Шошана

Ада Геткер
                Я возвращаюсь в жизнь
                Из боли и отчаянья…
                Из гениального искусства Врачевания
                Я возвращаюсь в жизнь.         
                А. Дементьев.
Комизм и трагизм. Как тесно вплетаются они в нашу жизнь.  Уметь не погружать саму себя глубоко в состояние трагедийности (или так модного ныне понятия" депрессия") и во всех проявлениях жизни, от драмы до трагедии находить комические нотки - вот истинный дар человека.  Он не каждому подарен Богом или судьбой (уж кто во что верит). Владельцы такого богатства - счастливые люди. Чаще всего они называются люди-оптимисты, конечно в отличие от людей-пессимистов. Такие люди сами легко живут (ни в коем случае не легкомысленно), умеют получать удовольствие от каждого мгновения жизни,  и своим оптимизмом, уверенностью в победе добра над злом активно влияют на" нытиков”, облегчая тем самым жизнь своих близких, друзей, коллег, соседей т.е первого круга общения.
То ли рождаются они такими, то  ли в жизни их было больше радостей, чем печалей. То ли в момент их рождения солнце стояло в нужном для счастья градусе к земле, а сочетание всевозможных козерогов, львов и стрельцов было тоже на должном уровне, но так или иначе, я убеждена - это действительно счастливые люди, поцелованные Б-гом. И хотя вся моя личная судьба буквально опутана разного калибра драмами и постоянно разрушающими моё мироощущение трагедиями, но и я, не смотря  ни на что, считаю, что хоть в этом плане мне повезло. Ибо вот уже 50 лет я живу, окруженная вниманием и заботой именно такого, поцелованного Богом  человека. А отсвет его оптимизма падает и на меня. Думаю, что, если бы не подарила мне судьба именно такой вариант везения ,я  бы просто уже ушла из этой жизни, а на могиле моей появилась бы надпись:"Умерла в связи с болезнью Великий пессимизм"
Вот и на этот раз случилась со мной очередная (а скорее внеочередная)  драма. Опять заболела .Как же надоели мне эти болячки. Никогда не думала, что получив такую здоровую закалку, какую успела получить я в детстве, живя в 20 минутах ходьбы от моря и ежедневно, в любую погоду (разве только не в снежную) купаясь в этом сказочном Чёрном море, я умудрюсь к старости полностью" разбазарить" (одессизм) свою иммунную систему. И вот теперь, почти без передышки, вылезать из одной болезни и тут же, быстренько, не теряя дорогого времени на всякий, так называемый здоровый образ жизни, влезать в другую.
Вот и на этот раз не думала - не гадала, ни на что врачу не жаловалась ,не страдала, не" ныла"'-почти была довольна своей старостью (если только это в принципе возможно), как вдруг кардиолог предложил мне поменять таблетки  от давления ,ибо что-то не понравилось ему в моём родном" лахац-даме".( давлении)
И поменял, и выписал вместо моих, уже проверенных  жизнью, вполне безобидных таблеток, какие-то новые два препарата. А я  безропотно, как послушная школьница, тут же, с обычно не свойственной мне в таких делах аккуратностью (вечно что-то забываю и только ночью вспоминаю: " Ах, я же не приняла..."),начала их глотать.
И вдруг... Что это?..  Какой-то дикий зуд. По всему телу. Постепенно, особенно ночью перестаю себя контролировать. Возмущённый муж угрожает перевязать мне руки: " Не маленькая. Терпи."  Но наказывать легче, чем помочь - известное дело.
 Ещё днём я как-то пытаюсь замывать (обыкновенной водой) места, где одолевает чесотка, а ночью отдаю своё тело на растерзание собственным пальцам. А зуд всё продолжается. И тогда я решительно заявляю:"Вступаю в бой." Быть может, погибну в этой борьбе, но справедливости добьюсь!"
Первыми обвиняемыми к моему суду были приглашены комары. Это они - гады, под покровом ночи, практически невидимками, пробрались ко мне и обмыли свои комариные глотки моей кровушкой. Наутро обшарила всю комнату, искала проклятых или их следы в  виде капелек моей крови, как свидетельства их ночных  издевательств надо мной. Не нашла.
Следующими к суду были приглашены блохи. Я живу на первом этаже, "кома карка". Весьма вероятно ,что это бродячие кошки, вечно пребывающие в состоянии любовных интриг ,опять-таки ночью влезли на моё окно и оставили на нём своих родных тварей- блох.  А  те  вприпрыжку,  ночью  оттанцовывали  по мне свой “гопак" (украинский народный танец. Антисемиты  проклятые.)
 Вызвала дезинфектора. Он с фонариком в руках, весьма педантично, на мой взгляд - на высоком профессиональном уровне, обследовал мою кровать и всю комнату и вынес свой вердикт:"  Нет, и не было. Всё идеально чисто. Ни клопов (версия сына), ни блох (версия мужа), ни комаров (моя версия)."
