Муха села на соседний куст смородины.
- Теперь, когда мне осталось совсем немного, я бы хотел сказать вам спасибо…
- Эй, сирота казанская, не ной раньше времени. Думать будем!
Таким серьёзным Муха деда ещё не видела ни разу.
- Как ты влип-то?
- Летел к полю, хотел зёрнышко сорвать и возле камня посадить. Устал, отдохнуть хотел. Мог оторваться, но лапы тогда на дереве останутся.
- Не, без лап никак, сиди пока. И я стихами заразился, всякая зараза быстро пристаёт, - дед продолжал изображать опытного спасателя.
Но внучка уже приняла решение. Она подлетела как можно ближе к стволу и закричала:
- Эй, долгоносики, выходите немедленно, иначе я подожгу ваше дерево!!!
Дед поднял брови, выражая сильное удивление.
- Внуча, ты умом не тронулась? Чем ты их подпалишь? О, врать!
Несколько жучков показались на поверхности ствола. Вглядываясь в незваную гостью, они пытались понять – верить или не верить.
Пугать горазды все!
- Чего тебе надобно, Муха? Нам некогда, мы заняты.
- Отгрызите со всех сторон кусок коры, на которой сидит этот несчастный. Он наш друг.
- Ещё чего, нам делать, что ли, больше нечего, - вел переговоры самый крупный Долгоносик.
Он подал знак своим, что можно удаляться.
- У вас есть совесть или нет?! – пищала Муха.
- Вы тупо грызёте и грызёте, набивая животы, уничтожая деревья. А хоть раз кому-нибудь помогли? Бесчувственный, бессердечные насекомые!
Большой Долгоносик велел своим остановиться. В этом писке была сила и чувства, а сила чувств – великая сила.
- Муж твой?
- Да! – выпалила Муха.
- Так бы сразу и сказала. Меня бы кто так спасал, эх! Пошли, отгрызём. Делов-то куча.
Семья долгоносиков окружила Муха. И пяти минут не понадобилось, чтобы кусочек коры начал отпадать от ствола сосны.
Но лететь Мух не мог, ослабел очень. Пришлось Мухе и деду держать в лапах кусок коры, а прилепленный висел вниз головой.
Тяжеловато! Счастье порой даётся нелегко. Но если точно знать, что это именно твоё счастье, то можно и потерпеть.
Муха поглядывала на деда. Старик не жаловался, но пыхтел и ворчал себе под нос.
К берегу подлетели уже на закате. Муха осторожно положили возле воды. Лёжа на боку, герой виновато улыбался.
- Отмокай, оболтус. А я спать, намотался с тобой. Смотри, не утони ещо, - дед, едва шевеля крыльями, улетел к камню. Заползал в «дом» он уже на брюшке, лапы не разгибались.
Дед хотел сказать Муху, что внучка его любит, да решил, что сами разберутся.
Чужие слова и советы послушать можно, да чувства бывают только свои.
Уже несколько лапок отлипли от коры, но Муха ждала, пока он не освободится совсем. Подкармливая Муха прямо на берегу крошками засохшего хлеба, жалостливая и сама перекусывала потихоньку. Прилипший заметно повеселел. Когда последняя лапа получила свободу, Мух даже сплясал на камешке.
Чтобы понять прелесть своего тела, надо-то всего ничего – прилипнуть и отлипнуть.
Муха и Мух сушились в лучах заходящего солнца, сидя на своём камне. Похрапывание деда и плеск воды, розовый закат и ультрафиолетовое небо – всё это создавало душевную благость бытия.
- Ну, и зачем нам здесь пшеница? – начала разговор Муха.
- Ты же любишь всё красивое и полезное. Я бы ещё и цветы посадил, розы…
Великолепная Бабочка, с ярко-красными в желтую крапинку крыльями, присела рядом с мухами. Будто дразня невзрачных насекомых своей красотой, она несколько раз сложила и развернула свои крылья. Не просидев и минуты, прелестница улетела, провожаемая восхищенными взглядами.
«Почему я не такая? Люди мух ненавидят. Никто и никогда не говорит о мухах с восхищением и умилением. Назойливая – вот что обычно говорят! А про Бабочку – прелестная! Мелкая, навозная, противная муха! Божественная, чудотворная, восхитительная бабочка! Мух не жалко, бабочек очень жалко! Но душа-то есть у всех, даже невзрачных, - печально вздохнув, подумала Муха».
Розовый луч заходящего солнца добрался до камня, на котором сидели наши мухи.
Прозрачные маленькие крылышки засияли. Вот бы сейчас кто-то увидел их! Представьте, что обыкновенные чёрные мухи стали розовыми! Разве смог бы теперь кто-то назвать их невзрачными?
Нет, не в том дело, какой величины у нас крылья или как нас называют другие, а в том, под каким углом нас освещает небесный свет. Увидело Солнце двоих влюблённых, да так раскрасило их, будто сами небеса решили справить их свадьбу!
Надо вспоминать всех, кто встречается нам на пути, именно в минуты их душевной красоты!
Конец второй части...
Посвящается Карине Романовой.