… На днях встретил соседа, мы с ним выпили, и он мне рассказал про то, как появился на
свет. Отец с его будущей матерью встретился в госпитале, где он лежал после ранения на
Западном фронте. В 44-м году. «Мой отец понимает, что умрет и говорит медсестре, мол, я
молодой и ни разу не спал с девушкой, может быть, ты разрешишь мне побыть с тобой…», -
голос Логина, так зовут моего собеседника, предательски дрожит. И я понимаю, что это не
отнюдь от того, что он выпил…
Медсестра не ударила молоденького солдатика, не отвергла его… Через девять месяцев
родился Логин. 9 феврале 45-го года. Мать, говорит Логин, потом рассказывала, что отец
его тогда каким-то чудом уцелел после тяжелейшего ранения и пошел на поправку. Но весной
45-го его призвали вновь, и во время Берлинской операции маршал Жуков кинул его вместе с
другими солдатами в пекло, в мясорубку...
Позже, уже после Победы, матери Логина один из сослуживцев написал, как умер отец ее
ребенка (они так и не успели расписаться). В конце была приписка: «Жуков человек,
который жизнь солдата не ставил ни во что, он все время хотел выслужиться перед
Сталиным. Я его ненавижу…»
…Мне в начале показалось, что это слишком уж книжная и красивая история. Но я ему об
этом не сказал. Что я мог сказать соседу, которого знаю четыре года, с тех пор, как мы
переехали в новый дом в 2008 году? Он кандидат технических наук, наполовину еврей,
сейчас на пенсии. Знаю, что он ничего выдумывать не будет. Но я не знаю, что мне сейчас
с этой его правдой делать. Может быть, написать про его детство – про мальчика, который
родился в Казахстане, в самой его глубинке, где и радио-то появилось только в 61-м году,
после полета Гагарина в космос? Про то, как он пятилетним мальчишкой стоял босиком и
смотрел на звезды и едва угадывающийся рассвет в степи и как ощущал свое одиночество в
этом механизме мироздания… А может быть про то, как он в 15-летнем возрасте уехал в
город, где в первое время питался объедками на мусоре, пока его не взял к себе кавказец,
ставший ему другом, учителем и отцом?
А сейчас Логин, выпивший, сидит напротив меня, и рассказывает историю, которую, по его
словам, не говорил никому. Я его слушаю, и мне хочется плакать. И дело вовсе не в
Жукове, а в том ощущении человеческого взаимопонимания, которая возникает между двумя
людьми, и которые знают, что жизнь одна, и она очень коротка…