исходном чугуне и металлоломе. Антон попробовал продувать металлическую ванну снизу, через просверленные для этого отверстия в кирпичах футеровки. Продувка велась нейтральным газом – аргоном, и, о чудо, содержание серы стало снижаться. То ли за счёт силы натяжения газового пузыря, то ли за счёт разряжения, возникающего в его следе, но молекулы серы, как крысы за волшебной дудочкой, тянулись за струйками аргона. Через пару дней отверстия в футеровке забивались шлаком, и эффект исчезал, но за это время конвертер выплавлял тысячу тонн заветной «жучки», столько, сколько прежде вся страна производила за месяц интенсивной работы.
Часа через три кладка пода печи была окончена и Антон, изнемогая от липкой духоты, выбрался на поверхность. Здесь дышать было полегче, но не намного. Душевая пришлась как раз кстати. Стоя под струями чуть тёплой воды, изобретатель размышлял о своих безрадостных перспективах. «Раз я не обучил сегодня этого аборигена, придётся торчать здесь до следующего ремонта, на что командировочных явно не хватит. Надо завтра же отправить телеграмму на работу, чтобы выслали рублей двадцать пять дополнительно».
Антон заканчивал одеваться, когда нарисовался Азамат.
- Ну и, где ты был? – в интонацию были вложены и злость ,и сарказм.
- Ты не поверишь, в милиции. Мне, чтобы до комбината доехать, надо пересесть с одного автобуса на другой на остановке напротив твоей гостиницы. Я уже приготовился к выходу, как вдруг мужик, что стоял передо мной, дёрнул за руку девушку у самой двери и говорит ей:
- Девушка, проверьте, Ваш кошелёк на месте?
Она раскрыла сумочку, и в этот момент дверь открылась. Худощавый тип, зажатый между девушкой и этим мужиком, оказавшимся милиционером, оттолкнул её, выпрыгнул из автобуса и бросился бежать, но, не сделав и трёх шагов, запнулся и упал лицом на землю. Милиционер, кричавший было: «Держи вора!», коршуном бросился на типа и скрутил его. Дамский кошелёк, выброшенный карманником ещё в прыжке из автобуса, лежал на газоне, пока его не подобрал какой – то мужчина, быстро скрывшийся с места происшествия. Меня, как свидетеля,пригласили в уголовный розыск, составили протокол и провели очную ставку. Так этот ворюга, когда его уводили, сказал мне: « Достанут тебя мои дружки, крыса. Попомнишь!». Представляешь. Наверно он имел в виду того мужика, что кошелёк подобрал. Я его рожу на всю жизнь запомнил.
- Всё это очень интересно, наверно, но, сколько мне теперь торчать здесь до следующего ремонта?
- Давай сделаем так. Ты устал, езжай в гостиницу, а я дойду до начальника смены, посмотрю график ремонтов, а потом заеду к тебе, и мы решим, как поступить. Договорились?
Антону ничего не оставалось, как принять предложенный план.
Когда он вошёл в номер, дым уже стоял коромыслом. За столом кроме Серёги сидели ещё двое: казах и русский.
- Знакомьтесь, ребята, это мой сосед Антон, я Вам о нём говорил – засуетился пьяненький Серёга.
Мужчины встали.
- Капитан милиции Рябоконь, можно Володя.
- Жозен, лейтенант, Уразбаев.
Пожали друг другу руки. Антон подсел к столу, выпили за знакомство. Сосед, поняв, что требуются объяснения, набрал в лёгкие побольше воздуха и начал свой невероятный рассказ.
- Стою, значит, я на остановке, жду транспорт до комбината. Смотрю, шнурок развязался, зараза. Вот я и нагнулся, чтобы поправить обувь. Тут из двери подошедшего автобуса, отшвырнув стоявшую первой девушку, выпрыгивает человек, а из дверей Володя голосит: «Держи вора!». Ну, я бегуну этому подножку и поставил, тот упал, Володя на него набросился и скрутил. Гляжу, кошелёк женский валяется. Тогда я его подобрал, догнал пострадавшую и вернул ей пропажу. На чай, кстати, зазывала из благодарности, но кто с водкой дружен, тому секс не нужен, возвратился я на остановку. Там Володя адрес мой записал и вот пришёл с напарником отметить поимку опасного рецидивиста.
