Хозяин частного дома подписал себе смертный приговор, когда отказался пустить на постой бывшего квартиранта.
В конце лета, в частном секторе обычно уже набирают достаточный вес поросята, а так, как до массового забоя далеко, то самым популярным блюдом в округе становится холодец. Это и понятно – товарную свинину местные животноводы отправляют на рынок, тогда как соседям сбывают за бесценок оставшиеся у них после разделки ножки, хвосты и головы. С вечера отоварился такими – главными ингредиентами для любимого блюда и Михаил Авдоньев. Правда, взялся за приготовление холодца лишь на другой день, когда собственная голова перестала трещать с похмелья. Растопил в доме печь, поставил кастрюлю с костями на огонь и должен был ждать несколько томительных часов, когда можно будет отведать готовое варево.
Но, голод не тетка. Потому, по привычке, завтракать он отправился к соседям. Там его угостили уже готовым студнем. И хотя денег безработному в долг не дали, вернулся обратно не с пустыми руками, а с краюхой хлеба. Закуска пригодилась, очень скоро. Ведь потянулись «на огонек» приятели Авдоньева со своим угощением. Вот только готовый холодец так и остался не разобранным. Потому что прямо на полу у печи пришлось «ночевать» хозяину с перерезанным горлом.
Страшную находку сделал живущий неподалеку курильщик, заглянувший, чтобы «стрельнуть сигаретку». Он и разнес скорбную весть по дворам, проводив самых недоверчивых земляков посмотреть на покойника. Затем по сообщению об убийстве, отправленном в полицию обладателями сотовых телефонов, прибыла следственно-оперативная группа.
С первого взгляда на обстановку в холостяцком жилище, криминалисты сразу же определили насильственный характер смерти домовладельца. А потом и вскрытие показало, что двум страшным резаным ударам ножа, распластавшим сонную и щитовидную артерии, предшествовало два десятка менее тяжких колотых ран, полученных во время борьбы, обернувшейся трагической развязкой.
Подворный обход, предпринятый полицейскими, позволил добиться многого. Были установлены не только личность убитого, его характер, прежний образ жизни и наклонности, но и возможный подозреваемый в совершении убийства.
Все соседи утверждали, что прежде миролюбивый и добродушный Михаил Авдоньев ссорился только со своим бывшим постояльцем, которого за две недели до этого выставил за порог, когда ему надоели поздние возвращения полуночника Никиты Кожина. Вот и вечером, накануне убийства, того видели у калитки подворья Авдоньева в компании Татьяны Луговой у которой он теперь снимает угол.
Правда, самого хозяина они не застали, так как в ту пору Михаил отлучился, чтобы вернуться с другими собутыльниками, с которыми продолжил шумное застолье до глубокой ночи.
И все же версию нужно было проверить, тем более, что теперь имелся адрес проживания Никиты Кожина, а в базе данных на ранее судимых уголовников, нашлась информация о том, что за несколько лет до этого тот условно-досрочно освободится из колонии, где отбывал срок за совершение разбойного нападения.
Задержали Кожина в доме Луговой, откуда и повезли на первый допрос предварительного следствия, в то время, как Татьяна прямо у себя в доме рассказала все, что знала о своем квартиранте.
По ее словам, они вместе с Никитой ходили в тот день подрабатывать у частного предпринимателя Георгия Петрова. На полученные деньги устроили ужин с выпивкой. Потом пошли за вещами Кожина на его предыдущее место жительства, но Авдоньева не застали. На обратном пути зашли в гости к знакомым. Оттуда Никита ушел вечером, а вернулся за Татьяной уже под утро босиком и в чужой одежде, заявив, что сланцы порвались, а переоделся там, где обычно работает.
Проверяя это утверждение, полицейские действительно получили у Георгия Петрова брюки и синие тапочки-сланцы, оставленные ночью Кожиным вместо чужого спортивного костюма, взятого в бытовке предприятия.
На первом же допросе Никита Кожин во всем признался. Оказалось, что конфликтовать с Михаилом Авдоньевым он стал после того, как ему надоело не только платить, бросившему работу, хозяину за проживание, но и кормить того, поить, снабжать сигаретами. В ходе очередной ссоры тот выгнал квартиранта. А так как в доме Татьяны Луговой, где нашел Никита приют, было куда менее комфортно, чем у холостяка Авдоньева, то он решил попроситься к тому обратно на постой. Чтобы задобрить, в свой визит после полуночи, когда другие гости ушли, даже принес с собой четок самогона. Но угощение не помогло. Михаил и слышать не хотел о возвращении к нему Никиты. Набросился на визитера с оскорблениями и кулаками. Возникла потасовка, в ходе которой Кожин схватил со стола кухонный нож и зарезал им хозяина. Покинув место преступления, нож выбросил, отмыл кровавые следы на руках и одежде у колонки на улице, после чего, как ни в чем, ни бывало, отправился к знакомому занять денег на выпивку, а похмелялся и с аппетитом закусывал уже в доме Татьяны.
Только на суде обвиняемый отказался от своих прежних показаний, хотя были те зафиксированы при понятых во время проведения следственного эксперимента в доме убитого Авдоньева. Теперь он утверждал, что в свой последний визит к Михаилу, с ним не ссорился. Более того, помог ему чистить ножом чеснок для холодца. Распрощались как добрые друзья у калитки, до которой Авдоньев сам радушно проводил гостя.
И тогда, для опровержения лжи Никиты Кожина, пригодились результаты различных экспертиз – судебно-медицинских, биологических и криминалистических. В том числе и по поводу вещей, изъятых на месте его бывшего трудоустройства. Оказалось, что на одежде и обуви Кожина, которые он сменил в ту ночь, зайдя в бытовку предприятия, где работал, имеются следы крови той же группы, что и у погибшего Авдоньева. Причем, нанесены были помарки, капли и брызги в результате контакта с предметом, покрытым жидкой кровью до ее высыхания.
Эти и другие доказательства вины позволили суду расценить поведение подсудимого как способ, избранный им для того, чтобы избежать ответственности за совершение особо тяжкого преступления. Действия Никиты Кожина были квалифицированы как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку. В качестве смягчающего вину обстоятельство было учтено противоправное поведение потерпевшего, ставшего поводом для совершения преступления, тогда как отяготило участь подсудимого его уголовное прошлое. Осудили Никиту Кожина к девяти годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.