ГЛАВА 1. Дорога была ужасна - машина прыгала, тряслась, то и дело попадала в ямы и буксовала. Несколько раз Марина неплохо приложилась головой об потолок, и теперь чувствовала, как на затылке набухает шишка.
Все из-за того, что в какой-то момент она свернула не туда. Она оказалась перед развилкой, необозначенной на карте (совсем как в глупых голливудских ужастиках), и сыграла в "эники-беники". Повернув налево, она вначале очутилась на прекрасной асфальтированной дороге с ровным покрытием, но через пару километров асфальт кончался. Точнее он был, но...местами. И "мест" этих становилось все меньше.
В конце концов она выехала к деревне, но гораздо позже, чем планировала. Марина мечтала успеть искупаться в реке, прежде чем идти в дом и ложиться спать, но теперь ни о каких водных процедурах не могло быть и речи. Сгущались сумерки, на небе уже загорались первые звезды. Да и почти семь проведенных в дороге часов давали о себе знать - все тело ломило, руки-ноги казались деревянными, а голова начинала болеть. Хотелось поскорее рухнуть в постель и забыться сном.
Дом ее деда располагался на отшибе, почти в двух километрах от остальной деревни. И он был гораздо крупнее остальных - двухэтажный, с красной черепичной крышей и массивными деревянными дверями. Глядя на постепенно вырастающий, будто поднимающийся из земли дом, Марина вспоминала детство. Вспоминала, как ее, восьмилетнюю, дедушка сажал себе на колено (боли в ногах тогда еще не донимали его), открывал книжку со сказками и спрашивал: "Ну, юная Эсмеральда, какую сказку будем слушать сегодня?". Марина всегда выбирала ту, что пострашнее, и жалела, что страшных сказок в книжке было очень мало. Остальные казались ей совсем детскими и неинтересными. Плохие сны никогда не донимали ее, так что дедушка не противился, шел навстречу желаниям внучки.
Марина задумалась - а сохранилась ли та книжка со сказками? Если да, то испугают ли ее те истории, от которых в детстве она приходила в восторг?
Дед умер месяц назад. Он завещал дом внучке, поскольку других родственников (по крайней мере достаточно близких) у него не было. Его сын - отец Марины - погиб в аварии три года назад, а брат лежал в могиле уже полтора десятка лет.
Девушка вышла из машины, вдохнула полной грудью чистый воздух, такой отличный от той дряни, которой приходилось дышать в большом городе, и огляделась.
Дом располагался на возвышенности. Отсюда открывался вид на бесконечное поле на востоке и узкую, но достаточно глубокую речку на западе. На самом деле, отсюда можно было разглядеть лишь малую часть реки - синяя лента терялась за крутыми, почти отвесными заросшими травой берегами, и уходила на север, в сторону деревни. Также Марина могла видеть часовню с серым куполом и золотым крестом. Девушка порылась в памяти, но не нашла никакой часовни. Значит, ее построили не так давно.
Марина достала ключ - толстый, идеально подходящий к этой массивной высокой двери. Он ржаво скрипнул в замке и дверь отворилась - почти бесшумно. Видимо, дед регулярно смазывал петли.
Она нащупала выключатель на стене и щелкнула им. Просторную гостиную залил мягкий, ровный свет. Огромная люстра с висящими стеклянными сосульками занимала, казалось, весь потолок.
Большой стол был накрыт зеленой скатертью, возле него расположились два кресла и диван. Телевизор стоял на еще одном, гораздо меньшем столике. От его здоровой черной "задницы" тянулся длинный шнур, напоминающий мертвую змею.
Дверь справа вела на кухню, слева - в ванную и туалет, а прямо напротив входа находилась лестница, ведущая наверх.
Марина вернулась к машине, открыла багажник и вытащила два небольших чемодана. Она взяла с собой лишь самые необходимые вещи, поскольку собиралась пожить здесь недолго - максимум, два месяца. Июль и август - самое жаркое время, когда городской бетонный кубик, именуемый квартирой, превращается в настоящую микроволновку, - она собиралась провести на природе. Жаль только, что дедушки больше нет.
Марина занесла чемоданы в дом, утерла лоб. Какой-то звук заставил ее оглядеться по сторонам. Она достаточно быстро нашла его источник. Какое-то насекомое билось о стекло. Поначалу она решила, что это муха, но подойдя ближе поняла, что ошиблась. Это была оса.
Интересно, как она здесь очутилась? После смерти деда окна и двери были заперты. Вряд ли оса провела здесь целый месяц. Надо отнестись серьезно к появлению этой непрошеной гостьи и проверить весь дом. Вдруг где-нибудь на чердаке обнаружится осиное гнездо?
Да. Нужно проверить. Но не сейчас. Марина валилась с ног от усталости. Хотелось рухнуть на кровать, даже не раздеваясь, и не шевелиться, дожидаясь, пока сон войдет в ее комнату.
"Ее комнату". От этого словосочетания придется избавиться. Теперь весь дом принадлежит ей. Но свыкнуться с этим будет непросто.
Оставив чемоданы на диване, Марина вошла в кухню. Здесь было на удивление чисто (обрывочные воспоминания из детства говорили о том, что обычно тут царил чуть ли не хаос) и пахло хлоркой. Похоже, тут провели генеральную уборку.
Марина взяла кувшин с водой. В воде плавала муха. Чертыхнувшись, девушка налила воды прямо из под крана. Дикая жажда одолевала ее уже пару часов, а чертова кола никак ее не утоляла.
Напившись, Марина вернулась в гостиную, с тоской взглянула на чемоданы. Злой Чемоданный Вор вряд ли заявится в такую даль лишь для того, чтобы украсть пару забитых тряпками чемодана. Ничего с ними не случится, подождут до завтра.
Марина поднялась по лестнице (ступеньки ужасно скрипели) и остановилась возле двери, за которой находилась ее комната. Оставалось надеяться, что волна воспоминаний не свалит ее с ног.
Обошлось. Воспоминания были, и немало, но в основном обрывочные и смутные. Марина огляделась.
На кровати простыни были аккуратно заправлены, подушки взбиты. На прикроватной тумбочке валялась всякая всячина - ручки, карандаши, скрепки, что-то вроде дневника, набор для вышивания (его Марина помнила. В какой то момент ей ужасно захотелось научиться вышивать, но ее терпения хватило лишь на создание чего-то, отдаленно напоминающего рыбу с выпученными красными глазами) и какие-то мелкие игрушки, возможно, добытые из "киндер-сюрпризов".
Комнатка была небольшой, но довольно уютной. Большое окно позволяло разглядеть получше часовню, а также лицезреть начало гигантского поля. А если посмотреть прямо вниз, то можно увидеть задний двор.
Там располагалось что-то вроде перекошенного, местами подгнивающего сарая (в виду своего возраста и здоровья дед уже не мог поддерживать его в надлежащем состоянии), газонокосилка, прислоненная к стене этого сарая, и несколько старых покрышек.
У деда не было никаких животных. Кажется, он никогда не занимался разведением скотины. Марину это только радовало - у нее никогда не было никого крупнее аквариумной рыбки. Она иногда помогала своей тете, которая разводила куриц и свиней (и, кажется, коров, хотя Марина не была уверена), но по настоящему за животными никогда не ухаживала.
-Им же лучше.- сказала Марина пустой комнате и рассмеялась.
Она сняла кроссовки, откинула одеяло и залезла в кровать. Едва голова ее коснулась подушки, по всему телу расплылось приятное тепло. Глаза стали слипаться, и Марина помогла им - просто закрыла их. Перед тем, как погрузиться в столь желанное забытье, она подумала: "Чердак. Не забыть завтра проверить чердак. Прямо с утра".
А на первом этаже оса наконец вылетела в едва заметную приоткрытую форточку.
ГЛАВА 2. Утром Марина не почувствовала себя отдохнувшей. Проснувшись и взглянув на часы, она обнаружила, что уже полпервого. Не смотря на это, она с удовольствием поспала бы ещё часок-другой.
Поборов желание послать все к черту и вновь рухнуть на подушку, Марина вылезла из кровати, спустилась вниз и умылась ледяной водой, чтобы смыть остатки сна.
Затем приготовила пару бутербродов. Более серьезное вряд ли ее желудок сейчас воспримет.
Позавтракав, девушка схватила чемоданы и потащила их на второй этаж. Приходилось повиноваться неизбежному - она стала разбирать свои вещи, раскладывать их по полочкам и шкафчикам.
Закончила она к трем часам. Соблазнительно блестела за окном река, но Марина держала себя в руках. Весь этот день она решила посвятить рутинной работе, чтобы потом уже спокойно отдыхать.
И следующим пунктом являлась проверка чердака.
Она покинула свою комнату и прошла в самый конец короткого коридора, где располагался люк, ведущий наверх. Марина дернула за ручку - дверца открылась, появилась выдвижная лестница.
Похоже, на чердак давно никто не лазил. Лестница слегка заржавела и покрылась толстым слоем пыли. Девушка порадовалась, что до сих пор не переоделась - эту одежду хоть не жалко будет кидать в стирку.
Выдвинув лестницу до упора и убедившись, что она хорошо держится, Марина поднялась на первую ступеньку.
Лестница опасно задрожала, заскрипела. Девушка затаила дыхание. Потом поднялась ещё выше, и ещё...
Чердак встретил ее пылью, запахом нафталина и ещё чего-то, что она не могла определить. Здесь было не очень темно - света, льющегося из расположенного у дальней стены круглого окна хватало, чтобы разогнать мрак. Тем не менее, углы маленького помещения терялись в тенях.
По центру расположился стол, заваленный разными инструментами. Несколько молотков, напильники, зубило, коробка с гвоздями. Возле окна примостился низенький диван, рваный, изъеденный молью. В верхнем левом углу висела паутина, в центре которой сидел жирный паук. И все. Никаких ос.
Марина остановилась возле коробки, прикрытой пыльным полотенцем. Она сняла покрывало и заглянула внутрь.
Коробка была заполнена старыми книгами. Некоторые из них разваливались на части, у других от сырости склеились страницы, и разделить их было невозможно. Книжки со сказками она среди них не нашла.
Зато обнаружила кое-что другое. На самом дне ящика, под всеми книгами и журналами, лежала маленькая черная коробочка. Марина сразу поняла, что это такое. Аудиокассета.
Но почему она оказалась здесь, среди всех этих старых вещей, датируемых шестидесятыми-семидесятыми годами? Почему дедушка отправил ее сюда? Странно.
И коробка. Абсолютно черная, без каких-либо обозначений. Марина никогда не видела ничего подобного.
Она открыла коробку, чтобы убедиться в том, что это действительно кассета. Убедилась. Прозрачная поблескивающая поверхность, где, насколько она помнила, обычно писалось название фирмы-изготовителя, тоже была пуста.
Внизу зазвонил телефон. Марина вздрогнула, чуть не выронила кассету. Запихав ее обратно в коробку и засунув в карман, девушка поспешила к лестнице.
Во время спуска старая лестница скрипела еще громче, еще страшнее. Но Марина пока не собиралась ничего с ней делать - вряд ли чердак станет местом, куда она будет часто приходить.
Телефон все трезвонил. Не побеспокоившись о том, чтобы задвинуть лестницу обратно, Марина побежала вниз, в гостиную.
Она схватила трубку и пару мгновений молчала - дыхание сперло от бега, невозможно было даже вздохнуть. Потом все же прохрипела:
-Алло?
-Привет.- раздался голос Ирины, риелтора. -Вы вчера не позвонили мне, и я забеспокоилась.
-Да...-Марина все никак не могла восстановить дыхание. -Я просто очень устала. Валилась с ног. Совершенно забыла, простите.
-Ничего страшного. Все хорошо? У вас странный голос.
Марина хрипло рассмеялась.
-Я была на чердаке, когда вы позвонили. Пришлось срочно спускаться.
-Вот оно что.- в голосе женщины послышалась тревога. -Будьте осторожны, особенно с этой лестницей. Она того и гляди рухнет.
"Да ты что? А я и не заметила" - подумала Марина, а вслух сказала:
-Хорошо, я буду осторожна. Просто хотела посмотреть, что там, да как.
-Все нормально с домом? Никаких претензий нет?
-Никаких. - это была правда. Дом действительно был в отличном состоянии.
-Прекрасно. Тогда до свидания. И пожалуйста, берегите себя. И не ходите без надобности на чердак.
-Хорошо. До свидания.
Марина положила трубку, пару секунд постояла, переминаясь с ноги на ногу, вспоминая что-то. Потом вытащила из кармана свою находку.
Кассета... Как она оказалась на чердаке? Марина не могла вспомнить, чтобы у деда был кассетный плеер. Было радио и был старенький граммофон, на который дед иногда ставил черные, как смоль, пластинки, и по всему дому разносился голос Эдит Пиаф, Фрэнка Синатры или Элвиса Пресли. Но кассетник... Нет, определенно ничего такого у дедушки не было.
-Зато есть у меня.- пробормотала Марина и улыбнулась. Действительно, среди ее немногочисленных вещей нашлось место и кассетному плееру, который ей подарила тетя на день рождения. Остается только надеяться, что он еще работает.
Она вошла в свою комнату, положила кассету на кровать, открыла дверцу тумбочки. Поиски не заняли много времени. Плеер затесался между несколькими книгами, его серебристый бок тускло поблескивал в этом маленьком участке темноты.
Марина достала плеер, открыла. Сдула пыль и поставила кассету в раззявленную пасть.
Какое-то странное чувство вдруг нахлынуло на нее со всех сторон и заставило сжаться. Что-то должно было произойти, причем довольно скоро. И вряд ли хорошее.
Неприятные ощущения исчезли также неожиданно, как появились. Помотав головой, как вылезшая из воды собака, Марина захлопнула крышку и нажала "Play".
Секунд десять царила полная тишина. Плеер работал - было слышно, как крутятся бобины с пленкой. Может, кассета неисправна?
И вот, когда она уже собралась выключить плеер, вытащить кассету и, возможно, вернуть ее в ящик на чердаке, из динамика послышался голос. Странным было то, что определить, мужской он или женский, Марина так и не смогла.
-Просто слушай. И доверься воображению.- мягко, вкрадчиво произнес странный голос, и вновь секунд на десять воцарилась тишина. Теперь Марина знала, что кассета исправна, и желания вытащить ее у нее не возникало.
Затем раздался звук, от которого девушка вздрогнула, а потом рассмеялась. Мяуканье кошки.
Не надрывное, не громкое, а какое-то спокойное, будто бы "деловое". Затем оно сменилось собачьим лаем. Пес гавкал, рычал, иногда даже подвывал. Запись была удивительно качественной. Марине казалось, что где-то неподалеку, например, на заднем дворе, действительно лает собака.
Что ж, кажется, она начинала понимать, на что наткнулась. Она слышала о подобных кассетах и дисках. На них записывают различные звуки природы - шум моря, пение птиц, шепот дождя, шелест трав. Слушая их, человек расслабляется и представляет себя где-то в лесу, на морском берегу или в поле. Музыка для релаксации, так их вроде называют.
Что ж, если так... Она заслужила отдых, не так ли? Полежать, расслабиться, хотя бы на пару часиков - что может быть лучше?
Марина легла, положила плеер на тумбочку возле кровати и закрыла глаза. Разве смогла бы она слушать подобное в городе? Шум машин, крики, рев самолета - вся эта городская "музыка" быстро разбила бы вдребезги хрупкую иллюзию. А здесь стояла полная, даже немного пугающая тишина.
Лай собаки сменился мычанием коров и похрюкиванием свиней. Марина помнила все эти звуки - она ездила в деревню к тете, просыпалась под песню петуха, кормила куриц (едва она подумала о курицах - из динамика донеслось квохтанье), а потом бежала на речку с соседскими мальчишками. Та река была мельче здешней, хоть и шире, так что родители без опаски отпускали своих детей одних.
Приятные воспоминания, вызванные такими знакомыми звуками, накатывали волнами, одно за другим. На губах девушки непроизвольно заиграла улыбка.
Скотный двор сменился пением птиц, шумом ветра в кронах деревьев и журчанием лесного ручья. В лесу Марина тоже была, но всего пару раз, и не заходила далеко. Так что большинство звуков, доносящихся теперь из старенького плеера, были ей почти незнакомы, она могла лишь гадать, что является их источником.
Птицы пели (среди неразборчивого, но мелодичного чириканья несколько раз явственно прозвучало "ку-ку! ку-ку!"), ручей звенел, ветер шептал какие-то тайны листьям деревьев, и это было прекрасно, это было великолепно.
Происходило что-то удивительное: Марина уже почти не чувствовала, что лежит на кровати в своей комнате, она почти забыла о том, что ее окружают стены. Вокруг были лишь деревья, птицы, травы, вода и чистое голубое небо. Всеми мыслями, всеми чувствами, она перенеслась туда, где никогда не была, чтобы слушать то, чего никогда не слышала.
И видеть. Да, видеть она тоже могла. Пусть картинка была пока размытой, как плохая фотография, пусть она дрожала и время от времени пропадала, она все же была.
Лес затих - но не вдруг, а медленно, постепенно, как закрывающийся на ночь бутон. В природе ничего не бывает "вдруг". Настала тишина. Сквозь нее прорвалось вначале едва различимое, но потом все более уверенное потрескивание - так говорил огонь, так шептало пламя, облизывающее голодными языками чернеющую деревяшку. Это был костер, лесной костер. Почует ли она запах дыма, если хорошенько принюхается, если напряжет фантазию? Наверняка. Может, она даже почувствует жар от огня.
Закричала сова, и Марина слегка вздрогнула. Впрочем, так и должно быть, правда? Мы слышим много чего днем, так много, что не всегда можем определить источник, но вот ночь неофициально считается временем тишины. А если ты еще и очутился в лесу, то резкий крик, раздавшийся где-то высоко над головой, может заставить душу уйти в пятки.