- Давайте выпьем за Серегу – юного друга милиции! – весело предложил капитан.
Пьянка шла своим чередом. Все участники криминальной истории, перебивая друг друга, рассказывали о своём вкладе в раскрытии преступления века. Вдруг в дверь постучали, и в номер просочилась голова Азамата. Увидев дружную компанию, голова перекосилась от ужаса, и с нечеловеческим криком исчезла. Антон выскочил за Азаматом на лестничную клетку и, поняв, что тот предпочёл ретироваться по лестнице, бросился вдогонку на лифте. В вестибюле он настиг перепуганного беглеца и потребовал объяснений.
- Это он – сообщник. Нужно сообщить в милицию – стуча зубами, бормотал несчастный.
Тут Антон впервые сложил вместе два криминальных рассказа и искренне расхохотался.
- Да там и сидели милиционеры и мой сосед – Сергей, который вашего вора и словил. Идём в номер, хорош трусить.
Он затолкал в кабину лифта упиравшегося Азамата, и вскоре они вернулись к изрядно удивлённой поведением вечернего визитёра, компании. Все присутствующие и так были в прекрасном расположении духа, но рассказ вновь прибывшего вызвал приступ повального гомерического хохота. Такой поворот потребовал дополнительного обмыва, и часа через два старший научный сотрудник Усманходжаев, сопровождаемый обвинениями в неуважении к коллективу, с трудом покинул гостеприимную компанию. Антон привлёк к себе ускользающее внимание Азамата.
- Слышь, так когда следующий ремонт – то корячится?
- Не переживай, уже через пять дней третью печь остановят, там сильный износ футеровки.
- Твою дивизию – только и смог пробормотать расстроенный юноша.
Азамат ушёл, а Антон пошёл обмывать дурную весть. Но в двадцать два пятнадцать водка закончилась. Володя поднялся.
- Ну, спасибо, хозяева, за угощение. Завтра с нас достойный ответ. Домой мне пора.
Хозяевами он называл одного Антона, потому что Серёга давно уже смотрел цветные пьяные сны. Пожали руки, Володя ушёл. Подразумевался и скорый уход лейтенанта, но тут в узких глазах Жозена зажглась мысль.
- Хочешь этнографического шоу?
Вопрос был трудный. Кроме, как спать, в действительности не хотелось ничего, но любопытство пересилило.
- Чего это?
- Свадьба. Чисто казахский вариант, с кобызом и кумысом. Меня сегодня пригласили.
- Тебя пригласили, а причём здесь я?
-Э-э, по закону гостеприимства каждый, поздравивший жениха и невесту – желанный гость на свадьбе!
Конечно, на трезвую голову Антон никогда бы не поддался на эту провокацию, но в нём уже плескалось грамм семьсот огненной воды, и решения принимали они.
- Ладно, поехали, хапнем экзотики.
Они вышли на улицу, стояла тёмная южная ночь. Жозен стал голосовать. Остановился старый раздолбанный «Москвич»
- В Караганду едем?
- Десять рублей.
- Пять.
- Поехали.
Автомобиль, скрипя, как несмазанная телега, минут за сорок доставил их к длинному одноэтажному зданию с надписью «Столовая». Окна заведения ярко светились, у дверей их встретили два высоких молодых казаха, похожих, как две капли «перцовки».
- Знакомься, это Нурланы, они оба сержанты милиции. Будут тебя охранять – представил парней Жозен.
- А что, меня надо от чего – то охранять?
- Не бери в голову, всё будет нормально. Давайте скинемся по пятёрке на подарок молодым.
Антон, скрепя сердце, отдал свою предпоследнюю купюру, и новые гости вошли в зал. Подошли к столу, начало которого терялось в глубине зала, и тут Чадов моментально протрезвел – за столом были одни казахи.