 А зуд("гируд") всё продолжается.
После трёх таких, практически бессонных ночей, на всём теле уже появились целые очаги почти кровоточащих расчёсов. И они всё множатся , постепенно заполняя моё (увы, не маленькое) тело. Так, к концу недели чувствую - всё,  нет больше моих сил терпеть, придётся обращаться к врачам, быть может они помогут мне разгадать эту, никогда прежде неведомую мне загадку.
 А к вечеру, когда муж вернулся с работы домой и случайно взглянул на
мою ногу, он невольно воскликнул: ” Что это с тобой?  Посмотри, какая у тебя красная и разбухшая нога. И почему тебя так знобит,  тебе  что холодно в такую жару?”
Измерили температуру-38,7. Давление?-192/120. Ну  всё, доискалась правды. Это- "рожа. "С этой" идиоткой" я давно знакома.
Уже трижды она врывалась в мою жизнь, а в последний раз с такими кошмарами, что заставила лежать 2 недели в Центральной больнице и лишь благодаря мед.сестре -профессору меня тогда  вылечили.
 Никогда прежде не знала, что и мед.сёстры  могут иметь звание " профессор ." Кажется, только в Израиле они и есть. И занимаются они, как правило, солдатами, которые с тяжёлыми ранениями возвращаются с израильских фронтов.
 Вот такая мед.сестра, действительно подлинный профессор медицины тогда и меня поставила на  ноги, ибо раны у меня, абсолютно мирной “иши мэвугэрэт" (женщина преклонного возраста)были поистине жестокие. Никогда не забуду этой мед. сестры от Бога, с талантливыми мозгами, с талантливыми руками, человека с ,большой Душой и  простым еврейским  именем  Ривка.
Вот такой след оставила во мне тогда" Шошана". И  поняв это, осознав, наконец, что именно" Шошана" вновь пришла ко мне в гости, мы решили  срочно обращаться прямо в больницу. Но... На этом пути нужно  прежде всего быть просто здоровым человеком или уж в крайнем случае обладать весьма терпеливым характером (одна надежда  - на мужа).
Как оказалось, моего семейного врача нет на месте. В отпуске. Заменить некем. С некоторых пор врачей в Израиле не хватает. А ведь ещё недавно, в год нашей репатриации, в 1990году, врачи порой кончали жизнь самоубийством: от безысходности, от отчаяния, от сознания, что здесь, в Израиле они  просто никому не нужны и уже никогда не смогут работать по специальности, которой посвятили свою жизнь. А вот не прошло и 20лет и у врача, ушедшего в отпуск, просто нет замены. Отныне простейшая задача  получить направление в больницу превращается в весьма трудную проблему. “Бикур-рофэ" работают только вечером и ночью, а ждать до вечера только для того, чтобы взять направление, я уже не в силах, мне действительно плохо, да и отчаянно боюсь опоздать с началом принятия мер к ненавистной" Шошане" (опыт в этом ещё не забылся).
И вот случайно, по принципу О.Б.С.(одна баба сказала) узнаём о хорошем враче-кожнике. Он любезно, милосердно, по телефону соглашается  принять меня вне очереди (на месяц вперёд!). При слове "Шошана" врачи, как правило, не капризничают, это слово им явно не нравится.
Принял. Успокоил: " Умирать не торопитесь. Но и в больницу пока не бегите. Попробуем обойтись сильными антибиотиками."
 Ну,  Барух-а-Шем !( слава Богу!). Домой. На свою кровать. И не думать , не вспоминать последнюю "Шошану.” Лучше уж  "Cуд присяжных" по телевизору посмотрю.  Вот, где не комары, не блохи издеваются над людьми ,а человек над человеком. А это уж во всяком случае понятнее и привычнее.
Пропила я все 10 дней, по 4 раза в  сутки выписанные им антибиотики. Постепенно успокоилась и моя нога. Оказалось, что из-за внезапно принятых  новых таблеток от давления, началась у меня" аллергия" (никогда прежде не имела  понятия что такое" аллергия". Вот как навалилась  на меня моя старость). Запущенная, нелеченная "аллергия" (я ведь в это время" судилась" с комарами и блохами), вызвала ко мне свою родственницу "Экзему". Нелеченная "экзема" потянула за собой свою двоюродную сестру" Шошану" ( по русски просто и элегантно - "Рожа"')
Вот какую неожиданную цепочку кошмаров родило ,казалось бы безобидное, направленное мне в помощь желание врача-кардиолога  улучшить моё положение с "лахац-дамом".
И вот, наконец, успокоилась моя" Шошана" (вот уж идиотка, так  идиотка!)  Очередное посещение врача-кожника и... отпущение грехов. Все лекарства отменены (а их не больше - не меньше, а 6 от" экземы"' и непосредственные борцы с "Шошаной"-антибиотики).И в виде" Коды"(заключительная партия музыкального произведения) пожелания врача :" Живите спокойно. Только не забывайте - эта подруга любит   возвращаться неожиданно, без спец. приглашений. А потому будьте просто к себе повнимательнее."