Вскоре Марина успокоилась. Сердце вновь забилось в привычном ритме, огонь костра продолжал что-то нежно нашептывать на ухо.
Зажужжал комар, потом еще один. Ну разумеется - что за лес без комаров? Вот только укусить они ее не смогут.
Костер еще пару минут поговорил, потом затих. Вновь наступила тишина, нарушаемая лишь вращением бобин, наматывающих пленку, и этот звук раздражал Марину - он тоже разбивал иллюзию. Потом более явственно послышалось серебристое журчание ручья, и от этого звука уши могли испытать какой-то свой эквивалент оргазма. Казалось, достаточно протянуть руку - и ладонь погрузится в ледяную, освежающую воду.
Весь мир, казалось, качнулся. Марина начала куда-то проваливаться, вздрогнула и открыла глаза. Зеленая иллюзия окончательно растаяла, шум ручья уже не казался таким звонким и реальным. Она протянула руку и выключила плеер. Не стоило засыпать, когда он включен. И дело не в том, что могут сесть батарейки. Запасные у нее были. Она опасалась, что пленка кассеты может испортиться. Вряд ли такую сейчас можно отыскать в любом музыкальном магазине.
Марина покинула спальню, спустилась, умылась. Бросая себе в лицо холодные капли, она живо представила себе лесной ручей - он вновь на мгновение возник перед ее мысленным взором, такой живой, такой настоящий.
-Пора возвращаться из Нарнии.- сказала девушка своему отражению в зеркале и криво улыбнулась.
Она выпила стакан сока, вернулась в гостиную и увидела, что на автоответчике мигает красная лампочка. Почему то сейчас Марине совершенно не хотелось получать никаких вещей из большого мира. Город, с его суетой, толкотней, смогом, автомобильными гудками и нетерпеливыми криками, уже казался сном, причем не самым приятным.
Переборов себя, она нажала "прослушать", мысленно подивившись - неужели она так глубоко погрузилась в грезы, что не расслышала звонка.
Звонила Ольга, ее лучшая подруга.
-Привет, красотка. Как жизнь? Знаешь, я за тебя очень рада. В смысле, мне, конечно, очень жаль твоего деда, но зато у тебя теперь есть дом в деревне! Это просто потрясающе! Я пока занята, но в начале августа, наверное, смогу ненадолго вырваться. Скинешь мне на "мыло" точный адрес, хорошо? А то я так не запомню. Отдохнем, оторвемся, позагораем! Перезвони, как только сможешь!
Марина слушала, закусив губу, ощущая смутное беспокойство. Ей почему-то не хотелось, чтобы сюда кто-то приезжал, даже подруга, с которой она дружила со школы. Это было ее место, ее маленький уголок рая. Если сюда придет кто-то еще, то хрупкое ощущение приятного одиночества будет нарушено, грань, отделяющая ее от остального мира, станет размытой или вовсе исчезнет.
И аудиокассета. Марина хотела спрятать ее. Не желала, чтобы о ее существовании знал кто-то еще.
Все эти мысли, наверное, были странными, и какой-нибудь мудрый психоаналитик (обязательно бородатый и обязательно в очках), услышав все это, наверняка поставил бы ей с десяток разных диагнозов, но Марину это сейчас не волновало. Этот мифический мозгоправ обитал там, по ту сторону границы, за пределами этого маленького Эдема, и здесь его мнение ничего не значило. Здесь все эти мысли и желания казались правильными и, главное, БЫЛИ правильными.
Тем не менее девушка понимала, что Ольга просто не поймет ее. Ссориться с лучшей подругой совершенно не хотелось. Придется кое-чем поступиться.
Поэтому она решительно подняла трубку и набрала номер Ольги.
Подруга ответила ей после второго гудка. Ее голос был весел, по дыханию чувствовалось, что она бежала.
-Привет! Извини, но говори скорее, а то у меня макароны переварятся и будут похожи по виду на сопли.
Марина рассмеялась - и напряжение тут же спало, а сковавший душу обруч тревоги немного ослаб.
-Привет. Знаешь, здесь потрясающе. К реке я пока не ходила, была занята, но завтра обязательно схожу. Искупаюсь в первый раз за лето. Приезжай в любое время, адрес я тебе кину в СМС. Я не брака компьютер.
-Отлично! Ну, я побежала!
Марина повесила трубку. Тревога потихоньку возвращалась. Она не хотела, чтобы сюда кто-то приезжал. Совершенно не хотела. Тем не менее она взяла мобильник и отправила сообщение с точным адресом. Затем бросила телефон на диван и надолго о нем забыла.
ГЛАВА 3. На следующий день Марина действительно сходила к реке, но искупаться не получилось - вода была ледяная. Поэтому она просто полежала, расстелив на траве одеяло. Когда расположенные неподалеку кусты третий раз подозрительно шевельнулись, она собрала вещи и пошла домой.
Она думала включить кассету и под звуки природы готовить себе обед, но в конце концов отказалась от этой затеи. Эти мелодии требовали внимательного, вдумчивого слушания. Служа фоном, они превращались в бессмысленный набор звуков.
Пообедав, Марина вошла в спальню, поставила плеер на тумбочку возле кровати и стала перематывать пленку. Очень хотелось узнать, чем еще удивит ее необычная кассета. Кажется, вчера она остановилась на лесном ручье.
Марина легла на кровать и закрыла глаза. Еще один (а может и не один) час релаксации ей не повредит.
Шум морских волн, накатывающих на берег. Она никогда не была на море, но безошибочно узнала этот звук. Пенные барашки, поднимающиеся в воздух и сверкающие на солнце брызги, теплый белый песок - все это она представила так ясно, что даже стало немного страшно - не начались у нее галлюцинации?
"Плевать. Если это глюки - пусть они будут такими. Я не против".
Она потеряла всякий счет времени. Кажется, прошел не один час, а морские волны не унимались, не затихали. Где-то в вышине кричали чайки, время от времени кидались камнем в воду, а выныривали с добычей в клюве. Она видела это, действительно видела. А насколько нужно напрячь воображение, чтобы почувствовать на лице тепло ласковых солнечных лучей? Нет, наверное, это невозможно.
Она слушала, слушала, и никаких лишних мыслей не возникало в ее голове. Для них просто не было места, все заняла яркая, живая картинка, созданная ее воображением. Не было ни времени, ни желания думать о пустяках. Например о том, какова длительность у этой аудиокассеты. На обычную, кажется, могли поместиться максимум пятьдесят песен со средней продолжительностью три-четыре минуты. Это на обе стороны - кассету ведь нужно переворачивать.
А сколько времени Марина слушает эту кассету? Три часа? Может, четыре? Переворачивать кассету так и не пришлось. Странно, если задуматься.
Но она не хотела думать. Она хотела лишь слушать и наслаждаться услышанным.
Очередная чайка с криками взмыла в воздух. Вдруг раздался вой ветра, за ним последовал гром. Начиналась гроза, шторм. Марина уже почти не напрягаясь могла увидеть, как свинцовые тучи закрывают небо, как отражаются сталью в чистой воде. Крики чаек все более громкие, тревожные. Яркий зигзаг разрезает весь небосвод, и почти одновременно с ним грохочет гром. От этого звука по коже бегут мурашки.
"Это все правда... Боже мой, это все реально".
Очередная молния, очередной раскат. Летящие в вышине серебристые чайки выглядят особенно эффектно на фоне темных туч. Ветер набирает силу. Песок приходит в движение. Грядет буря...
Звук громкого удара заставил Марину закричать. Ей показалась, что в нее выстрелили...или в нее попала молния.
Девушка села, выключила плеер и огляделась. Что это был за звук?
Долго гадать не пришлось. Глянув на окно, она увидела кровавое пятно на стекле и маленькую трещину. Черт.
Она распахнула окно и посмотрела вниз.
На земле, возле одной из старых, рваных покрышек, лежала чайка.
Марина отодвинулась от окна, рухнула на кровать, отчего та жалобно заскрипела. Голова вдруг пошла кругом, а в сознании возникло странное раздвоение. Ей казалось, что она действительно на морском берегу, что шторм продолжается и набирает силу, чтобы разнести все вокруг. Но с другой стороны, она не видела ни моря, ни туч. Небо было кристально чистым.
Она спустилась вниз. На кухне нашла пару перчаток и черный пакет. Затем вышла из дома и обошла его кругом, оказавшись на заднем дворе. Пока шла, мысленно молилась, чтобы чайка оказалась лишь частью невероятно реалистичной, но затянувшейся фантазии. В конце концов, как чайка могла врезаться в окно? Чайки вообще не летают так низко, тем более возле домов. Наверное, это был голубь или воробей, не более того.
Но под окнами, возле шины, среди пучков редкой травы, лежала именно чайка. Ее голова была неестественно вывернута, глаза мертвы и неподвижны, крылья расправлены и поблескивали, хотя эта часть дома не освещалась солнцем. Марина задрожала всем телом и ухватилась рукой в перчатке за стену дома, чтобы не упасть. Зрелище мертвой чайки, лежащей прямо под окном дома (и с кровью на клюве, да, подойдя ближе, можно увидеть кровь) вызывало трепет и тревогу. Произошедшее казалось слишком странным, нереальным. Черт, лес и море, где Марина мысленно побывала, казались более реальными! Такое странное сочетание...светло-серая стена дома, пыльная покрышка рядом, сорная трава...и чайка - белоснежная, прекрасная, но мертвая и холодеющая. Походило на картину художника-сюрреалиста.
Марина осторожно, будто опасаясь, что чайка ещё может броситься в последнюю атаку, подошла к мертвой птице. Голова была вывернута назад, глаза казались выпученными, будто перед смертью чайка увидела что-то, что дико ее удивило. Из приоткрытого клюва текла кровь.
Марина наклонилась, взялась за одно крыло и приподняла птицу над землей. Кровь заструилась сильнее, орошая сухую землю, и у Марины перед глазами на мгновение встала жуткая картина. Она вновь увидела лесной ручей, нарисованный ее воображением, но это был кровавый ручей. Кровь лилась темным, вязким и беззвучным потоком среди корней деревьев и камней.
Девушка помотала головой, чтобы отогнать жуткое видение, и едва не выронила мертвую птицу. Чайка была тяжелая, долго держать ее в руке не было ни сил, ни желания, так что Марина свободной рукой раскрыла пакет и бросила чайку туда. Она была уверена, что птица вскрикнет - в последний раз в жизни - но этого, конечно же, не произошло. Лишь громко зашуршал пакет.
Она отнесла мешок к контейнеру. Вздрогнула и заскрипела зубами, когда пакет с мертвым грузом глухо ударился о стенку контейнера. Она подумала о комьях земли, что сыплются на крышку гроба.
Марина сняла перчатки и тоже бросила их в контейнер. Вернувшись в дом, сразу направилась в ванную и, наверное, полчаса мыла руки такой горячей водой, что кожа стала ярко красной. Этот цвет заставил ее подумать о птичьих лапках, и Марина почувствовала подкатывающую к горлу тошноту.
Вытирая руки она вспомнила, что предстоит еще вымыть окно. Черт побери! После этого вновь придется мыть руки, возможно, еще более тщательно.
Она сама не совсем понимала свою брезгливость. В конце концов чайка была (свееежей, да, свеженькой) совершенно чистой. Да, у нее из клюва текла кровь, но ведь это всего лишь кровь! Однажды Марина нашла на пороге возле дома мертвую ворону. Возможно, на нее напал кот. Внутренности торчали наружу, кровь запеклась на клюве и крыльях. Птица разлагалась, если принюхаться, наверняка можно было уловить отвратительный сладковатый запах. Но Марина не стала принюхиваться, она ушла быстрым шагом, а мертвая ворона еще почти месяц появлялась в ночных кошмарах. Там она тоже была разлагающейся, но она двигалась, медленно шла по земле, приоткрыв окровавленный клюв, глядя на мир мертвыми глазами, а внутренности тащились за ней по земле, собирая дорожную пыль.
Марина взяла моющее средство и еще пару перчаток, губку, налила в небольшой тазик немного горячей воды и пошла наверх, в свою спальню.
Войдя, она бросила быстрый взгляд на стоящий на тумбочке плеер. Она чуть не уснула под шум разбушевавшейся стихии, когда гром гремел, волны плескались и шипели, ветер выл...а высоко в небе кричали чайки. Мог ли особенно сильный порыв ветра сбить птицу с курса, да так, что она не заметила явного препятствия перед собой?
Марина перевела взгляд на кровавое пятно на стекле. Оно было небольшим, но слишком ярким. Его надо убрать быстрее, пока кровь не успела засохнуть.
Марина положила тазик на небольшой стол возле шкафа, намочила губку в горячей воде и капнула на нее немного чистящего средства...
Кровь отмывалась. Слава небесам, кровь отмывалась. Быть может, через пару недель Марина сумеет убедить себя в том,что все это ей приснилось. Или что не было никакой чайки - был лишь обычный глупый голубь. Да, наверное, она могла бы себя в этом убедить...
Если бы не тоненькая полоска белого песка, обнаруженная ею под кроватью.
ГЛАВА 4. Нет, песок она нашла не сразу, поэтому не могла судить, сколько времени он там находился. Может, она так и не нашла бы его, если бы не случай.
На следующий день Марина вновь сходила на речку и была приятно удивлена. Вода наконец-то прогрелась. От нее больше не бежали мурашки, не стучали зубы и не замерзали легкие. Солнце все таки сделало свое дело, добралось до водных глубин своими жаркими лучами. Марина шла по мягкому илу и видела, как десятки крохотных рыбок разлетаются в разные стороны. Ближе к берегу она нашла большое количество ракушек и гладких узких камней, которые можно было бросать в воду и они прыгали, как лягушки.
На берегу было пустынно. За неделю, проведенную здесь, она не встретила ни одного человека, хотя полагала, что на речке в такую жаркую погоду люди должны собираться целыми семьями. Но никого не было.
"Должно быть, все работают. Это же деревня. Надо кормить скот, поливать огороды. Отдыхать, наверное, некогда".
Почувствовав, как начинает гореть кожа, Марина собрала вещи и двинулась по узенькой тропинке вдоль поля к дому, возвышающемуся впереди. С мыслью о том, что это ее дом, ее и больше ничей, она до сих пор не могла свыкнуться.
Хотелось послушать кассету, окунуться в шум моря и вой ветра, но она поборола это желание. Она взяла с полки книгу, сборник стихов, села на край кровати и стала читать.
Глаза бегали по строчкам, но те почти не задевали сознание. В какой-то момент Марина обнаружила, что вновь и вновь перечитывает одно и то же четверостишие, совершенно не понимая его смысл.
От жары мозг словно плавился, лоб покрыла пленка пота, а все движения стали неторопливыми, как в замедленной съемке. Хотелось спать, чертовски хотелось спать. Марина помотала головой и с огромным трудом перевела взгляд на следующее стихотворение.
Но уже через минуту глаза вновь стали закрываться, все расплылось, книга выпала из ослабевших пальцев и со стуком приземлилась на пол. От этого звука Марина проснулась, вздрогнула, посмотрела вниз, на раскрытую книгу, страницы которой перелистнулись после падения. Но взгляд девушки с книги переместился на то, что находилось возле нее.
Марина опустилась на колени, подняла книгу и положила на кровать. Сонливость как рукой сняло. Возле ножки кровати протянулась тонкая (не более трех миллиметров в ширину), но достаточно длинная полоска песка. В том, что это именно песок, Марина не сомневалась. Во первых, для какого-нибудь порошка это вещество было слишком крупным. А во вторых, и эта причина была гораздо существеннее, Марина уже видела этот песок. На морском берегу, в своих грезах.
Она взяла несколько крупинок, поднесла к глазам, чтобы получше рассмотреть. Песок, никаких сомнений. Чистый, белый. Идеальный. Даже если бы на речке был полноценный пляж, а не отвесные берега, покрытые травой и кустами, такого песка она все равно не могла бы сюда принести на ботинках. Речной песок совершенно другой.
Несколько минут она посидела, задумчиво перекатывая между большим и указательным пальцами белые крупинки. Потом встала, принесла совок и веник. Пора немного прибраться.
Закончив уборку, она долгим взглядом посмотрела на плеер, стоящий на тумбочке возле кровати. После инцидента с чайкой она так и не включала его. Почему? Неужели где-то на уровне ее подсознания все же нашлось место странному, безумному, иррациональному страху? Она сама не хотела в это верить. Но с другой стороны - почему бы и нет? В ушах до сих пор время от времени стоял шум моря и грохот грома. И крики чаек, большого количества чаек. Гроза их испугала. А может, это из-за сильного, порывистого ветра. Одна чайка полетела туда, куда лететь не стоило, и наткнулась на преграду.
Марина хлопнула себя по щекам. Черт, что за идиотские мысли? Бородатый психоаналитик уже радостно потирает руки.
Марина включила плеер и стала мотать пленку, время от времени проверяя, на каком эпизоде она остановилась. В какой то момент она вновь услышала вой ветра и шипение воды, и тут же снова нажала на перемотку. По коже побежали мурашки.
"Видела бы ты меня сейчас, Оля. Ты бы не узнала свою подругу " - подумала девушка и нервно рассмеялась.
Она остановила перемотку, нажала "Plаy". Из динамика донеслось странное гудение и скрежет. Не сразу она поняла, что эти звуки издает поезд.
"И кажется он едет достаточно быстро. Такое складывается впечатление".
Видение - непрошеное, но на удивление яркое - возникло перед ее мысленным взором. Она увидела, действительно увидела этот поезд - большую длинную машину с тремя или больше десятками вагонов. Похоже, это был товарный поезд. Окна вроде бы отсутствовали, но наверняка Марина не была уверена - в ее видении он был очень далек. Детали рассмотреть оказалось невозможно, но Марина все же видела, что поезд этот очень старый, грязный и ржавый. На таком она бы не поехала, даже если бы ей за это заплатили.
