Садоводы

Садоводы

Очерк

-1-

Передо мной лежат документы садоводства «Бия-2». Принесли мне их как члену ревизионной комиссии. Дело в том, что у нас в садоводстве часто меняются председатели, а вот ревкомиссия все та же. Притом садоводы менять ее не собираются, хотя мы неоднократно об этом просили. Комиссией бессменно руководит Нина Афанасьевна Некрасова или просто Нина, как все мы ее зовем. Она моя соседка по саду. Члены комиссии - я и Люба Анохина, жена электрика садоводства Николая Анохина. Нина у нас хорошо разбирается в бухгалтерии. По мере возможности помогаем ей и мы с Любой. Помогаем, конечно, и председателю садоводства. Разбираемся с нарушителями садоводческой дисциплины и с теми, кто плохо обращается с землей, у кого участки зарастают бурьяном.
Мне же, как человеку пишущему, как говорится, «червю бумажному», и дали эти бумаги в руки - беречь и хранить их у себя. Сижу над ними часто и вспоминаю, как все началось. Естественно, с того момента, как сам оказался в садоводстве со своей женой Любой.
С тех пор, как мы с ней поженились, она мне сразу заявила:
- Я без сада не могу!
Я таких серьезных привязанностей тогда еще не имел и к ее словам отнесся довольно прохладно. До меня Люба жила в Заречье, в своем доме под высокой черемухой и ранеткой, по осени осыпающей красными плодами часть шиферной крыши и палисадник, что был весь в цветах. Я тогда работал на железной дороге. И были в то время сложности с транспортом, в связи с ремонтом моста через Бию. Скрепя сердце, Люба решилась поменять свой дом на квартиру. А вскоре, там же, за рекой, нашелся и желающий переехать в ее дом. Он пообещал дать в придачу к квартире гараж на Витамине и садовый участок на глиняном карьере. Участок был еще новый и не разработанный, не огороженный и на нем не было никаких строений. Привезя досок, я построил на нем сарай и туалет. Как вдруг приехал бывший хозяин этого участка, бородатый шофер на водовозке карьера, и заявил:?
- Я раздумал менять квартиру на дом. И гараж мне жаль отдавать. Согласен меняться лишь в том случае, если поменяете на квартиру с участком без гаража.
Так как квартира за рекой нас не устраивала в связи с моей работой, мы меняться отказались. А вскоре у нас появился другой желающий переехать в дом. И мы переехали в его квартиру на Табачку.
Сарай и туалет на участке «Бороды» пришлось ломать и перетаскивать на другой участок, что нам дала на краю председатель садоводства - Зоя Николаевна Десятова, белокурая, улыбчивая женщина, бывшая инженер с НПО «Алтай». Участок оказался не только на краю, но и на самом красивейшем месте, возле спуска в Боровое, откуда открывалась великолепнейшая лагуна с поворотом разлившейся, почти как море, голубой Бии. С кричащими над ней чайками и просматривающейся насквозь всей заречной частью Бийска и новым мостом через Бию.
На второй день с утра зарядил проливной дождь. И без того весенняя дорога в нашем садоводстве была небезопасна для транспорта, теперь ее сплошь залило водой. Мы с Любой в резиновых сапогах, утопая почти по колено в грязи, перетаскивали доски с участка «Бороды» от разломанного сарая и туалета. Когда доски уже перетаскали и сложили их в две стопки, дождь пошел еще сильней. Я принес дверь от сарая, положил на эти доски. Мы с Любой присели под ней, укрываясь от дождя, перемазавшиеся в грязи и глине, мокрые, но счастливые, что, наконец, все перетаскали.