(Грешна,  но никогда не страдала болезнью повышенной любви к самой себе- а вот придётся-сама жизнь заставит?!).
Хэпи энд!? Не тут-то было. Не прошло и двух  суток после снятия антибиотиков, как вдруг... Всё сначала. Температура. Давление. Озноб. Нога до колена цвета незрелой свеклы и двойная по размеру.
Да, " недолго длилось счастье в доме Шнеерзона"'.(одесский юмор) Теперь уже не до ожиданий вмешательства  врача -необходимо срочно в  больницу, ибо как способна" Шошана" развиваться и превращать твою ногу в огромные, открытые, мокрые гнойники, я уже проходила. Не зря занималась мною тогда мед.сестра -профессор.
На этот раз в" Бикур-рофэ" врач  не раздумывал  долго.  В больницу. Немедленно!.
Поехали в ближайшую, Южную, ибо озноб нарастал, голова раскалывалась  и т. д. и т.п.-  весь букет, а в центре всё та же" Шошана". Какое милое имя у этой "идиотки", прямо как название очаровательного цветка. Это русские так грубо к ней обращаются - " рожа". А израильтяне нежно, заигрывают: "Шошаночка", милая, хватит шутить, отпусти мою бедную ножку.”
В приёмном отделении нужно ждать, долго ждать ,пока тебя  положат и осмотрят, ведь впереди немало столь же безропотно ожидающих больных людей. И кто может сказать кому более срочно необходимо хотя бы голову на подушку положить.  Пытаюсь сесть на   свободный стул  и... и... падаю на пол. Трое  мужиков с трудом поднимают меня с пола.
Чувствую, что вот-вот потеряю сознание, ни черта не соображает голова, а тело- мешок с камнями. Лишь после этого подошла молоденькая мед. сестричка, приклеила на стул большой лист бумаги, а на нём надпись:"  Стул сломан. Не садиться".
Молодцы ребята, хорошо принимаете больных людей. Знали ведь, что стул сломан, а вот не нашлось ни у кого времени - нет, не выбросить сломанный стул, а просто  во-время  написать для больных людей всего одно слово "СЛО-МА-НО".
Часа через два кладут, наконец, меня в" Приёмный покой". Затем ещё часа 1,5 ожидания врача  уже в лежачем положении.
Наконец-то подходит врач. Наша, ”русская". Барух-а-Шем, все наши- при деле. Удивительно, но наконец, и их признали, оценили по достоинству.
 И понеслось:  давление, температура (всё очень высокое), кардиограмма  и целый букет анализов. То ли на" спид", то ли на "сифилис" (возраст не в счёт) .То ли ещё на какую-то ерунду, но врачам доверяю, надо -так надо. Только вены у меня ужасные, умеет с ними  обращаться   одна-единственная   мед.сестра, которая работает вместе с моим семейным врачом. Это только у неё такие талантливые, такие чувствительные пальцы, это только она уже много лет знает одно-единственное место на моей руке, которое называет "нефтяная скважина" и в которое попадает с первого захода. Остальные, с кем приходилось мне на этой почве  общаться, как правило, делают от шести до двенадцати попыток.
А сейчас врач так мило улыбается, так просто, почти по-родственному шутит:
"  Не волнуйтесь, я страсть как люблю ковыряться в чужих венах ".
Её удовольствие на этот раз обошлось мне всего лишь в шесть огромных гематом. Теперь уже я успокаивала её: " Не волнуйтесь, я знаю - у меня ужасные вены. Ищите, мне не больно."
Вспомнила, как однажды, в больнице" Ихилов", в реанимационном отделении (после первой, неудачной попытки поставить мне к сердцу кардиостимулятор), дежурный врач 11раз прокалывал мои несчастные вены - и всё  мимо.
 Наконец, сестричка сжалилась, крикнула  громко, на всё отделение: " Коган, зайди сюда, помоги найти вену у больной ". Пришел молодой, очаровательный, улыбающийся, как выяснилось позже - одессит, чуть ли не вчера окончивший одесский Мед.институт, и с первого раза попал в мои измученные вены.
Вот и сейчас, только шестая попытка увенчалась успехом. А ещё через,  всего лишь один час, ( итого 5,5 часов)  меня наконец,  повезли в отделение.
-"Лежать будете в коридоре, пока мест нет"-  чуть ли не у самого входа услышала я громоподобный голос дежурной мед. сестры. О какой-либо помощи, о том, что мне по-прежнему очень плохо – похоже никому не было интересно. Да и не до меня  дежурному мед. персоналу, предстояла наполненная человеческими страданиями действительно нелёгкая ночь.
 Оформили, наконец, документы и указали на какую кровать ложиться, прямо  здесь, в коридоре.