Видение исчезло также быстро, как возникло. Из динамика все ещё доносился рокот, гудение и прочие шумы, присущие приближению поезда, но они больше не казались такими объемными, такими живыми.
Марина закрыла глаза и сосредоточилась. Ей хотелось рассмотреть не сам поезд, а местность, где он едет. Минут десять ничего не получалось, ее постоянно что-то отвлекало, но в конце концов перед ее закрытыми глазами возникла уходящая вдаль железная дорога. Рельсы тоже были старые и ржавые, под стать поезду. Вечерело. По обеим сторонам дороги темнели кусты с длинными листьями, время от времени встречались невысокие деревья. Раздолбанные рельсы были прямые, как стрела, Марина не увидела ни одного поворота. Но разве не ее сознание сделало их такими? Если бы она захотела, она бы сделала их петляющими, как горная дорога. Все было в ее власти.
"Уверена? Ты в этом уверена?" -спросила она саму себя, и не ответила.
Послышался далекий гудок, пронзительный и неприятный, а следом за ним - стук колес. Поезд приближался, Марина видела его силуэт вдали. Она почти что ощущала вибрацию, идущую по рельсам, как ток, плывущую по воздуху, словно вирус. От нее дрожали зубы и звенело в ушах.
Она вдруг поняла, что ей не нравится этот поезд. Совершенно не нравится. И она не хотела, чтобы он приближался. Она хотела, чтобы он остановился, а лучше - чтобы слетел с рельсов и взорвался. Ей казалось, что так будет лучше для всех.
Марина открыла глаза. Кажется, она ненадолго заснула. Плеер молчал. Марина попыталась включить его, но не вышло. Похоже, сели батарейки.
Неудивительно. За последнюю неделю он работал больше, чем за прошлые несколько лет. Но у нее есть батарейки, она в этом не сомневалась.
Куда она их положила? Кажется, в шкаф? Надо проверить.
Она встала, подошла к старому шкафу с треснутой дверцей и затаила дыхание. Сердце вдруг сковал страх. Ощущение тревоги, надвигающейся беды, стало отчетливее и сильнее, чем раньше.
Марина открыла шкаф и стала рыться среди висящих на вешалках рубашек, брюк, разбросанных кроссовок.
Батарейки нашлись внизу, рядом с обувью. Она взяла их и уже собралась закрыть шкаф, но взгляд ее упал на один из маленьких платков, висевших справа на небольших жердочках. Кончик платка каким-то образом терялся в стенке шкафа, будто растворялся в ней.
Марина дернула за платок. Раздался скрип, в стенке появилась крохотная щель. Глаза девушки расширились от изумления. Тайник?
Отбросив платок в сторону, она просунула кончик пальца в увеличивающуюся щель и потянула на себя.
Скрип повторился, а затем немалый кусок стенки отошел в сторону, словно дверь. Взору Марины предстал небольшой ящичек с замками. На коробке не было никаких обозначений.
Она взяла свою находку, сдвинула секретную дверцу на место и закрыла шкаф. Она вдруг почувствовала себя археологом, наконец нашедшим что-то действительно стоящее.
А в том, что ее находка ценная, Марина нисколько не сомневалась.
Она плюхнулась на кровать, сдула с коробки пыль (пыли было немного, учитывая, как коробка хранилась), и положила ее на кровать перед собой. На крышке были два маленьких замка, но Марина полагала, что сможет обойтись без ключа.
Она открыла дверцу в тумбочке и нашла маленький ножик для разрезания писем. Она вставила его кончик в отверстие для ключа и и провернула несколько раз. Внутри что-то щелкнуло. Затем Марина повторила процедуру со вторым замком, и после очередного щелчка крышка открылась сама по себе - внутри была пружина. Это заставило ее вспомнить о шкатулках, имеющих специальный рычажок, который нужно крутить, а в конце концов крышка откидывается и оттуда выскакивает какая-нибудь страшила.
Марина заглянула внутрь и в первое мгновение немного разочаровалась. Там лежали какие-то журнальные вырезки и прочие бумаги. В какой-то момент в голове девушки мелькнула безумная мысль: может, дед когда то покупал "необычные журналы", которые впоследствии прятал от чужих глаз здесь, в этом тайнике?
Но когда она взяла первую журнальную вырезку, эти мысли испарились, будто и не было. По коже побежали мурашки от изумления и страха.
Она не знала, из какого журнала и когда была вырезана эта фотография, но это сейчас и не имело никакого значения. Потому что на фотографии был поезд.
Нельзя было сказать "тот самый" поезд, нет. Но он определенно был похож на ту махину, что Марина видела в своем сне. Хотя бы в общих чертах. Те же прямоугольные, похожие на странные черные глаза окна в кабине, оранжевые полосы под ними. Да и формой вагонов поезд с фотографии походил на увиденный во сне.
Но с другой стороны, этот поезд выглядел новым (ну, относительно новым), ему было далеко до того ржавого чудовища.
Марина отложила фотографию, взяла следующую вырезку. Она было черно-белой и явно старой. Качество снимка оставляло желать лучшего, но сомнений не было - там тоже был поезд. Фотография сделана в профиль, она запечатлила несколько вагонов. Кабина осталась за кадром, и это было плохо - Марина пока не сумела разглядеть по нормальному остальные вагоны поезда из грез, лишь кабину.
Она просмотрела десятка два фотографий, на всех - поезда, в основном товарные. Но одна цветная фотография особенно привлекла ее внимание.
Поезд был повернут кабиной к камере, и Марина вновь рассмотрела большие прямоугольные стекла, оранжевые полоски под ними. И он был старым, он не блестел, не сверкал на солнце - мутный, местами очень грязный, он походил на мертвеца. Да, именно на мертвеца, как бы странно это ни звучало.
Марина перевернула фотографию и охнула, увидев слова, выведенные размашистым незнакомым почерком: "Похож больше, чем все остальные. Никакой информации пока не нашел".
Она нахмурилась. Это не почерк ее деда. Марина всегда полагала, что именно дед построил этот дом. Она представляла, что раньше здесь был пустырь. А потом приехал дедушка - вышедший на пенсию, накопивший деньги, полный решимости создать свой маленький уголок счастья на старости лет. Неужели все было не так? Дед просто купил этот дом? Надо спросить у риэлтора, она должна знать.
Но вначале надо все таки кое-что проверить. Чистая формальность. Для успокоения души.
Она покинула спальню, вошла в кабинет, где дедушка обычно проводил холодные зимние вечера, читая книгу и попивая горячий чай. Здесь должно остаться хоть что-то, на чем дед писал.
Долго искать не пришлось. Она выдвинула один из ящиков стола и нашла там несколько десятков квитанций и прочих бумаг. Взяв одну, она приложила ее к подписанной фотографии.
Совершенно разные почерки. Ничего похожего.
Надо звонить риэлтору.
Марина уложила бумаги на место, а фотографию сложила пополам и сунула в карман, чтобы нигде не потерять.
Она набрала номер и прижала трубку к уху. У нее почему-то сильно тряслись руки. Почему? Разве она сейчас обнаружила что-то ужасное? Нашла мертвеца в подвале или ещё что-то в этом роде? Нет. Всего лишь узнала, что у дома был ещё один владелец.
"Но ведь не это тебя так волнует, верно? Этот человек, кем бы он ни был, тоже слушал эту кассету. И его тоже заинтересовал поезд. Может, он что-то нарыл? Что-то, чего не стал оставлять в тайнике в шкафу, и забрал с собой?"
Но ведь не факт, что забрал. Может, он здесь и умер? И собранные фотографии стали лишь его предсмертным посланием будущему хозяину дома?
-Привет.- послышалось на другом конце провода, и Марина торопливо затараторила:
-Ирина, скажите, был ли у этого дома другой владелец? Если да, то когда и как его...
-Ааа, попались! К сожалению, меня сейчас нет. Оставьте сообщение после звукового сигнала.
-Сучка.- прошипела Марина, а когда автоответчик пикнул в ухо, сказала лишь: -Это Марина. Мне нужно задать вам пару вопросов. Пожалуйста, перезвоните мне, как только сможете.
Она повесила трубку и задумалась. "Мне нужно задать вам пару вопросов" - звучало так, будто она собиралась устроить настоящий допрос. А хотя, почему бы и нет? Ей казалось, что она имеет право на это. Слишком много всего странного произошло за очень короткий срок.
"Да ничего не произошло. В твое окно врезалась чайка, а потом ты нашла под кроватью несколько крупинок песка, которые наверняка сама же и принесла на ботинках. Не с речки, так с песчаной дороги. Вот и все странности, черт бы их побрал".
Не все так просто. За время, проведенное здесь, она ни разу не видела других чаек. А песок...такого нет нигде, кроме морского пляжа.
"Ерунда. Ты уже и не помнишь, как он выглядит. Ты уверена, что он такой белый и чистый? Ты действительно в этом уверена?".
Нет, сейчас она уже ни в чем не могла быть уверена. Песок она выбросила, так что посмотреть на него и убедиться в том, что он именно такой, каким она его себе представляла, было невозможно.
Марина постояла ещё с минуту, покачиваясь на носках и пятках, потом вошла в кухню и налила себе холодной воды.
Ещё один паук, далеко не такой крупный, как на чердаке, плел себе дом в углу оконной рамы. Минут пять девушка завороженно наблюдала за его движениями. Потом помотала головой, вышла из оцепенения и допила воду. Она прислушивалась, надеясь, что сейчас раздастся звонок риэлтора и она узнает...нет, не все, но хотя бы ровно столько, сколько необходимо для дальнейшего продвижения в расследовании. Она чувствовала себя героиней какого-то дешевого детектива.
И звонок раздался! Черт побери, это произошло! И Марина так изумилась, что несколько секунд стояла с открытым ртом, зажав в руке пустой стакан, а телефон в гостиной надрывался, трезвонил.
Взяв себя в руки, она вернулась в гостиную и схватила телефон. При этом едва не выронила трубку - пальцы вдруг стали скользкими от пота и плохо гнущимися.
-Алло, алло! Ирина?
Смех.
-Мимо, подруга, мой ход!
Марина глубоко вздохнула. Сердце, замершее где-то на уровне горла, продолжил свой бег. Никогда ещё она не испытывала такого разочарования, услышав голос лучшей подруги.
-Привет. Извини, ждала звонка кое от кого.- она старалась говорить ровным, спокойным тоном, чтобы не выдать эмоций.
-Понятно. Слушай, у меня для тебя новость.
Похоже, простого вывода о том, что если Марина ждет чьего-то звонка, то занимать линию не следует, она не сделала. Что ж, это в ее духе.
-Что за новость?- Марина нетерпеливо дергала кончик своих русых волос, причем довольно сильно, словно хотела оторвать.
-Может, для тебя это и не новость, но я ж не знаю, как у тебя там телевизором. Есть у тебя телевизор?
-Нет.- бросила Марина. Солгать было легче, чем объяснять, что телевизор есть, но ловит он всего два канала и включается через раз.
-В общем, как я поняла, в твою сторону движется циклон. Сегодня в новостях передали, что над деревнями в области возможно выпадение осадков в виде дождя или града.- судя по голосу, Ольга улыбалась, будто это ее очень радовало, но на самом деле она просто по жизни была такая - вечно улыбчивая и жизнерадостная, почти полная противоположность молчаливой, временами мрачной Марине. -Сказали, будет порывистый ветер, сопровождаемый грозами. Жуть правда?
Марине пришлось сжать свободную руку в кулак, иначе она бы точно вырвала себе клок. Вот что значит "рвать на себе волосы".
Марина была уверена, что как раз сейчас Ирина Николаевна, риэлтор, набирает ее номер. А может, уже набрала и, нахмурившись, слушает частые гудки.
-Это все очень интересно.- заговорила Марина максимально спокойным, размеренным голосом, хотя в душе начинала кипеть злость. -Но сейчас я жду звонка. Давай поговорим позже.
-Хорошо.- уловила ли Ольга что-то в ее тоне? Марина надеялась, что нет. -Ну, ты береги себя. Гроза в сельской местности - это серьезно. - она помолчала. -Ведущий сказал, что циклон возник словно из ниоткуда. Только что не было - и бах! - он есть.
С этими словами она повесила трубку, оставив Марину слушать длинные гудки.
Девушка вдруг задрожала. Последние слова подруги ещё несколько минут эхом звенели в ушах, вгрызались в ткани мозга, отскакивая от его стенок, как мяч, и возвращаясь назад.
"Циклон возник словно из ниоткуда. Только что не было - и бах! - он есть".
Марина подумала о морском пляже. Об испуганных чайках. О набирающем силу урагане.
Ветер там дул все сильнее. Она видела это. Видела, стоило закрыть глаза.
ГЛАВА 5. Почти весь день Марина ждала звонка риэлтора. Она дежурила у телефона, как медсестра возле постели больного. Но больной была она сама, а звонок мог слегка сбавить температуру.
Отчаявшись, она вошла в спальню. Первым делом взглянула на плеер, потом вспомнила про батарейки, с которых, собственно, и началось ее сегодняшнее расследование.
Батарейки нашлись прямо на полу возле шкафа. Увидев их, Марина сразу вспомнила, как отложила их в сторону, обнаружив платок, странным образом зажатый прямо в стене.
Она вытащила прежние батарейки, поставила новые и нажала "Play". Из динамика донеслось пение лесных птиц и стук - видимо, дятел. От этих звуков по телу расплывалось приятное тепло, но Марина не торопилась расслабляться. Образ мертвой чайки, лежащей под окнами дома, возле старых автомобильных покрышек, был все еще очень ярок.
Тем не менее, ее стало клонить в сон. Тяжело было определить, чем вызвана эта подступающая дремота - то ли стрессом и переживаниями, то ли это из-за гипнотических свойств аудиокассеты. Кстати насчет гипноза - может, все дело в нем? Может, чайка и песок являлись лишь частью некой галлюцинации, навязанной ей кассетой?
Плевать. Она слушала, потому что хотела, и сейчас ей было все равно.
Стук колес вырвал ее из оцепенения. Перед мысленным взором вновь возник старый, ржавый товарный поезд. Но не на нем нужно было заострять внимание. Марина огляделась и с удивлением обнаружила, что это место ей знакомо.
Лет в пять она вместе с отцом ездила на туристическую базу в горах. Марина помнила свое разочарование - она то предполагала, что они будут подниматься вверх, но вершину, но на самом деле им пришлось крутиться у подножия. А гора, будто насмехаясь, смотрела сверху вниз на напоминающих насекомых людей и смеялась.
Там был лес - не густой, в таком не заблудишься, да и звуки распространяются на много километров. Ближе к концу похода они вышли к дороге - обычному шоссе.
Никаких железных дорог. Никаких поездов. Но Марина узнала маячившую на заднем плане белую вершину горы, и была уверена, что не ошиблась.
Но поезд ехал по несуществующей железной дороге прочь от гор, прочь от базы и леса. Он мчался...
"Сюда. -подумала девушка и задрожала. -Он едет сюда".
Рев поезда, доносящийся из динамика, нарастал, становился все громче, оглушительнее. Марина подняла руку, хотела убавить громкость, но рука безвольно упала, как плеть.
"Никакого поезда нет. -уверяла она себя, лежа на кровати и глядя в потолок широко открытыми глазами. -Нету. Это всего лишь твоя разыгравшаяся фантазия".
"Твоя разыгравшаяся фантазия, -возразил голос подсознания. - породила самую настоящую чайку и морской песок возле кровати. Думаешь, это предел?"
Она закрыла лицо руками. Что же с ней творится? Почему она не может просто выключить эту гребаную кассету и пойти погулять, или почитать, или посмотреть один из двух имеющихся каналов? Что ее держит? Разве ее привязали к кровати, как душевнобольную, и заставили слушать эти глупые записи?
"Конечно, нет" - ответила она самой себе, но не шевельнулась. Поезд грохотал, мчался на всех парах, рельсы дрожали и звенели. Гора с со снежной вершиной, похожая на гигантский пломбир, осталась позади. Теперь был виден лишь лес, бесконечные столбы и кроны, загораживающие свет, по обеим сторонам дороги.
А потом наступила тишина - полнейшая. Бобины перестали крутиться. Пленка наконец кончилась.
Но вот образ мчащегося товарняка так быстро не исчез - он медленно растворился, распался, затих - как круги на воде.
А внизу, в гостиной, наконец то зазвонил телефон.
Марина помчалась вниз. Как назло, ноги стали подводить ее - она их отсидела, и теперь в голени и ступни вонзались десятки невидимых иголок.
-Иду, иду. -выдохнула она. Пробежала по лестнице, чуть не споткнулась несколько раз, наконец остановилась возле журнального столика, где стоял телефон, и схватила трубку.
-Алло! Алло!
Несколько секунд тишины, затем голос риэлтора - настороженный, мягкий. Наверное, так разговаривают с сумасшедшими, от которых можно ожидать чего угодно.
-Марина?
-Да. Да, это я. -девушка восстановила дыхание, но сердце в груди билось с удвоенной силой и частотой.
-Что-то случилось? Вы в порядке?
-Да. Все нормально. Я просто бежала. Отсидела ноги и чуть не упала несколько раз.- зачем она все это рассказывает? Она не знала.
-Будьте с этим осторожны. Я так в детстве себе вывихнула ногу. Что вы хотели? Что-то не так с домом?
-Нет, не с домом, а со...-Марина осеклась. Она чуть не сказала "со мной". Возможно, это правда, но другим об этом не стоит знать до тех пор, пока на нее не наденут смирительную рубашку и не отведут в комнату с мягкими стенами. -Я просто хотела кое о чем спросить.
