Вот так и пришло утро. Оказалось оно белым, нет, скорее бесцветным,как заспанное лицо из зеркала в ванной.
Краски исчезли, испарились и улетучились, возможно, в знак протеста против внезапно убежавшего лета, а может быть им просто надоело фальшиво разрисовывать черно-белый мир, превращая его в неряшливую книжку–раскраску с кривыми, выползающими из рисунков, линиями, будто размалеванную дошколенком.
Тихо и обреченно маялись кусты, тосковали цветы, горевали, перестав гулить, голуби на крыше. Удрученная кошка, цвета немоты, смотав хвост, застыла у крыльца, позабыв, что затеяла утреннее умывание, а рядом с ней, рыжий в цветном варианте мира, а сегодня страдальчески серый, не замечавший соседства врага, пес, углубился в размышления о суетности бытия с недозгрызенной костью в зубах.
Мысли сегодня были просто больны, они терлись друг о друга, пытаясь согреться, бегали кругами, затевали между собой мышиную возню, прыгали и ерепенились - все напрасно – им не удавалось вырваться из замкнутого круга убогой безнадежности, не успев оформиться и расправить спину, они снова падали оземь, разбивалась, стонали и снова продолжали дрожать и ерепениться…
Мечты… мечты?! В этом бесцветии им : ни тем, что с прозрачным с золотистыми теплыми очертаниями, ни воздушным, ванильно - кремовым с вишенкой на шапочке сбитых сливок, ни голубым, ни радужным, не было места. Их крамольное присутствие яростно пресекалось.
Да еще и садистски болела голова, немея в затылке и испепеляя лоб.
Выползать из роскошного буйно-зеленого сна было до слез обидно!
Голый бесцветный мир лениво потянулся утренним злым ветерком, с остатками пыли и песка после вчерашней бури, зевнул старомодным корявым облаком, претендующим на тучу, и собрался было снова уснуть, затянув солнце занавеской пыли, как вдруг….!
...Эта мелодия была ничья, старик в белом буклевом парике, ее родитель, давно умер, не забыв рассовать частички своей живой, веселой и пламенной души в прозрачные звуки, наделив музыку свойством убивать отчаянье.
Мелодия немного повздыхала поначалу в свисте ветра и вдруг, вырвалась в обезображенный, смытый уныньем, мир.Стройная, нарядная и немного чопорная, она бродила по бесцветному миру, удивляясь, казалось, его немоте.
И вот тогда…
Ветер застыл на полувздохе, сдвинул в сторону тучи, при этом совершенно потерявшие контроль над солнцем, то, отряхнувшись от их ошметок, выползло на вспыхнувшее яркой синевой увядшее небо, обнаружив…
Ярко-желтые с подсолнухами горшки, в которых светились симпатичные головки бархатцев и уютных настурций, буйные малиновые и белые деревья фальшивой сирени, а возле крыльца невообразимый, белый в подпалинах с рыжими пятнами клубок дерущихся не на жизнь , а на смерть, кошки и лохматого пса.
Затылок оттаял, убежали гурьбой диковатые мысли, и свежий утренний аромат кофе дорисовал нарядное, ослепительное, немного аляповатое…
неряшливо разрисованное, слегка смахивающее на книжку–раскраску, с кривыми выползающими из рисунков линиями, будто размалеванную дошколенком, утро…