Ну что ж, мне бы только согреться ,меня ведь продолжал бить озноб, и я мечтала сейчас  только об одном - попытаться заснуть. Уже 12 часов ночи ,а мне так холодно и только нога буквально горит.  Делаю такую попытку, даю себе настройку - спать, спать, спать!
 И вдруг... Что это?.. Откуда-то резкий свет, бьёт прямо в глаза. Вздрогнула. С перепуга пытаюсь вспомнить где я и что это за яркая электрическая лампочка светит мне прямо в глаза. Оказалось, что кровать моя стоит  напротив входа в хозяйственную комнату. Именно к этому времени ночи пришла сюда старшая  мед. сестра и стала работать, широко распахнув двери подсобки. Да,  конечно, она не игралась - она работала. Она  раскрывала огромные коробки и педантично раскладывала  лекарства на полки и во всевозможные, разной величины коробочки, вероятно,  для последующей раздачи непосредственно больным.
 Всё понимаю. Не понимаю только почему нельзя пощадить больных людей и в 12 часов ночи, как минимум, закрыть двери рабочей комнаты, либо поставить любую ширму перед кроватью больного. Либо, как максимум, эту же кровать, в этом же коридоре поставить не напротив двери, а хотя бы рядом с дверью, тогда бы свет не так больно резал ночью глаза.
-Нет ,нельзя,- говорят мне. Нам будет неудобно ходить". Сочувствую. Действительно,это так неудобно обходить почти  два метра возле кровати.
Так и промучилась я до утра. Свет периодически  то включался и с шумом распахивалась дверь, то выключался и мне казалось, что вот-вот отключится  и моё сознание.
Только часов в 11. утра мимо меня почти пробежал палатный врач. Буквально на ходу, одним глазом взглянул на мою ногу, бросил кому-то через плечо:
"Шошана. Капельницу 4 раза в сутки."
Да, не в новинку мне попадать в больницы, но с таким равнодушием я ещё не сталкивалась. Так в коридоре и пролежала  я до 4 часов следующего дня, всё ещё без всякой медицинской помощи.
 С утра по коридору началось настоящее столпотворение. Кто-то куда-то бежал. Кто-то громко (как у себя дома),  кричал:" Яэль, ты сменишь меня завтра, в 4 часа дня?" А Яэль, также громко ( как у себя дома ) отвечала: "Нет, тебя сменит Наташка”.
  Тут же ходили родственники больных. Через какое-то время" шомер"( охранник, настоящий, с пистолетом на заднице) активно выпроваживал гостей:"Уходите, пожалуйста выйдите из отделения. Сейчас будет обход врачей". А те назойливо не уходили, отчаянно сопротивлялись, как будто это не к ним –“к  Феде”, в который уже раз обращался “шомер”. Им ведь так нужно  ИМЕННО СЕЙЧАС навестить своих родственников и именно сейчас покормить их своей, домашней едой.(Позднее так и не сумела я понять, а чем же великолепная,весьма разнообразная  больничная еда их не устраивала, или это только мы-"русские" такие непривередливые?)
 Совсем рядом со мной неистово плакал ребёнок, лет 4-5 .При этом  он падал прямо на пол и чуть ли не в конвульсиях дрыгал руками и ногами. Отец стоял рядом, равнодушно смотрел на него, вероятно, наблюдая  вполне  привычную картинку и что-то спокойно  ему выговаривал.
 Настоящий, восточный" бардак". Шумный, бурлящий, где один не слышит другого и только все куда-то бегут, бегут, бегут мимо меня и громко, очень громко-
-ну просто треплются.
И вот, наконец, в 4 часа дня слышу: "В палату. Есть свободное место. " Перековыляла” в палату, с трудом улеглась, не зная как пристроить свою разбухшую двойную ногу. Барух-а Шем(слава Богу),через сутки  поставили капельницу. Наконец, закрыла глаза  в надежде поспать хотя бы до следующей капельницы. Ни думать, ни говорить, ни кушать не могу и не хочу.
Как же противно болеть. В такие моменты жизни нередко ловлю себя на мысли, что уходить из жизни не так уж и  страшно. Всё так болезненно, и физически и морально, так безразличен и в то же время так раздражающ этот мир, что кажется -нет, не жаль с ним расстаться.
После третьей, уже ночной капельницы, почувствовала  -а жить всё-таки лучше.
В промежутках между капельницами удалось даже заснуть и проснуться уже с  совсем было  покинувшим меня чувством оптимизма.
Осмотрелась… Услышала живые человеческие голоса. Теперь они совсем не раздражали. Оказывается в палате  я  не одна, нас четверо больных.
 Все - "нашим мэвугэрот".( женщины солидного возраста).