-Спрашивайте.- голос Ирины звучал устало. Наверное, выдался тяжелый день. Но Марине не было до этого никакого дела. Ей нужна информация, и она ее получит.
-Дело в том...- Марина закусила губу. Как начать? Ей стоило лучше подготовиться, продумать детали этого разговора. -Дело в том, что я нашла вещи, которые не могли принадлежать моему деду. И я сделала вывод, что дедушка являлся не первым владельцем дома. Это так?
-Совершенно верно. Я думала, вы знали это. А что за вещи?
Марина решила, что ответить на этот вопрос можно, но в подробности вдаваться не стоит.
-Какие-то журнальные и газетные вырезки. Некоторые подписаны, и явно не рукой деда.
-Предыдущего хозяина дома звали Эдуард Шонкович. Уж не знаю, кто он там по национальности. Он построил этот дом в 1986, но прожил тут всего четыре года. В 1990 он переехал, а дом выставил на продажу.
-А причина, по которой он уехал, вам неизвестна?
-Нет. Но я могу навести справки, если вам необходимо. У меня есть доступ к архивам. Но я бы хотела знать, почему вас все это так взволновало. Эти журналы...- Ирина помолчала, видимо, подбирая слово. -они нехорошие?
Марина невесело рассмеялась.
-Нет. Ничего такого. Если бы они были "нехорошими", я бы вряд ли захотела общаться с этим человек.
-Общаться? Вы хотите с ним встретиться?
-Да. Если это возможно. Он жив?
-Если честно, не знаю. Я проверю и сообщу вам. Но все же...чем вы так обеспокоены? Я чувствую это по вашему голосу. Что случилось?
Марина тяжело вздохнула. Ей вдруг захотелось рассказать все, всю правду, но она сдержалась. Она уже знала, кому все расскажет. Если сможет.
-Если я скажу, вы вряд ли поверите. Так вы сможете узнать, жив ли этот человек и где он сейчас?
-Я постараюсь, но гарантировать ничего не могу.
-Хорошо. Хорошо. Спасибо вам.
Она повесила трубку и устало привалилась к спине. Она чувствовала себя бегуном в конце марафона. Все тело болело.
Эдуард Шонкович. Если этот человек жив, и если журнальные вырезки с поездами принадлежат ему, то у нее появится непросто информация - она поймет, что нужно делать дальше, в каком направлении двигаться.
По крайней мере, Марина надеялась, что так будет. Но наши надежды и желания имеют ужасную привычку разбиваться о неприглядную правду жизни.
Этой ночью ей не спалось. Позднее летнее солнце уже давно опустилось за линию горизонта, а она все лежала без сна, глядя на темный потолок и размышляя. На тумбочке возле кровати стоял плеер. Марина была уверена - стоило его включить, услышать приятный плеск морских волн или шепот лесной чащи, как сон войдет в ее комнату, а вернее вбежит - спотыкаясь и извиняясь на ходу за опоздание.
Но она не включала плеер. Нет, этот поединок с самой собой она выиграет.
Наконец она заснула, и был ей сон.
Девушка шла по морскому пляжу - такому знакомому, в какой-то степени ставшему родным. Чистое голубое небо напоминало прекрасный бриллиант, солнце отражалось миллионами бликов в водной глади, волны неспешно накатывали на берег, а высоко в небе кружили чайки.
Марина шла, одетая в рубашку и шорты, босая, раскидывая ногами идеально белый песок, слушая шипение вод. Но что-то мешало, что-то не позволяло ей наслаждаться погожим деньком на пляже.
Там, на море, что-то двигалось. Вначале она решила, что это корабль - необычайно узкий и длинный, но приглядевшись, она поняла, что это поезд.
Старый товарняк несся по волнам, будто так и надо, колеса его рассекали воду, поднимая в воздух сверкающие брызги, а рельсы просто пропали - да и не могло их здесь быть. Этому поезду рельсы не нужны.
Поезд (ехал? плыл?) в сторону берега, напоминая какого-то гигантского морского дракона с темными прямоугольными глазами-окнами. Он приближался, а девушка на пляже просто застыла, как статуя, не в силах поверить в происходящее, не желая верить собственным глазам.
Теперь она видела, что по боку поезда тянется надпись оранжевыми буквами. Наверное, раньше она была красной, но выцвела. Однако слов пока было не разобрать.
Небо вдруг потемнело. Крики чаек стали тревожнее, и Марина подумала: "Нет, только не это. Я не хочу снова мыть окно".
Темные свинцовые тучи грязной ватой накатывали с запада и затмили свет солнца. Вода сразу стала выглядеть угрожающе, неуютно. Чайки кричали и кричали, и Марине начинало казаться, что крики эти чем-то напоминают человеческие.
Собрав остатки силы воли, девушка побежала. Она неслась прочь от воды, прочь от берега, от этого ужасного поезда. Птицы вопили и будто бы смеялись над ней.
Она не знала, сколько пробежала - километр, может два. Пляж остался позади. Теперь она мчалась по покрытому невысокой травой холму. Марина вдруг споткнулась и упала. Ее колени, проехавшись по земле, наткнулись на острый камень. Девушка вскрикнула от боли, на глазах выступили слезы. Но времени жалеть себя не было. Вновь поднявшись на ноги, пленница собственного сна (а сон ли это? она уже не знала) рванула вниз, по склону холма. Она обернулась, но поезда не увидела. Он просто исчез.
Марина все равно продолжала бежать. Она уже не видела не только пляжа, но и моря - оно скрылось за холмами.
Впереди девушка разглядела темную громаду леса. И почему-то решила - это тот самый лес, шорохи и шепот которого она слышала на кассете. Безопасно ли там? Если он является частью этого жуткого нереального мира, там ее может поджидать что угодно. Может даже что-то более страшное, чем поезд.
Долго раздумывать времени не было. Морщась от боли в раненом колене, она побежала по узкой петляющей тропинке.
Яркий свет вдруг озарил весь мир. Полыхнула молния, прогрохотал гром. А стволы деревьев и кусты вдруг зашевелились, заскрипели. Что-то большое прорывалось через лесную чащу.
Стук колес, частые и громкие, рвущие барабанные перепонки гудки. Многоколесное чудовище неслось, подминая под себя хрупкие молодые деревья, поднимая пыль и грязь.
И Марина впервые разглядела машиниста. Это был мертвец - мерзкий разлагающийся труп. Лицо отсутствовало - был один лишь череп с черными глазницами и костяной ухмылкой. На макушку была одета какая-то старая шляпа с козырьком, похожая на фуражку.
Мертвец хохотал, и от его смеха сердце грозило остановиться, а воздух застревал на полпути к легким.
Марина проснулась - не крича, не вздрагивая. Не было сил. Она чувствовала себя усталой, будто и правда пробежала не один километр от морского пляжа.
Она села. На востоке занималась заря. Часы на тумбочке показывали пять часов утра.
Плеер выключен, как и полагалось. Но это не помешало ей увидеть один из самых страшных и реалистичных кошмаров в жизни.
Девушка встала, но тут же рухнула обратно. Она ощутила укол боли. Посмотрела вниз и обомлела.
Левая коленка была запачкана землей и подсыхающей кровью. Длинная темная полоска тянулась от колена к бедру. Она принесла эту рану из своего сна.
ГЛАВА 6. Рану надо было как можно скорее обработать - мало ли какая зараза (неизвестная зараза, зараза из другого мира) могла туда попасть. Марина вошла в ванную, включила свет - он показался слишком ярким, от него слезились глаза - и первым делом умыла лицо холодной водой. Нужно было смыть остатки сна.
Марина посмотрела на свое отражение. То, что она увидела, ей определенно не понравилось. Бледностью она не сильно отличалась от того мертвого машиниста. Под глазами залегли глубокие тени, а сами глаза покраснели. Прической, точнее ее отсутствием, она напоминала ведьму из детских сказок. Губы казались синюшными. Она похлопала себя по щекам, помотала головой. Посмотрела в глаза своему отражению.
-Что с тобой, а? Неужели это из-за какой-то глупой аудиокассеты?
Отражение не ответило.
Марина промыла рану водой, тщательно стерла комочки налипшей земли и остатки крови. Потом достала из аптечки над зеркалом йод. Пришло время страданий.
Стиснув зубы, она обработала глубокую царапину, затем оторвала кусок бинта и наложила повязку. Вероятно, можно было обойтись без нее, тем более кровотечения давно нет, но лучше перестраховаться.
Еще раз умывшись ледяной водой, Марина покинула ванную и рухнула на диван в гостиной. Этой ночью она точно больше не уснет.
Тем не менее уже через полчаса ее вновь стало клонить в сон. Сопротивляться она не стала, лишь от всей души надеялась, что предыдущий кошмар не продолжится.
Не продолжился. Если что-то и приснилось - ничего не запомнилось. А разбудил ее телефонный звонок.
Звонила риэлтор. Она нашла кое-какую информацию о прежнем хозяине дома.
-Эдуард Шонкович после переезда прожил три года в Москве, а потом переехал в одну из подмосковных деревень. Точного адреса я так и не нашла, но телефон есть. Но я не гарантирую, что он не изменился.
-Хорошо. Диктуйте.
Марина схватила ручку и блокнот.
Ирина продиктовала номер. Записав его, Марина попросила повторить, чтобы убедиться, что ни в чем не ошиблась.
-И все таки, чем вас так заинтересовал этот человек?- полюбопытствовала риэлтор.
-Возможно я вам расскажу, позже. Если...- она замолчала. Чуть не сказала "если останусь в живых". Глупо, правда? Ее жизни ведь ничто не угрожало. Отчего только возникают подобные мысли?
Не дав Ирине задать следующий вопрос, на который Марина не имела ответа, она повесила трубку.
Девушка провела пальцем по выведенным на бумаге цифрам. Она от всей души надеялась, что господин Шонкович не менял номер телефона.
Аккуратно и внимательно она нажимала на кругленькие кнопки с цифрами, уверенная, что если хоть в одной ошибется - телефон просто загорится.
На третьем гудке ей ответил мягкий мужской голос, по которому было тяжеловато определить возраст. Мужчина говорил с акцентом, но не очень сильным.
-Алло?
-Здравствуйте. Могу я поговорить с Эдуардом Шонковичем?- у Марины вдруг стал заплетаться язык, будто она выпила. И почему? Потому что она понимала, что ей предстоит разговор с человеком, который, судя по всему, тоже слушал эту аудиокассету. Быть может, испытывал то же, что испытывает она. И, возможно, продвинулся в своем расследовании чуть дальше.
-Это я и есть.- ответствовал собеседник. -С кем имею честь общаться?
-Меня зовут Марина Пелеева, и я живу в вашем доме. В смысле, бывшем вашем доме. Я нашла кое-что, что явно принадлежит вам.
Марина замолчала и затаила дыхание. А на другом конце провода тоже повисла тишина. Когда Эдуард заговорил вновь, в его голосе слышался страх, Марина могла бы в этом поклясться.
-Кажется, я не оставлял там никаких вещей. Кроме шкафа. Купил себе другой, поприличнее.
"Ты же знаешь, о чем я. Прекрасно знаешь, не так ли?" - подумала Марина.
-В шкафу я тоже кое-что нашла, но немного позже. Вначале я, совершенно случайно, обнаружила на чердаке некую аудиокассету. Вы понимаете, о чем идет речь, верно?
Вновь долгое молчание. А когда Эдуард Шонкович заговорил, в его голосе уже звучали слезы. У Марины сжалось сердце.
-Пожалуйста, не надо. Я не хочу вновь возвращаться к этому. Не хочу переживать все заново. Прошу, не звоните мне больше.
Он явно собирался повесить трубку. Отчаявшись, Марина закричала:
-Поезд! Что ему нужно? Зачем он преследует меня?
Долгий то ли вздох, то ли всхлип.
-Вам не стоило слушать эту кассету. Вот и все, что я могу сказать.
-То, что я вижу, реально?- почти прошептала девушка.
-И да, и нет. В первый раз то, что вы мысленно видете - всего лишь фантазия, пусть и очень яркая. Но постепенно она становится все сильнее, все крепче.- Эдуард глубоко вздохнул. -Я не могу вам помочь. Если вы увидели поезд - значит фантазия перестала быть таковой. И он может приехать куда угодно.
-Он опасен?
-О да. Будьте уверены. Надеюсь, вы больше не слушаете кассету?
-Нет. Но желание есть. Почти постоянно.
-Мне это знакомо. Держитесь. Может, ещё не поздно. Без лишней подпитки фантазия может стать слабее или совсем исчезнуть.
Марина обнаружила, что сжала свободную руку в кулак с такой силой, что ногти впились в кожу. Она медленно разжала ладонь.
-Мне нужно поговорить с вами лично. Это возможно?
-Если только вы сможете приехать ко мне, а я живу очень далеко от вас. А я к вам не поеду тем более. Я боюсь, мои воспоминания сделают то, чего не сделал в свое время поезд. Убьют меня.
У Марины на лбу выступил пот, хотя было ещё совсем не жарко.
-Убьют...- эхом повторила она. -Послушайте, скажите просто: что мне делать? Я боюсь. Я очень боюсь.
-Есть один способ победить. Я бы вам рассказал, но мне уже нужно уходить. Дела...
-Нет, подождите! Я хочу, чтоб вы приехали сюда и рассказали обо всем!- выкрикнула Марина.
Шонкович нервно рассмеялся.
-Нет, это исключено. Я туда ни ногой. Никогда.
-Вы трус.- плюнула Марина.- Вы просто гребаный трус, ясно?
-Возможно. Но иногда трусость может спасти жизнь.
-А если не спасет? Вы сами сказали, что поезд может приехать куда угодно. Вы не боитесь, что первым делом он заглянет к вам? Если вы когда-то обхитрили его, он может загореться местью. Об этом вы не думали?
Шонкович помолчал.
-Ладно. Хорошо. Я приеду и расскажу все. Быть может, все ещё зашло слишком далеко. Я сделаю все, что в моих силах, но гарантировать ничего не могу, ясно?
-Разумеется. -ответила Марина и подумала: "Мы живем в век, когда никто никому ничего не может гарантировать".
-Я смогу приехать завтра утром. Вам повезло - у меня сейчас выходные. И вы мне их очень сильно испортили, будьте вы прокляты.
-Насколько я поняла, я уже проклята.- холодно ответила Марина. -А что мне пока делать?
-Не слушайте кассету, вот и все.
Марина щелкнула пальцами. Решение - удивительно простое и такое очевидное - пришло неожиданно.
-А вы не пытались просто уничтожить кассету?
Шонкович усмехнулся, и что-то в этой усмешке Марине определенно не понравилось.
-Я пытался, но ничего у меня не вышло. И у вас не выйдет.
Он положил трубку. Марина ещё пару секунд стояла, невидяще глядя куда-то вдаль, потом вошла в кухню и сделала себе крепкий кофе. Не лгал ли Шонкович? Уничтожить аудиокассету несложно, что ему помогло помешать? Может, такое решение проблемы просто не пришло ему в голову? Марина могла допустить подобное, особенно учитывая, что сама задумалась об этом лишь сейчас.
Она подошла к окну. Солнце, несмелые лучи которого она видела, проснувшись в пять часов утра, исчезло. Все небо затянули тяжелые, мрачные тучи. Особенная, прямо таки запредельная чернота, надвигалась с запада, и Марина вспомнила свой сон.
"Совпадение. Осталось в этом мире место для совпадений?".
Она очень надеялась на это. Но все таки от одного вида этих мрачных туч по коже бежали мурашки. Намечалась серьезная гроза. В принципе, это неудивительно - жара в последние дни стояла невыносимая. Но Марина все таки видела в этих тучах что-то чужое, что-то сверхъестественное. И разве у нее не было на это причин? Пожалуй, были.
День проходил словно в тумане. На речку Марина не ходила, по полю гулять тоже желания не возникало. Гроза могла начаться в любой момент, и ее девушка желала встретить под крышей, в относительной безопасности.
Марина пыталась читать, но не могла сосредоточиться. Телевизор заикался и то и дело показывал "снег", а ноутбук Марина сознательно оставила в городе, не стала брать с собой. Думала отдохнуть здесь от благ цивилизации. Теперь она жалела об этом своем решении. В Интернете могла найтись какая-нибудь информация о поездах. Необычных. Странных поездах. Быть может, поездах-призраках.
Марина заснула с книгой в руках и вновь увидела поезд. Он мчался по рельсам, море и лес остались далеко позади. Марина не могла видеть саму себя - она наблюдала за происходящим откуда то сверху и сбоку. Поезд мчался по оживленному шоссе, где никаких железнодорожных путей быть просто не могло. Но Марину это уже совершенно не удивляло. Этой ночью она видала и покруче.
Казалось, водители машин не обращали на поезд никакого внимания. Может, они просто не могли его видеть. Способностью углядеть его, должно быть, обладал лишь узкий круг "счастливчиков". Тем не менее, ни один автомобиль не попался поезду на пути. Водители объезжали то место, где он ехал. Может, все таки чувствовали. На каком-то другом уровне восприятия. Том самом, что говорит нам вернуться домой и проверить выключен ли газ и закрыта ли дверь, или позвонить родным, чтобы убедиться, что с ними все в порядке.
Марина не узнавала эту местность. Это была дорогa, по обе стороны которой тянулись бесконечные пастбища, но где-то вдалеке все же виднелись несколько домиков. Кажется, поезд ехал в их сторону.
Марина вдруг поняла, кто там живет. Она все таки узнала один из домов. Это дача Ирины, риэлтора. Марина никогда здесь не была, но видела пару фотографий этого двухэтажного дома в кабинете Ирины.
-Чей это дом?- спросила Марина. -Очень красивый.
Риэлтор улыбнулась.