-2-

Новый сарай я построил буквально за день. Люба уже вовсю копала и садила на новом месте грядки под лук. По краю, в низинке, посадила саженцы малины, посередине огорода три яблони. Возле дороги две сливы и вишни. Участок нужно было огораживать. Но на чем-то нужно было еще поехать на лесозавод и купить штакетник с прожилинами, а первое наперво забить трубы, которые нам привез шофер с Любиной работы в Гороно, еще из ее бывшей усадьбы на Луговой. А так, как я имел права на автомобиль, а раньше уже были в руках два «Жигуля» и «Москвич», но я их продал еще до перестройки. Деньги мои уже напрочь съела инфляция.
Остался у меня от былого советского благополучия лишь металлический гараж. Заняв и сложив наши с Любой новые зарплаты и все накопления, мы решили купить старенький, но еще работающий легковой автомобиль.
Денег хватило лишь на «Запорожец» 81 -го года. На нем привезли с лесозавода штакетник, и я приступил к возведению вокруг своего участка штакетного забора. Отрывался, чтобы вскопать Любе землю под картофель и помидоры с капустой. Дело у нас с Любой спорилось. И вскоре, на удивление всем, у нас получился добротный и ухоженный садовый участок. Люба оказалась большой любительницей цветов и в каждом углу на видных местах вскоре зацвели тюльпаны, пионы и другие цветы. Но едва взошла, подросла и зацвела сиреневым цветом с белым картошка, моя неугомонная Люба мечтательно сказала, показывая на место возле калитки с туалетом.
-Вот здесь бы построить хотя бы небольшой домик!
Делать было нечего. Мне пришлось найти бортовой автомобиль, и мы поехали вновь на лесозавод. Там Люба, когда мы покупали штакетник, присмотрела брусовой сруб бани размером три на четыре. Мы погрузили ее на ЗИЛок, привезли на свой участок и приступили к постройке.

-3-

Новую весну мы с Любой встретили в домике с голубыми наличниками и маленькими сенками, которые я пристроил уже осенью. Едва приехали в сад, по дороге услышали, что наш председатель садоводства - Зоя Николаевна уволилась. Продала свой кирпичный дом с участком, наискосок от нас, ближе к центру. А на ее место правление садоводства уже назначило другого. Им оказался бывший милиционер - Гриша Кистанов. Новый председатель был деловым и деятельным. С первого своего рабочего дня нанял сварщика, и они со слесарем приступили к ремонту водопровода. Дошли и до нашего участка, куда вода поступала очень слабо. Мы с Любой уже из ее бывшего дома привезли два бака. Большой на три куба и маленький на полкуба. Купили новые шланги, прикатили тележку, которую в квартире на Табачке, оказалось, некуда девать, потому что в моем гараже теперь стоял «Запорожец». Радостные, что в саду у нас все путем, после посадки лука и картошки, поехали отдыхать домой.
Но утром, едва приехали, увидели от калитки след нашей тележки, на которой увезли маленький бак.
-Ну, Зоя! Подсунула нам участок на краю! - сразу же зашлась праведным гневом Люба.
-Она-то при чем? - заступился я за бывшую председательшу, - дала какой был.
Но жена еще долго кричала от негодования, поражаясь коварности воров и нашему с ней доверчивому ротозейству. С этого дня я стал оставаться сторожить свой сад на ночь. К тому времени я уже ушел на пенсию и мог это себе позволить. В этом году как никогда рано и мощно зазеленел на грядках лук. У нас их оказалось аж четыре грядки, что занимали площадку напротив большого бака с водой. Дружно взошла картошка. Я ее прополол. Со шланга полил лук, чеснок и огурцы с морковью. К вечеру малость подустал, а от головной боли принял таблетку пентальгина, лег пораньше спать. Спал очень долго и крепко. Утром встал вместе со слепящим глаза солнцем. Ночью землю чуть вспрыснул дождь. Потягиваясь, я вышел из домика на физзарядку, позевывая и почесываясь, радуясь солнцу и прохладному утру. Поднял руки над головой, чтобы сделать упражнение, да так и застыл, открыв рот. На площадке перед баком было черным черно и нашего лука - как не бывало. Утром, с первым автобусом, алкаши с Борового, видимо, отвезли его уже на рынок. Меня чуть не хватил инфаркт, а на душе стало черней, чем место из-под лука на грядках. В этот день мы с Любой не могли даже разговаривать друг с другом. И у меня, пишущего иногда стихи, родилось горестное стихотворение:

Вновь набрала - твердят по телеку,
Стабилизация очков.
Я, чтобы выручить Америку,
Купил домой окорочков.
Купил картошки и капустки,
Что сам выращивал я год.
С запитой мордой «новый русский»,
Украв их, мне же продает.
С утра вкусив одеколона,
Или паленки из дерьма,
У нас в стране все вне закона.
Ну, а скорей всего, спьяна
Наш дикий рынок и реформы.
И все бедней моя страна.
Труд, что кормил меня - не кормит,
А вора поит допьяна.

