К гл. 1: http://proza.ru/2019/04/06/72
ГЛАВА ВТОРАЯ.
ТРАГЕДИЯ НА КРИВОЙ УЛОЧКЕ.
- Вы знаете, мне уже пора, становится поздно! Я еще никогда так не задерживалась!– с некоторой тревогой в голосе проговорила Марианна и, как будто предчувствуя что-то недоброе, плотнее прижалась к руке нашего героя, отчего г-н О… к великому своему удовольствию ощутил упругость ее прелестной груди, несколько вздрагивающей от прерывистого дыхания. Это взволновало нашего героя, и он едва удержался от порыва обнять свою спутницу и прижаться к ее лицу губами. И, наверно, надо было это сделать, но, г-н О…, видя внезапно изменившееся состояние Марианны, не посмел осуществить свое намерение, понимая, что оно может быть не к месту.
- Сейчас, Марианна, не переживайте, мы действительно несколько увлеклись, сию минуту найду извозчика и отвезу вас домой! – ободряюще произнес он, тщетно оглядываясь по сторонам.
Они решили возвратиться к театру, благо, путь был не длинный, так как наши герои еще не успели уйти далеко вперед и находились где - то в середине означенной кривой улочки. Как ни странно, она оказалась довольно длинной. Г-н О… почтительно развернув свою даму, естественно, развернувшись и сам вместе с ней, повел ее в обратном направлении, рассчитывая на театральной площади поймать экипаж, так как извозчики именно там и обитали.
По предложению г-на О…, чтобы сократить путь, они двинулись заросшими густыми кущами ракиты и терновника, давно уже не имевших оград, пустырями дворов нескольких ветхих, расположенных друг против друга, нежилых домов, коих на этой улочке было несколько. Пожалуй. это было самый глухой на улочке пятачок. Строения эти представляли собой довольно убогий и невзрачный вид. Глядя на них, Марианна уже пожалела, что согласилась на предложение своего спутника, которому было весьма приятно, вести свою даму, ощущая манящее тепло ее стройного тела, дурное предчувствие не покидало ее. И вот когда до спасительной площади оставалось совсем немного: преодолеть по улице некоторое расстояние, перейти сточную городскую канаву – и все, герои нашего повествования, едва миновав последнее такое мрачное строение, не успели еще ступить на улицу, как вдруг кто-то неожиданно, грубо обхватил их обоих сзади руками и затем оторвав друг от друга, стал удерживать в таком положении. Лиц, напавших на них, они видеть не могли, так как те скрывались сзади. Вполне очевидно, что тати находились в этом доме и увидев рядом проходящих господ, решили на них напасть.
- Разбойники! – пронеслось в голове г-на О…
Ужас в первый миг объял его. В такой ситуации он находился впервые. Марианна же испугалась до такой степени, что вместо крика о помощи из ее гортани вылетел какой – то сдавленный хриплый стон. Возможно негодяи держали ее за горло. Ноги несчастной стали ватными и она обмякла в руках державшего ее злодея, от страха лишившись чувств. Державший ее тать, подхватив Марианну под талию, буквально отволок ее в сторону, шагов на десять от г-на О…, который, несколько опомнившись, протестуя, задергался, сделав попытку вырваться, своим порывом заставив державшего его разбойника даже попятиться вместе с ним назад.
- Тихо, господа хорошие! - возник перед юношей дюжий детина с топором в руке, - Будете молчать, живехоньки останетесь, - негромко и угрожающе произнес он. – А коли баловать вздумаете, - продолжал он, вращая перед лицом г-на О… своим нехитрым, но грозным орудием, - то как есть, на месте всех так и порешим!..
- Вы же русские люди, православные. – тихо произнес наш герой, оглядываясь в сторону Марианны. – Как вам не совестно? Ведь это же все грех. Отпустили бы нас с миром. Коли вам добра надо, так возьмите, все, что у меня есть.
- Слышь, Волк, ты б обухом бы яго ахнул, что ли? А то, вишь, егозится больно! – проревел за спиной г-на О… разбойник, продолжая сжимать железной хваткой сцепленных в замок своих рук грудь нашего героя.
- Погодь, Голец, погодь. И обухом успеется. – отозвался тот, кого кликали Волком. – А ты, барин, - обратился он к г-ну О…, - сам-то совесть имеешь, аль нет? Поделишься с народом сам, али и впрямь тебя ахнуть?
- Забирай. Кошелек в кармане. Только даму не трожь! – с дрожью в голосе ответил юноша.
