Лениниана или мечты о прошлом, которое не стало богатым настоящим…
Скорее стало богатым настоящим, но не для всех.
Тогда богатые были более образованной частью населения, а теперь это большая редкость, чтобы среди богатых товарищей, "новых" русских, встретить образованного человека.
Начитавшись вусмерть произведений о нашем недалеком прошлом, села я и решила осветить его в своем свете.
Плыло от имени Наденьки. Видимо, мне это ближе.
Что-то Зиновьев с Каменевым меня не вдохновили, вспомнила свою далекую молодость, поездку по ленинским местам (Шушенское, шалаши рядышком), потом все плавно перешло к Финскому заливу и прямо внутри так и вижу: НКК и ВИЛ, с таким лукавым прищуром смотрит на Наденьку:
- Д..уг мой любезный, Наденька, чтоссс, приступимс к оче..едному шедев..ику за ев..ики…, и, заложив ручки за спинку, начинает диктовать Наденьке картавым голоском:
- Пиши, пиши, мой д..уг, не отвлекайся...кайся...
Чаще, конечно, пишет сам своим распрекрасным понятливым подчерком, и я сажусь разбирать его заумно- разумную речь, чтобы оставить потомкам то, что их опустит на многие годы вперед…
Хотя, я же не Бог, может быть, если бы не было моего Володеньки, то рассея уже давно бы была под каблуком какого-нибудь тройственного союза.
Итак, в союзе с ними, мы создали такое учение, что многим на многие годы хватило мучения читать, читать, печатать и печатать трактаты ....
Как же много успел, ну, и, конечно…
Все зовут его Лениным, а я – как только я его ни зову, какие только мысли ни плывут, когда он ходит туда-сюда, маячит перед глазами, и я, внутри себя, говорю:
- Остепенись, Володенька, ну не получит Мир еще одного твоего шедевра за евро...
Ну, Европа не захлебнется в очередном потоке крови....
Бог с ними, со всеми.
А- то вечно один, все куда-то едешь и едешь, и мне, рядом покоя нет. И детей нет.
Какие тут дети, умрут только от одного его разговора?!
Вот и опять мой картавенький схватил ружьишко и побежал стрелять.
Кого? Рябчиков почти не носит, а прибежит и сразу: - Наденька, какой типаж, надо быст..енько все успеть записать. Как же такой типаж п..опадет! Эх, мне бы экипаж, али еще лучше т..ойку ..ысаков, я бы показал этим мужикам, едитвою их мать… как надо звать-величать....
Ну, ладно, отвлекся я с этими к..естьянами, а тут еще п..олета..иат, это сила-то важнее будет, а союз их, при гегемонии п..олетариата – он не только ..ассею, он весь ми..в на уши поставит....
-Так, на чем я остановился, д..уг мой любезный, Наденька?
-На крестьянах.
- Поставил я к..ест на них окончательно, погубил землю....
Но, ладно, отвлекаться не будем.
Погово..им о гегемоне, гегеле и фейе..бахе.
Бахе и Моца..те.
О, че..т, опять этот Салье..и выплывает, так и стоит его об..аз пе..ед глазами: - Батенька, ведь придется –то перед образами ночами выстаивать, мне за то, что душу невинную загубил, так я одну.
А ты… мильоны, тьмы, и тьмы....
И тянут рученьки к тебе, тянут и молят: - Останови ты свою пылкость ненужную, утихомирь ты гордыню свою непомерную. Ведь Сашеньке-то уже не помочь, а ты хочешь теперь всю рассею кровью залить безвинных, и еще мир тот поток не минует…
- Исчезни. Не до тебя…
-Так, батенька, а..., матенька, на чем мы там … гегемония...
Не даёт мне покою эта мония-мания Величия...
Продолжение следует. Или не следует.
* понимаю, что назвать публицистикой - слишком, но миниатюрой - не так оно и миниатюрно. Куда ни кинь - всё время не туда.