-4-

Услыхав о нашей беде, ранним утром к нам пришел председатель садоводства Гриша Кистанов.
-Эдуард Сергеевич! Любовь Михайловна, предлагаю вам перебраться в центр. Там у меня есть свободный участок - правда, слегка зарос, но вы, я вижу, работы не боитесь. Переезжайте туда. Мы вам поможем.
И я решился. Пошел за Гришей. И каково же было мое удивление - это оказался тот самый участок, что первоначально предлагала мне Зоя Николаевна. Но я, прикинув в уме, что там, возле болота, сыровато и придется много завозить чернозема и, конечно, вкалывать будь-будь, тем самым подтвердил известную пословицу, что скупой платит дважды.
-Видать, этому участку суждено было изначально стать моим, - сокрушенно подумал я, а вслух сказал: - Я согласен переехать сюда.
Поскупился я тогда на завоз чернозема и на деньги за него. Действительно, поплатился тем, что дважды построился вначале на участке «Бороды», потом на своем. А теперь вот придется разбирать домик, забор, деревья перевозить. Строиться в третий раз. На новом участке, нужно сказать, после меня, во времена Зои Николаевны, все же нашелся хозяин. Завез машин двадцать пять земли, вывалил их по всему периметру. Но на этом все и кончилось. Хозяин, как и я, видимо, большой любовью к земле не отличался, и потому больше не появился там. Участок уже зарос бурьяном и кустарником.
-Ну, и лады, - услыхав мое согласие, сказал Гриша.
В тот же день, вернувшись на свой участок у дороги, я стал разбирать домик. Было жарко. Покидать насиженное место не хотелось. В саду у нас начали плодоносить яблоки. Была прекрасная клубника, малина и вишня. Я, решив переждать жару, вечером начал разборку покрытой жестью крыши. Прилег в домике на кровать, задремал. Меня тотчас разбудил лай коккер-спаниеля, нашего кобелька Дария, которого мы называли Дарькой. Я выглянул в окно. У забора, со стороны Борового, стоял рослый парень с сумкой и пытался оторвать штакетину, чтобы проникнуть в сад.
-Тебе чего надо? - закричал я, выскакивая из домика. Парень, видимо, не ожидавший, что в саду кто-то есть, вздрогнул и быстро пошел вглубь садоводства. Понаблюдав за парнем до тех пор, пока он не ушел из поля моего зрения, я вошел в домик и вновь лег. Не прошло и десяти минут, как на улице раздался крик:
-Эдуард! Бери монтировку, бей ворюгу! - узнал голос моего дальнего соседа по садоводству деда Терентьича. Они каждое утро со своей женой Юлей, согбенной старушкой, ходили на свой участок мимо моего сада, здороваясь и спрашивая:
-Ну, как тут? Никто ночью тебя не беспокоил?
-Пусть только попробуют! Быстро схлопочут по башке монтировкой. - Шутливо отвечал я.
И вот Терентьич кричал теперь среди бела дня. Схватив со стола монтировку, я выскочил. И как раз вовремя. Знакомый уже мне парень быстро приближался к моему участку. За ним гнался с вилами Теретьич. Я вышел наперерез парню. Дед, запыхавшись, наконец, догнал парня и сообщил мне:
-Поймал, подлюгу. У соседей шарился в саду.
И, наставив к груди парня вилы, скомандовал:
-А ну, пошли, ворюга, к председателю!
-Что ж, пошли, - спокойно сказал парень и добавил: - Думаешь, я боюсь вашего председателя?
-Испугаешься! - стал стращать его дед Терентьич, наш председатель бывший милиционер, быстро отправит тебя куда надо!
И мы повели парня по переулку. Я с монтировкой, в трусах и босиком, морщась от впившихся в подошвы кусочков щебенки, рассыпанной по всей дороге. И потому слегка отстал. Вор не замедлил этим воспользоваться. Подойдя к соседнему саду, с проломленным лазом в штакетнике, вдруг юркнул в эту дыру, и, ломая все на своем пути, ринулся под гору в Боровое.
-Ату его! - крикнул вслед ему дед, нисколько не огорчившись, что упустил вора, зная, что председателя в садоводстве днем нет. Гриша уехал в город.
Немного погодя, когда дед ушел к себе, ко мне подошел худощавый, улыбчивый мужчина и спросил:
-Как, до вас доходит вода?
И, узнав, что я разбираю домик, чтобы переехать в центр, одобрил:
-Правильно, там вам будет лучше. Вы будете моим соседом. Звать меня Володя, фамилия Маскаев.
И добавил, что он «качалыцик» садоводства - качает воду из скважины в цистерну, что у них с женой есть еще один сад и большой дом на берегу возле самой водокачки.