-Вам правда нравится? Это мой. Провожу там почти весь август и половину июля. Ничего не выращиваю, просто сижу на веранде в кресле качалке, как старушка.
Марина рассмеялась.
-Я думаю, это тайная мечта очень многих. И даже молодых. В первую очередь молодых - они ведь умудряются уставать, ничего делая.
Почему сейчас Марина вспомнила этот разговор? Да потому что ее память сделала очередной скачок, подпрыгнула, вытащив на поверхность все, каждую мелочь, каждое слово.
Поезд ехал в сторону дома. А Марина не могла ничего сделать - она лишь наблюдала и молчала, и из-за своей беспомощности испытывала отвращение к самой себе.
Он хочет убить ее. Она помогла Марине связаться с Шонковичем, и машинист-мертвец занес ее имя в список смерти.
В этот раз Марина проснулась крича - так громко, что чуть не охрипла. Перед глазами стоял туман, а в ушах все еще стучали колеса.
Но она услышала что-то еще. Вой ветра. Громкий, визгливый, угрожающий. Стало совсем темно, хотя часы на тумбочке показывали пять часов. Марина подошла к окну.
Расположенные вдали худенькие деревья сгибались под напором ветра. Казалось, еще чуть-чуть - и они с корнями вырвутся из земли и улетят в неизвестном направлении, в какую-нибудь страну Оз, подхваченные ураганом.
Ветер гнал песок, поднимал его с земли, делая маленькие песчаные смерчи. А тучи окончательно закрыли небо, последние участки света исчезли, оставив лишь тьму.
Полыхнула молния - яркий огненный зигзаз прочертил небо, и Марина отшатнулась от окна. Нет, гроз она не боялась, но эта была необычной. Зловещей. Несущей беду.
От грома затряслась земля и зазвенели стекла. Марина зажала рот рукой, чтобы не закричать. Справившись с собой, она глубоко вздохнула и побежала вниз по лестнице. Нужно было срочно позвонить Ирине.
Она схватила трубку, прижала к уху, стала нажимать кнопки... Но услышала лишь тишину. Никаких гудков. Мертвое молчание. Должно быть, где-то оборвало линию.
Плевать, у нее есть мобильник. Но вот где? Куда она его положила?
Марина взлетела вверх по лестнице, ворвалась в свою комнату. Распахнув дверцы шкафа, она стала вышвыривать оттуда вещи, щупая карманы в рубашках и куртках, надеясь ощутить пальцами знакомый пластмассовый прямоугольник.
В шкафу телефона не было. В тумбочке нашлась только зарядка от него. Вновь спустившись вниз, Марина осмотрела кухню. Затем вернулась в гостиную. Черт побери! Где же он?
"Ты все равно не сможешь ничего сделать. Если он наметил себе цель, его уже ничто не остановит. И никто не спасется".
Глупости! Выход всегда есть.
Марина без сил рухнула на диван и тут же ощутила, как что-то уперлось ей вбок. Чертов телефон!
Она схватила его и сжала так крепко, словно он собирался от нее улететь. Сеть полная, это хорошо. А вот зарядка почти на нуле. Марина надеялась, что на один звонок энергии хватит.
Ей не пришлось вспоминать номер - она занесла Ирину в список контактов.
Ответил ей незнакомый женский голос.
-Здравствуйте, компания "Глэсс",чем я могу вам помочь?
Несколько секунд Марина сидела в совершеннейшем ступоре и чуть не нажала "отбой", но потом до нее наконец дошло. Все встало на свои места. Как она могла забыть? Это же номер риэлторской фирмы, а не самой Ирины.
-Здравствуйте, могу я поговорить с Ириной Николаевной?
-Ее сейчас нет. Передать ей что-нибудь?
Марина почувствовала, как ужас тяжелым камнем опускается на дно сердца. Разумеется, ее нет. А где она сейчас? На своей даче. Быть может, сидит у себя на веранде в кресле-качалке и пьет холодный чай. Не подозревая, что нечто уже объявило на нее охоту.
-Нет. Где она?
-Она уехала.
"Да неужели? Какая неожиданность!"
-В свой загородный дом, да?- уточнила Марина. Возможно, ненужный вопрос, но она хотела быть уверенной.
-Совершенно верно.- ответила неизвестная женщина. Быть может, секретарша.
-Дайте мне номер телефона ее дома. Быстрее.- потребовала Марина.
Женщина помолчала.
-Я не имею права разглашать подобную информацию, извините. Ирина Николаевна вернется завтра к двум часам.
-Мне нужно поговорить с ней прямо сейчас.- настаивала Марина, постепенно повышая голос. Она не хотела кричать, не хотела казаться истеричкой, но чаша терпения готовилась вот-вот опрокинуться.
-Мы не имеем права...
-Мне НУЖНО! СРОЧНО! СВЯЗАТЬСЯ! С НЕЙ!
Она все же сделала это. Сорвалась на крик. Плевать!
-Простите, - отвечала секретарша. -Если вам нужно связаться с Ириной Николаевной, дождитесь завтрашнего дня. Вы же все таки не в полицию и не в "скорую" звоните. Не представляю, что вам могло так срочно...
Марина вновь до боли сжала свободную руку.
-Это вопрос жизни и смерти, черт побери! Вы понимаете? Ваша Ирина Николаевна в опасности! Я могу помочь ей избежать беды, а из-за вашего упрямства она может погибнуть!
"Могу помочь ей избежать беды? - переспросила себя Марина. -Вот это новость. Да что я могу сделать? Лишь рассказать ей бредовую сказочку про поезд и безумного машиниста-мертвеца, который вышел на кровавую охоту. Думаешь, она тебе поверит?"
Это не важно. Да, на самом деле это не важно. А важен был тот простой факт, что попытавшись что-то предпринять - дозвониться, рассказать - она испытает облегчение и удовлетворение. "Я попробовала! Я не сидела сложа руки!" - сможет Марина сказать самой себе, немного укоротив зубы гнетущему чувству вину. Хотя это и попахивает эгоизмом.
-Ладно.- пролепетала секретарша, похоже, совершенно ошарашенная.-Записывайте. Но если меня из-за этого уволят, виноваты будете вы.
Марина что-то пробормотала, схватила ручку и вырвала из блокнота листок.
-Диктуйте.
Секретарша (или кто она там) продиктовала. Марина торопливо нацарапала цифры и бросила трубку, даже не попрощавшись.
Когда она стала набирать номер, на экране высветился логотип "Нокиа", и телефон выключился. Разрядился. И кто в этом виноват? Верно, гребаная упрямая секретарша!
Зарядку искать не придется, Марина уже видела ее в тумбочке. Зажав телефон в потной ладони, она взлетела по лестнице и ворвалась в свою комнату. Включила свет, и в тот же миг полыхнула молния, а сразу за ней грохнул гром - лампа мигнула рыжей вспышкой и погасла. Марина закричала, слезы ярости брызнули из глаз.
Нету света. Нету электричества. Нету зарядки.
Она без сил упала на кровать. В комнате стало совсем темно - небесная чернота будто вливалась через окно и толстым слоем размазывалась по стенам, полу и потолку, как масло по поверхности хлеба. Ветер выл, гром грохотал, песок поднимался в воздух и кружился, трава шевелилась, будто сквозь нее продирался отряд лилипутов, а молнии с завидной частотой разрезали небеса, как скальпель, разрывающий острым лезвием кожу.
Когда очередная вспышка озарила всю комнату, в ее свете блеснул серебристый бок плеера. Поняв, что нужно делать, Марина схватила его, открыла и вытащила чертову аудиокассету.
-Все из-за тебя...- прошипела девушка. Ее лицо исказила гримаса. -Это ты во всем виновата, сука. Я ненавижу тебя!
О да, она ненавидела. Всем сердцем, всей душой. Но теперь она знала, что нужно делать. Решение было простым, удивительно простым.
Сунув кассету в карман, она вышла из комнаты. Весь дом теперь походил на особняк из фильма ужасов. Погруженный в темноту, освещаемый лишь молниями. И со Злом, спрятанным внутри.
Сейчас Злу придет конец. Марина об этом позаботится.
Большинство инструментов хранилось на чердаке, но туда Марина возвращаться не собиралась, особенно сейчас. Это чистое самоубийство. Лестница - старая ржавая лестница подведет ее, и полет Марины до земли будет недолгим, но наверняка болезненным.
Ей нужен молоток. Обычный молоток, небольшой. Каким можно забить простой гвоздь. Или расколотить что-нибудь. Например, кассету.
Марина вошла в кухню, по привычке потянулась к выключателю, но вспомнила, что света нет и опустила руку.
Она встала на колени и стала выдвигать многочисленные ящики стола, один за другим. Ножи, вилки, огромный набор ложек, даже деревянных. Один ящик был забит тарелками, в другом лежали на боку крохотные рюмки. Молоток нашелся, конечно же, в последнем.
Она вытащила его. Легкий, с длинной ручкой. Наверняка удобный в обращении. То, что нужно.
Марина улыбнулась. Улыбка вышла жутковатой, Марина наверняка закричала бы, увидев сейчас свое отражение. Но никаких зеркал поблизости не было, лишь большое окно, за которым бушевала разыгравшаяся стихия. Очередная молния озарила весь дом, залила белым светом кухню, и девушка на мгновение словно увидела себя со стороны - улыбающуюся, с растрепанными волосами, спадающими на лицо, и молотком в руке. Ни дать ни взять - убийца из какого-нибудь фильма ужасов. Эта мысль почему-то дико рассмешила ее. Марина расхохоталась, прижалась спиной к холодильнику. Смех быстро превратился во всхлипы.
Она вытащила кассету, посмотрела на нее долгим взглядом.
-Сейчас...-прошептала она ласково, будто обращаясь к любовнику. -Ты отправишься в Ад.
В какой-то момент она испытала ужасное отчаяние. На каком-то глубинном уровне сознания она уже знала, что ничего не выйдет, что все напрасно. Это проигранная война.
Но положила аудиокассету на стол, предварительно убрав оттуда все лишнее, ухватилась покрепче за рукоятку молотка (ладони стали скользкими от пота), отошла на шаг от стола. Сейчас или никогда!
Она подняла молоток высоко над головой, сдула волосы с лица.
-Прощай...-выдохнула она, но ничего сделать не успела. Очередная вспышка оказалась ярче всех предыдущих. Марина закричала, перед глазами запылали белые точки. Раздался звук удара, потом треск, звон и дребезжание.
Дрожа от страха, девушка подошла к окну. Стекло покрылось паутиной трещин и слегка прогнулось. Будь удар чуть сильнее - оно бы точно разбилось.
От грохота грома зазвенело в ушах, но Марина почти не расслышало его. Она застыла от ужаса и страха.
Чайки. Сотня - не меньше - белоснежных морских птиц оккупировали двор, сидели на крыше покосившегося сарая, на автомобильных покрышках и даже на ветвях растущих вдали деревьев. Птицы сидели и не шевелились, но их головы были повернуты в сторону дома. Они следили за девушкой, за каждым ее движениям.
Глянув вниз, Марина увидела чайку, которая врезалась в стекло. В отличие от той, что ударилась в окно комнаты, эта не погибла, но сломала крыло. Птица шла по земле, наклонившись в бок, а левое крыло тащилось за ней по земле.
"Стоит мне разбить кассету - и они убьют меня. Набросятся, как в фильме Хичкока, и заклюют. Несколько наверняка погибнут, разбивая стекло, но остальные ворвутся в дом, и не будет мне от них спасения".
Марина не отрывала взгляда от птиц. Они отвечали тем же.
Вот, что имел в виду Шонкович. Марина спросила его, не пытался ли он разбить кассету, а он ответил, что у него "не получилось", но вдаваться в подробности не стал. Теперь ясно, почему у него не вышло.
"А что, если разбив кассету, я уничтожу и птиц? Может, без нее они не могут существовать?"
Возможно. Но если это не так, цена за ошибку будет слишком высокой.
"Может, просто унести кассету туда, где они не смогут меня увидеть? Например, в ванную? И там разбить".
Тоже вариант. Но они наверняка почувствуют,если с кассетой что-то случится. И тонкая деревянная дверь ванной не спасет ее от клювов. Пусть не таких острых, но очень многочисленных.
Марина попятилась. Шла задом, пока не уткнулась в стол. Обогнула его, не отрывая взгляда от птиц.
Чайки смотрели на нее. И ждали.
Марина нащупала кассету, положила ее прямо перед собой. Подняла молоток...
Птицы зашевелились, черные клювы приоткрылись. Некоторые расправили крылья, готовясь взлететь.
Марина подняла молоток еще выше, и вот тогда пернатые взмыли в воздух - в тот самый момент, когда вспыхнула молния, и чайки походили на крохотные, разлетающиеся в разные стороны частички этой молнии, искорки.
Птицы взлетели, закричали. Их гвалт был громче и страшнее сотни громов. Чайки поднялись и стали кружить над домом, но одна - та самая, с перебитым крылом - все еще сидела на земле, неотрывно глядя на Марину.
Девушка без труда (на отсутствие фантазии, той самой, из-за которой все и началось, она никогда не жаловалась) представила, как чайки идут на снижение, летят одна за другой, расправив крылья, непрерывно крича. Они врезаются в стекло, первые гибнут, разбиваются, забрызгивая окно кровью и перьями, падая на землю со сломанными крыльями и свернутыми шеями. Но стекло не способно выдержать такой напор, оно разбивается, сверкающие осколки разлетаются в разные стороны, и кажущийся бесконечным бело-серебристый поток врывается внутрь маленькой кухни. Смерть врывается внутрь маленькой кухни.
"Так и будет" - прошептал мертвец-машинист в ее голове и расхохотался.
Марина убрала молоток за спину, в свободную руку взяла кассету. И держала ее так, чтобы чайка за окном могла ее лицезреть.
-Видишь?! -прокричала Марина дрожащим от злости и страха голосом. Она не была уверена, что птица слышит ее и понимает, но сейчас ее это не волновало. -Я ничего не делаю! Ничего! Отзывай свою армию!
Могут ли птицы кивать и качать головой? Марина об этом никогда не задумывалась. Но если бы задумывалась - ответ на этот вопрос она сейчас получила. Медленно чайка повернула голову вначале вправо, потом влево.
"Нет".
Марина взвыла.
-Оставь меня в покое, чертов ублюдок! Я тебе ничего не сделала! Уйди прочь!
Птица на этот отчаянный вопль не отреагировала. А огромная белая стая продолжала кружить в небе, кричать, и от крика этого кровь стыла в жилах.
Марина пятилась к выходу из кухни. Молоток за спиной, аудиокассета вытянута перед собой.
-Я пойду спать.- сообщила она чайке, которую уже почти не видела.- Такая буря разыгралась, да? Самое время немного поспать.
Птица открыла клюв, наклонила голову, как бы спрашивая: "Да неужели?"
-Уходите.- уже почти прошептала Марина. -Я не буду ничего делать. Уходите.
Она покинула кухню и тихонько закрыла зверь. Марина все равно слышала чаек - они кружили прямо над домом, непрерывно крича. Она видела их, стоило закрыть глаза.
В гостиной тоже были окна. Птицы могли следить за ее передвижениями. Нужно действительно спрятаться в ванной.
Девушка прошла через гостиную. Почти пробежала. Ворвалась в ванную, щелкнула выключателем, разумеется безрезультатно, заперла дверь и рухнула на пол, прижав молоток к груди, словно ребенка.
Полная тьма окружала ее, но Марина была лишь рада этому мраку. Здесь нет ослепляющих молний, нет сверкающих белизной чаек и раскрытых клювов. Здесь лишь пустота, отсутствие всего - простор для фантазии. Для художника белый лист - это отсутствие жизни и вызов. Художник должен открыть то, что спрятано от чужих глаз, выявить неявное. Марина могла сделать все это, сидя в темноте ванной, прижимая к себе молоток и злополучную кассету, ощущая задницей холодный кафель пола. Могла. Но стоит ли? В последнее время ее воображение приносило одни беды.
-Я найду способ.- сказала она пустой ванной.- Я остановлю это. Клянусь.
Через некоторое время она услышала, как по крыше застучал дождь, а вопли птиц смолкли. Грома тоже слышно не было, гроза кончалась, перешла в "водную фазу". Тучи изливали ливнем свое содержимое, а молодая девушка, испуганная, дрожащая, сидела на полу в ванной своего дома и плакала.
Через час или два ее сморил сон. Ванную она покинуть так и не решилась.
Во сне она бродила по темным закоулкам собственной памяти, и все время ее не покидало чувство, что ее обманули.
Проснулась она от яркого света. Электричество дали, а выключатель она оставила в боевом положении. Марина с трудом поднялась на ноги. Про молоток она помнила, а вот про лежащую на уровне живота кассету совершенно забыла, и в результате та со стуком упала на пол.
К сожаленью ли, к счастью, она не разбилась. Девушка подняла ее, погасила свет и вышла из ванной.
Стояла тишина, казавшаяся зловещей после вчерашнего шумного вечера, когда ветер выл, гром гремел, а чайки вопили, нарезая круги над домом.
"А были ли они?" - вдруг спросила она себя, и поначалу не нашлась с ответом.
Может, ей все это приснилось? А может, у нее начались галлюцинации? Марина зажала рот рукой. Подкатила тошнота. Стало плохо от одной мысли о том, что она, возможно, сходит с ума. Она не сомневалась в реальности той, самой первой чайки, но вот остальные вполне могли быть созданы ее воспалившимся воображением. Человеческий мозг - сложная, странная штука, от него можно ожидать чего угодно. Спросите любого врача в психиатрической больнице.
Марина упала на диван. Молоток и кассету положила на стол. Светило солнце. Его блики отражались в образовавшихся лужах. А чаек и след простыл.
Надо позвонить Ирине. Чем быстрее, тем лучше.
