Некоторые приложения радиоэлектроники.
В течение последующих трех лет я работал заместителем директора частного охранного предприятия (ЧОП), созданного при коммерческой фирме средней величины, торговавшей нефтепродуктами. Численность сотрудников ЧОПа, количество охраняемых объектов и, соответственно, величина зарплаты – все здесь было настолько небольшим, что предоставляло достаточно времени и стимулов для «левых» подработок. Директором ЧОПа был Михаил Александров, школьный товарищ Людмилы, пенсионер МВД, женатый на сокурснице Людмилы по мединституту Альбине. Дружеские отношения с Александровыми у нас сохранились до сих пор.
На дворе стояли «лихие девяностые годы», отмеченные разгулом преступности, уютно чувствующей себя в «обновленной» России. «Далекий, но нашенский» Владивосток в этом смысле не отставал от Центра. Появившиеся в городе бизнесмены вынуждены были защищать свой бизнес и свои жизни от преступных посягательств всеми доступными средствами. Естественно, что в этих условиях они искали способы обеспечения информационной безопасности своих предприятий и получения конфиденциальной информации о конкурентах, должниках и предполагаемых противниках.
Прилавки магазинов ломились от разнообразной спецтехники отечественного и зарубежного производства, (оставляю за скобками адреса поставщиков этого товара) позволявшей проводить разведывательные и контрразведывательные мероприятия, были бы специалисты, владеющие этой специфической техникой и имеющие соответствующий опыт ее применения.
Не удивительно, что в это время у нас с Михаилом начали появляться заказы на проведение так называемых оперативно-технических мероприятий (ОТМ). Обзаведясь кое-какими приборами, мы иногда выполняли подобные работы. Недостающую аппаратуру брали в аренду у «сторонних организаций».
Приведу пример. Крупная фирма обратилась к нам с просьбой установить местонахождение своего партнера по бизнесу, задолжавшего ей большую сумму и пустившегося в бега. На телефонной линии по месту жительства одного из приятелей разыскиваемого был установлен миниатюрный радиоретранслятор. Его сигналы улавливались направленной антенной приемника, установленного в арендуемой на время проведения ОТМ квартире, расположенной в подходящем месте. К выходу приемника был подключен магнитофон, который запускался на запись в момент снятия трубки контролируемого телефона и останавливался, когда трубка опускалась на рычаг. Используемая аппаратура позволяла в течение долгого времени не только записывать входящие и исходящие телефонные сообщения, но и регистрировать время их прохождения.
Ежедневно, раз в сутки, мы посещали конспиративную квартиру, (на профессиональном языке она называлась контрольным пунктом – КП) проверяли исправность аппаратуры и заменяли на магнитофоне записанную кассету на чистую. У себя в офисе, с помощью другого магнитофона, мы анализировали полученные записи.
Спустя месяц работа увенчалась успехом: были получены сведения не только о месте проживания разыскиваемого, (в другом городе) но и о времени предстоящего его визита во Владивосток. Узнали мы также и адрес предстоящего проживания «клиента» в нашем городе. Эти сведения были незамедлительно переданы заказчику ОТМ, что позволило ему «разобраться» с должником.
1 января 1997 года был введен в действие новый Уголовный кодекс РФ, в котором появилась статья 138, запрещающая нарушение тайны телефонных переговоров с использованием специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации. Хотя на рынке после этого ничего практически не изменилось, мы с Михаилом, будучи людьми законопослушными, прекратили исполнять заказы на разведывательные технические мероприятия.
Иногда мы брались за работы по предотвращению утечек информации из какого-нибудь офиса или иного объекта. Обычно с такими заказами обращались бизнесмены, заметившие признаки утечки своей коммерческой информации, или попавшие в конфликтную ситуацию и опасающиеся враждебного проникновения в свои секреты.
