Ты умрешь в моих объятьях,
Но будешь помнить,
Как умирают от этих рук.
Настя Полева
А не спеши ты нас хоронить,
А у нас еще здесь дела ...
"Чайф"
С последним всполохом зарницы на опушку соснового бора вышел запоздалый путник. Невысокий, кряжистый , с лицом изборожденным морщинами. Огляделся. Каменный дом на дальнем краю поляны призывно мигал ему огнями.
Всегда ли кратчайший путь - прямая? Спорный вопрос. По крайней мере, для Китовраса. Окольные пути чаще приводят к цели. Факт!
Подставив грудь, порывам ветра, утопая в снегу, продрогший "философ" размеренным шагом направился к теплу, и временному покою.
"Зачем ворота, если нет забора? Однако..."
Опорные столбы, щедро украшенные резьбой громового знака, вызвали у Китовраса легкую усмешку с примесью горечи. Времена, когда знак Перуна наводил ужас и благоговение, отошли в глубь прошлого. На передний план вырвались помповые ружья и прочие прелести цивилизации.
Краем глаза по левую руку Китоврас уловил движение. Распластавшись по сугробу, к нему подкрадывался пушистый смоляной комочек.
-Не балуй, жулик!
Поняв, что разоблачен, кот недовольно фыркнул и метнулся к дому.
-Вот-вот, лучше предупреди, что гость у порога.
Дверь оказалась незапертой, в прихожей царила полутьма.
-Смело живешь, - проворчал Китоврас, не обнаружив ни замка, ни паршивенькой щеколды.
Потоптался, но, похоже, встречать гостя никто не собирался. Помянув "теплым" словом молодежь, для которой законы гостеприимства пустой звук, он бухнул несколько раз кулаком по косяку. Решительно шагнул в горницу.
-Яков Палыч хороший!..
-Вечер добрый, - невпопад ответил гость. - Хозяева дома?
-Яков Палыч, - последовал ответ тем же самым странным голосом.
-Ничего не скажешь, содержательная беседа, - вздохнул Китоврас, пытаясь отыскать взглядом собеседника.
-Вот и весь сказ!
Теряя терпение, Китоврас заглянул в смежную комнату. Не такого он ожидал приема. В глаза бросилось обилие профессиональной звукозаписывающей аппаратуры. Мягкий свет старинного с бахромой абажура создавал атмосферу уюта. Посреди комнаты, спиной к вошедшему, сидел хозяин. Его кресло заслуживало того внимания, которое ему уделил Китоврас. Огромное, дубовое. И в то же время композиция из переплетенных тритонов и дриад, образующих спинку, придавала ему изящество.
На несколько минут в комнате повисла давящая тишина. Ее нарушил серый попугай. Он спикировал на плечо хозяина и стал прихорашиваться, приговаривая :
-Яков Палыч хороший, хороший...
-Полкан, - окликнул сидящего Китоврас, - ты не передумал?
-Нет, - глухо ответил тот, не оборачиваясь.
Гость подошел вплотную к креслу. Заглянул Полкану через плечо. Вокруг валялись узкие полоски ватмана. На одной из них худощавый светловолосый юноша тупо шизофренично с массой мелких деталей вырисовывал салон автомобиля.
-"Форд Аскония"?
-Нет. "БМВ". "Форд" вон тот, - он, не отрываясь, ткнул карандашом под ноги.
Рисунки иномарок чередовались с портретами молодой женщины. Вот она восторженная с широко распахнутыми глазищами ; а вот губы сжаты в тонкую линию, хищный прищур ; и рядом она же лукаво усмехается. И еще она, и еще. Полкан закончил рисунок. Отбросил в сторону. Снял очки в тонкой золотой оправе. Устало помассировал веки и потянулся за следующей полоской бумаги.
-Выпить найдется? А то что-то с дороги знобит.
Рисовальщик молча кивнул.
-Вот и весь сказ, - встрял попугай.
В красном углу Китоврас обнаружил низкий столик, заставленный разнокалиберными бутылками. С восхищением присвистнул:
-Богато!
-Не думай. Я завязал. Держу для друзей.
-Ага...
Бегло пробежав глазами по этикеткам, Китоврас выбрал "Белебеевку". Опрокинув рюмку в рот, занюхал тыльной стороной ладони. И тут же налил еще. Попугай слетел на пол и , расхаживая по комнате, пытался всех убедить, что Яков Палыч хороший. Меж тем к нему подкрался кот...
-А он не того ... Не съест?
-Нет.
-Что за порода?
-Васька-то? Кот помоечный. Сам пришел. Сам остался.
-Нет, Яков.
-Толи Диана, то ли что-то подобное. Мне его подарили.
Разговор не клеился.
-Может, все-таки ...
-Я сказал: нет. Оставим этот разговор. А то я не умею обижаться пассивно.
-Ишь, какой прыткий! Древний народ уходит. Подлунный народ уходит. Из рода Полехана ты, поди, один остался, или еще кто-то есть?
-Один.
-Вот видишь. Или ты надеешься отсидеться? Так не получится. До города рукой подать.
-Тридцать километров.
