Фото с сайта world.lib.ru - Финский залив
ХВЕДАР ЖЫЧКА "ДЕНЬ БУДЕТ ЯСНЫМ"
Повесть
Перевод на русский язык, сделанный по украинскому переводу с белорусского языка
ЧАСТЬ 1
МЫС УГОРЬ
19. ДЕМОБИЛИЗАЦИЯ
В парадной, не в один день подогнанной форме, застыли в строю "старики". Внимательно вслушиваются в каждое слово командира.
- На основании приказа министра обороны Союза Советских Социалистических Республик, - зачитывает тот, - согласно с утверждённым начальником штаба графиком приказываю демобилизовать из рядов Военно-Морского Флота... по отдельному радиолокационному посту: главного старшину Шкоду П. А., старшину второй статьи Башкирова А. М., матросов Богданова М. М., Генералова Л. С., Павлова К. Д.
- Вот радость! - обнимается со всеми Башкиров. - Аж не верится.
- Закончилось, - добродушный Генералов разгибает спину, словно скинул с неё большую тяжесть.
Что для него закончилось — я так и не понимаю. У нас он живёт, как кот: только ест и спит.
- Ну, профессор, - толкает Шкоду в бок Богданов. - Университет "гавкнул"?
- Почему это "гавкнул"? - Шкода делает вид, будто ничего не понимает.
- Ха! Прикидывайся! Сейчас что — декабрь? Занятия в вузе начинаются с первого сентября. Январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, — считает Богданов на пальцах, подносит под нос Шкоде два кулака. — Восемь месяцев! Что жевать будешь? Жевать, говорю, что будешь? Петька здесь остаётся. Камбуз здесь остаётся. А ты фи-и-ить! - в Полтаву. Приедешь, ну и что? В кармане ветер гуляет. Ха-ха! Профессор...
- То что, я уже и на еду, думаешь, не заработаю? — уже тише спрашивает Шкода.
- Заработаешь. Почему же не заработаешь? Ещё как заработаешь. Вчерашнему воину все дороги открыты. Видно Полтава ждёт не дождётся главного старшину Шкоду. Место держит... Начальником продобеспечения города. Эх ты, тютя! Вкалывать будешь. Вка-лы-вать! Ану, взяли! Холку натрёшь так, что выскочит из бедной головушки мечта про университет. И усы повиснут...
- А я, братцы, приеду в свой колхоз, сяду на трактор и — эх, яблочко! — Башкиров хочет вернуть приподнятое настроение, начинает танец с выкаблучиванием.
Богданов продолжает своё:
- А Башкирову что? Отец новую хату поставил, телушку выкормил, денежек насобирал. Сын приедет — сразу свадьба. Невесту выбрал уже: богатого рода, полную, упитанную... Хозяйственную, толстопятую. Башкирову не надо будет голову ломать. А ты, профессор, ещё покрутишься.
- Ну, а ты? Ты как устроишься? - Генералов подступает к Богданову.
- Я? - притворно удивляется Богданов. - Я? Хочешь, нарисую в деталях. До Москвы еду пластом, без памяти. Все деньги отдаю проводнице с условием, чтобы под носом постоянно был шнапс. В Москве пропиваю последний бушлат...
Богданов хватает гитару, дребезжит и напевает:
Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
Товарищ мы едем далёко,
Подальше от нашей земли...
Ага-а... Еду, значит, далеко и бью телеграмму Нюрке: "Встречай. Навеки твой." Нюрка у меня — огонь. Ей объяснять не надо, только намекни. А любит меня, аж млеет! Я к ней в одних плавках приеду — всё равно примет. Но дал слово...
- Не пить? - спрашивает Петька.
- Тоже мне! Не пить... Бабе обещать? Такого слова я и адмиралу не давал...
- Это тогда, когда ты окрутил дочку адмирала? - Петька хитровато прижмурился.
- Я её или она меня — это тебя не касается. Дай закончить детали. Эге, про слово. Слово дал, что приеду в морской форме... Нюрка очень любит морскую форму. Не саму форму, а меня в морской форме, — быстро исправляется Богданов. — Говорит, сбережёт и будет у меня требовать, чтобы я её на праздники одевал... Баба, что возьмёшь? От Москвы до Ростова сутки шлёпать. Я, само собой, не пью. Отсыпаюсь, вычухиваюсь, моюсь. Приезжаю свеженький, как огурчик. На вокзале, как всегда, Нюрка встречает на такси. Конечно: объятия и — чмок в щёчку. Едем на квартирку. Тёща берёт курс на гастроном. Мы — одни наконец. Тут-то и даём волю чувствам. Беру её головку в свои лапы, припадаю к губам. А рядом...
- Горы подушек, — подсказывает Петька.
Мы подхватываем:
- Медали звенят...
- Радио на всю силу!
- А в кармане ветер гуляет!
- Ох-ха-ха!