Должен сказать, что проведение контрразведывательных ОТМ – дело трудоемкое и достаточно сложное. В то время появилось много дилетантов и просто мошенников, которые, используя некомпетентность заказчиков, без труда «разводили» их на деньги. Побегав полдня по офису с каким-нибудь прибором в руках и с наушниками на голове, такой специалист подписывал у заказчика акт о том, что несанкционированные утечки информации на обследованном объекте отсутствуют и получал свои деньги. Поскольку в таком деле никаких гарантий от исполнителя, кроме его честности и уровня профессионализма, быть не могло, то заказчику оставалось лишь надеяться на то, что «зачистка» объекта произведена действительно качественно.
Мы свою работу по таким ОТМ начинали с изучения характера деятельности, организационной структуры и общей обстановки на предприятии. Если при этом выяснялось, что внутри коллектива конфиденциальная информация циркулировала бесконтрольно и была общедоступной, то проводить дорогостоящие технические мероприятия по поиску и закрытию технических каналов ее утечки было нецелесообразно, ибо для предполагаемого противника было проще и дешевле воспользоваться услугами засланного «казачка» или просто болтуна, нежели вести техническую разведку. Об этом мы прямо говорили заказчику и консультировали его по вопросам наведения порядка в документообороте, установления категорий конфиденциальности на ту или иную информацию и порядка доступа к ней сотрудников, по правилам проведения важных встреч и совещаний и т.п., словом, по установлению необходимого режима секретности на предприятии.
Если эти проблемы на предприятии были решены или нуждались лишь в незначительной корректировке, то наша работа продолжалась.
Беседуя с заказчиком, мы пытались выяснить все обстоятельства события, давшего повод для подозрения об утечке закрытой информации, сведения о вероятном противнике и его технических возможностях. От этого зависел ожидаемый диапазон технических средств, которые может применить предполагаемый противник. При этом мы пытались установить верхнюю границу этого диапазона, при которой затраты противника на разведку становились выше достигаемых им выгод. Это позволяло оптимизировать выбор средств противодействия возможным утечкам информации.
.
Далее составлялся план проведения ОТМ, в ходе которого сначала с помощью широкополосного радиоприемника-сканера изучался обычный фон радиоизлучений в эфире вокруг объекта. При этом использовался согласованный с заказчиком перечень ключевых слов, которые, будучи обнаруженными в общем эфирном потоке, помогали нащупать подозрительные каналы утечки.
Затем изучался сам объект: конструктивные особенности здания, расположение его помещений, в том числе соседних, входящие и выходящие коммуникации, системы отопления и вентиляции, электронная и оргтехника, мебель и предметы интерьера и т.п. – все, что могло использоваться для создания каналов несанкционированной утечки информации.
Далее, вооружившись необходимой аппаратурой, мы приступали к поиску подслушивающих устройств в выбранных помещениях и на коммуникациях, связывающих обследуемое предприятие с внешним миром. Перед тем, как начать этот, основной этап работы, именуемой на распространенном слэнге «зачисткой», мы согласовывали с заказчиком дни и часы предстоящей работы и легендировали причину своего присутствия на объекте, если работы не удавалось провести незаметно для персонала предприятия. Также заблаговременно мы «озвучивали» обследуемые помещения по известной, заранее разработанной нами программе, (например, транслируя раннее записанную радиопередачу) что требовалось для эффективной работы некоторых наших средств поиска. Все это делалось с целью скрыть от «противника» факт нашей работы на объекте, чтобы исключить или уменьшить его противодействие. Также заранее мы договаривались с заказчиком, как вести себя в случае обнаружения средств негласной прослушки: просто уничтожать их, или использовать с целью дезинформации «противника».