- Барыньку?.. Григуня! – крикнул Волк очевидно третьему разбойнику. – Что там с нашей барынькой-то?
- Поди обмёрла! - отозвался тот. – Висит, аки плеть. Хоть на руках неси!
- А ты яё положь, да и приведи в чувства! – заржал сзади нашего героя Голец. – Барин наш не обидится на то. Правда барин?.. А коли обидится, так мы яму тода башку снесем. Я тебе дело говорю, давай, Волк, жмакни яго, сил моих больше нет ентова жеребца держать. А потом усе и барынькой займемся!..
- Погодь, - проворчал Волк, - Никуда от тебя барынька ента не денется. Пущай пока с ею Григуня поговорит, а мы с тобой покуда дело справим. Дай, шмель ( кошелек. Прим. автора) достану. Да раздеть допрежь его надо. а то одежу усю кровью забрызгаем, дура ты неотесанная. А одежа, смотри, на ем какая справная? Держи, вот, лучше, крепче, шоб не дергался!..
Просунув руку под сюртук г-на О…, в другой продолжая наизготовку лезвием вперед держать топор, он стал шарить по карманам в поисках кошелька. Голец прибавил усилий, прижавшись головой к спине нашего героя. Я говорю так потому, что г-н О… превосходил их всем ростом почти на целую голову.
Тем временем тот, которого сотоварищи его завали Григуней, опустил бесчувственную Марианну на траву, с явными намерениями, не внушающими сомнений в их мерзкой направленности, опустился перед ней на колени и, первым делом, сдернул с ее шеи золотой кулон, слабая цепочка которого тут же разорвалась, абсолютно не причинив Марианне никакого вреда. Слава богу, еще, что он о серьгах забыл, иначе без всякой бы жалости порвал ей уши. Затем разбойник стал своими грязными лапами шарить по ее телу, очевидно желая сделать прелюдию, прежде чем надругаться над честью лежавшей перед ним беспомощной женщины. При этом, близко над нею склонившись, часто и жарко дыша и слюнявя лицо Марианны своими вонючими шершавыми губами, то и дело лапая ее, вожделенно с придыхом приговаривал одно и тоже:
- Ну, что ты, барынька моя, ну что ты барынька моя…
В этот момент она очнулась, и, дико заверещав, отпрянула, но Григуня, крепко обхватив Марианну и прижав ее к земле, навалился на нее, зажимая рот и сдавливая ей горло.
- Замолчи, сука.- процедил он сквозь зубы. – Лежи тихо. Удавлю.
Казалось, еще немного, и Марианну от власти этих скотов уже ничего не сможет спасти. Покорясь своей участи, она с ужасом зажмурилась. Разбойник же, видя, что она молчит, потянулся рукою к правой ноге своей, чтобы достать из-за голенища нож и разрезать им платье Марианны.
Конечно, господа, оказаться на месте наших героев и сохранить при том рассудок – это большое мужество. Я еще удивляюсь, как несчастная Марианна не сошла с ума от всего этого кошмара наяву. Видимо, оградило ее от безумия только то, что она, зажмурив свои ночь-глаза, переключила разум на мысленную молитву богу, а потому даже не видела, как в руке разбойника появился кривой сапожный нож.
В свете появившейся луны г-н О… все отчетливо видел и, осознавая безысходность их положения, отнюдь не потерял присутствия духа, как это можно было предположить вначале, когда он, скованный страхом, стоял с робкой надеждой в душе на чудо. Пока Волк шарил у него за пазухой, ища кошелек, мысли нашего героя вихрем проносились в его голове. Юноша мучительно искал выход из создавшегося положения.
. Г-н О… понимал, что на что-то надо решаться, что он обязательно должен что-то сделать, чтобы защитить свою любимую и уцелеть при этом сам. «Господи, помоги!..» - пронеслось у него в голове. И господь услышал его…
Вызывавший прежде оцепенение страх, уступил теперь место взявшейся как будто извне, мощной и клокочущей силе дикой ярости и бешеной ненависти к этим презренным двуногим тварям, покусившимся на их жизнь, а заодно и честь им обожаемой женщины. Юноша нутром ощутил, как эта сила распирая его, ищет своего выхода, побуждая нашего героя к сопротивлению им.
