После работы над образами князя Мышкина и юного Франсуа, Жерару Филипу предстояло сыграть в экранизации одного из самых именитых романов Стендаля. «Пармская обитель» - первый французский фильм, который полностью делался в Италии. И это являлось заведомо хорошим знаком. Ведь сам Стендаль, разочарованный французским революционным движением, не только сознательно перенёс национально-освободительное движение на итальянскую почву, но и своего героя представил пылким итальянцем.
В этом эссе речь пойдёт не столько о самих съемках фильма «Пармская обитель» /Рим. Март-октябрь 1947 год/, а о той атмосфере, в которой они начинались. Ведь Жерар Филип жил и работал среди людей – своих товарищей по актёрскому цеху. Кто же эти люди и что они собой представляли? Ведь отношения были сложными, порой «неудобными». Лишь потом режиссёр Кристиан-Жак оценит мужество и благородство актера, с которым у него вначале не складывались даже рабочие отношения. И я постаралась кое в чём разобраться.
Итак, как же всё начиналось?..
а) режиссер Кристиан-Жак
«Римский контракт» был предложен Жерару Филипу режиссёром Кристиан-Жаком. Настоящее и полное имя этого человека Кристиан Альберт Франсуа Моде. Родившись в Париже в 1904 году, он с детства впитал дух столицы нравов и мод, знал её вкусы и пристрастия. Он был не только парижанином «до корней волос», любителем прекрасных женщин, на которых женился, иногда приглядев просто на съёмках, но ещё, и это главное, - одаренной творческой личностью. И к моменту первой встречи с Жераром Филипом, этим мастером был пройден уже довольно значительный и неординарный путь. Так, с юности Кристиан Моде рисовал картины и слыл прекрасным оформителем киноафиш, а получив диплом архитектора, вдруг неожиданно стал киножурналистом. И только через восемь лет непрерывных поисков решился снять свой первый фильм с знаковым названием «Дело идёт на лад». Он возьмет себе простой, но яркий творческий псевдоним - Кристиан-Жак , с которым и войдет в историю мирового киноискусства как выдающийся французский режиссер ХХ века. В отличие от своего друга, мега популярного, но так рано сгоревшего актера Жерара Филипа, режиссер Кристиан-Жак проживет долгую жизнь и умрет на девяностом году жизни, став Кавалером ордена Почётного легиона и командором Ордена искусств и литературы. За жизненный путь в кино получит он и своего «Сезара».
К первым своим успехам в кинематографе Кристиан-Жак пришел закономерно, проработав несколько лет художником, а затем ассистентом у самого Жюльена Дювивье - одного из ведущих представителей школы «поэтического реализма» 30-х годов. У него будущий режиссер учился созданию поэтической (драматической или комедийной) атмосферы. Под непосредственным влиянием опытного мэтра в 30-е годы оформляется, присущий только ему, легкий, ненавязчивый стиль, предполагающий остроумные речевые находки и актёрские трюки.
Пройдя к тридцати годам своей жизни определенную школу и усвоив уроки, в том числе и кинобизнеса, этот режиссер станет ориентироваться в дальнейшем на сотрудничество только с крупнейшими кинооператорами и актёрами Франции, Италии и некоторых других стран. Одно из главных требований, которое усвоил Кристиан у своего учителя - создание психологически достоверной картины в изображении характеров всех персонажей. Поэтому поиск нужного актера и работа с ним стояли всегда на первом плане у режиссера. И это ему будет прекрасно удаваться благодаря личному обаянию и умению создать дружескую атмосферу на съёмках. Поистине, рождённый под знаком «льва» был полон естественного обаяния: именно им располагал к себе людей и «запросто» приглашал на главные роли как восходящих, так уже и признанных звезд первой величины. Так, подлинной мировой премьерой 1958 года стала франко-итальянская кинокомедия с величайшими комиками театра и кино Франции и Италии - Фернанделем и Тото - «Закон есть закон». За неё Кристиан-Жак , как режиссёр, был удостоен высшей награды Берлинского кинофестиваля - Золотого медведя. А самым любимым собственным детищем стал его фильм «Если бы парни всего мира»(1956), в котором он впервые открыл для массового зрителя имя талантливого дебютанта, а в будущем выдающегося актера Жан Луи Трентиньяна (род. 11.11.1930 г.) Этот фильм , как лучший, получил Хрустальный глобус - главный приз Международного кинофестиваля в Карловых Варах. Причем, если говорить о будущем преемнике Жерара Филипа, то это единственное имя, которое (с большой натяжкой, конечно), приходит на ум. Дело в том, что оба актера «шли» в творческих исканиях рядом друг с другом. В 1950 году Трентиньян, учась в актерской школе Дюлена, получал первые уроки актёрского мастерства именно у Филипа и Вилара. Сам же Жан Трентиньян считал Жерара Филипа, с которым потом играл в театре и снимался в кино, одним из своих подлинных учителей. И неслучайно триумфы Трентиньяна в фильмах других режиссеров - в союзе с Бриджит Бардо в фильме «И Бог создал женщину»(реж. Р.Вадим) и вместе с Анук Эмме в фильме «Мужчина и женщина»(реж. К. Лелюш) - некоторые критики называли данью памяти и светлой ностальгии по гениальному романтику всех времён. В связи с этим отметим также, что Анук Эме боготворила Жерара Филипа и многому научилась у своего знаменитого партнёра, а их взаимоотношения почитала «великой встречей» в своей жизни.
