Фото с сайта reports.travel.ru - берег Балтийского моря
ХВЕДАР ЖЫЧКА "ДЕНЬ БУДЕТ ЯСНЫМ"
Повесть
Перевод на русский язык, сделанный по украинскому переводу с белорусского языка
ЧАСТЬ 2
МЫ И САМИ НЕ ИЗ ПОСЛЕДНЕГО ДЕСЯТКА
23. ГРУСТЬ
- Ну на, Альма, ешь, Альма, Альмочка, — уговаривал собаку Петька, подсовывая ей под нос тёплую котлетку.
Альма отворачивает нос, не хочет брать еду. Третий день ничего в рот не берёт. Сидит возле ворот и скулит. Петька говорит, что это она тоскует по Башкирову, ждёт его, думает — вернётся.
Подходит командир, топает ногой, приказывает:
- Альма, взять! Есть говорю. Ну!
Собака виновато поглядывает на него, берёт котлету, словно со злостью глотает её, не разжёвывая.
- Вот так! А то раскисла. Да и вы тоже, — обводит нас взглядом. — Будьте моряками! Ну, что случилось? Обычная смена караула. Пост сдал, пост принял. Настанет время, и вы поедете, а подразделение будет существовать, будет выполнять своё боевое задание. Диалектика.
А сам? Вернулся после проводов Богданова, словно в воду опущенный. Сегодня же — ничего, весёлый и нас подбадривает.
- Так оно, грустно как-то стало...
- Грустно? — командир подмигивает Юхименко. — Обещаю вам ликвидировать эту грусть. Ближайшими днями.
Догадываюсь, что имеет в виду командир. Ещё до отъезда старослужащих он попросил меня расчертить несколько бланков для расписания занятий. Там много чего готовится для нас — строевая подготовка, изучение уставов, каждый день добавляются два часа на занятия по электро- и радиотехнике.
Юхименко не знает про новое расписание, спрашивает:
- «Яблочко» танцевать научите?
- Считайте, что оттанцевали своё, — загадочно говорит командир и идёт в свой кабинет.
- Нашёл с кем шутить! - накидываемся мы на Алхимика. - Он тебе такое «Яблочко» покажет...
- А я что? - оправдывается тот. - Разве я, того-этого, сказал что-то плохое?
Петька советует:
- Вы, салаги, вот что. Не собирайтесь в кучу. Рассыптесь, делайте вид, что делом занимаетесь. А ты, Лявон, бери нож, чисти бульбу дробнэнькую. Делаешь ты это, следует сказать, классически. Нажарим твоих драников.
Бульбу так бульбу! Набираю ведро, усаживаюсь на ступеньках. Альма лежит возле моих ног, смотрит, как я работаю, проводит глазами каждую кожуру, которая падает из-под ножа в миску.
- Скажи, Петька, Альму привёл Башкиров?
- Ага. — Петька обрадовался, что я подсказал тему для разговора. Он тоже грустит, и меня оставил на камбузе, чтобы не быть одному. Разве я не понимаю. Потому и завёл разговор про Альму. — Бездомная была, наверное, хозяин её бросил где-то. Вот и бродила, злющая-презлющая. Сашка несколько дней её приручал. Пойдёт, положит мяса и — назад. При нём не ела, только рычала. А на следующий день глянет Сашка — нет мяса. Приучил понемногу. Однажды видим: идёт с нею рядом. Она только нюхает его штанину. Привёл. Вот так, как сегодня, есть не брала, всё нюхала, нюхала. Мы её на цепь не садили, не хочет — пусть идёт. Подумаешь! Привыкла. А как звать? Перебрали все собачьи клички от Жучки до Бобика — ни на одну не реагирует. Шкода сказал: «Пальма!» Поднялась, слушает. Он ещё раз повторил — снова легла. Стали подбирать рифму к Пальме — Сальма, Кальма, Мальва. Кто-то сказал: Альфа — ни гу-гу. Только на Альму откликнулась, замахала хвостом. Так мы и назвали её. Может, и её хозяин звал её Альмой, кто знает? Собака хоть и понимает всё, сказать ничего не может. А теперь, видишь, грустит за Сашкой. Умница. Ну ничего, пройдёт её грусть.
Верно, пройдёт. И её, и наш.