Нехотя она встала, поднялась наверх. Мобильник нашла лежащим на краю кровати. Вытащила из тумбочки зарядное устройство и подключила к телефону.
Розетка нашлась возле шкафа. Марина подождала примерно полчаса и включила телефон.
Было уже полвторого. Неплохо она поспала! Секретарша сказала, что Ирина будет на рабочем месте около двух. Оставалось надеяться, что эта женщина имела привычку приходить на работу заблаговременно.
"Я услышу лишь гудки. Больше ничего. Либо мне ответит та самая секретарша. Скажет дрожащим голосом, что Ирина Николаевна погибла прошлой ночью, или пропала. Да, так и будет".
Но на втором гудке трубку сняли и послышался голос Ирины - бодрый, веселый.
-Компания "Глэсс", меня зовут...
-Это Марина. С вами все в порядке?- выпалила девушка и замерла. Да уж, начало не очень.
-Здравствуйте, Марина.- слегка настороженно отозвалась Ирина. -Я жива, со мной все хорошо. Моя секретарша сказала, что вы вчера выпытывали у нее телефонный номер моего загородного дома. Позвольте узнать, зачем?
-Я собиралась позвонить вам. -ответила Марина. Эта дрожь в голосе...надо что-то с ней делать. -Но тут разбушевалась гроза. А у меня как раз телефон сел и...
-И вырубилось электричество. -закончила за нее риэлтор. По голосу чувствовалось, что она улыбается. -Беда не приходит одна. Сама когда-то оказалась в подобной ситуации. Но зачем я вам понадобилась?
Марина закусила губу. А, плевать. Будь что будет.
-Мне... Мне приснился плохой сон. Приснилось, что с вами что-то случилось. Вот я и забеспокоилась.
-Сны бывают вещими.- совершенно серьезно сказала риэлтор. -Я не очень верю в паранормальные явления, но вещие сны - это мой, так сказать, бзик. В молодости я увлекалась этой темой, прочитала целую кучу книжек. Что именно вам приснилось?
Марина решила не вдаваться в подробности.
-Поезд. Он ехал в сторону вашего дома. И он мне показался угрожающим. В смысле поезд. Не дом.
-А мой дом вы узнали благодаря фотографиям в моем кабинете.- промурлыкала Ирина. -Знаете, это все очень интересно. Ваш рассказ заставил меня кое-что вспомнить.
Марина сжала трубку.
-Что именно? Что-то, связанное с поездами?
-Да. И с этим вашим Шонковичем.
Несколько секунд Марина не могла вспомнить, о ком она говорит. Потом наконец поняла. И тут же почувствовала, как холодные пальцы ужаса сжимают ее сердце. Эдуард Шонкович, первый хозяин дома. Как она могла о нем забыть? Вот кому нужно было позвонить в первую очередь!
У Марины зачесались руки, как у заядлой наркоманки. Она хотела поскорее окончить беседу и попытаться дозвониться до неразговорчивого Шонковича. Но вначале нужно было дослушать Ирину.
-Когда вы попросили у меня информацию о нем, я отправилась в архив. Там я встретила одну из своих давних подруг, Дарью, и попросила помочь отыскать нужную папку. Я редко бываю в архиве, поэтому плохо там ориентируюсь. Когда я назвала нужную фамилию, Дарья (она работает тут на несколько лет дольше меня) рассмеялась и сказала, что это один из самых странных клиентов. Уехав из собственного особняка и выставив его на продажу, он обратился в "Глэсс" с просьбой подыскать ему дом. Но выставил жесткое требование: чтобы рядом не было железной дороги. Я понимаю, что человек не хочет жить там, где все время грохочут поезда, но под словом "рядом" он подразумевал расстояние в пятьдесят километров, представляете? Для него это "рядом"!
Марина тяжело дышала. Ее совершенно не удивляла странная просьба Шонковича.
-А как он объяснил такое требование?
-Сказал, что это связано с детской травмой. Его друга сбил поезд. Но Дарья сказала, что слова эти прозвучали не очень убедительно.
Подобную ложь Марина тоже могла понять. Легче соврать, чем рассказать странную, бредовую правду.
-В общем, вы мне сейчас рассказали свой сон, и я вспомнила этот разговор. А как у вас дела с Шонковичем? Вы дозвонились?
-Да. -пролепетала Марина. -Простите, мне надо бежать. Рада, что с вами все в порядке.
И повесила трубку, не дав Ирине ответить.
Номер Шонковича она наизусть не помнила. Пришлось спуститься вниз, чтобы отыскать листок блокнота. Путь по лестнице она проделала бегом, хотя понимала: сейчас уже спешить некуда. Если что-то произошло, оно произошло ночью.
В эту странную, страшную ночь, когда сам Дьявол ходил по земле.
Поначалу она не нашла бумажку и запаниковала. Затем догадалась открыть сам блокнот. Точно, вырванный листок она оставила там.
Марина взяла стационарный телефон, приложила трубку к уху, но не услышала ничего, кроме тишины. Линию ещё не починили.
Она взяла мобильный. Очень надеясь, что заряда, полученного за полчаса, хватит на ещё один звонок.
Один гудок, второй, третий. На одиннадцатом она оборвала связь.
"Спокойно. Он же обещал приехать, помнишь? Возможно, он в пути. Ты звонишь ему на домашний, а мобильного не знаешь".
Но она не верила в это. Хотела верить - но не могла.
Марина вышла на улицу, прошлась по двору. Вчера вся земля, деревья, абсолютно все, было усыпано морскими чайками. По крайней мере, так она думает. Если это правда, то от них должны были остаться какие-то следы. Самые очевидные - белые перья. Если она их найдет, то сможет снять с себя обвинения в шизофрении. С другой стороны, она не могла быть уверенной в том, что найденное перо не является частью всей ужасной, затянувшейся галлюцинации. Если только не покажет это перо кому-нибудь.
Марина обошла весь двор, внимательно глядя под ноги, приглядываясь к отбрасывающим тень покрышкам. Дошла даже до растущих вдали деревьев, молоденьких берез, но там тоже ничего не нашла. Она села на землю возле корней и закрыла глаза.
"Стекло. Одна врезалась в стекло, помнишь? На кухне."
Да уж, такое не забывается...однако она умудрилась забыть.
Марина поднялась, сморщилась от боли, вспыхнувшей в раненом колене (не повредила ли она, помимо кожного покрова, ещё и коленную чашечку?), и неспешно двинулась к дому. Теперь уже точно спешить некуда.
Она вдохнула свежий воздух. Он пах влажностью, свежестью и чем-то вроде мяты. Приятный запах, но Марину чуть не стошнило. Эти ароматы вызвали неприятные ассоциации со вчерашней страшной грозой.
Марина вернулась в дом и двинулась к кухне. Она шла медленно, потому что пыталась оттянуть момент истины.
Один взгляд на стекло - и ответы на все вопросы будут получены. Нет, не на все конечно...но хотя бы на те, что мучили ее сейчас больше всего.
Она наконец вошла в кухню. Подошла к окну и вгляделась в стекло. И тут же испытала невероятное облегчение. Гигантский булыжник свалился с ее души.
Оконное стекло было покрыто сетью небольших трещин. След от удара.
Марина налила холодной воды, сделала большой глоток. Заболели зубы, лед разлился по горлу и булькнул где-то в животе, но девушка была лишь рада этому. Она хотела немного остудиться. В последнее время все слишком ГОРЯЧО.
Не выдержав, она вновь подскочила к окну, убежденная, что трещины ей пригрезились - она увидела лишь то, что хотела видеть. Но нет, паутина никуда не делать. В окно что-то врезалось, причем довольно сильно.
"Ты не можешь знать наверняка, что это чайка. Может, ураганный ветер швырнул что-то в стекло".
Что? Что могло быть настолько легким, чтобы ветер поднял это с земли, но при этом настолько тяжелым, что едва не разбило стекло? Неприятный голос подсознания, который словно выступал не на ее стороне, не нашелся с ответом. Может, временно ушел, чтобы придумать что-нибудь ещё.
Она вернулась в гостиную и включила телевизор. Нашла один из рабочих каналов. Показывали какой-то старый фильм, но он наверняка скоро кончится. В это время обычно передают новости.
Фильм все не кончался. Марина откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.
Она почти заснула, когда голос диктора вырвал ее из оцепенения. Начинались местные новости. Марина вздрогнула, выпрямилась, потерла кулаками глаза, чтобы прогнать сонливость.
Ведущий, совсем молодой парень с розовым галстуком и ярко рыжими волосами, читал что-то по бумажке.
-Прошлой ночью гроза оборвала несколько линий электропередач. В нескольких поселках по прежнему нет света и не работают телефоны. Сейчас ведутся работы по устранению последствий аварий.- ведущий замолчал, пробормотал что-то сквозь зубы и поднял голову. Марине показалось, что он посмотрел прямо ей в глаза. Сурово. Обвиняюще. -Самая последняя новость. Не обошлось без жертв...
Марина задрожала мелкой дрожью. В ее душе уже успел зародиться крохотный огонек надежды (может, никто не погиб? может, все не так уж плохо?), но теперь он погас.
-На 19 шоссе в аварию попал "форд-эксплорер". Водитель погиб. По словам полицейских, машина превратилась в груду металлолома. Выжить было невозможно. При этом транспортное средство, с которым столкнулся автомобиль, пока найти не удалось.
Марина обхватила себя руками. Черт, черт, черт! Ну почему? Почему все это происходит с ней? Чем она это заслужила?
"Машина превратилась в груду металлолома". Значит, в нее врезалось что-то очень крупное и, возможно, протащило некоторое расстояние перед собой. Неужели гребаный поезд выбрался на шоссе?
Но не это больше всего поразило ее. Ведущий сказал, что авария произошла на 19 шоссе. То есть не так уж далеко отсюда. Скорее всего, Шонкович уже ехал сюда. Может, как раз в тот момент, когда Марина стояла у окна на кухне, с ужасом глядя на огромную стаю чаек, зажав в одной руке молоток, а в другой чертову кассету, кошмарный поезд мчался по ночному пустынному шоссе, освещаемый яркими вспышками молний, напоминающий какого-то гигантского металлического монстра. Ехал навстречу человеку, который когда-то сумел сбежать, а теперь представлял опасность.
-Может, это не он. Может, в аварию попал кто-то другой.
Напрасные надежды. Пусть ведущий не назвал имени, это не имело значения. Марина знала все. И она помнила то чувство - ей казалось, что ее обманули. Оно преследовало ее во сне, потом слегка стерлось, а теперь многократно усилилось. Ирине ничего не угрожало. Видение было ложью, оно должно было отвлечь внимание Марины, повести ее по ложному следу - и справилось со своей задачей. Что могла сообщить Ирина? Какая информация могла навредить мертвецу-машинисту и его огромной машине? Ирина лишь помогла Марине связаться с Шонковичем, но больше никакого вреда нанести не могла. А вот Шонкович...
Новости кончались, начался какой-то фильм. Марина выключила телевизор. Осознание произошедшего тяжким грузом навалилось на душу, прижало ее к земле и сжало, как тщедушную птичку.
"Из-за меня погиб человек. Пусть ни один следователь в мире никогда этого не докажет, виновата именно я. Я убила Эдуарда Шонковича, вновь впутав его в эту историю. Он ехал сюда, ехал, чтобы помочь мне, но гроза застала его в дороге. А потом появился поезд".
Марина почти видела, как все произошло. "Форд" Шонковича едет, рассекая тьму желтыми огнями фар. Идет дождь, настоящий ливень, стеклоочистители работают на пределе сил. Дорога мокрая, всюду лужи, так что автомобиль движется довольно медленно. Чувствовал ли Шонкович опасность? На каком-то уровне подсознания? Марина знать этого не могла, но предполагала, что не чувствовал. Если бы почуял - наверняка развернулся бы и поехал в обратную сторону. Поезд умел скрываться. Возможно, связь, возникшая когда-то между ним и Эдуардом, была утеряна или прервалась. Это и позволило убийце подкрасться незаметно.
Шоссе пустынно. Оно и так не очень популярно, а в непогоду все стараются сидеть дома. Вероятно, "форд" был единственным автомобилем на дороге.
Машина едет, вода заливает лобовое стекло, сверкают молнии и грохочет гром. Растущие по обе стороны от дороги деревья гнутся под порывами злого ветра...
И тут, словно из ниоткуда, как призрак, появляется огромная железная махина. Поезд несется, рассекая воздух, окутанный тьмой - тьма союзник, тьма друг. Мертвец ухмыляется и, возможно, в последний момент дает гудок - чтобы давний друг успел понять, ЧТО происходит.
Шонкович выворачивает руль и кричит от ужаса, но все бесполезно. Он не успевает увернуться от удара.
Товарняк врезается в машину, мнет ее, как бумагу. Кузов ломается, дверцы гнутся, лобовое стекло вначале покрывается густыми трещинами, а затем лопается. Фары мгновенно гаснут, задние фонари горят на пару секунд дольше. Кровь хлещет из многочисленных ран Шонковича, горло разодрано, осколок стекла торчит из глаза - он разрезал глазное яблоко напополам. Зубы выбиты, нос свернут набок и расплюснут, как у старого боксера. А машина, вернее то, что от нее осталось, едет боком, подталкиваемая огромной железной змеей.
Марина открыла глаза. Она увидела кое-что еще. Хотя было темно, ей удалось наконец разглядеть выцветшую оранжевую надпись, тянувшуюся по бокам нескольких вагонов.
Марина протянула руку, схватила блокнот и вырвала листок. Надо было скорее записать, пока не забылось. Подробности этих видений быстро исчезали из памяти, как сны. А где ручка? Где эта гребаная ручка?
Она нашлась возле телефона. Марина пододвинула к себе листок и нацарапала два слова:
MORTIS CURRU.
Ей повезло. Она когда-то изучала латынь. Многое забылось, но кое-что она помнила. И это хорошо - компьютера то у нее не было, с помощью которого можно было зайти в какой-нибудь онлайн-переводчик. У деда в библиотеки хранилось много книг, расставлены они были совершенно хаотично, так что поиски нужного переводчика заняли бы немало времени. К счастью, знаний Марины хватило на то, чтобы перевести эти два слова.
Mortis Curru - "Колесница Смерти".
ГЛАВА 7. Из печальных раздумий ее вырвал телефонный звонок. Звонила Ольга.
-Привет, подруга! -как всегда, жизнерадостный веселый голос. Ох, как сейчас Марина завидовала его обладательнице! -Я отпросилась у шефа. Приеду чуть раньше, чем планировала. Как насчет 25 июля? У тебя на этот день ничего не запланировано?
-Нет, ничего.- ответила Марина. Она пыталась выгнать грусть из голоса, но ничего не получалось. -Приезжай обязательно.
-С тобой все нормально? Какая то ты странная.
-Все хорошо. Немного простудилась. Летом заболеть легче всего, сама знаешь.
-Неудачно искупалась в реке?
-Вроде того.
Они поболтали еще пару минут. Ольга рассказывала, что происходит в городе, а Марина слушала все это краем уха. Еще неделю или полторы назад она бы внимала каждому слову, но не теперь. Теперь все казалось мелким и незначительным. Недостойным того, чтобы о нем задумывались.
-А у тебя то как дела, подруга? Что делаешь?
-Смотрю телевизор. Какую-то муть.
-Ты же говорила,что у тебя нет телевизора.
Марина едва слышно ругнулась. Черт побери!
-Да. Нету. Но я несколько раз ходила в деревню, подружилась с несколькими. Один парень одолжил мне телек. Сказал, что все равно почти не смотрит.
Выкручивайся, выкручивайся. До конца.
-Он, правда, старый, и ловит всего несколько каналов, но время скоротать помогает.
-Ясно...-по голосу Ольги невозможно было понять, поверила она в этот рассказ или нет. -Гроза была? Я слышала, она много бед натворила.
-Была. У меня все нормально. Свет отключался, но уже починили. А вот домашний телефон пока не работает.
Марина слушала себя словно со стороны. Она говорила голосом преподавателя какого-нибудь скучного предмета. На таких уроках ученики обычно впадают в оцепенение, слушают вполуха, на автомате что-то пишут или вообще сидят, уткнувшись лицом в парту. Ей вдруг захотелось рассмеяться. Нет, даже не смеяться, а дико ржать. И когда приступ смеха начался, ей удалось кое-как замаскировать его под безудержный кашель.
-Ты как?- обеспокоенно спросила Ольга.
-В горле першит сильно.- Марина изгнала смех и заговорила нормально. -Приезжай 25 числа, но если возникнут какие-то изменения, сразу звони.
-Договорились. Пока!
Марина положила трубку, задумалась. Может, стоило перезвонить Ольге и попросить ее не приезжать? Поезд уже близко. Сегодня уже 19 число. Что, если он остановится возле ее дома именно в тот момент, когда приедет Ольга? По великому закону подлости именно так и могло произойти. С другой стороны, такие мысли уже были похожи на паранойю.
-Будь, что будет.- прошептала Марина и вздрогнула от звонка. Звонил домашний. Значит, линию починили.
Марина осторожно взяла трубку, будто опасаясь, что по проводу могли провести электрический ток.
-Алло.
-Вы Марина?- незнакомый женский голос. Сухой, жесткий. Деловой. Марина сразу представила себе женщину средних лет, слабо накрашенную, одетую в строгий костюм. Тонкие плотно сжатые губы, волосы в тугом пучке.
-Да.- пролепетала Марина.
-Меня зовут Элеонора, я сестра Эдуарда. Вам ведь о чем-то говорит имя Эдуард Шонкович?
Марина сжала трубку обеими руками. На лбу вдруг выступили капли пота. Может, ещё не все потеряно.
-Да, да. Я звонила ему. Хотела с ним встретиться.
-Из-за вас он погиб.