За пять лет до официального распада Советского Союза вдруг выяснилось, что социальная общность «советский народ» не более, чем очередная утопия, придуманная коммунистами. Оказалось, что можно резать своих «братьев» только за то, что они другой национальности. И резня эта произошла как раз в столице советского Казахстана – Алма – Ате незадолго до описываемых событий. Антон решил соблюдать максимальную бдительность, и тихонько сидел на дальнем краю стола, зажатый между двумя Нурланами. Его появление ознаменовалось лишь тем, что непрерывно говоривший тамада стал переводить свои речи «для наших русских друзей».
Водки на столах не было. И не удивительно, антиалкогольная компания шагала по стране. Зато пластиковых бутылок с минералкой стояло огромное количество. «Вот и славненько» - подумал Антон, пить сегодня он больше не собирался. Подали вкуснейший бешбармак. Один из Нурланов плеснул Антону в бокал минералки, и тот, не задумываясь, выпил. Эффект был страшен, безобидная на вид минералка оказалась газированной водкой. Антон поперхнулся, закашлялся и бросился на свежий воздух. Всё выпитое за вечер активно покидало молодой организм, когда на крылечко вышел покурить пожилой казах.
- Молодой человек, - обратился он к Антону, когда тот немного оклемался – а Вы гость с чьей стороны, жениха или невесты. Вы не подумайте, что я что – то имею против русских, но Ваше появление здесь довольно неожиданно.
Ан тон завертел головой в поисках подмоги, и тут как раз вовремя появились Нурланы.
- Парни, нас кто приглашал, жених или невеста?
- Жозен, - хором ответили простодушные сержанты.
Старик покачал головой и скрылся в столовой.
Начались танцы. Молодых гостей было мало, человек двадцать, половина женщины, одна десятая симпатичные. Вот к этой единственной и направил свои стопы протрезвевший Антон. Уже после первого медляка рука Антона уверенно опустилась ниже спины стройной Зарины с огромными миндалевидными глазами. Но тут к нему подскочил Жозен и, взяв под локоть, зашептал:
- Нам надо уходить, здесь становится слишком опасно, а девка тебе будет, только другая.
Они ушли тихо, по английски. Пока Нурланы ловили мотор, Жозен объяснил:
- Жених и невеста из разных кланов. А я посадил пару человек из трайба жениха. Ну, мне и намекнули невежливо, что моё присутствие нежелательно.
Минут через пятнадцать они стояли перед железной дверью на первом этаже стандартной пятиэтажки на окраине города. Дверь открыла девушка.
- Знакомься Антон, это Фатима, - Жозен по – хозяйски вошёл в квартиру – Она покажет тебе казахское искусство любви.
Фатима молча зарделась. Она была не просто страшная, очень страшная. Шарообразная голова сидела на пухлом теле, опиравшемся на кривые короткие ножки. Глазки – щёлочки прятались в огромных скуластых щеках. Занятия любовью с этим чучелом Антону абсолютно не улыбались, и он ляпнул первое, что пришло в голову:
- Хорошо бы водочки выпить.
В результате Антон с Жозеном пошли на кухню пить чай, а Нурланы искать выпивку. И, что самое интересное, они нашли её где – то в пол – третьего ночи. Далее в памяти Антона произошёл неконтролируемый провал продолжительностью в восемь часов. Проснувшись, он обнаружил, что лежит на диване,а у стеночки сопит Жозен. Один из Нурланов спал тут же на прикроватном коврике, второй, как выяснилось минуты через три, спал прямо в ванне. Короче, честь Фатимы опять не пострадала. Минут через сорок выбрались на свет божий. Нурланы попрощались и растворились в пространстве, а Антон с Жозеном поехали обратно в Темиртау.
Возле автостанции Жозен затащил приятеля в пельменную.
- Здесь делают настоящие казахские манты. У меня тут персональный кабинет.
Дорога в кабинет проходила через кухню, там Антон остолбенел. За металлическими столами сидело порядка двадцати женщин, перед каждой стоял тазик с мясом. Они брали кусочки мяса из тазиков, совали в рот и старательно жевали, а потом полупережёванную массу сплёвывали в подготовленный кружок теста. Так рождался очередной «настоящий казахский мант». Увидев реакцию товарища, Жозен расхохотался.
- Ты что, никогда не видел, как у нас манты делают?