-5-

Домик я разобрал за три дня. С работы Люба снова прислала бортовую машину. С шофером и подошедшим Гришей погрузили вначале пол домика на машину. Затем съездили, разгрузили и снова догрузили вторую часть дома. Забор и другие постройки в саду остались пока на месте. Когда разгрузили вторую машину, она уехала, а Гриша через соседний от меня сад пошел к себе в дом с крашеной красным суриком крышей. В саду, по которому он прошел к себе, работала женщина в цветном халатике, примерно моего возраста. Ко мне неожиданно подошел Маскаев и крикнул ей через забор.
-Лида, это ты?
-А кто же еще? - ответила вопросом на вопрос Лида, разгибаясь и отрываясь от работы.
-А я тебя не узнал, думал какая-то посторонняя женщина. Я вас всех соседок знаю только по задам в трусиках, а тут смотрю, нарядная такая.
-Да ну тебя, Володя, - засмеялась Лида и отмахнулась, - всегда ты шутишь. А нарядилась потому, что гостя жду.
В ответ на ее слова возле ее калитки остановилась оранжевая «Нива» и из нее вышел высокий мужчина и прошел к ней в сад.
-Муж, наверное, - полюбопытствовал я.
-Любовник, - уточнил Маскаев.
Мимо нас прошли с автобуса три женщины. За ними широким шагом протопал было высокий седой мужчина интеллигентного вида. Я в это время присел на стопку брусьев. Тяжело поработав, я вдруг почувствовал резкую боль в желудке.
-Ты что морщишься? - спросил Володя.
-Да желудок что-то, - пожаловался я.
-Но-шпу надо выпить. Я жену вылечил с помощью точек влияния, - остановился, и посоветовал вдруг, прошедший было мужчина.
Он вынул из кармана небольшую книжечку, раскрыв ее посередине, где было нарисовано человеческое тело, сплошь расчерченное на клеточки, и в них обозначены эти самые точки с порядковыми номерами. Маскаев взял у него из рук книгу, посмотрел и вновь отдал, ничего не сказав. Посмотрел на точечные обозначения на теле человека и я. Семеныч, как после его назвал Маскаев, пообещал зайти ко мне и принести мне какой-то травы от желудка. Маскаев сказал, что Семеныч - бывший научный сотрудник НПО «Алтай».
Вслед за Семенычем с автобуса пришла и Люба. Принесла только что испеченный пирог с картошкой и мясом, привела на поводке Дарьку. Разложила пирог на брусьях, налила из термоса в кружки горячий кофе. От целого куска решила дать кусочек Дарьке. Отломив, хотела положить пирог на брусья. Но Дарька, жадный до еды и оскорбленный, что ему так мало отломили, кинулся к той руке, где был целый пирог, выбил у нее из руки и впился зубами.
-Ах, ты - засранец! - удивленно проговорила Люба. Затем схватила палку и погналась за Дарькой, который убегал с пирогом в зубах. На этот шум вновь пришел Гриша, узнав, в чем дело, засмеялся и спросил:
-А где вы ночевать сегодня будете?
-Да вон соберу из фронтонов балаган, и ночуем, - беззаботно ответствовал я.
-Не советую, - предупредил Гриша.
-Почему?
-Здесь возле болота часто бывают змеи, - и тут же предложил: - Давайте я вам пригоню своего «Москвича» и вы ночуете в нем.
Вскоре он пригнал «Москвича», поставил его посередине участка. Всю ночь нам не давали спать лягушки, квакая на болоте. Утром Люба встала с больной головой и начала собираться на автобус, чтобы ехать на работу. Неожиданно к нам подошла белокурая, с круглыми глазами, женщина, несколько моложе Любы и еще издали воскликнула:
-Люба, ты откуда здесь?
-Да мы третий год уже здесь! - ответила моя жена.
-А я даже не слышала, что вы здесь! - всплеснула женщина руками и обнялась с моей женой. Она оказалась тоже Любой - женой электрика садоводства Анохина, к тому же, троюродной племянницей моей жены. Женщины шумно заговорили, вспоминая по очереди знакомых. А к нам с Дарькой подошел пришедший с Любой Анохиной огромный рыжий пес с широкой пастью. Дарька вначале залаял на него, но потом завилял хвостом и подошел, обнюхивая пса. Тот независимо и гордо возвышался над Дарькой. Затем вдруг поднял ногу и пустил презрительно на Дарьку мощную струю мочи.
-Рэм, ты чего это? - заметив Рэмову проделку, заругалась на него Люба Анохина. Женщины пошли на автобус, а я приступил к сборке домика. На Маскаевском участке появилась жена соседа, Раиса Максимовна, строгая и серьезная женщина. Прошла по участку и вдруг заворчала:
-Вилы куда-то подевались.
И подозрительно глянула в мою сторону. Ушла. Меня это задело до глубины души. Бросив работу, я пошел к Маскаевым. Володя что-то делал у ворот.
-Володя! - сходу завелся я, - ты что думаешь, я у вас вилы взял?
-Рай, ты чего там? - окликнул тот жену, - вилы я нашел, вон они за углом.
-А чего тогда ворчал, что как появились новые соседи, сразу пропали вилы, - проворчала вновь Раиса Максимовна.
-Да я в жизни палки даже ни у кого не взял! - заволновался я.
-Извини. Вилы сам же я принес с того огорода, а потом забыл, - повинился Маскаев.