Остальное все произошло очень быстро и как во сне. Сделав молниеносный, нечеловеческий по своей мощи рывок вперед, г-н О… нанес головой сокрушительный удар в мерзкую рожу ничего не подозревающего Волка. Сей стремительный удар сопроводился отвратительным хрустом раздробленных костей и без того кривого носа и надбровий разбойника. Сраженный стрелой страшной невыносимой боли, теряя сознание, Волк, выпустив топор, отпрянул назад, заваливаясь навзничь. Однако упасть он не успел. Не в силах остановиться в своем бешеном темпе, наш герой, вместе с оторопевшим Гольцом на спине, не успевшим от неожиданности разжать вовремя руки, инстинктивно продолжая свое мощное и стремительное движение, своим телом буквально смел Волка в находившуюся за ним сточную городскую канаву, куда они все втроем и рухнули.
Канава была явно не мелкая, где-то по пояс человеку среднего роста.. Натуральная русская канава. Придавленный двумя мужскими телами сверху к самому дну канавы, бесчувственный Волк, будучи щедро напоен болотной водой, перемешанной тиной с грязью, залепившими его дыхательные пути, испив сию последнюю горькую чашу, захлебнулся и утоп. Вот такая, господа, нежданная и позорная смерть татю.
Громкий звук удара, шум возни и плеск воды в канаве, смешавшиеся почти воедино, тотчас же привлекли внимание третьего разбойника-Григуни. Подняв от лица Марианны голову и в изумлении увидев, что произошло, он, так и не успев разрезать на ней платье, оставил свою жертву и бросился с ножом в руке к месту побоища на помощь своим сотоварищам по несчастью. Сейчас ему было не до нее. Не понимая еще толком, что произошло, а только строя догадки, насколько позволял его ум, Григуня заметавшись в панике по берегу канавы, увидел, как из темной воды отфыркиваясь и отплевываясь, вынырнула чья-то голова, затем вторая, потом по пояс в воде выросли силуэты обладателей сих голов, один из которых, находившийся сзади, схватил первого за глотку, тот завертелся, задергался, и они вновь ушли под воду. Это наш герой пытался притопить своего «всадника», ошеломленного внезапным падением в холодную липкую воду, и так как он был с самого верху, вынырнувшего первым.
Сообразив, что один из этих дюжих людей, их недавний пленник, Григуня, спрятав нож обратно за голенище сапога, подхватил с земли топор и бросился к воде, намереваясь покончить с нашим героем. Однако, случилось так, что первой над водой вновь показалась хватающая ртом воздух и пытающаяся отдышаться, голова Гольца, и разбойник, на сей раз долго не раздумывая, разнес ее топором в клочья, развалив Гольцу череп почти до самых плеч. Только когда окровавленный труп опрокинулся навзничь в воду, при свете луны Григуня понял, кого он отправил в преисподнюю, тем самым свершив своею преступной рукой правосудие. Гольца погубила некоторая его схожесть во внешности с нашим героем, вот поэтому Григуня в лунном сиянии и не мог разобрать, кто есть кто.
Эта роковая для разбойника ошибка послужила на пользу нашему герою, который увидев в его руках топор, бросился на другую сторону канавы и выбрался между тем на противоположный берег и теперь их с кровожадным, ошалевшим от злобы Григуней, разделяла далеко не узкая канава, достигавшая почти двух аршинов в ширину. Мосток через нее, в виде переброшенной через ширь канавы, старой дубовой двери, находился гораздо дальше. По ней г-н О… с Марианной переходили городские стоки, когда направлялись в парк.
Наш герой, оглядываясь, тщетно рыскал взглядом по траве, в надежде найти какую-нибудь внушительную дубину, чтобы защититься. Увидев, что они только вдвоем, разбойник растерялся. Вместе со злостью Григуню обуял и безотчетный страх. Он никак не мог сообразить, куда подевался главарь их шайки.
- Волк! Волк! – озираясь по сторонам, закричал он, прижимая к себе топор.– Волк!.. Ты где?..
- На дне! – в рифму ему язвительно ответил наш герой. – Уноси, ирод, ноги, пока цел! Иначе я тебе их вырву, висельник!..
- Ну, барчонок, твою мать! За все в ответе будешь! – грозил Григуня. – На колу твоя голова сидеть будет! Сердце вырежу!..
Если бы не Марианна, наш герой не стал бы больше вязаться с последним, оставшимся в живых, татем и не стал бы дальше испытывать свою судьбу. Но Марианна… Она оставалась в опасности и в любую минуту разбойник мог с ней расправиться. А потому г-н О… как только мог, заговаривал Григуне зубы, чтобы отвлечь его от мысли о ней.
