А все очень просто. Просто надо сесть и писать. Вот только что?.. Да хотя бы о том, что болит. А это — пожалуйста! Болит спина, например. Ох, как сильно болит! А завтра на работу, и весь день на ногах, и надо радостно улыбаться и доказывать, что ты можешь — еще как можешь! - работать. И не языком молоть или бумагу чернилами марать, а по-настоящему — raskt, flott, чтобы пот тек ручьями и сердце градом отстукивало, а так, извините, своих хватает. Вот только спину сорвала опять, сколько еще выдержу? День, два, неделю? А, может, повезет, и зацеплюсь за это место и докажу, что еще как могу — быстро и классно — намывать горшки и перестилать постели. И тогда будут деньги. А деньги — это свобода и самоуважение. И не надо заглядывать в глаза мужу. А деньги это - «золотой» билет в Питер — к маме, к друзьям, к пузатым фонарям на Невском. К тому, чего уже никогда не вернуть в том, дорогом сердцу, прежнем виде. Но хоть окунуться в свое размытое прошлое, соприкоснуться душами с любимыми людьми, насладиться суетой, огнями и разгильдяйством родного города.
А пока — держаться! Мой рабочий день дорого стоит. Ох, как дорого мне стоит мой рабочий день!
Когда это было? Неужели все это было в моей жизни?
Я стою на сцене в свете рампы, в целлофановом хрусте цветочных пакетов, в облаке ароматов и кружев... И огромный зал рукоплещет нам. И глаза мужчины — счастливые, любящие глаза мужчины, который навсегда застрял в сердце — вырвать бы, забыть, но душу не ампутируешь. Где ты сейчас? Мой первый единственно-любимый муж? Какую по счету жену обнимаешь, какого ребенка растишь?
Господи, о чем это я?! Я ведь замужем. Здравствуй, Берген! Здравствуй, мой новый муж. Такой хороший, заботливый и добрый, мой дорогой вечный незнакомец. Не понимающий ни моего языка, ни моей жизни, ни моей души. Хвала отважным смельчакам, женящимся на инопланетянках!.. Но может, проснувшись однажды утром, ты повернешься ко мне и спросишь, наконец, на моем родном, чисто русском языке: «Как тебе спалось, любимая?». И моя замерзшая, скрюченная и уставшая бороться душа, расправится вдруг, согреется и рванется тебе навстречу...
Здравствуй, Берген!
Прекрасный, многоцветный красавец. Солнечный, цветущий рододендронами в мае, дождливый, пронзительно свежий, хвоеплещущий. И эта кудрявая пышная зелень с голубыми глянцевыми блюдцами воды — из иллюминатора самолета — как все это многообещающе прекрасно, как рай.
И бегущие мимо люди тоже прекрасны — спокойны, доброжелательны, любезны. Чему вы улыбаетесь? Куда спешите? Стойте! Мне плохо, мне больно. Дайте ваши руки, я положу их на свою душу, я выверну ее наизнанку — сегодня я все могу, - вы сможете понять ее на ощупь. Ведь вам интересно, какие мы, русские женщины. Почему мы, такие красивые и умные едем сюда пачками, скоро вагонами и осчастливливаем собой в большинстве случаев, увы, не самую лучшую часть вашего мужского контингента. Вы же, конечно, не верите, что каждая вторая, тем более — первая, вышли замуж по большой и чистой любви. Ведь вам не понять, какое это счастье — встречать вдруг своих детей на улице, и ничего не боясь, отпускать снова, благодаря Бога за их счастливое детство и возможность выбора в будущем.
Ну, здравствуй, Берген. Покажи мне свои роскошные деревянные глаза. Скажи, ты плачешь только дождями? Маленький, сказочно-прекрасный, словно игрушечный городок, ты весь помещаешься на моей ладони, но я не могу тебя разгадать. Заманчивая разноцветная книжка с волшебными картинками, я не могу тебя прочитать, ты написана на чужом языке. Может быть, когда-нибудь мы поймем друг друга...
Ты не звал нас, мы сами к тебе пришли. Спасибо за приют. Ты как большой детский сад, принимаешь в себя снова и снова страждущих, бегущих не от войны и бомбежек, а от трудностей к трудностям. Мы — дети особенные — упрямые и выносливые, сильные и ранимые, эмоциональные, живые — русские. Рожденные с памятью прошлой жизни — в России. И когда ты засыпаешь тихим спокойным сном, покачивая колыбель родных своих детей, нам не спится. Потому что память безжалостно распахивает свои разноцветные ворота и затягивает наши души обратно, туда, откуда они пришли. Где была их настоящая жизнь — молодость, счастье, любовь.
Здравствуй, Берген!
Моя новая обитель, моя тюрьма. Залог спокойствия за завтрашний кусок хлеба, будущее дочери. Здравствуй, эта новая безысходная сытая тоска, похожая на твои зимние, высасывающие душу, ветра. Оторванность от родины, матери, дома, земли — грешной, бедовой, беспросветной, но своей.
Кто я? Актриса, писательница, поломойка? Просто женщина - заложница своей странной судьбы — смелости и безрассудства? Сегодня — здесь и сейчас — счастлива моя дочь. Здесь и сейчас я создала брак, за который в ответе.
Человек делает выбор. Выбор меняет жизнь.
Людей не перетасуешь, как карты в колоде, не сыграешь по новой. Даже если остался в дураках.
Так что, здравствуй, Берген! Здравствуй, моя новая жизнь. Все будет хорошо. Завтра я соберу и настрою себя, как музыкальный инструмент, по самому высшему классу. И буду вести свою партию филигранно, хоть пальцы будут дрожать, голова трещать и сердце плакать. Но я выведу свою партию до конца, в нашем небольшом оркестре русских женщин.
И, может быть когда-нибудь, надеюсь, еще в этой жизни, судьба предоставит мне право и шанс сыграть какую-то новую роль...
А пока — Hei, Bergen!... Только бы не подвела спина!