Маше было всего двадцать восемь, и день выдался в общем-то обычный, и место достаточно обыденное - просторный зал сбербанка. В помещении было пустынно и холодно. Неестественно холодно, как жарким летом, перед грозой. Кроме неё посетителей не было и Маша подошла к стойке обслуживания... Резко хлопнула входная дверь и в помещение банка ворвались вооруженные люди в чёрных масках. Сколько их было? Кажется трое. Маша и вскрикнуть не успела, когда один из них быстро подбежал к ней и больно схватил за волосы, туго стянутые резинкой в высокий хвост. Тут же приставил пистолет к её виску и обратился к девушке-оператору:
- Не дёргайся! Без лишних движений! Наличность в сумку, быстро! Иначе я ей мозги вышибу!
Его напарник кинул спортивную сумку. Третий же так и остался у входа. Всё происходило, словно в съёмке... И тут её сознание резанула первая яркая "вспышка" из детских воспоминаний:
***
Ей семь лет. Она лежит в своей кроватке, на стене горит ночное бра в форме жёлтой
звезды. Рядом музыкальная шкатулка, что привёз ей в подарок отец. Маша напрягает руку,
прилагает усилия, чтобы несколько раз провернуть ключик. И тогда колокольчиком звучит
музыка, раз за разом повторяя знакомую мелодию. Резные дверцы открываются и начинается
волшебное кружение фарфоровых фигурок. Вот появляется хрупкая балерина с поднятой
рукой и вытянутой изящной ножкой. Она успевает сделать один пируэт и плавно уходит за
кулисы, скрываясь в тёмных, непознанных недрах шкатулки. Затем на сцене появляется
нарядная пара с собачкой. Он в чёрном фраке и цилиндре, она в длинном белом платье,
в одной руке зонтик от солнца, в другой поводок. Рядом в беге застыла собачка. Маша
дала ей имя Каштанка. На уроке чтения учительница читала им отрывки из Чеховского
рассказа: "Каштанка помнила, что по дороге она вела себя крайне неприлично. От
радости, что ее взяли гулять, она прыгала..." Следом появляются дети: мальчик в
коротких шортах и белой рубашке застыл в махе ногой, чтобы ударить по мячу. Рядом -
девочка в летнем сарафане с букетом полевых цветов в руках. В заключении появлялась
скамейка, на которой - пожилая пара. Становилось немного грустно. Когда Маша
первый раз показала шкатулку маме, при появлении этих старичков на скамейке, та
вздохнула: "Вот так же быстро проходит наша жизнь." Но снова появлялась балерина,
на лице Маши вновь расцветала улыбка, и так по кругу...
Маша наблюдала, как девушка дрожащей рукой укладывала пачки денег на дно сумки. Ей показалось, что делала она это слишком медленно. А может, намеренно тянула время, чтобы кто-то из работников успел нажать тревожную кнопку? В этом случае что будет с ней, с Машей? Получит пулю в правый висок? И ВСЁ?... Как глупо! Вышла в обеденный перерыв по делам, зашла в сбербанк, чтобы внести очередной взнос по кредиту и ВСЁ?... Она не вернётся на своё рабочее место... не вернётся вечером домой? А кто будет погашать за неё остаток кредита? Мама была её поручителем. Только не это!.. Как больно! Зачем она сделала утром этот тугой хвост?..
Теперь чужая мужская рука крепко ухватила её за волосы, порой казалось дёрни он кверху сильнее и её хрупкое девичье тело оторвётся от чисто вымытого пола и эта боль перекроет неприятное прикосновение холодного ствола к её виску. Чтобы спрятаться от страшной реальности, как страус при опасности прячет голову в песок, её сознание тут же осветила вторая "вспышка" из детских воспоминаний:
***
Ей восемь лет. Она стоит на кухне у холодильника. Держит в руках холодную
консервную банку и горько плачет. Когда родители стали выяснять, в чём же дело?
