Главу 13 пропускаю, буду дорабатывать. Перехожу сразу к следующей главе. 1615 год.
К главе 14
1-е поколение: Беркей (Аникей),
2-е поколение: Юрий Аникеевич,
3-е поколение: Иван Юрьевич Аничков,
4-е поколение: Григорий Иванович Красная Коса (Аничков),
5-е поколение: Иван Григорьевич Аничков,
6-е поколение: Иван Иванович (Блоха) Аничков,
7-е поколение: Федор Иванович Блохин (Потопай)
8-е поколение: Андрей Федорович Блохин
9-е поколение: Василий Андреев сын Блохин
10-е поколение: Матвей Васильевич сын Блохин
11-е поколение : Василий Матвеев сын Блохин
1615. Разбор
В начале августа, после Ильина дня, когда весь Арзамас благоухал яблочным духом, а ветки яблонь ломились от плодов, когда горожане наслаждались наступившей, наконец, мирной жизнью, на Соборной площади появились казенные глашатаи – бирючи. Нацепив на палку вырезанного из жести гербового орла, бирючи громко объявляли царский приказ: «Лета семь тысяч сто двадцать четвертого года сентября десятого дня, по государеву указу, являться всем арзамасским уездным служилым людям в город самолично, без всякого переводу, без отнекивания и ленности, не прикрываясь ни чем».
Пришлые люди, которые были в городе по торговым или иным делам с Соборной площади перенесли содержание указа в свои места, в свои села и деревни. Нарочные гонцы от городских властей старались со своей стороны оповестить, возможно большее число уездных дворян и детей боярских о неукоснительности царского повеления.
Мирно и спокойно проживавшие по своим сельским усадьбам служивые сословия всколыхнулось. Полагалось обязательно явиться в назначенный срок, и явиться в исправном виде. От этого зависело все. Только исправный дворянин и сын боярский сохраняли за собой поместья и денежное жалование, которое было необходимым подспорьем в хозяйстве служивого человека; иначе ему не купить ни коня, ни сабли, ни кольчуги, ни других военных доспехов.
Село Веригино находилось в десяти верстах от Арзамаса, поэтому весть о верстовом смотрении до него дошла мгновенно. Матвей Васильевич недолго думая, стал собираться к смотру. Тщательно и торопливо готовился он к смотрению. Не первый раз он участвовал в таких мероприятиях, и каждый раз кропотливо приготовлял ратную одежду и доспехи, чистил и приводил в порядок оружие, отбирал подходящих для похода подручных людей из крестьян и холопов.
А вот поручителей за его исправную службу государю всегда хватало. Все в округе знали его, как «доброго дворянина» и воина. Также как и два года назад, в этом году он заручился порукой своего племянника, такого же дворового дворянина Семена Исаевича Блохина да двух братьев Тимофея и Семена Любятинских.
Все трое хорошо его знали, не единожды все вместе ходили в военные походы и делили все радости и горести побед и поражений.
В назначенный день уездные служивые люди съехались в Арзамас где все уже было готово к государеву разбору и верстанию. В крепости ,на обширном воеводском дворе, поставили стол, за который сели: в середине князь Михайло Петрович Борятинский да Федор Семенович Пушкин, по левую руку от них дьяк Василий Семенов, по правую –арзамасский воевода.
На воеводский двор пришли толпы зрителей из местного и окрестного населения. Столичные бояре осуществляли разбор необыкновенно торжественно.
На столе перед московскими боярами за короткий срок выросло кучка «сказок», поданных служилыми арзамасцами. «Сказки» говорили о каждом: где живет, какую имеет семью, велики ли у него в настоящее время поместные земли и угодья, где служил ранее, в каких сражениях участвовал, у кого находился под начальством, не был ли ранен иль в плену.
Сообщаемые сведения сверял с записями в привезенной из Москвы «десятне» дьяк Василий.
Арзамас считался крупным военным городом, и служилых людей в нем было предостаточно, даже более, чем в Нижнем Новгороде. Поэтому на разбор в этом году прислали не одного, а двоих заслуженных бояр Михайлу Петровича Борятинского и Федора Семеновича Пушкина. В помощь им отрядили дьяка Василия Семенова.
Сначала все присутствующие должны были выбрать окладчиков - свидетелей из числа наиболее уважаемых граждан. После небольшой дискуссии в народе, окладчиками было выбрано двадцать человек, которые пользовались уважением горожан и слыли честными и разумными. В их число попал и Семен Исаевич Блохин.
Выстроившись рядком, окладчики всенародно поклялись в том, что про дворян и детей боярских будут сказывать правду, кто из них в которую статью пригодится, кому от старости и увечий государевой службы выполнить немочно, им про все сказывать истинно, другу не дружить и недругу не мстить, доброго по не дружбе не хулить, а худого по дружбе не хвалить.
В тот год самое высокое государево жалование имел выборный дворянин Илья Булгаков сын Мертвого. Его земельный оклад составлял 850 четей, а вот денежный оклад Илье Булгаковичу выдать не удалось. Выборный дворянин Мертвой на раздачу денег не явился, ибо служил воеводой в одном из черемисских городов, а отлучаться со службы строго запрещалось. Окладчики решили оставить ему прежний оклад за хорошую государеву службу.