Нужно отметить, что Кристиан-Жак безошибочно определял женские типы для ролей в своих фильмах. Так, мировую популярность Бриджит Бардо предвосхитил, в том числе, и он, сняв её в одной из самых популярных кинокомедий 50-х годов «Бабетта идёт на войну». А актриса Джина Лоллобриджида, считающаяся одной из самых красивых женщин второй половины ХХ века, стала неожиданно еще и невероятно знаменитой после исполнения роли Аделины в легендарном «Фанфане-тюльпане».
Насчет любимых женщин, с которыми Кристиан-Жак вступал обычно в брак, особый разговор. Известно, что фильмы «Пармская обитель» и «Чары» он задумал снимать специально для своей жены Рене Фор, которая, кстати, проникновенно и лирично сыграет в стендальевской экранизации роль Клелии. Снимая с нею же в 1952 году «Восхитительные создания», он также случайно познакомится с Мартин Кароль, и вместе с его очередным, уже четвёртым браком последует целый «период Кароль» с такими постановочными лентами, как «Лукреция Борджиа», «Госпожа Дюбарри», «Лизистрата» «Нана», «Натали». И это, наверно, вполне логично и жизненно, ибо любым истинным художником всегда движет Муза!
Мастерски снимая костюмные и любовные фильмы, Кристиан-Жак станет одним из самых коммерчески успешных режиссёров Франции пятидесятых годов. В 1952 году он создаст с участием Жерара Филипа свой легендарный фильм «Фанфан-тюльпан», за режиссуру которого получит премии сразу двух международных кинофестивалей – Каннского и Берлинского. Позднее Кристиан-Жак вновь вернётся к жанру «плаща и шпаги», в надежде передать эстафету Алену Делону , хотя и отдавая себе при этом отчёт, что тот отнюдь не чета Жерару Филипу. Причём, в фильме «Чёрный тюльпан» (1964) он также заставил Делона фехтовать, скакать на коне и даже участвовать в комических постановках… Но всего этого оказалось недостаточно для полного успеха картины. Правильно говорят: успех не повторяется дважды!
…Но вернёмся в начало 1947 года. К этому времени Филип с облечением отклонил контракты голливудских дельцов, и не потому, что отрицал кино, сделавшее Америку и мир счастливее. Он предвидел, что только зря потеряет время в США. Ведь на его глазах попытки завоевания Голливуда уже не раз случались с его товарищами и почти все они оканчивались плачевно. Так, актриса Мишлин Прэль - его несравненная Марта из фильма «Дьявол во плоти» - соблазнившись высокими гонорарами, вернулась из Америки заметно постаревшей и усталой. Более того, разочарованной, а её «американская мечта» стать второй Ритой Хейворд оказалась лишь розовой утопией. И Жерар поймёт насколько был прав в своём стремлении реализовываться во Франции. Это был его родной дом, который он преданно любил и о котором должен был во всеуслышание заявить, представив миру во всем культурном величии.
б) жизнь не по сценарию
Уже в начале года Жерар скрупулезно знакомится со сценарием и понимает, что предстоит непростая работа. Режиссер Кристиан-Жак умело использовал одноименный роман для создания грандиозной французской мелодрамы с захватывающим и интересным сюжетом. Стендаль написал свой последний большой роман - «Пармская обитель» в 1838 году в Париже и он стал своеобразным гимном настоящей любви и свободе. Режиссером же предполагалась вовсе не классическая экранизация, а использование лишь мотивов романа. Сам же фильм мыслился как приключенческий и увлекательный вестерн. Именно на этот жанр был самый большой спрос.
