Мне нужно было ехать в гости. Так внезапно и обязательно. Это нарушало привычный ход жизни, путало все карты, но спорить было глупо.
Я довольно быстро собралась. Мне вручили билет, деньги, и я поехала. Поезд тащился медленно, демонстрируя за окнами одно и то же кино: леса, луга, мутные озера, домики стрелочников. Под успокаивающе-монотонный стук колес мне слышалось: «Бере-гись, бере-гись…».
«Чего беречься-то?», - вяло подумала я. Поезд всегда наводит на странные мысли, спокойные и сонные. Голова, как в тумане; соседи, как неживые; «бере-гись, бере-гись». Бред какой-то. Я все же задремала, наверное, потому что очнулась, когда меня будил проводник, и поезд уже стоял.
Куда девалось чудесное дневное время! Сумерки, тяжелые и теплые, постепенно наплывали со всех сторон. «Скверно», - подумалось мне. – «Раньше ночи до города не добраться». Как бы в подтверждение моих слов, просигналил на повороте последний автобус. Растерянная и хмурая, стояла я на перроне, соображая, что же мне делать. Можно, конечно, остаться на станции ночевать, но меня не радовала перспектива ночевать в большом зале ожидания одной. Значит, придется взять такси и лишиться значительной части подаренных мне денег.
Вздохнув, я взяла чемодан и пошла к стоянке. Специально, словно дожидаясь меня, там стояла только одна машина. Я подошла и постучала в окошко шофера. Стекло медленно опустилось, и на меня глянули желтоватые глаза немолодого мужчины:
- Куда вам?
- В город, - ответила я и спросила о цене.
- Договоримся, - буркнул он, выходя из машины.
Шофер оказался очень высоким, аскетичного типа, человеком. Быстро закинув мои вещи в багажник, он открыл мне дверцу сзади. Мы тронулись. За окнами было еще светло, и мне нравилось смотреть на пролетающий мимо пейзаж.
Красно-багровый закат мрачным шлейфом спускался вслед за уходящим солнцем. Быстро темнело, и лес чернел бесконечной стеной на фоне темнеющего неба. Сквозь приоткрытое окно потянуло вечерней свежестью.
- Включите, пожалуйста, свет - попросила я.
- Перегорел, не работает, – ответил он и включил дальний свет фар. – Ехать далеко, так что вы лучше поспите.
Не обернувшись, он взял с переднего сиденья подушку с одеялом и бросил мне назад. Я пожала плечами и решила последовать его совету. Вытянуться на сиденье я не могла, поэтому сбросила босоножки, легла на спину и согнула ноги в коленях.
Обычно, в машине ехать приятно. Свежий воздух не студит, а освежает, через окна проносятся назад верхушки деревьев, а над всем этим летит неподвижное глубоко живое ночное небо со звездами и Луной.
Но в этот раз, сколько ни ворочалась, уснуть я не могла. Темно и неприятно было в обитом черным бархатом салоне, одеяло почему-то воняло плесенью, а подушка была словно набита кирпичами. Да и Луна в этот раз была, по-моему, слишком яркой и светила в глаза с какой-то злорадной настойчивостью. Я зажмурилась, чтобы ее не видеть и прислушалась. Сквозь шум мотора в багажнике явственно слышались какие-то посвистывания, постукивания. Вслушиваясь еще внимательнее, я различила несколько вздохов, тихий плач и осторожное царапанье. В багажнике кто-то был!
- Кто у вас там? – робко окликнула я шофера.
- Где? – неприветливо откликнулся он.
- В багажнике…
- Никого, - удивился он довольно искренне. В этот момент я и сама вспомнила, что, когда он укладывал вещи, я стояла рядом и видела, что в багажнике пусто.
- Значит, мне показалось, – объяснила я и прислушалась снова.
И тут хлынул дождь. Настолько неожиданно и зло, что я даже усомнилась, дождь ли вообще это. Может, разновидность местного урагана? Капли били по машине неравномерно и сильно. Будто целая армия маленьких сапожников выстукивала молоточками какой-то свой ритм. Но было и еще нечто странное во всем этом: несмотря на дождь, в окно все также слепо смотрела Луна! И облаков не было.
- Странный дождь, – повышая голос, сказала я и села. – У вас тут всегда так?
- Да, часто бывает, - ответил мне водитель, и в заднее зеркало я увидела его глаза. Прямо и спокойно он смотрел на меня. Я поежилась и укрылась получше.
Дождь кончился так же резко, как и начался. Вокруг опять было тихо, царапанье больше не повторялось, и я решила, что мне все померещилось.