Кто обидел? Она сквозь слёзы, заикаясь и всхлипывая произнесла по слогам: "Не хочу
кон-сер-ва-тив-но-го лечения." Мама догадалась о чём речь, только улыбнулась и
стала её успокаивать. Этим днём они ездили в больницу. Машу, вернее работу её
сердца долго обследовали на каком-то мудрёном медицинском оборудовании. После
долго ждали в коридоре. Наконец к ним вышел врач и пояснил маме, что девочке рано
делать операцию, можно пока обойтись консервативным лечением. Всю обратную дорогу
Машу пугали детские фантазии по поводу этого самого консервативного лечения. Дома
она достала из холодильника банку консервов и всё не могла взять в толк, как её
туда собираются поместить. Она представляла, как ей будет там темно, холодно и
одиноко. Мама объяснила, что ничего бояться не надо, просто какое-то время надо
будет пить таблетки, которые назначил врач. Но консервативным лечением дело не
обошлось. В подростковом возрасте её прооперировали в Научном центре сердечно-
сосудистой хирургии им. Бакулева и дали инвалидность. Биение её сердца стало
более ритмичным, благодаря вшитому кардиостимулятору. Вот только запретили
поднимать вес более 6 кг, советовали избегать физических нагрузок и поберечь нервы.
Как же тут не нервничать?.. Почему-то Маше очень захотелось заглянуть в прорезь маски, что была натянута на лицо парня, который продолжал держать её мёртвой хваткой. Ей необходимо было заглянуть в его глаза. Что она хотела в них увидеть?.. Скорее она хотела встретиться с ним взглядом в надежде, что он прочтёт МОЛЬБУ в её глазах. С улицы стали доноситься звуки сирены. Ну вот и полиция! Теперь будут долго разрабатывать план освобождения заложников и захвата вооружённых бандитов. Прямо бесплатное кино! А силы на исходе...
Парень повернулся в сторону витрины и прикрылся Машей, словно щитом. Что-то кричал до хрипоты своим подельникам. Досадно, конечно, когда вожделенная сумма в руках, а выйти и воспользоваться деньгами не можешь. Маша не пыталась сопротивляться или кричать, силы явно не равны. Наоборот, она инстинктивно прижалась к парню ближе. Ведь пока она прикрывает его своим телом, стрелять не посмеют. Сейчас она жертва и находится в полной физической зависимости от того незнакомца, что дышит ей в затылок. И теперь она боится операции властей по своему освобождению гораздо больше, чем угроз бандита. Ведь пока жив он, жива и она, его заложница. Разумом она понимала, что только повиновение может хоть сколько-нибудь уменьшить угрозу со стороны бандитов. Но физически она выдохлась, ноги ослабли, грудь сдавила резкая боль, биение сердца выбилось из налаженного ритма и стало биться часто-часто. Внутри что-то сломалось, будто пружинка в музыкальной шкатулке... и музыка постепенно угасала... Маша стала ловить ртом воздух, чтобы впустить его в свои лёгкие. Мышцы полностью расслабились и она начала медленно оседать на пол... Последняя "вспышка" её сознания была связана с недавними воспоминаниями:
***
Девочка четырёх лет, прервав игру с куклой, подбегает и прижимается к её ногам,
затем поднимает своё красивое кукольное личико и спрашивает: "Можно я буду называть
тебя мамой?" Сколько мольбы было в этих детских наивных глазах. Маше очень
хотелось в ответ кивнуть в знак согласия. Но она себя пересилила и сказала:
"Нельзя, у тебя есть мама". Девочка только огорчённо вздохнула и отбежала, чтобы
продолжить игру в дочки-матери со своей дорогой куклой. Маше категорически дали
понять, что она никогда не сможет выносить и родить ребёнка, ввиду её диагноза.
Она переживала, страдала, а когда её знакомая удачно вышла замуж, родила девочку и
позже предложила Маше подрабатывать у них няней, девушка сразу согласилась. Всю
свою нерастраченную материнскую любовь она перенесла на эту девочку. Родители
часто были заняты своими взрослыми делами. У них не хватало времени, а может и
желания быть рядом со своей дочерью и наблюдать как та растёт и развивается. Маша
для девочки время находила...
Она лежала на чисто вымытом холодном полу, над ней нависло лицо незнакомца. Из узкой прорези маски на неё смотрели глаза. Наконец, они встретились взглядом. И она увидела в его глазах - СТРАХ! Что он смог прочесть в её глазах? МОЛЬБУ? Вряд ли... ПОЗДНО! Теперь он увидел только СОЖАЛЕНИЕ, что всё так произошло...
Последнее, что помнило её сознание - детский голосок: "Можно я буду звать тебя мамой?" Сейчас бы она ответила: "Можно!.."