-6-

На следующий день я уже собрал на треть стены дома - помогла в этом мне жена, взяв отгулы на работе. Когда она, взяв бутылки, пошла на колонку за водой, ко мне, проходя мимо, подошла Лида и, присев, стала гладить залаявшего на нее Дарьку. Раздвинула широко ляжки, явно завлекая меня. Но я сделал вид, что ничего не заметил, зная, что у нее есть любовник, да к тому же мне сейчас было не до любовных отношений.
Только она отошла, оглянувшись вокруг, не увидит ли кто из женщин, я, встав у стены, помочился. Туалета у нас еще не было. И тотчас вздрогнул, почувствовав на себе чей-то взгляд. Оглянулся. На меня смотрела строго и серьезно вторая моя соседка с торца - Нина Некрасова. Встретившись со мной взглядом, спокойно отвернулась. А я поспешил застегнуть ширинку, думая:
-Надо же, попался.
Пришла с водой Люба. А вместе с ней худой, смуглый Николай Анохин, поздоровавшись, заговорил:
-Сосед, я, что хочу спросить. Ты, я вижу, опытный строитель, посоветуй, как лучше располагать карнизы? Я тоже строю дом.
-Что ты, Николай, - возразил я, - какой из меня строитель? Сам все делаю в первый раз.

-7-

В это время к водокачке садоводства подъехали автокран и бортовой КАМаз. Но Гриши с ними не было. Тем не менее, из машины выскочили двое стропалей и, подойдя к порожней цистерне, стали цеплять за нее стропы. Мы с Николаем сразу заволновались. Цистерну эту достала еще Зоя Николаевна, планируя пробурить вторую скважину. Не сговариваясь, мы побежали к стропалям. К ним уже бежал от своего дома, что-то крича, Маскаев.
-Кто вы? Кто вам разрешил?
Из кабины стоящего в стороне «Мерса» вышел в камуфляжной форме парень и, протягивая нам документы, объяснил обстановку:
-Я с разрешения Администрации!
И подал нам какую-то бумажку.
-Причем тут Администрация, когда бочка - собственность садоводства! - вскричали мы враз втроем.
-Майна, - скомандовал Николай крановщику.
-А вы были у нашего председателя? - спросил Маскаев.
-Нет, а зачем развел руками парень.
-Тогда разговоров никаких не будет, лучше уезжайте по добру, - вмешался и я.
Вскоре подъехал на своем «Москвиче» и Гриша. Узнав в чем дело, поддержал нас.
-Никакая Администрация нам не указ. А знаете сколько стоит сейчас вот такая емкость? - спросил он и сам же ответил:
-Двести тысяч!
-Давайте за эту цистерну мы вам организуем и оплатим бурение второй скважины! - предложил вдруг парень, услышав, как Гриша посетовал на то, что у нас плохо работает старая скважина.
-Как вы, мужики, на это смотрите, - оглянулся на нас Гриша. Вокруг уже собралось порядочно других садоводов.
-За скважину, пожалуй, можно, - согласился Маскаев.
Мы с Николаем промолчали. "Гости" уехали, пообещав прислать бурильную скважину. Гриша, пригнав из карьера бульдозер, расчистил для бурения площадку. Однако,  никто к нам больше так и не приехал. Я предположил, что шустрый предприниматель решил забрать цистерну бесплатно, узнав, что зимой садоводство не охраняется. И был прав.