К одной больной, очень старенькой бабушке-израильтянке уже с утра стали приходить родственники, отдавать ей " акавод" (дань уважения). Ей лет 85-90,она очень больна. Мне кажется, что никого не замечает, не до них ей, не до их гостинцев. Кстати, среди гостинцев я заметила красное вино, и когда бабуля "оклималась” , она стала регулярно его принимать, как русские алкоголики водку, хотя сама она, явно то ли марокканского, то ли йеменского происхождения. Маленькая, сухонькая, вся сморщенная – мне искренно  жаль её. А родственники всё идут и идут, как когда-то, в Москве к театру на Таганке, послушать Высоцкого. И, конечно, все без белых халатов, без спец.обуви, как принято было даже в самых   провинциальных  советских  больницах. Нет, не боятся в Израиле инфекции,  благо антибиотиков тьма–тьмущая. В палатах - ну полнейшая антисанитария. Уборку раз в день делает молоденькая эфиопка, едва-едва прикасаясь влажной тряпкой к полу. К рядом стоящим прикроватным тумбочкам рука человека не дотрагивалась, вероятно, с момента строительства больницы.А стоит больница эта в киломметрах пятнадцати от Газы,почти на самом Юге страны.В период очередного приступа безумия палестинцев Газы здесь,как правило, особенно много поступает раненных с Южного фронта,да и пострадавших от ракетных обстрелов и детей и взрослых - случайных жертв.Может поэтому некогда здесь санитарные законы соблюдать,есть проблемы поважнее.
Ну, а мне cегодня повезло, соседка моя, явно чистюля, протёрла и свою и мою тумбочку, так и не дождавшись помощи чёрненькой эфиопки.
Моя кровать стоит под окном, но без традиционной тканевой шторки, которая обычно создаёт ощущение какой-то уединённости. На этот раз, вероятно, не хватило денег на эту последнюю шторку, либо кровать приставили позже, из-за дефицита мест в больнице. Так или иначе, но я лежала на виду у всего "чесного" народа. Красная, раздутая нога лежит сверху, не прикрытая одеялом, ибо это просто больно. Я же не могу ни встать в туалет, ни просто посидеть на кровати, ведь лежу в ночной рубашке, у всех гостей на виду. А родственники йеменской бабушки - ортодоксальные евреи, им нельзя на меня смотреть, за это их накажет Бог.  Но они непроизвольно натыкаются взглядом на меня. А мне –“до фонаря”. Смотрите?  Ну и смотрите.
Вспомнила, как однажды, когда мне было лет 23-24, мы со свекровью поехали в баню, что функционировала в центре города. Я самозабвенно  плескалась с тазиком горячей воды, как вдруг в окне напротив  увидела огромную мужскую рожу.  Заорала на всю баню :" Там мужик какой-то, прямо на меня смотрит". Свекровь успокоила: "Ну и пусть смотрит. Это ему должно быть стыдно а не тебе."
Так успокаивала я себя и сейчас  Ну и глазейте ,если стыда не знаете и шастаете до позднего вечера в женскую палату, где лежат четыре больные, пожилые женщины.
Однажды набились в палату одновременно, без преувеличения, человек 12-15. Молодец  бабуля, видно любят её и дети, и внуки и правнуки. Но как  же они надоели нам, как мешают болеть всем, включая бабулю. Вот  когда бы к чёрту послать эту пресловутую демократию и добрым словом помянуть жёсткий,  почти деспотичный порядок советских больниц . Порой казалось, что именно здесь все эти родственники собираются, чтобы обсуждать свои повседневные, домашние проблемы. Молодёжь ( лет 14-18 ) вели себя весьма раскрепощено, по-нашему –просто не воспитанно, вслух чуть ли не “гоготали”. Почему-то бросилось мне в глаза, что и у девиц и у парней явно давно не мытые и уж во всяком случае давно не чёсанные волосы (а может, это мода такая сейчас у молодых ?) И о  чём же они так весело треплятся  рядом с этой тяжело страдающей любимой бабушкой? Нет, не понимаю я ни их юмора,ни их настроения, ни их языка. Те, кто постарше, в основном женщины, явно болтали о  своих женских, семейных проблемах. Ну а мужчины, видно сыновья бабули, хоть и говорили степеннее, потише, но и те, не менее увлечённо обсуждали  свои деловые  вопросы  и засиживались позднее других, до самой ночи, рядом с давно уже уставшей, желающей просто поспать бабулей.
Я с трудом сдерживала себя, чтобы не закричать:"  Да дайте уже мне пройти в туалет, сил моих терпеть больше нет. Оставьте вы ей своё красное вино и катитесь поскорее из палаты."  Так и терпела (воспитание, образование мешали), уж такие мы "русские" закомплексованные  дикари.
Вот и тянулись эти дни:  скучно - нечисто - безумно медленно, с полными равнодушия глазами врачей. На меня вообще внимания - близко к нулю. Я, как больная, была им явно не интересна, как женщина - и подавно (мои 75 никуда не спрячешь). Стандартное, уже давно традиционное  лечение. Новых открытий в этой области, вероятно, пока нету (впрочем, уже после больницы мне удалось в этом переубедиться, ибо проблемы мои продолжались и пришлось обратиться к альтернативному, явно талантливому врачу, в Иерусалиме).