«Сколько мы едем? Час? Два? Что-то очень уж долго», - подумалось мне. Словно отвечая на мои мысли, шофер сказал:
- Бензин кончается, придется заскочить на заправку. Она за поворотом будет.
Я согласилась – надо так надо. И тут же подумала о том, почему он не взял с собой запасную канистру? Ведь ждал же пассажиров, значит, бензина должно было быть в избытке. А может, и нет. На этом пути, наверняка, не одна бензоколонка, всегда можно заехать и заправиться. Да и почему, собственно, я беспокоюсь? Если бы он хотел меня ограбить или изнасиловать, то мог сделать это давным-давно. Не стоило ехать так долго. Проверяя свои догадки, я снова взглянула в зеркало, и увидела на лице шофера усмешку, которую, впрочем, он так быстро убрал, что я усомнилась – не мое ли разыгравшееся воображение нарисовало ее. Наверное, просто догадался о моих подозрениях.
Вскоре мы съехали на обочину и остановились. Я огляделась. Вокруг молчаливо стоял лес. Мы стояли на бетонной площадке около автомата подачи топлива. Небольшой домик заправщика был закрыт и, казалось, очень давно.
- По-моему, она не работает. – сказала я шоферу, который так и сидел на месте, не делая попыток выйти.
- Да, кажется, так, – задумчиво сказал он. И добавил: – Хозяин живет всего в километре отсюда. Я схожу за ним, у него должны быть запасы. А вы посидите здесь. Машину я поставлю в сарайчике, вон там, видите? Для того чтобы вас не заметили с дороги и вам не было страшно.
Я посмотрела в сторону, куда он показывал. Действительно, недалеко от домика заправщика стоял высокий и длинный сарай. Не очень-то мне хотелось сидеть там одной, но в словах водителя был резон: все же, какая никакая, а защита. И я согласилась.
Чтобы закатить машину в сарай, мне пришлось вылезти и помогать ему. На приборном щитке я увидела, что в окошке подачи топлива стрелка стоит на красной отметке. Значит, бензин и правда кончился. Шофер распахнул двери сарая, и мы без труда вкатили туда машину.
Сарай был пуст, в нем было темно. Повозившись где-то в глубине, водитель зажег тусклую лампочку на стене.
- Вам не будет страшно, - усмехнулся он. Но в этот раз мне стало неприятно от этой гримасы.
- Не беспокойтесь, я не боюсь, - сердито ответила я.
- Отдыхайте в машине, я постараюсь вернуться побыстрее, - сказал он бесстрастно и ушел.
Какое-то время я еще слышала его шаги, потом все стихло. Я забралась на заднее сиденье, укуталась, но уснуть опять не смогла. Мертвая тишина вокруг угнетала и я начала злиться. «Ни за что не заплачу ему больше, чем по счетчику, пусть и не надеется» - злорадно подумала я. Как ни странно, это слегка помогло. Вздохнув, я стала смотреть через заднее стекло в слабоосвещенное нутро сарая. И в какой-то момент мне показалось, что там что-то есть. Какое-то шевеление, окруженное слабым голубым сиянием. Настолько тусклым, что его вполне можно было принять за игру зрения. Всмотревшись пристальнее, я вообще ничего не увидела. «Надо включить фары и проверить» - подумала я. Все равно это лучше, чем сидеть и гадать. К счастью, ключи зажигания были на месте. Фары высветили стены сарая, старые бревна, длинную доску посередине, отдаленно напоминающую стол и кучу темного тряпья в углу.
Подумав, я вылезла из машины и подошла к столу. Почти вся его поверхность была засыпана кусочками глины. Она же валялась на полу. Взяв один кусочек в руки, я увидела, что это рука. Следующий оказался частью головы в профиль, рядом валялась еще рука и часть торса. Когда-то это были фигурки людей. Без глаз, без рельефов. Маленькие фигурки. Может, заправщик втайне мечтал стать скульптором? В таком случае, он явно не был талантлив. А разломал зачем? Даже нет, они не выглядели разбитыми, скорее, какими-то разорванными, что ли. Как будто их, в припадке ярости, разом бросили о стену, и они погибли, как попало.
От нечего делать я сложила одну фигурку. Так и есть – ничего особенного они собой не представляли. Такие можно и разбить. И тут, странное дело, мне показалось, что фигурка шевельнулась, ее окружило то самое голубоватое свечение, и она рассыпалась.
Я попятилась, и попыталась себя приободрить: «Совсем сдурела на старости лет». И тут послышалось царапанье из багажника. Осторожно ступая по скрипучему полу, я приблизилась к машине и резким движением откинула крышку.… Там стояли мои вещи. И все. Обессилив, я облокотилась о борт машины и посмотрела внутрь. Нет! Что-то все же там было.
