На институтской «картошке» в начале восьмидесятых обед привозили в поле. Студенты и отдельные трезвые колхозники спешили насладиться коротким отдыхом, здоровыми советскими калориями, случайным сентябрьским солнцем и прощальными песнями перелётных птиц.
Ну, а завтраки и ужины сопровождал катушечный магнитофон. Гордый советский монстр из отходов оборонпрома воспроизводил всё, что можно было «достать» – и модного на тот момент, и не очень. Всё, в прямом смысле, от «Альфы» до «Омеги».
«Альфа» оглашала дощатую столовку непослушным есенинским «Я московский озорной гуляка» – и тут же советским патриотическим «Но приказ есть один, нет иного пути». Потом эту проповедь агрессивного послушания назовут «шансоном», в котором «Альфа» тихо и незаметно растворится. Истиннее Высоцкого шансонье не нашлось и долго ещё не найдётся.
Мадьярские песни «Омеги» казались жутко косноязычными, но тайны звезды Гаммаполис с одноимённого альбома и смотрящей на эту звезду «Леди летних ночей» запали в душу надолго. Группа эта была из братского социалистического лагеря, хотя уже тогда разъезжала по ненавистному Западу, к границам СССР даже не приближаясь. А потому и сама была столь же таинственной.
Но лишь подсознание тогда шевельнулось – и надолго умолкло. Вслух я поминал этих «демократов» лишь словами Высоцкого: «Я популярно объясняю для невежд: я к полякам уезжаю в Будапешт!». Первая сторона альбома «Омега-5» (второй «не достал») была знакома ещё раньше и успела надоесть вместе с советскими ВИА.
Да и состоялось моё знакомство с венгерским роком только потому, что только «братские» журналы на русском языке продавались свободно. При этом только «Венгерские новости» часто писали про «Омегу», «Фонограф», «Локомотив ГТ» и иные свои группы. Случайно прочесть в журнале «ГДР» про тот же «Пудис» было невозможно.
Венгры назовут свою страну «самым весёлым бараком соцлагеря» уже потом, когда она станет, по их же словам, «самым грустным домом Евросоюза». Тогда же описание совершенно невозможных в СССР рок-концертов и фестивалей, альбомов и гастролей вызывало, кроме неподдельного интереса, ещё и злость: чёрт, если братьям-мадьярам можно, почему нам-то нельзя?!
Впрочем, ответ тут же подспудно и возникал: 1956-й год, смертельный ужас тамошних коммунистов, а потом их трусливое заискивание перед побеждёнными чужим оружием, но не сломленными. Ответ пугал, поскольку мне это «оружие» было совсем не чужим: по «совсекретной» легенде, мой дед-полковник умер именно от ранения в Венгрии. Получалось, он отдал жизнь за эту относительную свободу у них и полную несвободу у нас. Вот и вызывали венгерские новости 70-х светлую грусть, как после неудачной любви…
Немудрено, что вскоре последовало моё окончательное погружение в «правильный» хард-рок, разжалование «всех этих демократов» в третий сорт и восприятие на слух только двух языков – английского и русского. Англо-американцы, как-никак, союзники по «нехолодной» войне; а на венгерском, кроме всего прочего, и сказать-то что-нибудь трудно. Угро-финские навороты, полтора десятка падежей, «эсто-о-нский кирпи-ич ме-е-дленно па-а-адал»… По несколько слов я «привозил» потом из каждой страны, где побывал – из Венгрии не привёз ни одного. «В этом чешском Будапеште» вспоминал что угодно, только не «Омегу».
Вспомнил её лишь тридцать лет спустя, в 2011-м. «Достать» было уже несложно, а уходящий век часто возвращает в юность – ничего удивительного. Как «просидели» во мне полжизни мелодии «Омеги» – вот что удивительно. «Дремлет» не каждая мелодия, далеко не каждая.
И тогда же впервые запомнил целых три венгерских слова. «Дьюдь Хаю Лань» – «Девушка с жемчужными волосами»! Её мелодия уже в 70-х стала мировым хитом, а через четверть века вспорхнула уже «Белой голубкой» (White Dove) из-под струны Scorpions. Ну, а слова, напоминающие посконное наше ругательство… Так и в английские не больно-то вслушивались советские фанаты-троечники – за душу брала музыка и только она.
Да и не «Ланью» единой. Вместе с ней, как оказалось, мимо идейного комсомольца-хард-рокера прошли:
– тяжелейшая «Nem Tudom A Neved» (плачь, Deep Purple!);
– пронзительнейшая «Van Egy Szo» (плачь, Uriah Heep!);
– развесёлая народная «Petroleum Lampa» (плачь, Эрик Клэптон!);
– пророческая «Eletfogytig Rock And Roll» (плачьте не только Rolling Stones!), перевод названия которой обнаружу случайно, но какой! «Приговорён к рок-н-роллу»!
– метельно-балалаечная «Lena», неизвестно куда несущаяся тройка-Русь (плачьте все, от Гоголя до «Песняров»!) – а, может, это и не Русь, а кочевники-мадьяры ищут новую родину, бросив старую уральскую?