-8-

К концу августа и в начале сентября, когда мы с Любой достроили домик, прошла по дороге пожилая строгая женщина - наша квартальная - Анастасия и крикнула мне:
-Сергеич! Давай, бросай все! Пошли на собрание!
Люба осталась в домике, а я пошел вслед за Анастасией. Собрание состоялось прямо на улице возле водокачки. Поставили стол, стулья. На собрании Гриша поднял вопрос о том, как мы собираемся охранять созревший в садах урожай, и предложил назначить в помощь охране дежурных. Собрание дружно проголосовало «за». Тогда председатель ревизионной комиссии Нина Некрасова предложила доизбрать нового члена комиссии взамен выбывшего.
-Да вон Сергеич пусть будет! - предложила сразу Люба Анохина.
-У него экономический техникум и вообще, он человек деловой и умный.
Я попытался отказаться, но собрание уже проголосовало.
После собрания я пригнал из карьера, наняв, бульдозер и разровнял поросшие травой кучи давно навезенной земли. И мы с Любой поехали на старый участок на своем «Запорожце» перевозить забор и выкапывать деревья. Люба выкапывала яблони, а я разгораживал звенья штакетника. Попробовал одно звено поднять на рога «Запорожца», не смог, крикнул:
-Люба, иди, помоги!
Люба подошла с одной стороны звена. Попробовала поднять, но тут же отошла и сердито заявила:
-Я же женщина! - и ушла. Пришлось мне поднимать одному.
А потом я съездил, отвез штакетник, приехал за выкопанными деревьями. Привезли. Выкопал глубокие ямы под яблони и груши. И мы их посадили. К вечеру Люба поспешила домой, а я, как всегда, остался ночевать в домике. Ночью только уснул, как вдруг услыхал, как кто-то стучит в лопату, подает знак тревоги, что в сад лезут воры. Мгновенно вскочил. Выбежал на улицу, темень - глаз коли! Но все же заметил, как из своего дома выскочил Маскаев с ружьем и сходу бабахнул в воздух.
-Пойдем к Грише, - крикнул он, заметив меня.
Мы прибежали к председателю. Втроем побежали на край садоводства, откуда пришел сигнал тревоги. Пробежали несколько участков. Остановились возле убогого строения, недалеко от дома бывшего председателя - Зои Николаевны. Заметили под деревом с лопатой стучащего в нее «Бубу» - пожилого щуплого мужика с громким бубнящим голосом.
-Ты что, Антоныч? - спросил его Маскаев. Тот, заикаясь, указал на соседний сад.
-Т-там к-кто-то!
Мы немедленно ринулись в соседний сад. А там никого. Лишь сидит на дереве черный кот и посверкивает на нас своими глазами, как фонариками. Мы все втроем расхохотались. Бубу явно испугался шуршащего на дереве и сверкающего в темноте глазами кота. Пошутив над незадачливым стражем, мы вернулись назад.