Вторым в «десятне» стоял выборный дворянин Яков Семенов сын Меленин. Его земельный оклад равнялся 600 четям, а денежное содержание -32 рублям. Меленин на раздачу так же не явился. Окладчики сказали, что сей дворянин в 1611 году организовал присягу арзамасцев Псковскому вору, и от своего же вровства пропал безвестно.
Один за другим выкрикивали служилых людей и один за другим появлялись он верхом на конях, останавливаясь перед московскими боярами.
Вот выехал на воеводский двор Семен Исаев сын Блохин на турецком аргамаке, в тяжелых дорогих металлических доспехах, вооруженный «винтовальным карабином» и курковой с насечкою пистолью. За ним ехал слуга на крепком ухоженном жеребце, в железной кольчуге и при сабле.
Семен Блохин числился по «десятне» , как дворовый дворянин. В его поместьи значилось 650 четвертей земли, а денежный оклад составлял 15 рублей. Расспросили московские бояре про службу его, про походы. Окладчики сказали, что собою и службою он, Семен, добр, в службу являлся в срок и не съезжал домой до роспуску, но после московского похода 1612 года участие в военных действиях не принимал. За ним был оставлен прежний денежный оклад, а земельный был уменьшен на 50 четей.
Семен , отъехав в угол двора , спешился, подошел к другому столу, за которым сидел местный дьяк Андрей Степанов, он выдавал денежные оклады. Поскольку Семен грамоте был не обучен, вместе с ним был его холоп и писарь Фадей Панов. Денежное содержание Семену было выдано сполна. Семен деньги взял, а вместо него Фадей руку приложил.
Когда выкрикнули Алексея Исаева сына Блохина, на воеводский двор не выехал никто. По толпе зрителей прошел шепот. Окладчики вслух объявили, что Алексей немочен после ранений полученных в бою под Зарайском, вот уже семь лет как раны дают о себе знать, по возможности на службе будет. Посовещавшись, окладчики решили, что за былые заслуги перед государем и от того что кровь свою проливал за Отечество, земельный оклад оставить ему в прокорм, в его поместье, в селе Березине 650 четей, а денежный оклад уменьшить до 10 рублей, так как на военное снаряжение ему тратиться не надо. Это решение разборщиков было принято всеобщим одобрением.
За первыми потянулась вереница и других арзамасских дворовых дворян. Среди них насчитывалось немало таких, которые много лет служили саблей государю. Таковым был Матвей Васильев сын Блохин.
Матвей со своим подручным выехали на ухоженных лошадях ногайской породы. У обоих были сабли и пистоли, и доспехи были достойные. После краткого расспроса выяснилось, что после участия в ополчении 1612 года, Матвей в числе сотни арзамасцев был послан в погоню за атаманом Заруцким и Мариной Мнишек в Астрахань, и проявил себя там самым наилучшем образом.
Под одобрение толпы, окладчики приговорили: поскольку Матвей Васильевич представил поручителей людей уважаемых и службу нес исправно, оставить ему прежний земельный оклад в 550 четей в его поместье, и денежный оклад с городом также оставить прежним в размере 14 рублей. Матвей деньги получил сполна, а вместо него Матвей Оленин руку приложил.
Разобрав до полудня всех выборных и дворовых дворян, московские бояре отправились на обед в дом воеводы. После обеда верстание продолжалось.
Третью, самую многочисленную группу, составляли дети боярские, которым предстояло служить городовыми. Большинство из них явились к разбору на конях, в отличие от городовых других городов, которые являлись на службу пешими. Поэтому и земельные оклады арзамасцев были сравнимы с окладами дворовых.
Когда выехал на своем коне Матвей Исаев сын Блохин, окладчики одобрительно зашумели. Молодой человек в хорошем вооружении гарцевал на рысаке кавказской породы. Бравый молодец лихо отчитался за свое участие в ополчении 1612 года. Поручились за него по службе Семен Блохин, Матвей Оленин и Федор Черемисов – люди уважаемые и знатные. А сам он поручился за Ивана Зверева сына Малахова. За это он был поверстан прежним окладом в 550 четей, получил с городом денежного содержания 13 рублей денежного жалования и сам руку приложил, поскольку грамоту знал и писать умел.
За денежным довольствием в этом году явилось лишь 196 человек из 473, записанных в «десятне» дворян и детей боярских. Кто-то погиб в кровавой междуусобице, как это случилось с Яковым Милениным, кто-то был болен и немощен, кто-то обнищал во время смуты и не мог приобрести необходимое военное снаряжение.
Во время смуты у многих помещиков разбежались почти все холопы. И вместо того, чтобы явиться за получением полагающегося жалования, дворянам приходилось разыскивать беглецов. Про Андрея Гаврилова сына Соловцова окладчики сказали: на службу будет,- побежали люди, поехал их сыскивать.
По окончании разбора и верстания московские государевы посланцы уехали, но окладчики оставались в своем звании еще целый год. Дел у них было достаточно: от них требовалось наблюдать, чтобы земля не выходила из службы.