Все тот же холодный, сухой тон. И страшные слова, от которых само сердце покрывалось коркой льда. Марина вспомнила, как недавно подумала о том, что ни один следователь на свете не сможет доказать ее вину. Похоже, она ошиблась. Только сестра Шонковича - это похуже любого следователя.
-Он погиб в аварии.- почти прошептала Марина.
-Знаете, а я ведь почти не верила ему.- тут в голосе собеседницы зазвучали слезы, и Марина поняла: напускная холодность и строгость служили для нее чем-то вроде защитного экрана. Это просто реакция, помогающая ей не утонуть в горе. В конце концов, все на все реагируют по разному.
-Эдуард позвонил мне вчера вечером. Рассказал о вас. И попросил: если с ним что-то случится, позвонить вам. Я не восприняла его слова всерьез. Он частенько любил преувеличивать и драматизировать. - Элеонора тяжело вздохнула. -Когда то он рассказал мне историю. Странную историю. Слишком фантастическую, чтобы поверить в нее. Я не буду пересказывать вам ее, у меня нет времени. Пора начать подготовку похорон. Правда, хоронить там почти нечего. Его буквально разорвало на куски. -ещё один всхлип. -Кроме меня, заняться этим некому. У него больше никого не было.
-Мне очень, очень жаль.- сказала Марина и сама сморщилась. Как же это глупо звучит! Слова соболезнования - наверное, одна из самых бредовых и ненужных вещей в этом мире. Истинных чувств они не выражают и звучат тупо, а тот, кому они предназначены, все равно не испытывает от них никаких положительных чувств. Дежурные фразы, печальный голос, скорбь на лице - все выглядит фальшиво, даже если идет от чистого сердца.
-Вам жаль.- Элеонора усмехнулась. -Я надеюсь. НАДЕЮСЬ, что вам жаль. И надеюсь, что вы понесете наказание. Не перед земным, так перед другим судом.
Марина и не думала отпираться. Нужно дать Элеоноре выговориться, может тогда Марина сможет вытянуть из нее больше информации.
-Как вы, конечно, знаете, дом, в котором вы сейчас живете, построен моим братом. Эдуард вложил в него немало денег, но уехал достаточно быстро.
-А как бы узнали мой номер?- спросила Марина. Она вспомнила, что не давала его Шонковичу.
-Эдуард договорился о том, чтобы ему сообщали о всех сменах номера телефона. После покупки дома вашим дедом телефон больше ни разу не менялся.
-Почему он так быстро уехал отсюда?
-Эдуард считает...считал, что в этом доме поселилось Зло. Зло в виде аудиокассеты в черной коробке, не имеющей никаких обозначений. Вы знаете, о чем идет речь?
Марина ещё крепче сжала трубку. Ещё чуть-чуть, и она наверное треснет.
-Да. Да, знаю.
-Эдуард нашел ее в песке возле реки. Видимо, ее кто-то выбросил. Вы догадываетесь, что было дальше, или мне рассказать? Учтите, я спешу.
-Расскажите вкратце.
-Эдуард сказал, что прослушивания этой кассеты ему становилось хорошо. Она давала ему блаженство и вдохновение. Он даже думал начать писать книгу. Но вскоре ему пригрезилось нечто такое, что заставило его забросить кассету на чердак. Поезд. Эдуард сказал, что поезд был прозрачен. Я не совсем понимаю, что это значит, но предполагаю, что Эдуард считал поезд чем-то вроде призрака. По его словам, поезд способен соприкасаться с реальным миром, хотя при этом является частью чего-то совершенно другого. Эдуард пытался отыскать информацию о поездах-призраках, но не очень преуспел в этом. Может, потому что в сфере фантастики поезда распространены гораздо меньше чем, например, корабли.
Элеонора замолчала. Марина не решалась нарушать тишину.
-А теперь я передам вам слова моего брата. После этого я повешу трубку и больше никогда вам не позвоню. Мне все равно, что с вами будет.
В этом Марина не сомневалась.
Что-то зашуршало. Видимо, какие-то бумаги. Значит, Шонкович написал что-то вроде предсмертной записки. Только он не знал, что она предсмертная. Или все же знал? Где то в глубине души?
-Итак. Слова Эдуарда: "Марина, я не уверен, что его можно одолеть. Я думаю, его нельзя уничтожить. Но я сумел остановить его, лишить его сил - хотя бы на время. Я достаточно быстро осознал опасность и прекратил прослушивание аудиокассеты, однако поезд все таки приехал ко мне, причем достаточно быстро. Я думаю, мне удалось частично разобраться в происходящем - в основном благодаря снам, которые являлись таковыми лишь наполовину.
Марина слушала, затаив дыхание. Спохватившись, она подтащила к себе блокнот и ручку, решив, что будет записывать фразы, которые покажутся ей наиболее важными.
-Поезд является плодом воображения, однако имеет в своей основе некую сущность, похожую на призрака. Я предполагаю, что чем больше ты слушаешь кассету, а главное, чем больше ты при этом фантазируешь, тем менее призрачным становится поезд. С каждым разом он все реальнее и реальнее. Он может воздействовать на наш мир, но действие его ограничено, будто кто-то, возможно, очень могущественный, установил ему некие рамки: "это трогать можно, а это нельзя". Я являлся конечной и главной целью. Поезд едет с запада, но чем более реальным он становится, тем больше его движение замедляется. У меня есть теория о том, почему так происходит, но это сейчас не важно.- Элеонора остановилась, чтобы перевести дух. Сталь постепенно ушла из голоса. Похоже, ее саму увлекло чтение. -Я не дал поезду доехать до меня, но я был на грани - я уже видел его. То есть, увидел собственными глазами. Он мчал со стороны поля и шумел так, что птицы в лесу с криками поднялись в воздух. Но в деревне никто шума не слышал. Впрочем, это меня не удивляет. Поезд ехал ко мне, но я остановил его. Все делается с помощью все того же инструмента - фантазии, воображения. Я представил себе это поле, представил его пустым - никакого поезда, никаких гудков и стука колес. Это было очень непросто. Что-то во мне сопротивлялось, кричало: "Нет, неправда! Вот же он, прямо перед тобой! Ты видишь и слышишь его!" Но я не поддавался. Это была уловка. Я сумел стереть его, стереть, словно ластиком. Он исчез, а я на сутки вырубился. Марина, если ваш поезд реален...если он стал слишком реален, его вы из этого мира уже так просто не сотрете. Вам нужно поступить по другому. И чтобы победить, вам снова придется слушать кассету. Больше я вам ничего сказать не могу. Мне нужно соблюдать меры предосторожности. Хотя если вы слышите это - значит, ничего у меня не вышло. Главное, помните: если реальность стала слишком опасной, создайте собственную. Она поможет вам в решающий момент".
Элеонора помолчала.
-Это все. Надеюсь, вам это поможет. Эдуард оставил записку вчера утром. Я не верила, что придется звонить вам. Вообще не до конца верила во всю эту историю. Но теперь...теперь я не знаю, что и думать. Если все это правда, вы действительно виновны в гибели моего брата. Вы втянули его во все это и он погиб. Будьте вы прокляты.
Гудки. Минут пять Марина сидела, глядя пустыми глазами в пространство, совершенно ошарашенная.
-Не надо проклинать меня.- прошептала Марина. -Я уже сама себя прокляла.
ГЛАВА 8. После звонка Элеоноры прошло два часа. За это время Марина поела, приняла ванну, надеясь смыть с себя ужасы прошедшей ночи, прибралась в своей комнате. Затем взяла будильник.
Она установила его на шесть часов вечера. Сейчас четыре. За два часа она успеет наслушаться этой своеобразной музыки до тошноты. Теперь даже такие прекрасные звуки, как шум морского прибоя и пение птиц вызывали у нее лишь отрицательные эмоции. Ну...на то были причины, согласитесь.
Кое-что из слов Эдуарда, переданных через Элеонору, она все же записала. В том числе последнюю фразу, показавшуюся ей самой важной. Эта фраза - ключ. Нужно лишь подобрать подходящий замок.
"Если реальность стала слишком опасной, создайте собственную. Она поможет вам в решающий момент". Похоже, кассета способна вызывать галлюцинации, о которых не мечтал самый страстный любитель наркотиков. Эти галлюцинации настолько реалистичны, что действительно становятся реальностью. Поезд-убийца - тому доказательство.
А птицы? Чертовы чайки? Они тоже связаны с поездом? Марина задумалась. Скорее нет, чем да. В кассете был заключен целый мир, но очень хрупкий мир. Марина чуть не разбила кассету, надеясь остановить поезд, но теперь радовалась, что не сделала этого. Чайки были частью того мира, не охранниками, не охотниками - лишь деталью разноцветной мозаики. Мозаику, паззл, особенно сложный, на много элементов, не соберешь без картинки-подсказки, изображенной на коробке. Аудиокассета являлась этой картинкой. Она создавала из уже созданного. А Марина служила связующим звеном между мирами.
Марина вставила кассету в плеер и включила. Пение десятков птиц наполнило комнату. Она тут же почувствовала легкость во всем теле, ощутила, как теплые волны уносят ее куда-то далеко. Если бы Марина почувствовала это сразу же, в первый раз, когда включила кассету, то наверняка испугалась бы. Но сейчас эти волны казались родными и ласковыми, и конечно же, они были безопасными.
Поезд уехал оттуда. Теперь там все безопасно.
Она увидела опушку леса. Высокая трава достает местами до колен, в ней прячутся кузнечики. Легкий ветерок шевелит листья на кронах деревьев. Птицы поют. Их слышно, но не видно. Они надежно укрыты плотными деревьями.
Марина шла по поляне. Она понимала, что происходящее - не сон, потому что ощущала, что лежит на кровати. Это было видение, но более реалистичное, чем любой сон.
"Создай собственный мир". Нет, тут Шонкович не совсем прав. Этот мир, хотя и построенный ее воображением, не может стать чьим-то. Он не принадлежит никому, он принадлежит всем. Всем, кто может до него дотянуться.
Марина дотронулась до коры ближайшего дерева, но ощутила лишь мягкую простыню. Она закусила губу, напряглась. Вновь вытянула руку, но ладонь прошла насквозь, будто она стала призраком.
Такие мысли могут свести с ума, но все же... Кто на самом деле является призраком? Она, очутившаяся здесь лишь в виде проекции, или этот мир, все, что она видит вокруг? Может, она потому и не может до него дотронуться - он недостаточно прочен для этого?
Марина напрягла воображение. Представила себе холодную, шершавую поверхность дерева, местами покрытую влажным мхом. Представила, как ее пальцы неспешно пробегают по этой поверхности, чувствуя каждую ложбинку.
Она затаила дыхание, снова вытянула руку. Дотронулась до ствола и вскрикнула от радости и изумления. Да! Да! Она почувствовала! Ее ладонь уперлась в грубую, местами острую древесную кору. Она действительно чувствовала ее, она была реальной!
Марина наклонилась, вырвала травинку. Это было легко, потому что все сомнения окончательно развеялись. Все вокруг - настоящее, живое!
Марина сунула травинку в рот, куснула. Горьковатый вкус наполнил ротовую полость. Она выплюнула и рассмеялась. Боже! Все это - правда!
Последующий час (а может и больше, она не могла следить за временем) Марина провела, кружа по лесу, как неугомонная лисица. Высокие вековые дубы и тоненькие деревца, отдаленно напоминающие березу, качающиеся от любого порыва ветра, приземистые кусты с неизвестными, но вкусными ягодами, высокая трава, вылетающие из под ног при каждом шаге кузнечики, пение птиц - все казалось таким реальным - потому что оно таковым и являлось. В это было сложно поверить, но она очутилась в параллельном мире.
Но как теперь отсюда уйти? Она полностью потеряла связь со своей реальностью. Погрузилась она в этот мир с закрытыми глазами. Но как их открыть? Они ведь и так открыты...
Марина села на почти идеально круглый теплый камень и задумалась. Если она здесь по настоящему, значит кровать ее пуста. Весь дом пуст. И как вернуться обратно?
Посидев пару минут, она улыбнулась и щелкнула пальцами. Проще простого!
Марина закрыла глаза, при этом сев так, чтобы свет солнца, пробивающийся сквозь кроны деревьев, не светил в лицо - он мешал сосредоточиться - и представила себе свою комнату. Шкаф возле стены, приоткрытое окно, темно-коричневая тумбочка с лежащим на ней плеером. Лампочка в простеньком плафоне, свисающая с потолка. Красный коврик на полу. Кровать - светло-голубая подушка с белыми пуговицами, белая простынь. Марина представила себя, лежащую в постели. Представила без труда - воображение работало на максимальных оборотах. И тут же ощутила в своей ладони мягкую ткань. Пение птиц стало приглушенным, будто кто-то постепенно убавлял громкость. Ветер больше не освежал разгоряченную кожу - он просто исчез, как и лучи солнца. Открыв глаза, Марина обнаружила, что вновь лежит в постели, в своей спальне. Она села, порылась в карманах и вытащила свой трофей, найденный на лесной поляне.
Необычный цветок с темно-зелеными лепестками и желтой серединкой. Стебелек - ярко-красный, с редкими оранжевыми прожилками. Никогда она не видела ничего подобного.
"И не только я. Никто. Что бы сказали ученые, покажи я им это чудо?"
Марина выключила плеер, вышла из комнаты и спустилась вниз. Она нашла красивую вазу. Оставалось надеяться, что растения из другого мира пьют воду, а не какую-нибудь плазму.
Вода гостю из другой реальности вполне подошла. Марина положила вазу на видное место.
Цветок этот простоял в вазе, живой и красивый, тридцать пять лет...
ГЛАВА 9. Дни стали мчаться, как бешеные кони. Марина не следила за временем и календарем, она лишь украдкой приглядывала за своим главным врагов. Поезд приближался, Марина видела его все чаще в своих снах. И каждый раз он становился живее, отчетливее, ярче. Она видела мертвого машиниста в черной фуражке с блестящим козырьком. Его вечная ухмылка заставляла дрожать от ужаса. А от стука колес вибрировали глаза.
Марина слушала. Марина слышала. Внимала. Создавала. Прогулявшись по лесу, она вышла в поле. Там было тихо, лишь местами стрекотали кузнечики. Над ухом вились комары и мухи. Птицы - некоторых из них девушка никогда в своей жизни не видела - летели, сбившись в небольшие стайки, высоко в небе. Некоторые летели молча. Другие громко кричали, сообщая о своем присутствии. Марина шла, чувствуя под ногами теплую, прогретую солнцем землю и нисколько не сомневаясь в ее реальности.
Утро, день, вечер, ночь. Все стало единым и расплывчатым. Марина не следила за этим. Старалась как можно меньше спать и есть, все время уделяла прогулкам по местами причудливой, но очень привлекательной другой реальности. Здесь было лучше. Светлее, теплее и чище. Это было место, свободное от горестей и бед.
Являлся ли поезд частью этого мира? Нет, нет. Марина не хотела в это верить. Скорее он принадлежал какой-то другой, третьей реальности. Той, где много огня, дыма и пахнет серой.
В один из сеансов, гуляя по лесной поляне, Марина присела на уже знакомый камень и задумалась. Она вдруг кое-что поняла.
Поезд ехал быстро, но недостаточно быстро. Он уже должен был добраться сюда, но почему-то не сделал это. Что-то мешало ему. И Марина наконец догадалась, что именно.
Шонкович говорил, что его поезд напоминал призрака - в общем то, поэтому прежний хозяин дома и стал искать информацию о поездах и авариях, в которые они попадали. Но Марине огромная железная махина не казалась призрачной, она выглядела настоящей, живой. Сама Марина сделала ее такой.
Чем более реальным становился поезд, тем большее сопротивление он вызывал у мира, по которому мчался. Может быть, когда-нибудь он станет видимым - в смысле, видимым для всех - и по настоящему промчится по какой-нибудь дороге, нарушая все законы и правила. Оставляя самые настоящие следы, высекая настоящие искры. А от его гудков сотни птиц сорвутся с верхушек деревьев.
Поезд, а вернее тот, кто им управлял, стремился вырваться из мира грез, созданного кассетой. Этот мир был ему неинтересен и возможно даже в какой-то степени опасен. Опасен своей красотой, чистотой, добром. Он стремился сюда. Ужас стремился к ужасу. Насилие притягивало насилие. Смерть искала новые жертвы.
Марина раздумывала над всем этим, рассматривала возникающие мысли и идеи с каждой стороны, будто оценивая их грань безумия. И не так уж безумны они были.
И постепенно она выработала стратегию. В голове вспыхнула новая идея. Будь она героиней мультфильма, над головой Марины зажглась бы лампочка.
Лежа в кровати, глядя в темный потолок и слушая тишину, она все чаще улыбалась. Тревоги и страхи проходят сами собой, когда у тебя есть план. Когда ты знаешь, что делать.
За часами и днями она не следила. Разумеется, об этом она в конце концов пожалела. Впрочем, мы всегда впоследствие жалеем о том, о чем совсем не думаем, верно? Так устроена человеческая жизнь.
Наступила суббота. Проснувшись, Марина включила кассету и несколько часов бродила по узким переплетающимся тропинкам, слушая далекое журчание ручья.
Сигнал тревоги раздался, но с опозданием. Может, она бы сумела почуять опасность, если бы находилась в этот момент в своей реальности. Этот мир словно слегка глушил сигналы, поступающие от поезда.
Марина услышала стук колес, ощутила дрожь, пробежавшую по коже. Лоб покрылся испариной.
Девушка закрыла глаза, представив свою спальню, и через мгновение очнулась в собственной постели.
Что-то происходило.
Она выглянула в окно. И УВИДЕЛА.
Со стороны дороги двигалось что-то длинное и блестящее. Похожее на гигантскую змею.
Значит сегодня. Сегодня все решится.