- Чем лаяться напрасно, иди сюда, чурбан! Посмотрим тогда, чья голова где сидеть будет. Скоро сюда мои друзья приедут. Вот тогда тебе весело станет! – злил он разбойника.
Так, г-н О…, несусветно оскорбляя татя в своих словах, допек его до конца. Потеряв терпение, негодяй, понимая, что он вооружен и имеет преимущество, решив очевидно поскорее покончить со своим обидчиком, совершил вторую непростительную для него ошибку и ничего не придумав своими деревянными мозгами лучше, как попытаться перепрыгнуть через канаву, но, едва достигнув ногами берега, поскользнулся на мокрой траве и на самом краю канавы грохнулся на спину, тут – то его и настиг г-н О… Как тигр он бросился Григуне на грудь и оседлав его сверху, стальной хваткой своей стал удерживать руки татя, не давая ему снова воспользоваться топором. Разбойник, извиваясь под г-ном О…, пытался сбросить его с себя, но тщетно, наш герой оказался на редкость силен и продолжал успешно удерживать своего врага. Но надо было что-то предпринимать, чтобы обезоружить его. Не сидеть же так на нем всю ночь?..
Раза два г-н О… попытался боднуть и этого висельника в лицо, но в таком положении ему это не удавалось. Удары были не точны и выходили слабыми, да и тот отчаянно вертел башкой. Вдруг под действием неизвестно откуда взявшегося у обезумевшего от ярости г-на О… природного инстинкта, наш герой неожиданно вцепился зубами в нос негодяя, откусив его почти полностью и выплюнув откушенный кусок этой мерзкой плоти прямо ему в морду.
- А-а-а-а-а-а-а-а !!! – дико и душераздирающе огласил ночную тишину душегуб, замотав окровавленной башкой, а г-н О… теперь уже без особого труда вырвал у него топор и огрел обухом по голове, заставив замолчать, потому что удар был очень сильный и нанес разбойнику тяжелое ранение, он мог оказаться последним из множества других ударов, которые пришлось испытать в своей непутевой жизни этому татю, открывавшим бы несомненно, ему дорогу в ад, если бы г-н О… взял чуть ниже, прямехонько в висок. Но дьявол оставил негодяя жить.
Как только Григуня оставил Марианну, перестав давить ее своими грубыми мерзкими перстами, несчастная жертва его грязных домогательств почувствовала некоторое облегчение. В душе ее затеплилась слабая надежда на спасение. Она тоже явственно слышала звуки удара и плеска воды, но сие расценила по-своему, предположив, что тати утопили г-на О… И в тот же миг надежда на счастливое избавление, мигнув, погасла во тьме ее души, сменившись опять безысходностью и покорностью судьбе. Измученная женщина готова была снова впасть в бессознательное состояние. Однако обморок не наступил, и Марианна открыв зажмуренные глаза, увидела, что у канавы мечется тень ее мучителя с топором в руках. Значит юноша жив! Мысли ее лихорадочно заработали. А где же остальные разбойники? Больше никого нет. Она узнала Григуню по облику. Вот он размахивается топором и… О господи!.. .Он убивает его!... Все кончено… Сейчас этот изувер возвратится обратно за ней, и тогда ее ждет насилие и неминуемая гибель. Первой мыслью Марианны было бежать. Собрав все свои силы, она поднялась с земли, но от страха ноги ее не слушались. Ее хватило только лишь на то, чтобы зайти за дерево и спрятаться за ним, ожидая своей участи. Но разбойник почему-то не шел. Это ей показалось странным. Вдруг Марианна услышала голос нашего героя.
- Господи! Он жив! – воскликнула она.
Сердце Марианны затрепетало от радости и она, держась за сук, выглянула из своего укрытия и в этот момент услышала душераздирающий вой. Определенно, это был голос разбойника. Марианна, широко раскрыв глаза, продолжала наблюдать за происходящим. Это он! Это он! Это ее Василий!.. Вот он поднимается с земли, оставляя на ней лежать своего поверженного врага, лезет снова в канаву, переходит ее и приближается к ней…
- Слава тебе, Господи! Твоя могущественная длань простерлась над нами! – прошептала Марианна. – Он победил! Мой Василий победил их!..
Г-н О…, мокрый, грязный и окровавленный, перепачканный своей и чужой кровью, поднялся с земли и перейдя обратно вброд канаву, тяжело дыша, подошел к Марианне, которая стояла прислонившись к стволу клена, за которым таилась и от возбуждения дрожала всем телом, все еще не веря в свое чудесное избавление и едва ли осознавала, что все уже кончено и ей более ничего уже не угрожает. Его хриплый и задохнувшийся голос вернул ее к действительности.