И главной «фишкой» в этой прелестной авантюре предназначено было стать исполнителю главной роли Фабрицио дель Донго. Ведь это был фильм по-Стендалю, а значит о любви страстной и огромной. Ну кто еще мог одолеть такую роль? Только Жерар Филип. Но здесь же ему предстояла задача сыграть образ не столько философски рассредоточенный, сколько действенный. Это должно быть и исторической киноповестью о борьбе итальянцев за национальное освобождение. И тут не было в стране актёра равного ему в романтическом амплуа. Бунтарский дух романа Стендаля, его протест против тирании и деспотизма мог также превосходно воплотить в характере своего героя лишь артист такого дарования.
В марте 1947 года начались непосредственно съемки фильма. «Пармская обитель» стала первым французским фильмом, который делался полностью в Италии. Вместе с Жераром Филипом в фильме работали выходцы из России: художник по костюмам Юрий Анненков и оператор Мишель Кельбер. Юрий Павлович Анненков (11 [23] июля 1889, Петропавловск, Российская империя — 12 июля 1974, Париж, Франция) — русский и французский живописец и график, художник театра и кино, заметная фигура русского авангарда, литератор. После 1934 года серьёзно увлёкся кинематографом, оформил декорации и костюмы более чем к 50 кинофильмам, в том числе, к фильмам с участием Жерара Филипа «Пармская обитель», «Красное и черное», «Монпарнас, 19». Юрий Анненков был другом Жерара Филипа и именно этот человек помог вдове актёра издать о нём книгу "Воспоминаний". Кстати, художник написал замечательный портрет великого актера, который сейчас находится в частной коллекции. Анненков вспоминал: «В Риме Жерар был счастлив. Он любил Италию, любил Стендаля, он разделял чувства своего героя Фабрицио. Спокойные и флегматичные характеры привлекали его значительно меньше. По самой своей природе Жерар был динамичным».
Несмотря на энтузиазм режиссера и оптимизм всей творческой группы, начало съемок оказалось неожиданно тяжелым. Отношения между режиссером и исполнителем главной роли долго не ладились. В своих пространных воспоминаниях Кристиан-Жак говорит о неблагоприятном первом впечатлении от своего будущего Фабрицио: «Слегка презрительному выражению лица часто сопутствовала улыбка. Это делало его ещё более ироническим. Впрочем, в зависимости от настроения Жерара, презрительное выражение могло стать вызывающим».
Кристиан-Жак также отмечал: «В своем отношении к людям он не всегда бывал справедливым. Во всяком случае так казалось нам, не знавшим тайных побуждений, которыми он руководствовался». Да, действительно, Жерар часто не скрывал своей неприязни к тем, кого не любил, или чем-то досаждал ему. Так, артист выплёскивает из окна гостиницы стакан воды на голову музыканта, игравшего и поющего ночью во дворе. Когда же хозяин пытался урезонить Жерара, в ответ тот с улыбкой парировал: «Надо признать, что он меня не разбудил, так как я ещё не ложился. Но ведь я мог и спать. К тому же люблю справедливость». За подобные выходки его выставляют за дверь. Но этим ситуация не исчерпывается. В ответ на тщетные попытки «приструнить», Жерар устремляется в ночные кабаки, а возвращаясь к утру, продолжал конфликтовать и держать в напряжении съемочную группу. «Он менял свое отношение к людям, свое поведение без видимых причин, вдруг становясь откровенно неприятным», - сетовал известный режиссер. В такой обстановке актёр сменит не одну гостиницу.
Что ж, Жерару двадцать четыре, он молод и горяч и, похоже, уход от юности с её максимализмом безнадёжно затягивается. И никто тогда не предполагал, что главной причиной неуравновешенности и эксцентричности являлась крайняя неопределенность личной жизненной ситуации артиста. Ведь та, с которой ему совсем недавно было так удивительно хорошо… её нет рядом! К слову сказать, впоследствии в театре часто наблюдали за ним подобные метаморфозы: если из несговорчивого и дерзкого он становился вдруг покладистым… это значит, что после очередной командировки приехала Анн и он опять с ней. Но здесь актер даже близко не желал никого пускать в свой внутренний мир.