А пока антибиотики и только антибиотики. Через капельницу. Почти не взглянув на мою всё ещё двойную ,но уже несколько побледневшую ногу, очередной палатный врач (практически каждый день иной) через плечо бросал записывающему   в  компьютер: "Продолжать капельницу"
 Ощущение было такое, что я больна" проказой" и мед.персонал  меня просто боится -а вдруг" Шошаночка" и на них перекинется .Хотя все врачи в один голос утверждают, что это болезнь пониженной имунной системы, резкого воспаления  кровеносных сосудов  из-за какого-то “хайдака”( микроба) и чего-то ещё, только специалистам понятного.
Моё единственное развлечение  (а, как оказалось, душа и в 75 хочет положительных эмоций, особенно после философских рассуждений о смысле жизни и смерти) было" “чтиво". Сын приносил мне скаченные из интернета статьи на политические темы, а я их очень-нно уважаю.  Особенно русскую журналистку Юлию Латынину, с её "полезными  идиотами"  от Путина до Ахманиджада.  Да и наши, предвыборные разборки всех 34 (не больше -не меньше) партий, которые, как мыльные пузыри внезапно стали создаваться и также внезапно лопаться, мне тоже весьма любопытны. Уж больно заманчиво для них находиться в нашем  нестандартном Кнесете. Так смело, так  решительно поливать друг друга стаканами чистой воды( (нашли с кого брать пример- с полупридурка Жериновского!) и ушатами грязных слов. А главное- участвовать в этих делёжках большого государственного пирога, не забывая при этом себя любимых, с постоянным упорством повышая свои собственные, заработанные праведным трудом, зарплаты.
Ну, да Б-г с ними. Так хочется верить, что наступит ещё время интеллигентных. взаимоуважительных  обсуждений, когда люди, от которых зависят сложнейшие проблемы нашей израильской жизни, будут слушать и что особенно важно слышать друг друга, а не только” базарить”… 
И буквально вся страна надеется, что проблемы мира и экономики отныне решать будут люди молодые, гибкие, ищущие. А рядом с ними - умудрённые опытом жизни и, конечно, глубокими познаниями Торы, готовые найти общий язык прежде всего между собой:” верующие –и “хилоним’ ,миллионеры- и пенсионеры, русские –и марокканцы, “щасовцы” “и кипот -сругот” и т.д. А ведь действительно так разнолико общество израильское?!
 Ну, а не пройдут и новые 70 лет, как подойдёт время  решать проблемы и с нашими соседями.  Впрочем, здесь всё  будет  несомненно сложнее. Уж больно много их у нас, никак не желающих примирения соседей, и как подобраться к ним мир до сих пор не придумал. И всё же мы так надеемся, так верим в наших, самых умных, самых мудрых евреев, которые (конечно, с подсказкой  Торы) сумеют придумать  как добиться мира на планете Земля.                И,конечно, раньше всех в нашем любимом, обетованном Израиле.
 А пока что моя личная жизнь остановилась на полустанке,  с кодовым названием “Шошана”. Всё никак не могу найти с ней общий язык. Никак она (прямо как хамасовцы) не идёт на перемирие со  мной, всё вопит мне:  “Я уже переелась твоими антибиотиками, дай что-нибудь повкуснее”.
 Вот и заставила меня пойти на “измену” своим больничным докторам и искать  “любви на стороне”,  не близко - не далеко, а в Иерусалиме.
В принципе я отношу себя к категории нестандартных, своеобразных, по-своему упрямых ортодоксов.
Во всяком случае  музыка всю жизнь учила меня: абсолютно не однозначно, что  два умножить на два равняется четыре.(Что уж рассуждать , если после “доминанты” композиторы нашего века позволяют  себе ставить“субдоминанту"-совсем свет с ума сошёл) И всё же внутренне  я всегда была убеждена, что два умножить на два равняется только четыре, и не на йоту больше. А законы классики требуют неукоснительного соблюдения правила:  доминанта следует только после субдоминанты и ни в коем случае не наоборот. ) И  лично я сторонница именно такого, классического порядка.
Вот  почему я с таким недоверием отнеслась к  каким-то до сей поры неизвестным классической Медицине методам борьбы с Рожей (чёрт бы её побрал). Но, когда тебе плохо, а плохо уже почти месяц, то наступаешь на себя “обшушаненной” ногой и мчишься хоть на рога к самому чёрту.
Так, в один из самых погодно- неблагополучных дней нашей нынешней зимы (в Иерусалиме снег, а израильские дети с какой-то дикой непосредственностью радуются ему, ибо бывает он здесь далеко не каждую зиму),на дорогах пробки, чуть ли не какой-то Меашеаримовский, чисто религиозный район) ,я с моими сыном и мужем отправились на приём к новому, альтернативному доктору.
