Тэффи появляется в Париже под Новый 1920 год. Дочь известного адвоката, издателя и редактора «Судебного вестника», и француженки, она рано начинает заниматься литературным творчеством. После окончания гимназии она выходит замуж за выпускника университета Бучинского, родив ему двоих дочерей и сына. Устав от постоянных измен мужа, решает, что семейная жизнь в Тихвине не для нее, и она, оставив детей на мужа и гувернантку, приезжает в Петербург и занимается литературой, но только в 1910 году выпускает первый сборник.
Тэффи, как автор юмористических рассказов, довольно популярна в России, ею зачитываются, даже царь восхищен ее творчеством.Она берет псевдоним, чтобы отделить себя от имени своей знаменитой сестры поэтессы Мирры Лохвицкой. Выпускает сборник стихов еще в 1910 году и 2 тома рассказов. Красивая, с каскадом вьющихся пепельных волос, с яркими тонкими чертами и очаровательной улыбкой, она имеет много поклонников.В небольшом номере гостиницы, расположенной недалеко от церкви Мадлен, Тэффи устраивает литературные вечера, и к ней слетается весь цвет эмиграции.
- Проходите! Рада вас видеть!
- Надежда Александровна, вы, как всегда, такая обворожительная! И такая модница! Где вам удается достать такие элегантные наряды?
Невысокий, плотный, симпатичный брюнет Дон-Аминадо рассыпается в комплиментах милой хозяйке. Не окончив Одесский университет, он увлекается журналистикой, едет в Москву и живет там литературными заработками. В Париж прибывает через Константинополь еще в начале года.
- Проходите, проходите, Аминад Петрович, рада видеть.
Громко смеется Алексей Толстой, поправляя свои остриженные под русского кучера темные волосы. Тихон Иванович Полнер, основавший издательство «Русская земля» вместе с Чайковским, аккуратный седоватый мужчина с маленькой бородкой, спокоен и сдержан.
Тэффи знакомится с Алексеем Толстым давно, вместе встречались на литературных вечерах, пока тот не переехал в Москву. Его очаровательная жена сидит в одиночестве.
- В стороне от веселых подруг,- гогочет Алексей.
- Мне, когда сел на французский пароход, то уходящий берег России напомнил стихи Мандельштама,- начинает Дон-Аминадо, рассматривая гостей.
Здесь обрывается Россия
Над морем черным и глухим.
- Каждому нелегко давалось расставание с родной землей. Без родины тускнеют глаза, опускаются вялые руки и вянет душа – душа, обращенная на восток. Боялись смерти большевицкой – и умерли смертью здесь. Думаем только о том, что теперь там. Интересуемся только тем, что приходит оттуда,- задумчиво произносит Тэффи и начинает читать:
К мысу радости, к скалам печали ли,
К островам ли серебряных птиц,
Все равно, где бы мы не причалили,
Не поднять нам усталых ресниц…
- Какие музыкальные стихи!
- Аминад Петрович, прочтите что-нибудь свое.
Живем. Скрипим. И медленно седеем.
Плетемся переулками Пасси.
И скоро совершенно обалдеем
От способов спасения Руси.
Вокруг шумит Париж неугомонный,
Творящий,созидающий,живой.
В комнате воцаряется такая тишина, что, кажется слышно дыхание окружающих.
Зачем же мы на диспуты ходили
И чахли в переулочках Пасси.
Все восторженно хлопают Дон-Аминадо.
- Браво! Стихи прелестны!
- Замечательные стихи!- отмечает Бунин.
- А я люблю стихи Тэффи, хотя они несколько театральны, но в них есть настоящая острота.
- А мне кажется, в стихах Тэффи есть печальное вино,- произносит Крандиевская.
- Надежда Александровна, голубушка наша, прочтите.
Он ночью приплывет на черных парусах,
Серебряный корабль с пурпурною каймою.
Но люди не поймут, что он приплыл за мною,
И скажут: «Вон луна играет в небесах…»
Как черный серафим три парные крыла,
Раскинет он над звездной тишиною.
Но люди не поймут, что он уплыл со мною,
И скажут: «Вот, она сегодня умерла».
- За это стихотворение вы имеете право убить 2-х человек,- восхищенно произносит Бальмонт.
- Зачем? Приятно слышать от обожаемого мною поэта.
Тэффи знакомится с Бальмонтом у своей сестры еще до войны, свою дочь он называет Миррой в честь сестры Тэффи. Всем известно, что Бальмонт долгое время был любовником Мирры Лохвицкой.
- Голубчик, прочтите свое.
Худощавый, стройный, с длинными рыжими волосами, всегда элегантный, Бальмонт не заставляет себя долго просить.
Я – изысканность русской медлительной речи,
Предо мною другие поэты – предтечи,
Я впервые открыл в этой речи уклоны,
Перепевные, гневные, нежные звоны.
Тэффи угощает сидящих гостей.
- Пейте чай, берите пирожные от Фошона.
За столом шумно, все обмениваются адресами, встретившись после долгих скитаний. За окном поздний вечер, но гости не торопятся домой,- ведь здесь их маленький кусочек родины.
- Надежда Александровна, ваши 2 фельетона в «Последних новостях» еще раз доказали ваше положение, как первого сатирика эмиграции. Вот ваш знаменитый генерал с вопросом «Ке фер?» не сходит с языка эмигрантов. Как тонко вы подметили все стороны нашей русской диаспоры в Париже! Как вы умеете соединить смех и слезы! Говорят, ваш отец был известным острословом.
- Да, папа был талантливый адвокат и журналист. Мы, все 3 сестры, писали стихи в детстве, но у нас на семейном совете решили, что сначала будет печататься старшая Мария. Она достигла быстро такой славы, что мы с младшей сестрой боялись даже сунуться в какой-нибудь журнал.
- Потому-то вы и взяли псевдоним сразу?
- Конечно. Меня бы сразу стали сравнивать с Миррой.
- Вы получили хорошее образование?
- Да, я образованная дама, чтение – мой грех.
- Не только образованная, но, что редкостно для женщины, остроумная.
- Спасибо! Что приуныли? Не надо печалиться, давайте веселиться!