-10-

В начале сентября, на Сдвиженье, мы с Любой стали городить забор. Вколотив возле дороги от угла Маскаевского участка две трубы, я подтащил штакетное звено, закрепил его шурупами на проушинах, сел передохнуть на стопу штакетных звеньев. Как вдруг Люба закричала:
-Эдик! Рядом с тобой змея!
Я оглянулся, позади себя увидел ползущего черного, с оранжевыми ушками ужа. Схватил лопату, шутя, погнался за ним. Уж, заметив погоню, сразу прибавил скорость, и забавно оглядываясь на меня, юркнул в Маскаевский сад.
-К тебе побежал уж, - крикнул я подходящему Маскаеву. Тот, подойдя ко мне, рассказал:
-Тут вот, где ты стоишь, помнишь, ты недавно бульдозером засыпал яму. Туда мы со своих участков спускали весной воду. В этой яме прижился целый клубок змей и ужей. Так вот сегодня Сдвиженье и они ползут на свое место, а его уж нет. Придется тебе этой осенью повоевать с ними.
Только Маскаев отошел, я взялся за кувалду, чтобы забить еще две трубы, как Люба крикнула вновь.
-Эдик! Опять змея!
Я глянул под первую же яблоню, только что посаженную на месте бывшей сливной ямы. Увидел теперь уже настоящую серую змею. Но и она, заметив меня, быстро уползла. Только забил трубы, как подходящая от туалета к домику Люба опять истошно закричала.
-Да что же это такое! Кругом одни змеи!
Я оглянулся и тотчас увидел возле крылечка огромную серую змею. Подскочив уже, со злостью хлопнул ее по голове лопатой и выбросил на дорогу.
-Все! Я тут больше не останусь! Змеевник какой-то! - простонала жена и предложила: - Давай, переедем в другое садоводство!
-Ну, уж нет! В четвертый раз переезжать и строиться не согласен, - твердо сжал зубы я.
И до самого вечера гонял ползущих откуда-то с болота змей. Вечером, когда Люба уехала домой, я на печке во дворе сварил борщ. Он оказался чересчур жирным, что для моего желудка было небезопасно. Я поел оставшихся любиных пирогов с молоком. Борщ решил отдать Дарьке. Налил его в чашку. Тот, сразу все поняв, уселся напротив, ожидая, когда борщ остынет. Неожиданно с визгом и хрюканьем через порог в сени перелез ежик и, подскочив к чашке, стал, есть борщ.
Дарька залаял на него. Но ежик фыркнул на него грозно. Дарька испуганно выскочил на улицу и залаял на дороге, боясь войти в дом. Поев, ежик вошел в домик и, топая ногами, стал обнюхивать и обхаживать все углы. С жирного борща у ежика приключился понос. Я, завернув его в половичок, вынес из сенок во двор. Еж, обидчиво хрюкнув, подался к болоту.

-11-

Наступила осень. На следующий день я вдруг обнаружил, что у меня на втором участке наполовину обобрали грушу. Ходившая за водой на колонку Анастасия по секрету сообщила мне:
-Я знаю, кто у тебя обобрал груши! Только никому не говори...
-Не скажу, - пообещал я.
-Это Маскаев. Я сама видела! - сообщила Анастасия, с опаской оглядывая улицу.
-Не может быть! - не поверил я ей, зная, что у Маскаевых своих три сада. К тому же я знал хорошо и саму Анастасию. Вечно она ходила и жаловалась, что ее обкрадывают соседи. У самой, кроме бурьяна, яблок и слив в саду давно не росло ничего. И те же соседи, жалея, давали ей огурцов, помидоров и перцев с баклажанами. Анастасия, которой было около семидесяти, подрабатывала еще дворником. Приходила в свой сад только под вечер. Уезжала на последнем автобусе. В сумерках уже подбегала к моей калитке, кричала:
-Сергеич! Сколько время?
Я выходил из домика и долго разглядывал цифры на циферблате часов, говорил. Пока я это делал, Анастасия, нетерпеливо перебирая ногами, вдруг пукала. Извинялась.
-Ой, извини, Сергеич! Что-то желудок у меня расстроился.
И сделав еще раз пук, убегала, едва услышав, что время уже около девяти. В девять вечера ходил сто третий автобус с Мало-Угренева.