-И я о том же. Уходить надо, а ты надумал учиться. И чему? Дизайн автомобильных кузовов. Смех, да и только...
Полкан протяжно с надрывом вздохнул. Поправил очки и вновь уткнулся в рисунок.
Настойчивые требования признать Яков Палыча "хорошим", видимо, изрядно надоели Ваське. Он подгреб попугая к себе и принялся вылизывать ему перья. Яков Палыч заткнулся, стоически перенося ухаживания. Лишь нахохлился, тюкаясь клювом в пол. Судя по всему, процедура была ему не внове.
Китоврас выпил и вновь налил рюмку. Такими дозами он мог пить долго...
Мир стремительно изменялся, а Полкан не желал этого видеть, не желал признаваться, что он в этом мире лишний.
-Возвращаясь к нашему разговору...
-Заткнись. И без тебя тошно.
-Вот и весь сказ... - успел прощебетать Яков прежде, чем Васькин язык заставил совершить очередной поклон.
-Род Полеханов не простит...
Карандаш с хрустом переломился.
-Если не дурак, то сейчас сам все поймешь. Собирайся.
В действиях Полкана появилась нервозность. Псих так и пер наружу.
-Погодь. Дай на дорожку принять.
Китоврас критически осмотрел рюмку. Отставил.
-Так быстрее будет, - пробормотал он, допивая "Белебеевку" прямо из горлышка бутылки.
На дворе лютовал студенец. Поскрипывали сосны.
-Куда путь держим?
-В гости.
-А нас приглашали?
-Обойдемся и так, - процедил сквозь зубы Полкан.
До окраины города добрались легкой рысью. Волосы покрылись изморозью.
-Надеюсь, она живет не в центре?
-Не волнуйся... А кстати, почему ты решил, что это ОНА?
-Если судить по твоим художествам, то одно из двух... Надеюсь, мы не идем в гараж?..
-Ну-ну. Наблюдательный ты наш. Посмотрим, что ты запоешь через несколько минут.
Чувство дискомфорта не покидало Китовраса до тех пор, пока грузовой лифт не поднялся до тринадцатого этажа. Не любил он замкнутых пространств. Душа рвалась на простор. на волю. Полкан по-хозяйски забарабанил в металлическую дверь.
-Я думал ты знаешь о существовании звонка.
-Обойдусь!
Грязный полутемный коридор отнюдь не настраивал на лирический лад. Китоврасу даже пришло в голову сравнение нынешнего мира с заплеванным подъездом. Отвращение с примесью брезгливости - иных эмоций эта эпоха в нем не взывала.
Беспредел!
Очень точное определение. И очень гнусное. Гром и молния! Чувство подавленности, грозящее перейти в ярость, нарастающей волной заполняло его разум. И этот миг...
Распахнулась дверь. Хлынул слепящий поток. В ореоле сияния на фоне обшарпанного дверного проема возникло очаровательное коротко стриженое создание. Увидев Полкана, нахмурила брови...
Спасая положение, вперед выступил Китоврас. Привычным жестом забросил за спину изрядно поседевшую гриву.
-Добрый вечер. Простите, что нагрянули без приглашения.
Хозяйка без колебания сменила гнев на милость. На пухлых щечках появились милые ямочки.
-Ну что же вы стоите в дверях. Проходите.
Преодолев робость, Китоврас галантно поцеловал руку хозяйке дома. Представился.
-А меня зовут Снежанна, - выдохнула она в ответ глубоким контральто.
-Вы прелестны, как ПЕРУНИКА.
Зардевшись, Снежанна спрятала под опущенными веками сияющие очи.
Час пролетал за часом, а Китоврас не мог оторвать взор от восхитительной чаровницы. Он не помнил о чем говорил... Что делал...
Полкан расположился на полу у ног своей возлюбленной. Положил ей голову на колени. Снежанна рассеянно ворошила его волосы. А как заразительно она смеялась... И вообще с ней было легко и радостно.
-А скажите, что за цветок - перуника? Ведь это цветок, я правильно поняла? Я такого не знаю.
-Знаете. У него шесть лилово-голубых лепестков, поросших золотистыми волосками. Греки звали его радужным. На Руси он известен, как ирис.
Снежанна захлопала в ладоши. Россыпь смеха была Китоврасу наградой.
-Мама в детстве звала меня ириской.
Полкан еще крепче прижался к ее округлым коленям. В глазах женщины промелькнула грусть.
"Она мудра, - подумал Китоврас, - и сострадательна. По-своему, по-бабьи она жалеет Полкана, но бессильна что-либо изменить."
Возле буйнодерева на развилке дорог Китоврас с Полканом застыли в молчаливом прощании. Первый считал, что выражение "время - лучший лекарь" лишено основания.
-Вот и весь тебе мой сказ, - отвернувшись, прошептал Полкан.
Китоврас не нашел, что ответить. Да, и надо ли?.. Слова не властны над чувствами.
На горизонте появилась колесница, запряженная четверкой белоснежных коней с золотыми крыльями. Даждьбог вскинул над головой огненный щит, возвещая о приходе нового дня.
А старый кентавр все смотрел и смотрел вслед удаляющемуся родичу.