В правом углу, прикрытая грязной ветошью, лежала маленькая глиняная фигурка. Протянув руку, я достала ее. Точно такая же, как на столе! И в такой же нелепой позе. У меня в руках фигурка начала теплеть. Сначала это было даже приятно, но вскоре тепло переросло в жар, и держать ее было уже просто больно. Я не выдержала и отбросила ее от себя подальше. И вот в этот самый момент в моей голове прозвучал голос: «Много маленьких человечков, много-много маленьких человечков, много…». Тут же фигурка, упав на пол, раскалилась до прозрачно-красного цвета и лопнула. Или взорвалась. Как угодно.
Оцепенев, я стояла и смотрела на темнеющие кусочки глины на полу. Может, это какая-то шутка? Может, так принято разыгрывать приезжих? Но такое довольно трудно подстроить. А голос у меня в голове? С момента приезда к моей голове никто не прикасался. А значит, и какой-нибудь прибор прикрепить не могли. Да и вообще, я видела и слышала. Я – не склонная к галлюцинациям, не пившая ничего, крепче пива – видела и слышала нечто вовсе необъяснимое. Мысли настолько путались, что, похоже, я даже не думала в этот момент, просто ощущала свои мысли.
Словно добавляя масла в огонь, где-то в лесу завыл волк. Сильный, нетерпеливый стон, предвкушающий погоню и близкую еду. О господи, только этого мне еще не хватало! Я бросилась к двери, и закрыла ее, сверху привалив бревном, стоящим в углу. «Так, на всякий случай» - подумала я, и поймала себя на том, что стою и улыбаюсь. Мерзкие мурашки поползли по моей коже, и я ощутила жуткую потребность в действии. Нужно было делать все равно что, лишь бы чем-то занять себя, пока у меня окончательно не съехала крыша.
Я бросилась к темной массе в углу сарая, которую сначала приняла за тряпки. Теперь я совершенно четко видела, что это глина. Схватив в обе руки по куску, бросила на стол, захватила еще, опять бросила. Подбежав, взяла кусочек в руки и стала разминать, поплевывая на полусухой материал. Пританцовывая от нетерпения и поминутно оглядываясь на дверь, я сделала первую фигурку. Она вышла корявой: непропорционально большая голова на маленьком теле. Но это было уже неважно… Пятая была уже лучше, шестая – почти человечек. Руки мои работали с потрясающей скоростью. Никогда бы прежде не подумала, что могу ТАК работать. Что же это со мной?
Я дрожала, как осиновый лист, вдыхая затхлый воздух сарая. Волк в лесу периодически помогал мне воем не забывать о своем присутствии.
ГДЕ ЖЕ ЭТОТ ШОФЕР??? Мне было страшно. По-настоящему страшно, как бывает страшно только в детстве, когда засыпаешь в темной комнате, и по ней ползают непонятные тени и скрипят половицы под ногами кого-то невидимого. Больше всего пугала неизвестность: что происходит, зачем я леплю эти фигурки? Уже почти весь стол завален ими. Словно целая армия молчаливо вышагивала по столу, готовая… К чему готовая? Повинуясь странной силе, овладевшей мной, я придала фигуркам совершенно разные позы и размеры. Все. Глины больше не было.
На трясущихся ногах, я подошла к машине и, оттирая пальцы о брюки, хотела залезть внутрь, но тут вокруг моего убежища послышался шум. Что-то или кто-то двигался со стороны стен, приближаясь к входной двери. Волк! Отчасти, я даже обрадовалась какой-то определенности, наконец. Проверив на двери бревно, я метнулась к столу, схватила фигурки и стала их расставлять в цепочку, которая в итоге выстроилась почти до самой двери. Поставив последнюю, я присела на корточки у дальнего края стола и прислушалась. Все было тихо, но я все равно была словно заледеневшая от страха. «Возьми себя в руки, успокойся» - бормотала я. – «Сейчас откроется дверь, войдет водитель, и подумает, что ты спятила. Посмотрит на твой скульптурный порыв, бросит тебя и уедет. А что еще он может подумать? Что тебя надоумил на лепку глиняный человечек? Ах, так он даже говорил?». Я нервно рассмеялась. Смех получился икающий и жалкий. Я умолкла. Да где же этот чертов шофер? В ответ послышались быстрые шаги. Действительно шаги или это бьется мое перепуганное сердце? Нет, точно – шаги!!! Я перевела дух. «Ну, вот, все и кончилось, все хорошо, а ты - дурочка, и плевать, что там он может подумать…».