- Пойдём отсюда, пока меня не вырвало.
Антон бросился вон из заведения общественного питания. Вернувшись в номер, он обнаружил, что Серега лежал в той же позе, в которой его оставили ночью, осталось только ему позавидовать и присоединиться ко сну.
Часов в восемь вечера явился капитан Володя, стал доставать из авоськи разнообразную провизию. Это было очень кстати, наши командированные так и не сподобились сходить поесть. Минут через десять в комнату просочился сержант Коля – дежурный по винному отделу и вытащил из – за пазухи две бутылки водки.
- Ты, чего, как украл?! – набросился на него старший по званию.
- Надо будет, ещё схожу, товарищ капитан.
Нужда возникла уже через два часа. Коля собрался бежать за добавкой, к нему присоединилась вся компания. Идти было два шага, а подышать остывшим к вечеру воздухом, очень не мешало. Коля решительно постучал в служебную дверь гастронома. Тишина. Подождав немного, он стал пинать в неё ногами. Из – за двери послышался мужской голос:
- Немедленно прекратите хулиганить, а то милицию вызову.
- Слышь, ты, это капитан Рябоконь с обыском. Не откроешь, буду стрелять.
- Дверь немедленно отворилась. Перепуганный сторож расплылся в подобострастной улыбке.
- Простите, Владимир Андреевич, не признал.
Но Володя решил развлечься по полной программе.
- Вызывай директора, будем ваши заначки шерстить. Видишь я уже с понятыми.
Несчастный сторож куда – то позвонил, и через пять минут из соседнего дома прибежала растрепанная женщина – директор магазина. Увидев, что дело пахнет керосином, она запричитала:
- Сейчас ребятушки, сейчас всё уладим.
Она завела Володю к себе в кабинет, а вскоре он вышел оттуда с большим бумажным пакетом.
- Вот так с вами, суками, надо, - объяснил он полусогнутому в поклоне сторожу, и компания удалилась восвояси.
Володя достал из пакета половину содержимого и сунул его под стол.
- Остальное домой, извините.
Никто особо и не обижался. Закуски было предостаточно, а вот водки всего только литр, который к половине первого закончился.
- Ладно, пойдём теперь к нам.
От портье капитан позвонил в дежурку и вызвал машину. Через десять минут они уже ехали куда – то в милицейском УАЗике, причём Антону и Серёге место досталось за решёткой. Недолгая тряска закончилась, и всех участников гулянки высадили напротив городского отдела милиции.
- Проходим, товарищи, не задерживаемся, - Володя согнулся в полупоклоне.
Они поднялись на второй этаж и оказались у двери с надписью «Комната вещественных доказательств». Подошёл старшина с огромной связкой ключей, и запустил приятелей в довольно большое помещение, заставленное конфискованными самогонными аппаратами и бидонами с их продукцией.
- Пейте из тех, на которых стоят стаканы, качество проверено, - посоветовал бравый старшина и удалился.
- Пробуем, товарищи, не стесняемся, - продолжал играть роль радушного хозяина едва держащийся на ногах капитан.
Праздник души продолжался.
Проснулся Антон на этот раз в своей постели, Серёги в номере не было. На столе в беспорядке лежали остатки вчерашнего пиршества. Ими и позавтракал. Убрал со стола, перемыл посуду, Серёга всё не появлялся. Чадов забеспокоился и спустился к портье.
- А постоялец Екимов выехал, у него сегодня самолёт, - сообщила ему полная матрона лет сорока.
С одной стороны, хорошо, конечно, что с приятелем всё в порядке, с другой, скучно без него будет. Антон продолжил допрос:
- А Вы не подскажете, во сколько сегодня я домой вернулся?
Дама смерила незадачливого жильца скептическим взглядом.
- Вас, молодой человек, в четыре утра привёз милицейский «коробок», и двое сотрудников занесли, - на этом месте она остановилась и хмыкнула – Вас в номер.
Стыдно конечно, но, по крайней мере, в этом вопросе наступила ясность.
- Да, Вам тут телефонограмма с комбината пришла, пока Вы спали.