Кроме того, Филип постоянно хотел отделить себя и других определённым расстоянием. Кристиан-Жак вспоминал: «Вначале наши взаимоотношения были не слишком сердечными. Он поставил меня в какой-то степени в тупик, и сам также был настороже. Внешне каждый из нас держался вполне корректно. Нужно сказать, что вне съёмок у меня не было с ним никакого контакта». И действительно в римской квартире режиссера частыми гостями были занятые в съемках актеры - Луи Салу(Эрнесто IV), Луи Сенье(Грилло), Люсьен Кёдель(Расси) , но Жерар Филип, как исполнитель главной роли никогда не появлялся, предпочитая проводить много времени в обществе Марии Казарес.
Даже сблизившись по-человечески впоследствии с Жераром и высоко оценив его личностные качества и профессиональные достоинства, Кристиан -Жак не мог не отметить: «Он казался мне человеком чрезвычайно скрытным, непонятным…». А я добавлю: он не хотел близких душевных отношений, потому что осваивал жизненный опыт, который принадлежал только ему. Наверно, в этом секрет неповторимости Жерара Филипа. Он был в буквальном смысле слова неприступной «скалой», так как не желал раствориться ни в другом мнении, ни в чужих методах, или просто эмоциях. Это мешало бы его самовыражению и перевоплощению. Так всё начиналось… совсем не по сценарию!
в) «явление» Марии Казарес.
Но как уже не раз бывало в подобных случаях, его путь «освещала» великая женщина. На съемках «Пармской обители» Жерар Филип близко подружился с актрисой Марией Казарес, с которой уже как года полтора назад был знаком по совместному участию в инсценировке одной из новелл Мериме «Федериго», где она исполняла роль юной и нежной Оливии. Следуя прежним добрым взаимоотношениям, Жерар всё свободное от съёмок время проводил в обществе этой интеллектуальной красавицы, на то время уже состоявшейся парижской актрисы.
Вообще, жизнь этой незаурядной женщины была столь же необычной. Испанка по происхождению, она была судьбой «повенчана» с Францией. Её отец Сантьяго Каcарес Кирога был министром внутренних дел при Второй Республике и, родившись (1922) в такой семье, Мария получила прекрасное образование. Она училась в Мадриде в el Instituto Escuela. Но В 1936 году началась Гражданская война и семья оказалась вынуждена покинуть Испанию и поселиться во Франции, где пережила немецкую оккупацию. В это же время Мария Казарес училась в парижской Консерватории драматического искусства и, окончив её, в 1942 поступила в театр «Матюрен», где и произошла её встреча с Жераром Филипом.
К моменту же их работы на съёмках, Казарес была гораздо опытнее Жерара Филипа, как по своему жизненному багажу, так и профессионализму, так как впитала дух театра Бульваров, сочетавшего в себе лирику и мелодраматический гиперболизм страстей, а в кино сыграла в одном из культовых фильмов французского кинематографа — «Дети райка» Марселя Карне (1944). Этот фильм, снятый им сразу после «Вечерних посетителей» и ещё в условиях немецкой оккупации (некоторые из членов съёмочной группы, будучи евреями, скрывали свои подлинные имена), вышел на экраны освобождённой Франции 9 марта 1945 года и пользовался большим зрительским успехом, непрерывно демонстрируясь в кинотеатрах в течение 54-х недель и в итоге собрав 41 млн. франков. Позднее данную ленту вообще именовали лучшей в истории французского кино.
В следующем году Мария Казарес снялась в фильме «Дамы Булонского леса (фильм)» (режиссёр Робер Брессон). Её персонаж — светская дама Элен, которая с помощью хитроумной интриги мстит бросившему её любовнику, представляет Марию Казарес своего рода «гением зла» в образе прекрасной женщины, именно эта роль вызвала дискуссию о характере её творческой индивидуальности и её «инфернальной красоте».
Уверена, что именно блистательной Мария Казарес, игравшей роль герцогини Сан-Северины, удалось как-то усмирить непокорство Жерара, сделать его неожиданно покладистым и кротким. Думаю, его покорила её страстная испанская органика, соединенная с ярким умом и великодушием натуры. Но она изначально не была связана с Жераром нитями, которые мы называем личной жизнью или судьбой. К моменту съёмок «Пармской обители», Мария находилась ещё во власти от головокружительного романа с Альбером Камю, длившегося три года. В связи с этим её даже называли «музой экзистенциализма». Альбер Камю так писал в своих дневниках о начальном периоде отношений с Марией Казарес: "В 1944-м мы пережили упоительные часы. Но часто, даже после наших встреч, счастье было для нас обоих отравлено гордостью. В горделивой любви есть свое величие - но она лишена всепобеждающей надежности, которую заключает в себе любовь дающая". Но Камю признавался друзьям, что без урагана чувств он не может ни писать, ни жить. И такой ураган приносила в его существование только Мария.