В отличие от больничных врачей, измученных скоростями жизни, бесконечным потоком вечно ноющих, всем недовольных стариков и старух, нехваткой мед. персонала, недостойными специалистов зарплатами и т.д. ,здесь нас встретил явно благополучный, доброжелательный, улыбчивый, в хорошей спортивной форме доктор, с кипочкой на голове.
 Муж мой (к слову сказать сам профессор, только не медицины, а гидрологии) ,но не придерживающийся всяких тонкостей человеческого общения, чуть ли не
“ в лоб”,  сходу задал вопрос врачу:” Простите, у вас есть медицинское  образование?”
Нет, нет, не  обиделся  доктор. Весьма обаятельно улыбнулся, просто, с достоинством ответил: “Своё медицинское образование я получил в Америке.  Имею учёную степень, много научных статей, в том числе и в области педиатрии.   И что особенно высоко ценю - это признательность моих больных.”
-Ну, а теперь- к делу. Первое, что я вас попрошу - это  ежедневно  молиться. Если вы согласны, я дам вам молитву и вы неукоснительно, каждое утро должны  будете её читать. Ну, а если вы захотите более глубокого познания Торы, то я  познакомлю вас с нашим Раввом. Он как раз живёт и работает в г.Ашдоде. И поскольку я вижу вы люди интеллигентные, (я мгновенно покраснела из-за  столь неинтеллигентного первого вопроса моего мужа) ,я надеюсь на ваше приятное и взаимоинтересное общение с нашим Раввом.
Грешна, но должна признаться, что всегда придерживалась жизни без фальши. Быть может “вина” в этом лежит на выбранной мною в далёкой молодости специальности. Дело в том, что музыка, и быть может особенно музыкальная педагогика, как лаксовая  бумага особенно чувствительны на искренность человеческих эмоций.
Вот и сейчас я не вступила с доктором в философский спор, не стала ему  высказывать  своих” хилонимских” ( антирелигиозных) убеждений .  Мысленно, мгновенно отнесла его просьбу к своей дочери. Она в иудаизме действительно знаток. А на мой взгляд - только очень интеллектуально развитые, способные, (по моей личной шкале- талантливые) люди могут, не впитав Веру буквально с кровью матери, глубоко познать её уже в сознательном возрасте. И потому молиться Б-гу именно она сумеет искренне и дисциплинированно.  Сама же я ещё подожду, мне ведь всего-то 75 ,и я за предстоящие мне впереди годы ещё надеюсь научиться соблюдать все заповеди Б-га  и обращаться к нему только  искренно и без подобострастия.
Мой новый доктор  всё понял, не настаивал, не пытался и дальше навязывать своих убеждений. Говорил он на хорошем иврите. Но неожиданно для самой себя я  абсолютно всё поняла. А может мне так внутренне хотелось понять его мысль, что даже в таком Высоком иврите мне не потребовалась помощь мужа.
Второе, что доктор очень уверенно нам сказал:”Антибиотики  я отменяю, ими вы уже перенасыщены и потому  на этом этапе ничего кроме вреда они вам не принесут. Наше  лечение будет состоять из трёх сеансов, общей стоимостью в 800шекелей. Если придётся продолжить сеансы, то стоимость их будет уменьшаться в геометрической прогрессии. А сегодня: 1) облучение пораженной области ноги лазерным аппаратом.
2)наложение мази собственного изобретения и соответствующая ей специфическая повязка. Не трогать. Не снимать. Не мочить. Не утеплять. Придти через три дня.
Моё второе и третье посещения этого, Доктора, были идентичны первому.
 ” А… наутро я была здорова.” (Из поэзии  С.Шапошниковой.)
Cпасибо,  Доктор  за такое быстрое излечение. За Ваш разговор с Б-гом,
пока ещё вместо меня.
Ну, а теперь (Барух-а-Шем, только мысленно) перенесусь снова в больницу, ведь моя встреча с этим врачом, лечащим вот такими нестандартными и столь успешными методами, произошла уже после больницы. А до сей поры мне ещё предстояло  несколько дней лечиться и жить больничной, столь опостылевшей мне жизнью. И только, уже давно позабытое мною, бесплатно награждаемое Одессой чувство юмора, сохраняло во мне надежду и веру в торжество Израильской медицины.
Как же не хватает нам, в нашей новой, израильской жизни тех, неповторимых и по-прежнему  столь любимых Аркадия и Константина Райкиных, Жванецкого, Карпова, Хазанова и  даже молодого Максима Галкина.
Это  они умели так легко и так заразительно смеяться практически над всей нашей жизнью. Именно они, своим творчеством, так ненавязчиво умели учить нас-  как близко расстояние между грустным, порой печальным - и смешным.