- Все, Марианна, не надо больше бояться! – проговорил он, срывающимся от волнения голосом. – Позвольте, я присяду, чтобы перевести дух. Я очень устал от трудов своих праведных.
И г-н О… опустился подле нее прямо на траву, сам еще не совсем веря в свою победу.
И действительно, бояться более было нечего - с разбойниками покончено: два трупа плавали в сточной яме и третий с разбитой башкой и откушенным носом валялся там же на берегу.
Придя в себя, Марианна начала молиться, однако сотрясавшая ее дрожь так и не унималась. Марианну начал бить озноб, зубы ее стучали. Заметив это, наш герой поднялся и взяв ее за руки, стал уводить в сторону парка, в самые гущи зарослей, подальше от проклятого места. Марианна, не отнимая руки, покорно шла за ним, как во сне или бреду, переступая ватными ногами по мокрой и скользкой траве.
- А вы лев. Мой спаситель. – пересилив себя, проговорила она, слабо улыбнувшись.
- А они шакалы. – добавил, горько усмехнувшись, г-н О… - Быстрее, Марианна, я прошу вас, отсюда надо поскорее уйти, нас могут заметить, а возможно и заметили из ближайших двух обитаемых домов, а я не хочу, чтобы вы имели к этому какое-нибудь отношение, не хочу скандала вокруг вашего имени. – скороговоркой проговаривал наш герой и продолжал за руки уводить ее.
Так они углубились в темный безмолвный парк, где теперь были надежно скрыты от случайных глаз. С каждым шагом она постепенно все более и более приходила в себя и еще недавно сотрясавшая ее, как в лихорадке дрожь, стала униматься, испуг понемногу отпускал и теперь Марианна могла уже и соображать и говорить. Лунный свет, казалось, зловеще озарял их две одинокие фигуры среди густых темных кущ безлюдных аллей старого парка.
- Куда вы меня тащите, остановитесь… Мы же идем в лес, вы что, забыли, что за парком лес? Господи, в каком же вы растерзанном виде, да у вас кровь! – она, вытащив откуда-то платок, потянулась к лицу г-на О…, чтобы стереть кровь.
- Пустое! Это не моя кровь.- промолвил наш герой, отстраняя ее руку с платком. – У нас нет времени, Марианна.
- Нет, это ваша кровь. Они ранили вас. – настаивала Марианна и почти насильно стала стирать кровь на его щеке.
При первом же ее прикосновении к лицу своего спасителя, г-н О…, почувствовал резкую боль и, вздрогнув, отклонил голову назад. Он даже сам и не заметил, когда получил рану.
- Вот видите, упрямец, вы же ранены. – воскликнула Марианна. – И рана ваша кровоточит. Возьмите платок и сами прижмите его к ране..
Она отдала г-ну О… платок. Он повиновался. Щека, доселе его не беспокоившая, как назло, начала саднить.
- Марианна, надо куда-то уйти, куда - мне сейчас безразлично, но лишь бы быть подальше отсюда. – снова повторил наш герой, прижимая платок к щеке. - А кто сейчас в театре?
- Скорее всего Бруневский и сторож И оба, наверно, как всегда пьяны и их не разбудить. Вам, наверно холодно, Василий, вы ведь мокры !
Вид его был действительно растерзанный и ему было холодно, но нужно было что-то решать, время шло.
- Марианна, мы сейчас сделаем круг и вернемся с другой стороны к театру, я заберусь в окно и открою вам дверь и вы войдете!
- Нет, окна там запираются изнутри и накрепко, вам туда не забраться!
- Тогда пойдемте к моей матушке, она не очень далеко живет отсюда. Вон там, за перелеском.
- Я боюсь, а вдруг опять кто-нибудь нападет на нас? И что я скажу вашей матушке? Что ее сын по моей вине попал в руки разбойников?..
- Пустое, я ведь с вами! – говоря это, он представлял себя рыцарем, спасающим свою даму. – А матушку мою вы не знаете. Это душевный и прекрасный человек. Она вас очень хорошо примет.
- Нет, Василий Иванович, лучше пойдем ко мне, я живу недалеко от театра, но как нам идти, ведь вы ранены, оборваны и мокры? Да и я не в лучшем виде. Моя накидка вся в грязи.
- Хорошо, будь по-вашему. В темноте меня никто не заметит. Я провожу вас до дома и возвращусь к матушке. Извозчика брать нам нельзя, к сожалению, придется идти пешими.
