Мы могли спать. Не было нужды вмешиваться в судьбы людей, они решили, что справятся сами. Мы спокойно занимались своими делами на Небесах, иногда подсматривали за происходящим на Земле, - ничего хорошего, но мы дали возможность людям побыть самостоятельными. К тому же, могли позволить себе регулярный сон,сами выбирали их, как люди выбирают кино для просмотра.
Однажды я проснулась и поняла, что падаю с Небес на Землю. Я едва успела раскрыть крылья перед приближавшейся почвой, покрытой пахучими травами. Так бывает с нами, в случае, если крепко заснем и не сможем контролировать движения. Некоторые из нас срывались с Небес и, не проснувшись вовремя, разбивались о Землю. Уже давно никто не падал. Я успела и оказалась посреди поля, мои плечи обнимал яркий свет восходящего Солнца, крылья запутались в траве и не могли свернуться. Я попала в клетку природы, но он спас меня. Мужчина вышел из слепящего света и не удивился мне. Как- будто был готов к нашей встрече и ждал, пока я упаду.
Аккуратно и не спеша он освободил меня, крылья собрались, немного щекоча спину. Он взял меня за руку и повел через поле к Солнцу, - туда, откуда пришел. За руку… Как? Мы шли, молча и быстро, - мужчина спешил. Я шла, не сопротивляясь, потому что чувствовала - нужно пройти путь с этим человеком. Поле прошли мы быстро и приблизились к лесополосе, за которой слышался гул автомобилей. Они пролетали на бешеной скорости, снося за собой все с потоком воздуха. Я подняла человека на руки и взлетела повыше, чтобы быть дальше от этого хаоса. Приземлились мы за дорогой, где начинался парк. Множество людей гуляло в нем, но никто не замечал нас.
Людей было много, но все безликие, я не слышала их сердец, я не слышала их души. Оживленная гудящая толпа проходила сквозь нас. Мы не останавливались, иногда переходили на бег. Наконец, очутились перед белоснежным зданием, оно было огромно. Я стояла перед дверью, замерев от ужаса. Нет, мы не можем испытывать ужас, но нечто похожее я почувствовала. Я отказалась идти дальше, пыталась вырваться. Но его рука крепко сжимала мою кисть. Как это у него получалось? Он же человек!
- Я проведу тебя обратно. Помоги, – сказал мужчина, прямо смотря в мои глаза. Почему он меня видел, я не понимала.
Откуда он мог знать, что, упав на Землю, мы должны вернуться на Небеса не одни? Мы можем возвращаться с душой умершего человека, который заслуживает Небес.
- А если ты не подойдешь для Небес?
- Я подойду.
Он был уверен в своих словах, и я поверила, - знала, что могу ему верить.
- Ты умрешь.
-Не совсем. Я знаю.
- Откуда?
- Я там уже бывал.
- Ты был одним из нас?
- Да. Потом я сорвался, как и ты, остался на Земле и стал обычным человеком.
- Куда делись крылья, когда ты стал человеком? – спросила я.
Он снял рубашку и показал спину. На ней было две зарубцевавшиеся борозды, которые представляли собой неприятное зрелище. Я прикоснулась слегка ладонями к шрамам, но не смогла убрать их.
- Они навсегда, не исчезнут. Это – цена новой жизни.
- Разве ты не хотел вернуться на Небеса? Зачем ты остался?
-Я хотел лишь по - началу, а потом я так же сильно хотел остаться на Земле.
- Это странное место. Я не хочу идти туда. Зачем? – я смотрела вверх, над ступенями возвышались колонны, которые служили входом в здание.
- Вы… мы бросили людей!– его глаза блестели, он так закричал, что люди стали оборачиваться. Меня ведь они не видели.
- Разве ты не помнишь? Мы не бросили людей, а стали не нужны им! Они перестали в нас верить, перестали обращаться к нам. Люди слишком эгоистичны, они капризны и слабы. Мы терпели все, но потом устали бороться и доказывать, что существуем, что у них есть Ангелы-Хранители…
- Знаешь, что случилось, когда все Ангелы-Хранители оставили своих подопечных? Я ведь раньше тоже не знал.
Мне вдруг стало холодно и печально – как странно, что я испытывала все эти чувства…
- Люди перестали верить во все, они потеряли возможность полагаться на судьбу, за них стали решать, когда им умирать, другие люди, которые находятся в этом здании. Они называют себя Верховным судом. После того, как все Ангелы-Хранители исчезли, они вершат судьбы людей. При этом выбора не дают. Вы лишили надежды всех: и тех, кто верил в Вас.