 А  пока  передо мной была весьма интересный" гомо-сапиэнс"  -моя соседка Зиночка. Она лежала прямо напротив меня, и нас также  не разделяла тканевая занавеска, тем самым создавая ощущение сдвоенного купэ в поезде. Моя соседка была несомненно,  очень добродушная, очень разговорчивая, очень полная (даже по сравнению со мной, кг.120-130 веса.)и очень больная, не знающая ни одного ивритского  слова  женщина. Её анализы на мой неграмотный слух действовали ужасающе. И я только поражалась невозмутимости и тому полному равнодушию, которые я ощущала по отношению к ней со стороны наших врачей.
 Давление-200-220.Сахар- 400-600. "Кардиограмма"," Узи"? -врачи упорно не отвечают на её тревожные вопросы, что же показывают эти анализы. Наконец, на четвёртый день (а ночью особенно ей всё хуже и хуже) на её очередной вопрос мы услышали :" Сегодня вас возьмут на Узи-"
 "- Как ?,я же сделала и кардиограмму и" Узи" ещё три дня назад.! 
"-А...-может быть ,может быть, мы найдём их".
Время шло .Моей соседке становилось всё хуже, она постоянно задыхалась,   жаловалась на боли в спине, на высокое давление и абсолютно дикие показатели сахара.
Ну поговорили, ну отметили что-то умное в компьютере -и побежали дальше, (а мы сочувствием: бедные врачи, живут на бегу, нагрузки у них действительно дикие. В  один из последних дней я невольно обратила внимание, что наш сегодняшний палатный врач обсуждает положение одновременно с четырьмя больными. Невозможно было разобрать что и кому он рекомендует и что с кем в дальнейшем собирается предпринять .Меня и бабулю -на выписку, это ясно и мы этому не сопротивляемся, в конце -концов  антибиотики продолжать можно и дома, не занимая столь дефицитное место в больнице. Третья пожилая больная категорически заявила :" Никуда я не уйду. Вы никак мне не помогли, мне очень плохо, а дома я абсолютно одна, некому даже стакан воды поднести".
Нам же она пожаловалась, что живёт с сыном-алкоголиком. Приходит он поздно ночью домой после обильных застолий с друзьями, и едва доползает до кровати, как с храпом засыпает. Она, бедная, очень одинока и здесь, в больнице спасается как от болячек своих, так и от одиночества. Несчастный человек, несчастная старость, и даже такой  страдающий и действительно глубоко больной  человек  цепляется за жизнь и хочет подольше оставаться на этом свете.
Мне это немой урок - ценить то, что послала мне моя судьба.
И только четвёртую нашу соседку не отправляют домой,  а наконец, зашевелились   врачи, наконец отыскали показатели её анализов и наконец-то переводят на другой этаж, на шунтирование сердца. Я рада за неё, хоть попытку спасти её сделают врачи,  и я надеюсь - вытащат её. Вот только как научить её хотя бы элементарно  разумному отношению к самой себе. А ведь я сама только совсем недавно осознала это - многие наши болячки зависят и от нашей общей культуры и от нашего интеллекта (как бы не стыдно было в этом самой себе  признаваться) .
Не успела уйти очередная бригада мед.персонала из нашей палаты, как моя соседка Зиночка схватилась за  пелефон и  возбуждённо, чуть ли не восторженно стала жаловаться  своей подружке: "Ой, Ирочка, мне так плохо, так плохо, ну сил моих больше нет. Ничего не хочу. Даже аппетита нет...Да, а ты хочешь придти ко мне? Ну приходи , приходи. И знаешь, я хочу  попросить тебя -принеси мне, пожалуйста ,свежий белый батон, больничный мне не нравится. И сливочного масла, немного, грамм 150-200. И ещё я прошу тебя -свари мне борщик, только как я варю, а не как любишь ты. Положи туда грамм 700 свининки,  а к оставшейся свинине добавь  куриную  грудинку и сделай из двух сортов мяса котлетки. Только не такие шарики, как делает моя невестка, а большие, овальные и чесночок не забудь положить. И ещё, пожалуйста, что-нибудь на десерт, можно шоколадные конфетки. Ты знаешь, есть в нашем магазине такие, специальные, для диабетиков. Да, у меня сегодня сахар 570,но без сладкого я просто не могу жить".
Я  уже отвернулась к стене и тихо, почти беззвучно хохотала. А в полудрёме продолжал в моих ушах звучать голос Зиночки :" Только не забудь: масло вологодское ,шоколад для диабетиков и котлетки ,как я люблю."
Я засыпала под звуки Зиночкиных просьб. Помню и свою последнюю мысль : поживём мы ещё с тобой, Зиночка. Да с таким аппетитом нас никакие анализы не испугают и тем более- не убьют.
  А в крайнем случае придём ещё раз лечиться в эту прекрасную, современную, работающую на высоком профессиональном уровне Израильской медицины, о которой с таким уважением говорит весь мир, Ашкелонскую больницу.