Сильнейший удар в дверь заставил меня закричать от неожиданности. Ноги подкосились, и я упала. Это не водитель! Человек не может с такой силой лупить в крепкую деревянную дверь, подоткнутую бревном. Но кто, кто же это? Еще удар, еще. Слезы лились у меня по лицу, мне казалось, что оно сморщилось и стало маленьким и ненужным. Как и я сама. Если бы я была муравьем, я бы уползла отсюда в щелку, и никогда бы оттуда не вылезала. Но я была слишком большим муравьем.
Дверь постепенно поддавалась, по бревну шли трещины, удары сыпались все чаще. С каждым из них я отползала все дальше и дальше к стене. Когда спина уперлась в холодную поверхность сарая, я села и широко открытыми глазами не отрываясь, стала смотреть на дверь. Она могла распахнуться в любую минуту. Но кто за ней? Или ЧТО? И тут дверь распахнулась.
Мне было уже все равно, но от увиденного, горло свело судорогой так, что я даже не смогла бы заскулить. В дверном проеме стоял тот, кого я так долго ждала – мой шофер. Но какой!
Желтоватых глаз уже не было, это были безумные и ярко горящие огни, рот застыл в жутком оскале, череп был абсолютно голым, на нем выделялись только острые уши.
- Оборотень, - прошептала я. – Докатились.
В голове вихрем промелькнули самые страшные истории, которые я читала или слышала когда-то. Меня стал разбирать смех. «Делайте человечков, они спасут Вас!». Да тут нужны серебряные пули, не меньше. Какая же я идиотка! Я сидела в углу и тряслась от беззвучного смеха, из глаз градом катились слезы. Тут «шофер» шагнул в сарай, и я заткнулась. Потому что, ступив туда, где стояла первая фигурка, он отпрыгнул назад и зарычал. Это был и рык, и стон одновременно, и я поняла, что именно эти звуки слышала из леса. «Сука!». Это относилось явно ко мне, и мне стало легче. Все-таки какое-то проявление человеческого. Он уже не казался похожим на оборотня, просто местный сумасшедший. Нет, не просто. Он смотрел на фигурку, глаза его разгорались все ярче. Под этим взглядом фигурка корчилась, наливаясь изнутри багряным светом. Хлопок! - и фигурка разлетелась вдребезги. Он продвинулся до следующей фигурки, и история повторилась. Хлоп, хлоп, хлоп…
Закрыв глаза, я лихорадочно шарила вокруг руками, скребла. И наскребла еще кусочек глины. Эту мою последнюю фигурку, я слепила стоящей на коленях с руками, простертыми вверх в немой мольбе. И прижав ее к груди, стала читать молитвы за нас обоих, неотрывно глядя под ноги «шоферу». Хлоп! Хлоп! Хлоп! Хотелось, чтобы этим хлопкам не было конца. Послышался щелчок – это потухли фары. Но темнее не стало - по сараю плавала голубоватое сияние от взрывающихся фигурок.
Подняв глаза, я увидела, что по бокам занялось старое дерево сарая. Запахло дымом. А «шофер» все шел и шел, ничего вокруг не видя, кроме маленьких кусочков глины – и лицо его постоянно менялось. Это были лица мужчин, женщин, детей, а потом снова его лицо. Маленькие фигурки являлись для него сейчас центром мироздания, смыслом жизни, они мешали ему двигаться к только ему известной цели…
Он даже не повернул головы в мою сторону, когда я встала. Я воспользовалась этим моментом и медленно-медленно стала обходить его по стене, двигаясь в ту сторону, где был огонь. Треск горящего дерева, близость самого пожара, пугали меня ничуть не меньше, чем возможность оставаться в сарае и дальше. Но узнать, чем кончится борьба «шофера» с фигурками, мне не хотелось. Я бросилась в полыхающую уже завесу дыма и огня с отчаянием умалишенной – и застыла, как вкопанная. Он был холодным, этот огонь, не обжигал кожу, не палил волосы. Не веря, я выскочила наружу в чудесный предутренний воздух и упала без памяти…
Дальнейшее мне рассказали люди, подобравшие меня. Это был рейсовый автобус, на который я опоздала, когда приехала. Они увидели только догорающие остатки сарая и неподвижную фигурку перед ним. Все сгорело дотла. Покореженные куски металла и зола – вот все что осталось. Мой страшный «шофер» навсегда покинул этот мир. До сих пор не знаю, кем он являлся. Этим людям я сказала, что загорелась моя машина, когда я встала в сарае переночевать. И уехала подальше от расспросов. Маленькая глиняная фигурка осталась со мной, и теперь стоит у меня на шкафу, как талисман. Все кончается когда-нибудь. Так или иначе. Только теперь я не люблю машины. Их огни на дорогах напоминают мне о безумных желтых глазах, которые и я никогда не смогу забыть.