- Никто не верил…
- Не правда! Ты скоро поймешь, что это не так. Чем Вы там наверху теперь занимаетесь?
- Мы наблюдаем. Нам запрещено вмешиваться.
- И спите! Я знаю. Но у тебя нет выбора теперь. Верно? – он улыбнулся, но доброты не было в его глазах.
- Послушай, ты не прав, что судишь нас. Были причины, которые я не стану тебе объяснять. Раз это свершилось, то так должно было случиться. Люди сами во всем виноваты.
- Моя жена верила. Когда я упал на Землю и бродил одиноко по улицам, она меня увидела. Это было странно, но она увидела меня. Я был молодым Ангелом, мечтал стать Хранителем, но было не суждено, ведь Небеса отказались от людей! Тогда все было по-другому. Истинно верующих было не так много, не смотря на весь мрак, который творился вокруг. Некоторые выдавали себя за верующих, хотя продавали свою веру за деньги, или славу. В церквях священнослужители заботились о своем достатке, вокруг бушевали войны. Секты называли себя истинными верующими, меняя под себя заветы, пропагандируя самоубийства, программируя людей ради своей выгоды. Даже при тех временах, были истинные верующие. Они могли не ходить в церковь, просто верили сердцем. Как эта удивительная женщина увидела меня, я не знаю. Она стала моим спутником, я узнал ее и не мог уже отпустить. У меня была возможность забрать чью-то душу и вернуться на Небеса, но я уже не хотел. Попросил лишить меня крыльев навсегда, стал человеком. Со временем в мире становилось все страшнее, радость покинула Землю. Люди прекращали верить и надеяться. Все стали одинаковыми, они лишились выбора судьбы. Хаос поглотил всех, каждый рвался к власти. Люди становились эгоистичными и жестокими, они не боялись наказания. Со временем закрепилась властвующая верхушка, состоящая из самых богатых, их называют олигархами. Люди перестали видеть сны, Ангелы не посылали их уже. Младенцы не могли спать, все время плакали. Многие стали отказываться от родительской заботы. К тому же Правительство пропагандировало иные цели: работа, достаток, положение в обществе. Желающие проходили стерилизацию, а таких появлялось все больше. Дети рождались крайне редко, лишь у тех, кто сохранял еще тепло и любовь в сердце, у тех, кто слышал свою душу. Детей начали получать искусственно, они выращиваются в специальных инкубаторах до возраста 1 года, потом их могут купить желающие стать родителями. Те же, кого не покупают, выращиваются далее в специальных колониях, после достижения совершеннолетия государство использует их по необходимости. Эти дети не доставляют проблем, не капризны, не требовательны, ничем не выделяются. Дети, рожденные людьми, стали не нужны – лишний разум, который сложнее программировать. Большая масса тех, кого ты видишь – бездушные, искусственно выведенные особи. Недавно появился Верховный суд в каждом городке. Они вершат суд над судьбами оставшихся людей. Младенцев же, которых рождают люди, они либо осуждают на смерть, либо их родители должны заплатить. Сумма выкупа постоянно меняется, сначала могут назвать одну сумму, потом другую, чтобы загнать тебя в угол! Созывается суд, на котором рассматривается судьба ребенка. Сейчас, там, в белом здании, в самом большом зале суда будут осуждать на смерть моего ребенка. Там моя жена и дочь, и я прошу тебя о спасении. Стань Ангелом-Хранителем нашей дочери. Прошу…
- Пойми, я не могу. К тому же, а что дальше?
- Ты спасешь мою дочь! Это ли не важно? Это жизнь ребенка, невинного ребенка. Разве этого мало? А потом я разрешу тебе забрать меня. Только спаси ее и стань Хранителем.
- Меня должны назначить свыше.
-Если ты спасешь младенца, то станешь Хранителем без Высшего разрешения. Ну же!
Я читала в его глазах отчаяние. Я же Ангел И не могу обрекать невинного младенца на смерть. Теперь не могу…
- Как ее зовут? Твою дочь.
- Ева…
Я улыбнулась, вернее, улыбнулись мои глаза. Ева… Возможно, это своего рода начало, и Ева станет первой девочкой под защитой Ангела – Хранителя нового времени…
Я начала идти по лестнице к входной двери, а отец Евы прошептал: «Спасибо».
На входе стояли стражники, мужчина назвался, и нас пропустили, вернее его. Меня видел только один человек. Я поняла, как это происходит. Отчаяние и вера в последний шанс открывает другое зрение в человеке. Он очень хочет видеть и видит. Мы падаем с небес не просто так. Падаем тогда, когда нас очень ждут и верят. Хранители спускаются на Землю, другие Ангелы падают.
