Вопросы после вечера Антона Черного в Доме Актера (Вологда)
1. Антон, предваряя вечер в кафе "Актеры", ты с казал, что хочешь встретиться с друзьями. Но ты ведь и так встретился... Причем тут вечер?
Я просто имел в виду, что мне хочется не читки с аплодисментами, а разговора. Всё равно ведь придут свои по большей части, те, с кем давно не виделся. Чего уж нам друг перед другом чиниться? Лучше было вообще без сцены и микрофона за столом посидеть, но в «Домике» как-то так принято читать... Почему-то с годами к стихам я начал относиться как к делу всё более личному, всё менее публичному. И сами стихи такие стали, и я какой-то другой.
1а. На вечре общения не произшло, видимо, оно было в кулуарах. А если так, что что говорят дррузья о твоих нынешних стихах? и почему они не беседовали с тобой открыто?
Да, мы немного пообщались после вечера с ребятами. Стихи вроде хвалят, но я критики от них особенной и не жду))) А открытой беседы не вышло опять же, наверное, из-за микрофона и прочих атрибутов. Я видел лица их, когда читал - это ведь уже разговор, хоть и молчаливый.
2. Разве это не было встречей Диогена? В чем разница? И почему ты не захотел представления ведущего?
«Диоген» проходит по последним четвергам месяца. И я на него вечно не попадаю. Тут был просто творческий вечер, какие Денис частенько проводит. Тимофеев так выступал в «Доме актёра», Таюшев, Маша Запольских, да много кто. Тут особенности формата не так уж важны. В том числе и кто кого представляет.
2а. Четверг тут ни при чем, формальность. Но уж Романенко мог бы наверно что-то добавить?
Денис всё организовал, причём удивительно быстро, так что у меня к нему вообще вопросов нет.
3.Прозвучала такая вещь: я практически бросил писать стихи. Это всегда тяжело для поэта, но ты сказал это вслух. Может не стоило обнародовать?
Может, и не стоило. Но ведь бросил я тогда всерьёз, так что никакой неправды я тут не сказал. Просто стихи, которые я сейчас пишу, соотносятся с прошлыми как до и после. Хотелось это объяснить как-то. Было одно время и отчаяние, и разочарование, а теперь всё это воспринимается спокойнее, т.к. писать я уж точно теперь буду всегда, бросая и поднимая снова.
4. Переводы Георга Гейма по тональности довольно мрачные. Насколько совпало с собственным ощущением бытия?
Что-то совпало, а что-то нет. Я делал книгу целиком, а там разные стихи есть, в том числе и те, что мне не нравятся. Гейма я очень любил в подростковом возрасте, когда еще читал его в чужих переводах. Вся эта депрессивная тоска отрокам вообще очень нравится. Поэтому в моем отношении к его творчеству есть элемент некоторой ностальгии, некие отзвуки ушедших эмоций.
5. Тарковский однажды воскликнул - ах восточные переводы , как болит от вас голова....Было ли что-то подобное в переводами Гейма?
Тарковский, конечно, немного лукавил: головная боль-то эта сладка, если занимаешься делом в охотку. Вы наверняка видели, комментарий Е. В. Витковского к этому стихотворению: «О подобном отношении к переводам вслух говорили многие советские поэты-переводчики, в стихах сказал об этом прямо лишь Тарковский, чем и вызвал очень резкий ответ Александра Гитовича, смысл которого сводился к, тому, что с нелюбимой женой лучше всего развестись, Тарковский переводил с трудом и без любви к делу, но прекрасно поставленный поэтический голос и безупречный слух не позволяли ему халтурить. Восточные монорифмы он передавал двустишиями и, может быть, был прав, хотя такой метод, как заметил С. В. Шервинский, арабских поэтов иранизирует. Весьма многочисленные и часто очень талантливые ученики Тарковского поэтическим переводом не занимаются и к делу этому относятся с презрением».
6 У нас в союзе есть Ирина Фещенко-Скворцова, она перевела книгу португальца Антонио Нобре.
Книга Нобре создавалась, можно сказать, на моих глазах, в ходе работы Ирины на форуме «Век перевода». Я португальским не владею, но кое-какие замечания по поэтической части ее работ оставлял, видел отзывы знатоков, поэтому уверенно скажу, что книга хорошая. Она у меня есть на полке. У Ирины отмечают отличное чувство сущности, звучания португальского языка. Видимо, это дар.
У нас праздновалось 20 лет выхода книги Архипова «Съемка рапидом». Нашел бы что сказать, если б был в Вологде?
«Съёмка рапидом» – не самая любимая мною книга Архипова. «Страсти по Эвтерпе», например, меня в свое время зацепили больше. Вообще к творчеству Валерия Дмитриевича я относился в разное время по-разному: сначала не понимал, потом зачитывал, потом остыл к нему, а потом одно время снова вернулся, переоценивая и перепонимая. Так, наверное, и должно быть с хорошими стихами. Если бы был я в Вологде, нашёл бы что сказать безусловно.