Здесь я вынужден прерваться, т.к. поймал себя на мысли, что опять, как и в главе, описывающей шлюпочные дела, мягко говоря, увлекся рассказом. Однако, тема противодействия утечкам информации настолько широка, что связно изложить ее в одной, даже очень большой главе, очень трудно. С другой стороны, тема эта, в силу своей специфики, по мере углубления в нее и обрастания неизбежными техническими подробностями, будет мало понятной, а главное – не интересной для обычного читателя. Поэтому, извинившись перед ним (читателем) в очередной раз, завершу этот рассказ тем, что после нескольких дней работы мы оставляли заказчику надежно «зачищенный» объект. При этом мы подробно инструктировали заказчика, как, по возможности, избежать в дальнейшем нового проникновения в свои секреты. По желанию заказчика мы устанавливали на объекте несложную аппаратуру противодействия работе различных подслушивающих устройств, например, анализаторы телефонных линий и шумогенераторы, для самостоятельного обслуживания которых от сотрудников предприятия не требовалось высокой квалификации.
В это же время я принял участие еще в одном проекте, который был связан с предоставлением услуг в области радиотелефонной связи. Городская телефонная сеть во Владивостоке была развита недостаточно, а сотовая спутниковая связь у нас тогда только начинала развиваться и была для рядовых пользователей малодоступна, в частности, из-за ее высокой стоимости.
Инициаторами использования так называемой транковой системы связи были сотрудники одной из ведомственных радиомастерских во Владивостоке, с которыми я и стал сотрудничать.
Система состояла из нескольких базовых станций, устанавливаемых на главенствующих высотах города и его окрестностей, и вещающих на сеть корреспондентских радиостанций. Каждая базовая станция была соединена с одной из городских АТС посредством кабеля или радио-удлинителя телефонных каналов и включала в себя антенну, дуплексер, 80-ваттный передатчик, приемник и контроллер ST-852, («сердце системы») работающий в протоколе SmarTrunk. В качестве корреспондентских радиостанций использовались японские носимые многоканальные станции DJ-180 мощностью до 5 Ватт и автомобильные DJ-130 мощностью 40 Ватт, в которые мы встраивали специальные логические платы. Система работала в полосе частот от 158 до 172 МГц (ультракороткие волны). Вся аппаратура была импортной.
Наши корреспонденты, находящиеся в зонах действия базовых станций, могли связываться между собой, выходить в городскую телефонную сеть и отвечать на вызовы с городских телефонов, пользоваться междугородной связью. Другими словами, наша транковая система осуществляла функции, свойственные современной сотовой связи.
Участвуя в этом проекте, я занимался самыми разнообразными делами. Чтобы расширить зону действия связи, мы подыскивали подходящие места в ближних и отдаленных от Владивостока районах, где устанавливали новые базовые станции. В ходе этих поисков проводились трассовые испытания, позволявшие составить картину прохождения радиоволн в том или ином районе. Колеся на машине по горам и долам южного Приморья, я производил необходимые радиоизмерения и составлял карты прохождения сигналов той или иной станции. Если не было возможности подключить эти станции к телефонной сети с помощью кабеля, то применяли аппаратуру УТК – удлинители телефонных каналов с остронаправленными антеннами. Используя морские карты и буссоль, взятые в гидрографическом отделе флота, удавалось точно навести радиолуч, несущий телефонный канал из Владивостока, на антенну базовой станции.
За три года количество работающих баз увеличилось с двух до восьми, а в число районов, охваченных транковой связью, кроме Владивостока, вошли Пригородный район, город Артем и районы поселков Раздольного и Славянки.
Кроме того, я консультировал клиентов, занимался мониторингом и организацией эксплуатации и ремонта корреспондентских радиостанций, оформлял на них разрешения Госсвязьнадзора.
В «гостинке», где проживали мы с Людмилой, также была установлена радиостанция, благодаря которой мы получили телефонную городскую и междугородную связь.
Эти подработки способствовали тому, что, несмотря на скромный семейный бюджет, к концу лета 1999-го года нам с Людмилой удалось собрать шесть тысяч долларов, которыми мы вскоре и распорядились соответствующим образом.