Длинный коридор, окаймленный странными статуями людей. Они грозно смотрели со своих постаментов, такие себе великаны, которые охраняли проход. Я поднялась над ними, посмотрела сверху, они были совсем маленькими и ничтожными.
Отец Евы остановился у центральной двери и обернулся ко мне. Пришлось опуститься, мы зашли вместе в зал суда. Он был полон людей с одинаковым выражением лиц. У них не было души. В центре зала стояла женщина с младенцем на руках, с Евой. Перед ними сидели пожилые люди, расплывшиеся в креслах. Их было трое. Один – толстяк с маленькими поросячьими глазками, которые скрывались за очками. Тяжело, но можно было рассмотреть тлеющий огонек души в его взгляде. Второй был твердолобым, с чуть прищуренными глазами цвета морской воды. Он оказался самым уязвимым. Я сразу прочитала сомнение, которое скрывалось за суровостью. Третий был совсем стариком, уже дряхлым, проживающим последние дни, он смотрел на все с безразличием. Во всех троих чувствовались души, хоть и загнанные, как дикие звери при травле. Значит Верховные судьи – люди, не искусственные. Это было хорошо, я посмотрела на женщину с ребенком. Она прижимала трогательно младенца к груди, а глаза были полны слез и боли. Женщина увидела меня, увидела мужа, слегка улыбнулась и сказала ровным спокойным голосом:
- Уважаемые судьи, я – мать этого ребенка, ее зовут Ева…
- Нам не интересно имя ребенка, это не важно, - прокряхтел самый старший из судей. При этом его голова затряслась, и он зашелся в приступе кашля.
- Ее зовут Ева! – повысила голос женщина.
- А это мой муж и отец Евы, - все лица обернулись к нему и впились с ненавистью. Отец подошел к женщине с ребенком и обнял ее.
- Мы просим Верховный суд пощадить Еву, мой муж внес сумму, которая запрашивалась первоначально, - продолжала настойчиво женщина.
- Он внес лишь первоначальную сумму, но остальные два постановления о выплате Вы не выполнили, - на этот раз прогремел бас твердолобого.
- Почему мы должны выполнить Вашу просьбу? Было приговорено к смерти пять младенцев за последние шесть месяцев, и ни одного мы не пощадили. Так в чем же Ваша привилегия, женщина? – пропищал голос толстяка с поросячьими глазками.
- Я прошу Вас о пощаде как мать, я взываю к Вашим душам…
- Оставьте Ваши рассуждения на счет души, это даже смешно, - не унимался толстяк.
Все лица вокруг рассмеялись, смех их был гулким и безликим.
- В Вас живут души, которые знают, что такое добро и милосердие. Дайте им шанс, тогда Ваши жизни не будут бессмысленными, - мать Евы смело смотрела на судей.
- Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? Не усугубляйте своего положения, иначе нам придется судить не только ребенка, - пробасил вновь твердолобый, но голос его волнительно дрожал. Это был сигнал для меня.
« У тебя ведь есть внук, совсем младенец. Ты уговаривал сына и его жену, что нужно сделать аборт. Они не послушали. Ты любишь внука, очень любишь, он улыбается тебе, щипает за нос. В нем течет твоя кровь. В нем есть душа, он умеет улыбаться и плакать. Ты отдашь его на суд? Нет. Ты сделаешь все, чтобы не отдать. Послушай свое сердце, послушай свою душу, - там жалость и сострадание к малышке. Ее зовут Ева… Ева… Ева… Ева… Ты должен помиловать ее, она ведь младенец, чистое существо. Она тоже умеет улыбаться и плакать… Ева… Ева…»
- Ева… Кх, Кх, - твердолобый сделал вид, что закашлялся.
- Мы не можем делать исключений… - продолжал он.
- Ева – младенец, она невинна… - не унималась женщина.
Твердолобый сдвинул брови и молчал, его глаза цвета морской воды стали темными и влажными.
« Они так же убьют твоего внука. Осудят за то, что тот родился, просто родился. Еще никого не помиловали, Ева – твой шанс прекратить цепь убийств».
- Уважаемая, Вы должны понимать, что государству не выгодно рождение детей естественным путем. Это не рентабельно, - прокряхтел старик. Каждое слово ему давалось с трудом.
- Не рентабельно? – вспыхнула мать.
- Тогда, уважаемый судья, Ваша жизнь не рентабельна. Вы как появились на свет? Вас уже есть за что судить, а Ева ни в чем не виновата! – перебил ее отец.