Образ пламенной итальянки, герцогини Сан-Северины в «Пармской обители» был ей изначально соприроден. Сложнее было «раскачать» Жерара... В своей главе книги воспоминаний актриса отмечает: «Подлинного Жерара я никогда не знала. Он проходил по жизни неуловимый, невидимый... Глубоко романтичный, влюбленный в легенды, он жил словно в изгнании - между небом и землей». И она буквально тащит его в шумные траттории(рестораны), в одной из которых Жерар познакомился с деятелями итальянского кино – известным сценаристом Сержио Амидеи, и знаменитым режиссером Витторио де Сика. Иногда артисты просто «пропадали» в гуще в жизнерадостной толпы…и тонус Жерара повышался, он начинал также открыто улыбаться и жестикулировать. Они вместе появляются на спектаклях Пикколо-театро ди Милано, где Жерар ещё более глубоко постигает суть итальянского национального характера.
Не думаю, что их близкие творческие связи являлись некой любовной прелюдией, которая могла бы перерасти в бурный роман. Прелюдия возможно и была, но скорее это были отношения актеров, постепенно перевоплощавшихся в свои персонажи. Мать Мину, приехавшая проведать своего Жежэ, не случайно видит в ней достойную «пару» для своего обожаемого сына… Но именно Марии Казарес первой придётся услышать признание Жерара о любви к Николь Фуркад, ненароком выплеснутое в камеру.
Таким образом, этот возможно начавшийся роман по совершенно естественным причинам не мог развиваться вглубь... Неслучайно, не пройдёт и года, как между нею и Камю в 1948 году снова возобновятся любовно-дружеские отношения, не затухающие уже до конца - вплоть до его гибели в автокатастрофе в 1960 году. Сама же она переживёт своего великого друга на 36 лет и войдет в историю мировой и французской культуры как великая трагическая актриса своего времени.
Филип же, по её свидетельству Казарес, «был одновременно слабым и необычайно сильным. Упрямым, суеверным, как все слабые люди, неустойчивым по характеру, темпераментным и впечатлительным». Несмотря на бурлящую гамму часто меняющихся чувств, он всегда интуитивно искал и находил людей, которые могли бы ему служить опорой в мире. Скорее всего, Мария Казарес и явилась для него своего рода старшей сестрой или наставницей, ибо его «вёл» не режиссер, а именно она. Так, каждое замечание Марии в его адрес казалось ему тем, что он смутно чувствовал сам, но не всегда умел точно выразить. И именно на этом уровне они прекрасно понимали друг друга! По этому поводу актриса отмечала , что Жерар быстро приобретал окраску того листка, который давал ему приют. Когда же однажды она назвала его хамелеоном, он одобрительно залился своим весёлым смехом, напомнив, что всегда сам выбирает тот лист, на который садится. Но именно в этом и состоял его личный и самый бесценный опыт - человеческого общения. И тогда, подружившись, они играют… и играют вдохновенно!
* * *
Признаюсь, что этот фильм, который был снят пятью годами раньше знаменитого «Фанфана-тюльпана», мне особенно дорог. И объясню почему. Считаю «Пармскую обитель» подлинной обителью любви самого Жерара Филипа. Здесь не актер, а прежде всего человек сыграл ту любовь, которая впервые начала жить в его сердце после встречи с Анн в Пиренеях. Свои чувственные и духовные переживания любви неопределённой… почти безответной, но вместе в тем неумолимой - он гениально перенёс на экран. И действительно, образ Фабрицио в исполнении Жерара Филипа получился более, чем убедительным!
Твоё прекрасное творение,
Как дань утраченной любви.
Жаль неземное песнопенье
Уж не поднимет жар крови.
Но успокоит всех влюблённых
Одним концом, одной строкой…
Стендаль рыдал бы удивлённый –
Воскрес, ожил его герой!
июнь - 4.07.13
_______________________________
Фото: Жерар Филип с Марией Казарес в фильме "Пармская обитель".