Читал ли, интересно ли, над чем работают другие члены союза?
Я немного выпал из Союзной жизни в последние годы, хотя кое-что встречал в сети и читал: Машу Суворову, Лету Югай, свежие рецензии Фаустова.
Ты хорошо знаешь творчество Марковой. Комментарии будут?
Я много раз собирался о Маше и Машиной книжке что-то написать, но отписки делать не хочется, а на серьезное как-то всё рука не поднимается. Не знаю, с чем точно это связано. Я же очень пристрастен в этом вопросе. Да и писать о стихах как-то в последнее время ленюсь. С охотой говорю, а писать лень. Такое случается: бывают периоды, когда рецензии пишутся, а бывает – и нет. Маше лично я много говорил о ее стихах. Может, и напишу потом что-то. Не хочется спешить.
7. По выступлению о Волошинском создалось впечатление о негативном отношении к конкурсам. Это так? Если нет, в каких конкурсах участвовал?
Нет, к конкурсам вообще я отношусь нормально. Просто вот это требование прописать концепцию книги у меня вызывает иронию. В последний раз я участвовал в Гумилёвском конкурсе («Заблудившийся трамвай). Наверное, на Волошинский в этом году что-нибудь пошлю.
7а. Номинация "При жизни быть не книгой, а тетрадкой" напротив кажется мне острой и поучительной, она заставляет " вылущить" из своих стихов важное, неотъемлемое, то есть концепт. Просто иногджа сам автор не видит, надо глянуть "чужим" глазом... В конце концов есть номинации прозы, они простые.
Кстати давно хотелось спросить - не было опыты видеоклипа по твоим стихам? Видеоряд придумать просто...
Номинация интересная, но ведь не всякий автор способен сформулировать о своей книге что-то связное. Я, например, не могу себе представить, как Андрюша Нитченко прописывает концепцию и идею своих воздушных невесомых стихов.
А видеоклип - да, я хотел бы сделать, но пока не собрался. Аудиокнигу делал, но то были старые очень стихи, я их уже не люблю.
8 Ты писал интересную прозу. Будет ли продолжение, или больше интересна критика?
Прозу я и сейчас пишу, но всё недоделанное. Нужно время, тишина и много мыслей для прозы. Такие сочетания у меня редко случаются. Хотя вот в отпуске в деревне кое-что сочинилось: какие-то персонажи, разговоры, но цельного опять ничего нет.
8 а. Вот на Стихи. Ру висит холроший стих Ченого про разломанный зуб. Почему один? неуважение к ресурсу или что? Кроме того, я просила бы как номинатор прозы, все твои рассказы вывесить на прозе. Несложно? Зато полезно. так тоже есть сплсобы выпустить книгу.
Стихиру я забросил совсем. Один стишок висит, чтоб страницу не закрывать. Может, когда и вернусь. Сейчас неохота. А проза из той, что мне не стыдно публиковать, есть на моей страничкке на "Сетевой словесности" netslova.ru/chorny/
9. Сенатского издаешь как друга или как поэта? Говоря что стихи-то слабые, стоит ли затевать?
Это не литература, это память. И как память эта книга и издается. Андрюша был искренним любителем в поэзии – от слова «любить». Писал редко, никуда особенно не совался. Он был слишком начитан, чтобы не понимать своего уровня. Впрочем, друзьям его поэтические опыты были хорошо известны, и в нашем узком кругу многими любимы. Для нас эта книжка и будет: негромкая искренняя книжка нашего ушедшего друга.
10 Назови российское имя которое для тебя в поэзии – высота
В современной поэзии для меня непререкаемых высот нет, есть скорее некий гористый ландшафт, на котором виднеются имена, поэты, которых я перечитываю и которыми дорожу: Александр Переверзин (вся его книжка), Владимир Иванов (книжка «Мальчик для бытия»), Андрей Нитченко (особенно ранние вещи), кое-что из Бориса Херсонского, Ната Сучкова (книга «Лирический герой»), Тимур Кибиров (особенно «Двадцать сонетов к Саше Запоевой»), Виталий Пуханов (не всё, но многое), Олег Дозморов (хорошая книжка недавно у него вышла), Мария Ватутина (хотя в последнее время далеко не всё), Маша Маркова (ну это можно и не уточнять даже), Галина Рымбу (отдельные вещи), Алексей Алёхин (мастер пограничных жанров, все его книги у меня есть), Сергей Геворкян (две его книги, третью еще не читал), Алексей Григорьев, Александр Беляков (не всё, но многое).
Если вспомнить «почти-современников» и недавно ушедших поэтов, можно ещё кое-что добавить к списку тех, кто остался со мной надолго: Сергей Петров (его трехтомник – целый кладезь), Илья Тюрин, Алексей Шадринов (неожиданно я понял его стихи), Генрих Сапгир, Егор Летов. Наверняка, я кого-то забыл, и не одного.