- Да как Вы… Я уже прожил долгую жизнь, это правда. Ранее не было таких законов, но сейчас они есть и мы поставлены, чтобы исполнять закон, - выпалил судья и закашлялся, бессильно обмякнув в кресле.
«Старик, ты болен, неизлечимо болен. Тебе трудно дышать, больно говорить. Впереди у тебя долгая и мучительная смерть. Ты одинок, никто не подаст тебе стакан воды, не будет ухаживать за тобой, - только безликие слуги. Ты можешь очистить свою душу, не добавить еще один грех, страшный грех. Тогда тебе будет подарена легкая смерть, ты просто уснешь, больше не будет больно».
- Кто говорит? – старик испуганно озирался, остальные с удивлением смотрели на него. Безликая публика начала гудеть: « Осудить! Правосудие!»
- Мы действительно затянули процесс. Нас ждут более важные дела, - щуря свои маленькие глазки, сказал толстяк. Этот совсем пропал, его уже не спасти. Его спасет только смерть.
- Это просто смешно, то, что говорят эти люди. Господа судьи, нам пора выносить приговор, - не унимался толстяк.
- Подожди, суду нужно удалиться на обсуждение, - опустив глаза, сказал твердолобый.
- Какое обсуждение? И так все ясно! Ха-ха-ха……, - толстяк начал хохотать без остановки, - это я почесывала его перьями крыльев по ребрам. Он не мог остановиться, уже начал похрюкивать. Потом он покраснел и начал захлебываться, изо рта пошла пена синего цвета, и рот его стал весь синим. Еще раз хрюкнув, он ударился лбом о стол и перестал дышать. А вот и смерть, его яд вышел из души вместе с пеной, маленькое облачко покинуло тело. Зал молчал, лица выражали удивление.
« Помни старик, спокойная смерть…Не гневи Всевышнего.»
« Твой внук улыбнется тебе сегодня вечером. Если подойдешь к Еве, она тоже сможет тебе улыбнуться».
Твердолобый встал и, тяжело переступая, подошел к мужчине и женщине с ребенком. Все это время он смотрел под ноги, лишь подойдя к Еве, взглянул на нее. Открытое личико, большие синие глаза, розовые щечки, такие пухлые губки и совсем маленькие ручонки… Он смотрел на нее из-под лба, пряча глаза. Ева сначала рассматривала судью, а потом улыбнулась и потянулась к его лицу. Он слегка наклонился, и Ева ущипнула судью за нос, на что тот округлил глаза и отпрянул, а потом улыбнулся и засмеялся. Судья – старик перепугано смотрел на все происходящее. Твердолобый подошел к нему и прошептал что-то, тот кивнул в ответ. Обернувшись к залу, твердолобый громко и торжественно сказал: «Верховный суд вынес свой приговор! Девочка Ева помилована и не может более осуждаться по той же статье!»
Зал молчал, лица смотрели, широко раскрыв рты и выпучив глаза.
- Идите! Вы свободны, - обратился судья к родителям.
Мы ушли. Ева улыбалась мне и говорила «Агу». Такое смешное дитя. Я дала отцу Евы день попрощаться с семьей. Тем временем наведалась к судье и выполнила обещание. Он умер тихо, во сне. Я заглянула и ко второму судье, увидела его семью, внука.
Мне было трудно забирать душу отца Евы, но пришлось сделать это. Столько чувств испытала я за время нахождения на Земле. Когда мы поднялись на Небеса, то предстали перед Всевышним. Было большое собрание Ангелов, меня официально назначили Ангелом-Хранителем Евы, с этого времени Ангелы-Хранители вновь закреплялись за людьми. Немногим позже, – на Небесах времени нет счета, отец Евы стал Ангелом и был назначен ее вторым Ангелом-Хранителем. С ним вдвоем мы как крылья несли Еву по жизни, стоя за ее плечами. Теперь никто нас видеть не мог. Мать Евы тоже не видела, но чувствовала нас. Лишь младенцы видели силуэты Ангелов. Ева тоже видела, пока не выросла.
После суда над Евой, многое изменилось. Этот случай был резонансным. Люди выделили активные группы, которые долго вели переговоры с Правительством. Не обошлось без Ангелов, но суды над младенцами прекратили. Со временем Верховные суды уже не имели власти и над решением судеб людей, не выносили приговоры, когда и как тем умирать. Еще мало верующих, как и Ангелов-Хранителей, но мы рядом. Пока будет хоть один верующий в нас, будем и мы. Теперь мы не спим…