Она передала листок бумаги. Азамат сообщал, что монтаж состоится в понедельник в тринадцать, и что к этому сроку продувочная гребёнка будет готова. На дворе была среда, и денег осталось ровно на билет домой. Чтобы не было искушения потратить деньги на еду, Антон дошёл до кассы и приобрёл билет на обратный рейс. Самолёт вылетал во вторник в начале двенадцатого, потом заглянул на почту, перевода на его имя не было. Ничего не оставалось, как пойти на пляж, что он и сделал.
Вернулся уже ближе к семи, когда жара начала спадать. В номере за столом, уставленным фруктами и водкой, обнаружились два новых персонажа. Один - невысокий круглолицый казах уже сильно навеселе, не вставая, представился:
- Бахытджан, сосед твой, а это мой брат, как тебя?
- Рахматулло, - услужливо поспешил подсказать худой очень загорелый человек явно тоже среднеазиатского, но не казахского происхождения, пивший, в отличие от Бахытджана, исключительно чай из большой пиалы.
- Во, точно, Рахматулла
Антон представился, пожал мужчинам руки, причём Рахматулло с поклоном подал обе, сложив их лодочкой.
- Присаживайся Антон, давай выпьем, - Бахытджан явно привык руководить.
Антон достал из серванта вторую рюмку. Выпили сначала за знакомство, потом за дружбу народов, потом ещё за что – то. Когда бутылка закончилась, Бахытджан встал.
- Устал я сегодня, полежу, отдохну.
Он плюхнулся на кровать, не раздеваясь, и через мгновение захрапел.
- А, Вы ему каким образом брат? - поинтересовался Антон у оставшегося за столом Рахматулло – Вы же явно не казах.
- Да я его вообще первый раз вижу. Я узбек, живу в Киргизии в городе Ош, - он произнёс это слово очень мягко Ошь, он вообще был какой – то очень мягкий и потерянный – Меня сюда за прокатом прислали. Захожу в сбыт, в руках коробка с подарками, говорю: «Здравствуйте, я к Вам приехал из города Ошь, гостинцы привёз». А тётка из – за ближайшего стола грубо так отвечает: «Забирайте свои гостинцы и выйдите из комнаты, металла нет, и не будет. Я её спрашиваю: «Э –э женщина, зачем так говоришь? Что я тебе плохо сделал?». А она на меня больше и не смотрит, будто и нет меня вовсе. Стою в коридоре со своей коробкой, а тут подходит этот Бахытджан, спрашивает «Что, брат, не дают проката?», «Не дают»,- говорю. «Ну, так пойдём со мной, я всё улажу». Вот он меня сюда и привёл. Водку пьёт, фрукты ест, а когда будет улаживать, не говорит.
Под столом действительно стояла здоровая коробка по периметру уставленная бутылками и набитая фруктами посередине. Рахматулло допил свой чай и направился к выходу.
- Постойте, уважаемый, Вы свою коробку оставили, - Антон полез под стол.
- Это тебе, дорогой, ты хороший человек, умеешь слушать.
- Спасибо большое.
Незадачливый толкач тихо вышел из номера, сотрясавшегося от храпа Бахытджана.
Последний проснулся ближе к полуночи и за очередной бутылкой водки рассказал о себе. Он – инспектор экологического надзора. Работа нервная, циррозная. Ну какая может быть экология здесь в Темиртау или, скажем, в Усть – Каменогорске? А очистные сооружения строить никто и не собирался. Штрафы по закону заоблачные, поэтому куда дешевле довести инспектора до такого состояния, когда тот подпишет всё, что угодно. Вот так и колесит он весь год по Казахстану от одного дастархана к другому, из одной бани в другую. Инспектор пьяно всплакнул от жалости к себе и уснул прямо за столом. Утром за ним пришла машина, и Бахытджан надолго исчез. В пятницу вечером его занесли в номер двое дюжих парней и бросили на кровать.
Антон коротал время в основном на пляже. Его постоянные обитатели уже приняли Чадова за своего, подкармливали, кто, чем мог, поили пивом и брагой. Однако основным источником питания оставалась неиссякаемая коробка Рахматулло. Смотреть на сливы и виноград сил уже не было, но голод не тётка. Денег не было совсем.