И много чего ещё мимо на этот раз не прошло. Я тоже в чём-то «eletfogytig». Ещё одно венгерское слово – боюсь, не последнее.
А, вот, английские тексты «Омеги» не вдохновили. С детства знакомые хиты «пятого альбома» поблёкли, стали какими-то натянутыми. Куда привычней таинственное косноязычие. Свой язык у всех народов звучит естественнее. Но не «спикай» они – ведь, не заинтересовали бы мимоходом и меня в далёких семидесятых.
Всё так, всё замечательно – но увидеть «Омегу» ещё и живьём… Да в том же «золотом» составе, известном по «братскому» журналу… Ведь ровесники Битлов и Роллингов! Ведь старше всех классиков хард-рока, ездящих и не ездящих ныне в Россию! А потому на их первый за полувековую (!) историю концерт в Москве шёл с некоторым суеверным страхом.
И впрямь – зачем мне этот «стариковский рок»? Не напоминаю ли циничного зрителя из стихотворения Евтушенко «Мы, труппа трупов, начинаем наш концерт»? Ведь знаю: где-то точно собьются старики-гитаристы, где-то точно «запетушит» старик-вокалист. Но так не хочется на это говорить грубо и привычно «лажают». Так хочется думать: если они ещё в силах «тряхнуть стариной», то не рано ли я приуныл по ушедшей молодости?
Да, всё так и будет. Всё такой же длинноволосый солист Янош Кобор устанет через полчаса – две недели назад ему исполнилось семьдесят. Другой «дед-основатель», клавишник Ласло Бенкё, выглядит ещё старше и проблем не скрывает – с ним в паре клавишник-дублёр. Ударника Ференца Дебрецени, похоже, будет незаметно подменять двойник. Басист Тамаш Михай отыграет чётко, но все свои знакомые соло максимально приглушит. И лишь седой гитарист Дьёрдь Молнар (Георгий Молниеносец?) с крестьянской бородкой да в белом цилиндре фокусника до конца будет «вести» своих коллег, привычно забивая неточности новыми импровизациями.
Так будет – и не так!
Концерт пройдёт на одном дыхании – от гордой симфонической увертюры и до завершающей песни «Старые озорники». В руках будет программа выступления с переводами знакомых венгерских трудностей (учи дальше!) и вот с этим победным полувековым фото. Выбор хитов замечателен, а их английские версии забыты – всё, что можно завоевать, уже завоёвано. Лазерное шоу напомнит Pink Floyd. «Дьюдь Хаю Лань» будет предпоследней, и я с удивлением услышу, как соседи пытаются подпевать на их таинственном языке.
А первый их концерт состоялся в 1962-м, когда не было ни меня, ни большинства нынешних фанатов. А Кобор и Бенкё впервые выступили вместе ещё в 1958-м. Всевенгерская слава придёт к «Омеге» уже в середине 60-х, а мировая – в начале 70-х.
А в Москву путь «Омеге» будет закрыт все эти 50 лет. Сначала нами, а потом, вероятно, и ими. Они ведь тоже дети 56-го, всё происходило на их глазах. Они выжили, они вырвались, они пережили и «переиграли» все общественные формации. А потом узнали (или вспомнили), что в «стране оккупантов» есть несколько тысяч отщепенцев, которые до сих пор их слушают. И на прощание, «под занавес», можно приехать и к ним.
Ну, а почему бы и нет? Они, эти вдохновенные старики-озорники, сказали нам своё «прости-прощай». И мне – тоже.
Сказал и я. За былое высокомерие и за четыреста рублей, уплаченных за все альбомы «Омеги» на московской «Горбушке». Это не с торрентов качать, но, по сути, то же пиратство. Билет на концерт гораздо дороже. Советский неудачник разрушил свою «неудачную страну», преуспел – и теперь вздыхает.
Последние становятся первыми. «Омега» становится альфой…
P.S.
03.10.2017. Спустя 26 лет я вновь побывал в Будапеште, но уже совсем с другими мыслями. За архитектурой, историей и величавым Дунаем от меня не укрылась скоромная афиша с греческой "омегой", цифрой "55", ареной и датой в декабре 2017. Больше ничего в этой афише - но знающим вполне достаточно. Живы, курилки! Само желание "тряхнуть стариной" уже достойно! Дай им Бог!
И, наконец, выучил, как будет по-венгерски "спасибо". Кёсёнём, Омега!
26.12.2020. Печальные вести о смерти Ласло Бенкё и Тамаша Михая дошли до меня только через месяц. Они ушли 18 и 21 ноября, с разницей в три дня. Оба от рака. Обидно... Проклятый уходящий год нанёс ещё один коварный удар - и половины старой "Омеги" нет. Вечная память...
2023. А год спустя, в декабре 2021, пандемия поставит окончательное многоточие в истории "Омеги", унеся Яноша Кобора... Именно многоточие - ведь их история никогда не закончится!