На всякий случай он подобрал приличную увесистую дубину, и они осторожно вышли из леса опять в парк, где по-прежнему было ни души и если бы не случившееся с ними приключение, вряд ли смогли бы осмелиться в другой раз в это время ступить туда ногой, однако выбора у молодых людей не было и им приходилось осторожно красться по ночному парку на брошенную ими кривую улочку, а затем обойдя театральную площадь с левого ее края, пройти к дому Марианны.
Выйдя к ограде парка, наши герои не пошли через ворота, чтобы опять не выходить к тому месту, где недавно разыгрались столь трагичные события, а г-н О… найдя место с отваленными прутьями в старой металлической ограде, проскользнул в отверстие сам и помог пробраться через него Марианне, и едва они оказались на старой кривой улочке, как раздался цокот копыт, заставивший их прижавшись друг к другу, прислониться вплотную к ограде и стоять так не шелохнувшись, пока коляска не миновала их. В тишине они услышали, что экипаж все же остановился и ветер донес до слуха наших героев едва разборчивые голоса:
- Глядите-ка, барин, ма-а-а-ать честная! Три мертвяка, вона, два плавают, а один на траве!... А вона рядом, никак топор валяется?.. Топором, видать крестилися?..
- Поезжай, дурень! Поезжай, свидетелем быть охота! Без тебя разберутся!
- Барин! барин!.. – не унимался извозчик. - А вона, один, что у самой канавы-то, шаволится! Жив, ай нет?..
- Раз шевелится, знамо жив. Поезжай ! Черт!!!
Коляска покатила дальше.
- Слышите, Марианна, один жив, видать это тот, которого я обухом огрел…
- Господи, спаси нас и сохрани! Пойдем скорее отсюда!
До самого ее дома они прошли без приключений. Было уже за полночь. Ни одного прохожего не встретили. В таких городках в это время уже все давно спят. И ни одного полицейского чина на улицах вы не сыщите, господа. Для наших героев теперь это было к счастью.
Белеющий в ночной темноте своими старыми каменными стенами, дом Марианны располагался в самой середине улицы и мало чем отличался от стоящих по обе его стороны соседних мещанских и купеческих домов. Как и все они, он имел два входа: один парадный прямо с улицы и второй запасной-«черный» с торцовой его части со двора, огороженного высоким и глухим деревянным забором с запертыми воротами, куда можно было проникнуть только через калитку в заборе. Во дворе в маленьком флигельке жил дворник, который время от времени выходил из калитки на улицу, вооруженный, как он ее называл, «фузеей» - какой-то ржавой внушительной железякой, чтобы осмотреть входную дверь и окна дома со стороны фасада. Убедившись, что все хорошо, дворник возвращался обратно. При этом каждый его такой выход сопровождался страшным и заунывным петельным скрипом. К счастью для наших молодых героев, воинственный ночной страж Марианны, только что закончив свой дозор, вернулся во двор, возвестив им о том характерным визгом калитки. В этот момент они только что ступили на мостовую.
- Ну все, Марианна, я вас привел, слава богу! Простите меня – это я во всем виноват! – произнес г-н О…, грустно посмотрев на свою возлюбленную.
- Нет, это я вас позвала столь необдуманно прогуляться. Вот и прогулялись!… - она зябко передернула плечами – Но куда же вы пойдете в таким виде? Пойдемте ко мне, надо промыть рану и перевязать вас, а заодно и привести в порядок ваше платье. Я буду очень волноваться за вас, если отпущу. Места себе не найду. Кроме того, мне одной сейчас даже дома в эту ночь оставаться страшно. Побудьте со мной. Ну я прошу вас, мой великодушный лев!
Г-н О… заколебался.
-Но это неудобно, неприлично!...- промямлил он.
- Какие тут приличия, удобства…, когда мы едва с вами спаслись и если бы не вы, спаситель мой, мой добрый ангел, что бы сейчас со мной было?… А вы о каких – то условностях!… Сейчас не до приличий, пойдемте, вон вы весь в крови, боже мой, я и не заметила, голова разбита, вся грудь истерзана… Пойдемте! – и на этот раз уже она, схватив его за руку, потянула за собой. - Дворник, наверняка как всегда пьян и тоже спит и ничего не увидит, прислуга отдала ему ключ, но у меня есть второй. Да пойдем же скорее, пока Михалыч опять не вылез из своей берлоги..
И он пошел за ней… Пошел навстречу своей судьбе…
к главе 3:http://proza.ru/2013/07/05/840