Бахытджан проснулся жарким субботним утром и обвёл номер безумным взглядом.
- Где я?
- В гостинице.
- А ты кто?
Только «белки» не хватало.
- Я твой сосед по номеру, Антон.
- Слышь, Антон, у тебя выпить есть?
Чадов молча налил больному полный стакан водки и долго с отвращением смотрел, как тот подносит его ко рту мелко дрожащими руками и взахлёб пьёт. Сознание постепенно возвращалось к несчастному инспектору.
- Сегодня, какой день?
- Суббота.
- А-а, выходной. В выходной я никому не интересен. Сволочи, они даже не задумываются о том, что придёт понедельник, и они принесут мне акты на подпись, а я им протокольчик.
Он достал из портфеля пачку протоколов и стал судорожно заполнять бланк за бланком. Антон не стал дожидаться продолжения и ушёл на пляж.
Все выходные Бахытджан провёл в состоянии близком к помешательству, перемежавшемся редкими просветлениями. В понедельник утром те же молодые люди подняли его с постели и унесли в неизвестном направлении. Больше Антон его не видел.
После убытия соседа Чадов позвонил капитану Володе попрощаться.
- Ты, что, друг, уедешь без отвальной? Это не дело. Я сегодня в ночь дежурю. В восемь смену приму, освобожусь к десяти и приеду. Жди.
- Приезжай, конечно, только у меня жрать нечего.
-Ну, водка – то есть?
- Водка есть.
- Ну и всё, закусон за уголовным розыском. Жди в десять.
Монтаж на сей раз прошёл без происшествий. Азамат прибыл вовремя, внимательно следил за процессом, по окончании подписал акт о том, что обучение прошёл и готов впредь осуществлять процедуру самостоятельно. Свобода! Больше Антона ничего не держало в этой дыре под палящим степным солнцем. Он в последний раз окунулся в ласковую воду городского пруда и вернулся в номер ждать приезда милиции. Володя не появился ни десять, ни в двенадцать. Антон и сам не заметил, как уснул.
В восемь утра его разбудил стук в дверь. Это была дежурная.
- Вам звонили из милиции. Велели дождаться.
Времени ждать чего – либо уже не было. Антон спустился вниз и сдал ключи от номера.
- Прощайте,- бросил он дежурной.
Та оторвалась от телевизора и вскинула на него удивлённый взгляд.
- Почему прощайте? До свидания.
Антон усмехнулся, возвращаться сюда он не собирался ни за какие коврижки. Не спеша вышел на улицу, последние четыре бутылки, заброшенные в спортивную сумку, звякали при каждом движении, но не выбрасывать же такое богатство. Кроме того, они сейчас имели и чисто прикладной характер. За половину этого счастья Антон собирался нанять тачку до аэропорта. Он уже подходил к винному магазину, когда во двор влетел милицейский «бобик», и из него выпрыгнул усталый, но счастливый капитан Рябоконь.
- Вот видишь, успел! – радостно выдохнул он.
- Что толку, у меня вылет через два часа с небольшим, а до порта езды минимум час.
-Да ты понимаешь, убийство вечером случилось, никак было не вырваться. А, впрочем, у нас же ещё целый час есть. Садись, я всё устрою.
Антон нырнул в уже знакомое чрево УАЗика, взревела сирена, и они поехали в Караганду.
«Коробок», не выключая мигалок подлетел к входу в аэропорт. Регистрация на рейс заканчивалась. Капитан Рябоконь направился прямиком к сержанту, стоявшему на досмотре, и предъявил удостоверение.
- Донесёшь нашего сотрудника до самолёта и усадишь в кресло. Потом доложишь, я буду ждать здесь.
Сержант отдал честь, взял под руку спотыкающегося Антона и повёл его к самолёту. Зашли в салон. Милиционер усадил подопечного в свободное кресло, предупредил бортпроводницу, что этого пассажира на промежуточной посадке будить нельзя и удалился с чувством исполненного долга.
Самолёт взмыл в небо. Сознание Антона периодически отключалось, но одна мысль колоколом звенела в слабеющем мозгу: «В следующий понедельник монтаж в Челябинске».
-
-