Марина усмехнулась. Она знала, что нужно делать, и больше не боялась.
Поезд мчал с запада, как и говорил Шонкович. И стремительно приближался.
Марина вновь включила плеер. Но...он не включился. Пленка не крутилась, стояла тишина. Сели батарейки.
Паниковать она не стала. Залезла в шкаф, стала рыться, выкидывая оттуда всякий хлам. Рубашки, штаны, юбки, платья, обувь. Все оказалось свалено в одну кучу на полу.
Батареек не было.
Марина подскочила к тумбочке, открыла дверцу и одним махом вывалила все содержимое на кровать. Нет батареек.
А поезд приближался.
"А есть ли у меня батарейки?" Об этом она раньше не задумывалась. Не проверяла. Была уверена, что еще парочка лежит в шкафу, возле стенки. Но с этим вышла промашка.
Марина сбежала вниз по лестнице, огляделась. Где могли храниться батарейки? У деда был приемник. Так что запасные батарейки просто обязаны быть где-то в доме. А вот подойдут ли они плееру - другой вопрос.
Еще какой-то звук заставил девушку вздрогнуть. Мотор? Сюда едет машина?
Марина схватила со стола телефон. К отрывному календарю она давно не прикасалась. Только мобильник мог ей помочь.
"Он разрядился. Он точно разрядился. А зарядить его я уже не успею".
Да, так и будет. Так и будет.
Она нажала на кнопку. Жив, зараза! И почти полностью заряжен! Нажала еще пару кнопок, чтобы найти календарь.
Черной рамочкой была обведена цифра 25. Самое ужасное все таки произошло.
Марина взвыла от досады. Искать батарейки нет времени. Надо встретить Ольгу и как можно быстрее развернуть ее, отправить назад, пока не случилась беда.
Она побежала к выходу, чуть не опрокинула столик. В глубине души она уже знала: худшего не избежать.
Выбежав на улицу, она застыла от ужаса и изумления. Она увидела серебристый "ниссан" Ольги, который неспешно ехал по блестящей на солнце дороге, а следом за ним мчался поезд. Старый, трясущийся товарняк ехал безо всяких рельсов, рассекая воздух, как пуля. В нос Марине ударил отвратительный запах гниения. Что же везла эта машина смерти?
Марина побежала. Она мчалась на пределе сил, размахивая руками и крича, требуя повернуть, уйти с дороги, чтобы избежать столкновения. Но Ольга, не слыша ещё ее слов, восприняла это как знак приветствия и помахала в ответ, высунув руку из окна.
По пыльной поверхности поезда словно пробежал электрический ток. Сиреневое пламя окутало вначале кабину, а потом и все вагоны. Вспышка - и товарняк выехал в реальный мир. Он стал ярче и живее, чем когда-либо. Запах разложения усилился, а стук колес и гудки прибавили в громкости. От всего этого дрожала земля.
Марина увидела, как рот Ольги раскрылся от удивления. Она высунула голову, чтобы убедиться в том, что зеркало заднего вида не врет, но тут же отвернулась и схватилась за руль. Марина испытала гордость за подругу. Ольга не застыла от страха, она быстро оценила ситуацию и стала искать пути безопасного выхода из нее.
"А как бы поступила я? Наверное, оцепенела бы и ждала, пока он превратит меня в отбивную".
Марина остановилась. Дальше бежать было опасно. Оставалось лишь наблюдать.
Ольга вывернула руль, машину занесло. Она прижалась к обочине, а затем попыталась выехать на траву и уйти таким образом от столкновения. И этот маневр удался, но не до конца: "ниссан" занесло слишком сильно и он просто встал боком, оказавшись двумя передними колесами на траве и вспахав бампером землю, а задними - на дороге. "Ниссан" не потерпел такого насилия и просто остановился.
То, что произошло мгновением позже, ещё долго терзало Марину в самых страшных кошмарах. Только там за рулем "ниссана" сидела уже она сама.
Огромная страшная старая махина врезалась в маленький автомобиль, превратив всю его заднюю часть в разлетающиеся в разные стороны ошметки. Стекло лопнуло, фары вспыхнули красным и разбились, бампер оторвался, маленький спойлер взлетел в воздух и улетел куда-то далеко. Одно колесо укатилось, второе тоже почти отвалилось. Крыша смялась, задние дверцы оторвало. Но поезд не стал тащить машину перед собой. Автомобиль частично стоял на траве и в результате удара окончательно вылетел с дороги, затем перевернулся набок и затих. Оба ветровых стекла разбились, засыпав салон осколками.
-Ольга! Нет!
Марина рванула к перевернувшейся машине. Автомобиль не дымился, огня нигде не было и запах бензина в воздухе не ощущался, это радовало. Но жива ли Ольга?
Поезд замедлял ход. Марина видела мертвеца-машиниста, который колдовал над какими-то рычагами и кнопками. Черная фуражка чуть не сваливалась с голого черепа.
Марина упала на колени рядом с перевернувшимся автомобилем и посмотрела в лобовое стекло, чтобы увидеть, где находится Ольга.
Подруга была без сознания. Тонкая струйка крови вытекла из ее рта и застыла на подбородке. Одна рука была неестественно вывернута и зависла над рулем. Черные волосы слиплись от крови. Но Марина видела, как вздымается и опадает грудь подруги. Хвала небесам, она жива.
Марина обернулась. Поезд окончательно остановился, не доехав до ее дома около сотни метров. Силуэта машиниста она разглядеть не смогла. Куда он делся?
Марина поднялась. Нужно вытащить Ольгу. Оставалось надеяться, что дверь не заклинило после таких пируэтов.
Но Марина не успела ничего сделать. Чья-то (не нужно гадать, чья) рука схватила ее за плечо и потащила прочь.
Марина стала вырываться, но мертвец лишь крепче вцепился в нее. Она услышала его голос - мерзкий, чмокающий, булькающий, словно его обладатель набрал полный рот болотной жижи:
-Не дергайся, плоххххая девочка. Пора в путь-дорогу.
Но Марина вырывалась. Мертвяк тащил ее прочь от перевернувшегося автомобиля, прочь от истекающей кровью подруги. Марина в ужасе обернулась.
Голый череп смотрел на нее пустыми глазницами и ухмылялся. Его костлявые пальцы сжимали плечи девушки. Темно-синяя форма висела на скелете лохмотьями. Черные ботинки почти полностью сгнили. На шее издевательски сверкала красная бабочка.
Марина увидела поезд. Сумела наконец то разглядеть другие вагоны.
Они были завалены трупами. Человеческие тела разной степени разложения лежали друг на друге, как мешки с картошкой, и гнили, источая неповторимый "аромат".
-Твоя учччасть...- прошипел машинист ей прямо в ухо.
Марина готовилась вот-вот стать новой пассажиркой безрельсового поезда любого направления "Mortis Curru".
Но в голове вдруг что-то щелкнуло. Да, она не могла включить плеер, он остался в доме, без батареек, но зачем он ей? Ведь достаточно закрыть глаза.
Марина представила себе первое, что пришло в голову - морской берег. Идеально белый песок, морские волны, с шумом накатывающие на берег, кричащие в небе чайки. Легко представить, легко создать, легко очутиться там.
Она услышала разъяренное шипение мертвеца - видимо, кричать он не мог. Удивительно, что вообще мог разговаривать.
-Прекрати, стерва! Прекрати, дрянь! Плохххххая...
Марина не прекращала. Она чувствовала, как ее тянут куда-то вверх - пытаются затащить в один из вагонов. Чувствовала, как ноги с шуршанием скользят по горячему асфальту. Но ещё она чувствовала ветер на коже, ощущала крупинки песка, попадающие в ботинки. Это было жуткое раздвоение - ее буду рассекли надвое. Одна ее часть находилась на дороге, ее тащили к поезду, чтобы присоединить к армии гниющих трупов, а другая оказалась на пляже. Шла по теплому песку, овеваемая ветрами, и слушала шепот волн.
-Хххватит...- прошипел мертвец. Его хватка резко ослабла, и Марина поняла: пора действовать. Каждая секунда на счету, промедление недопустимо.
Она нащупала своего врага. В мире пляжа и моря она ухватилась за пустоту. В мире поезда и смерти она попала одной рукой между ребер скелета, почувствовала, как пальцы дотронулись до высохших легких, а другой заехала трупу в глаз, вернее в глазницу.
Мертвец закричал. Значит, все таки он это умел.
Ощущение раздвоения усиливалось с каждой секундой. Марина чувствовала, как ее разрывает надвое. Она видела морской берег и видела грязный, пыльный бок поезда. Она смотрела на мир двумя парами глаз, и каждая буквально кричала: "То, что я вижу - правда! Не верь больше никому!"
Но вот море словно стало ярче и мощнее, громче. Песок - теплее. Ветер - резче. Прежний мир таял, уступая место миру грез.
Руки Марины, той, что стояла на пляже, сжимая в скрюченных пальцах воздух, вдруг дернулись. Девушка ощутила удар. Оба ее "я" вновь стали едины, раздвоенность прошла.
Мертвец грохнулся на песок, Марина упала неподалеку, но быстро встала. Нельзя позволить ублюдку уйти.
Скелет поднялся и, не оборачиваясь, помчался по полоске берега прочь. Марина бросилась в погоню и быстро настигла его - он двигался очень медленно, его тяжелые, хоть и прогнившие, ботинки утопали в песке, не позволяя быстро бежать.
Марина повалила его на землю и стала наносить удары, хотя понимала, что это бесполезно: так просто его не уничтожишь. Он уже мертв. Нужно найти какой-то иной способ.
Чайки, не меньше сотни, до этого беспокойно кружившие в воздухе, пошли на снижение. Марина запаниковала. Она и забыла, что этот мир может быть враждебен.
Однако птицы не обратили на нее ни малейшего внимания. Они набросились на мертвеца и полностью облепили его. Они клевали его, били крыльями, кричали. Одна попала клювом в глазницу, другая залезла в грудную клетку и вытащила остатки высохшего легкого.
Марина попятилась. Что же делать дальше? Сумеют ли чайки одолеть монстра, или нужно что-то ещё?
Она огляделась и увидела чайку, сидевшую на берегу. Невероятно - ту самую, с перебитым крылом. Она что-то держала в клюве.
Марина пригляделась. Это был какой-то маленький белый прямоугольник с неким черным значком. Что это?
Птица подскочила к Марине и выронила в песок свою драгоценность. Девушка наклонилась.
Это оказался ластик. Самая обыкновенная стирательная резинка с черным рисунком слона в центре.
Крики чаек смолкли. Марина обернулась.
Птицы разлетелись. Осталась лишь одна чайка. Та, с перебитым крылом. Она внимательно следила за Мариной.
Девушка подошла к мертвецу и вскрикнула от изумления. Скелет не имел ни рук, ни ног - птицы их просто вырвали и разбросали по всему берегу. Но мертвец был жив (ха-ха, смешно), крутил черепом и плевал проклятиями.
Что-то коснулось ноги Марины. Она посмотрела вниз.
По песку ползла костлявая ладонь, напоминая жуткого белого паука. Ползла сама по себе, однако медленно, но верно приближалась к своему хозяину.
-Ну уж нет.
Марина отбросила ее ударом ноги и опустилась на колени рядом с обездвиженным врагом.
-Есть много реальностей...- сообщил ей мертвец. -В одной из них миром правят однорукие карлики, в другой живет лишь огромный слон, такой старый, что ваша Земля по сравнению с ним - девочка, писающая в штанишки, в третьей обитают люди, имеющие огромные крылья за спиной. Миров много, маленькая дрянь, и в каком-нибудь из них мы встретимся вновь, клянусь тебе.
Марина слушала, как зачарованная, но потом краем глаза заметила шевеление. Другая рука ползла по песку, быстро перебирая пальцами. Марине вспомнился жидкий робот-убийца из фильма "Терминатор 2". Также она поняла, что мертвец заговаривает ее, предпринимает последнюю отчаянную попытку спастись.
Марина покрепче ухватила правой рукой ластик. Он вдруг стал горячим, обжигающе горячим. Он хотел, чтобы его использовали. Чайка нетерпеливо вскрикнула.
Марина наклонилась к трупу так низко, будто хотела поцеловать его.
-Может, ты и прав. Но сейчас победа за мной. Отправляйся в ад.
Она провела стирательной резинкой по разворошенной груди скелета. Вспыхнул оранжевый огонь и на месте костей возникла дымящаяся пустота.
Марина провела ластиком в области таза. Она методично стирала своего врага. Оранжевое пламя вылетало из под резинки, оставляя за собой лишь пустоту. Скелет не кричал и не сыпал ругательствами, вообще не шевелился.
Последний штрих - несколько движений вдоль черепа. Огонь вспыхнул ещё раз, ярче, чем прежде, и исчез. А от ластика остался лишь маленький огрызок.
Марина поднялась, взглянула на море. Солнце клонилось к закату, освещая водную гладь кроваво-красными лучами. Чайки вновь кричали, вновь летали, но теперь это не выглядело угрожающе. Они делали свои обычные, птичьи дела.
Марина отбросила резинку и закрыла глаза. Пора возвращаться.
Она увидела свой дом, часовню на заднем плане и молодые березы, качающиеся от любого порыва ветра. Шум моря ослабел. Девушка чувствовала, как этот мир тускнеет, тает, растворяется.
Она вновь очутилась на дороге. Жуткий поезд все еще стоял здесь, но теперь не выглядел таким живым. Он словно потерял в цвете, оранжевая надпись сбоку стала еще бледнее. Мерзкий запах разлагающихся трупов все еще чувствовался, но стал слабее.
Поезд останется здесь. Он будет стоять, невидимый более никому. Редкие водители, которым придется очутиться здесь, будут объезжать его, даже не замечая этого. Поезд будет стоять, тая, ветшая, старея. Быть может, когда-нибудь исчезнет вовсе. Наверное, когда умрет последний человек, видевший его, помнящий о нем.
Марина побежала к перевернувшемуся автомобилю. Она заметила, что солнце успело проделать немалый путь по небосводу, и ощутила тревогу.
Она рывком открыла дверцу лежащего на боку "ниссана". Нащупала рукой ремень безопасности и отстегнула его. Ольга стала заваливаться, падать вниз, но Марина успела схватить ее за плечи и потащила вверх.
Пыхтя, отдуваясь, она вытаскивала свою раненую подругу из машины. Сантиметр за сантиметром. По лицу градом катился пот, заливал глаза, щипал.
-Тебе не стоит налегать на мучное. -сказала Марина и хрипло рассмеялась.
Минутой позже она вместе с потерявшей сознание подругой упала на траву. Сердце тяжело билось в груди, легким не хватало воздуха. Марина открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба.
-Все хорошо. Все хорошо. Мы сейчас отправимся в больницу.- Она погладила Ольгу по щекам. По холодным щекам.
Марина задрожала. Начала трясти подругу изо всех сил. Голова Ольги безвольно болталась.
-Нет, нет!
Марина стала наотмашь бить ее по щекам. Схватила за сломанную руку и сильно сжала, надеясь что болевой шок разбудит ее. Но Ольга не просыпалась. Не могла проснуться.
Марина заплакала. Она сидела посреди дороги, возле воняющего мертвечиной поезда, прижимая голову своей подруги к груди и горько плакала. Солнце опустилось за линию горизонта, взошла Луна. А она все сидела, гладя слипшиеся от крови волосы, чувствуя, как холодеет тело.
ЭПИЛОГ. Месяц спустя. Марина стояла возле дерева, скрываясь в тени его густой кроны, наблюдая за одинокой женщиной, стоящей на коленях возле белого надгробия. Женщина была одета во все черное. На голову повязан черный платок, широкий черный плащ частично скрывал невероятную худобу, а лакированные туфли, тоже черные, тускло поблескивали от влаги. Накрапывал мелкий дождь.
На свежей могиле лежали цветы. На удивление мало. Но Марину это не удивляло. У этого человека, насколько она знала, почти не было родных и знакомых.
Когда женщина поднялась с колен, Марина увидела ее покрасневшие от слез глаза и сжатые в тонкую полоску губы. Глубокая морщина прорезала лоб, а из под платка вырывались отдельные седеющие пряди волос.
Женщина повернулась к дороге, и тогда Марина вышла из тени. В руке она держала небольшой сверток.
-Подождите!
Женщина обернулась, остановилась. На ее лице не было ни злобы, ни раздражения. Лишь глубокая, черная печаль.
-Вы...- проговорила она надтреснутым, но все тем же холодным тоном. -Я вас узнала, хоть и никогда не видела. Зачем вы пришли? Мало горя вы принесли моему несчастному брату и мне? Хотите еще?
-Нет.
Марина подошла ближе, посмотрела прямо в серые глаза.
-Элеонора, мне очень жаль вашего брата. Вряд ли это вас утешит, но я могу вас заверить: больше эта вещь не причинит никому вреда.
Она протянула сверток. Элеонора отпрянула.
-Нет... Нет... Я не хочу. Оставьте у себя эту гадость, я не хочу...
-Мне показалось, будет справедливо, если она окажется у вас. Пожалуйста, возьмите. Она больше не опасна.
Элеонора колебалась. Марина стояла с вытянутой рукой, чувствуя шеей капли усиливающегося дождя.
-Пожалуйста.
Элеонора взяла сверток, открыла. Кассета в черной, без всяких обозначений коробке упала ей в руку.
-Что же мне с ней делать?
Марина мягко улыбнулась.
-Слушать. Когда вы увидите то, что видел он...когда вы окажетесь там, где был он... Вам станет легче. Я обещаю.
Марина накинула капюшон на голову и побрела прочь с кладбища. Она знала: кассета не способна причинить вред. Она закупилась батарейками и прослушала всю кассету еще раз. Потом еще. И еще.
Запись с поездом пропала.
КОНЕЦ.