-12-

Следующая весна встретила нас известием, что Гриша от нас уходит. Будто бы в Фоминском родственники застолбили ему тридцать соток. А с дома в саду он уже снял красную железную крышу. А чуть позже в садоводстве, как я и предполагал, оказалось, украли нашу вторую емкость. Я сразу вспомнил прошлогодних гостей, но Маскаев клялся и божился, что это под уход сделал Гриша. Мне в это не верилось. Я считал, что Гриша не такой, помня, как он все лето помогал всем садоводам. Был за председателя, слесаря и даже качал воду. А его жена Ольга собирала членские взносы. Весной их участок на краю садоводства подмыла река, и они вынуждены были купить рядом со мной другой сад и дом. Тысячу рублей для этого даже заняли у меня. Поговорил с Гришей. Он сразу в крик.
-Вот потому-то, что наговаривают на меня, я не стану дорабатывать этот год, уйду.
А вскоре собрал собрание, отчитался. Все у него с дебетом и кредитом оказалось в порядке. Он предложил на его место избрать председателем кого-то другого. С Николаем Анохиным не так давно на моем «Запорожце» мы ездили в электросети ставить на учет нашу электролинию. Я сразу предложил:
-Николай, ты у нас за электричество отвечаешь, тебе и карты в руки. Становись полным хозяином.
-Да нет. С моим характером я тут пол садоводства поубиваю, - заявил Николай.
-Николаю это не надо, - поддержала его и жена Люба Анохина.
-Тогда ты, Семеныч, становись председателем, - предложил я рядом сидящему садоводу.
-А почему бы тебе не стать им? - вопросом на вопрос ответил Семеныч.
Председателем неожиданно согласилась стать жена Маскаева - Раиса Максимовна.
-А что, она сможет! Она работала завмагазином! - поддержал ее муж.
На том все и сошлись. Раиса Максимовна тотчас назначила качалыциков на водокачку, а остальные вопросы пообещала решить в рабочем порядке. В качалыциках оказались три Виктора: один из старых кадров - белоголовый, но еще не старый, мужик - Виктор Данилов. Пенсионер с железной дороги, Виктор - инвалид, ходящий наотлет с негнущейся рукой и мой сосед через огород, рядом с Лидой - Виктор Сычев. Сычев в садоводстве появился осенью, когда я только отстроился. Купил заросший, у незадачливого садовода - напарника по работе в электросети Николая Анохина. За десять лет тот так и не смог построить на своем участке даже туалет и вся его семья - жена и дочь - ходили вместо туалета в малину. Виктор же повырубил весь бурьян, перекопал целик, а у ворот выстроил, привезя новых досок, приличный сарай с туалетом. Сычев оказался не только хорошим хозяином, строителем, но и сантехником. В течение нескольких дней отремонтировал водопровод, возглавил всю поливную систему. Но оказался таким несдержанным и горячим, что из-за любой мелочи ругался на садоводов матом. Пришел ко мне и Маскаев.
-Надо убирать Виктора. Нет с ним никакого сладу.
Потом пришла сама Раиса Максимовна, жалуясь, что Виктор назвал ее тупой и послал на три буквы. Раиса Максимовна пришла и принесла мне заявление.
-Вот разберитесь с Виктором. Вы ревизионная комиссия, вот и разбирайтесь.
-А почему я-то? - зароптал, было, я, - у нас же есть председатель Комиссии.
-А у тебя лучше получится, - заявила Маскаева, имея ввиду недавний случай. Как-то я сидел в домике. Вдруг услышал крик жены Виктора Сычева, Валентины.
-Сергеич! Караул! Они поубивают друг друга!
Выскочив из домика, я побежал на ее крик. У калитки сада Сычевых вдруг увидел в петушинных стойках самого Виктора и «Бубу» с граблями. Подойдя, я разнял дерущихся, отобрал у них их «оружие». «Бубу» проводил в свой сад. Оказалось, к Валентине пришла ее кума, жена «Бубу» и, увидев у Виктора очень густые всходы огурцов, тотчас присела и прорвала пореже, правильно рассудив, что от такой густоты урожая не будет. Виктору же, не опытному садоводу, показалось, что она намеренно все испортила, а самое главное, уничтожила всю красоту. Виктор обложил ее матом. За жену вступился «Бубу». И, не приди я, неизвестно, чем бы это могло закончиться. Но подошедший вскоре ко мне Маскаев, уверил меня:
-Да ничего бы страшного не случилось. «Бубу» с Виктором свояки. Они и дома нередко схватываются, споря.
Заявление председателя ревизионной комиссии мы так и не успели рассмотреть. Виктор еще раз сходил, обматерил Маскаеву, и она его уволила. Тот сразу поутих, забегал вокруг Маскаевых. Сходил в Боровое, купил бутылку водки, угостил Раису. И она его вновь назначила качалыциком, хотя сам Маскаев был против. А ночью «Бубу» вновь застучал по лопате, хотя была весна и урожая еще не было. Выскочив уже без Гриши с Маскаевым, мы посмеялись, что, наверное, «Бубу» вновь кота увидел. Но на всякий случай дошли до сада «Бубу». На этот раз «Бубу» не обманул нас. В бывшем Зои Николаевны доме шарился какой-то парень. Что-то наложил в рюкзак из вещей, находящихся в доме. Маскаев сходу вытряхнул все у него из рюкзака. Мы слегка, для острастки, поколотили парня. Маскаев, сказав, что это в возмещение ущерба, порвал на парне рубаху. Дал ему под зад пинка и отпустил парня.

-14-

Документы по садоводству Гриша передавал Рае в присутствии ревизионной комиссии. Был там и Маскаев. И все кидался драться на Гришу, потом кричал от ворот, куда его вытолкали женщины.
-Это ты украл цистерну, ментяра!
Гриша был бледен, но спокоен. Рая сказала, чтобы он не обращал внимания на крики мужа.
-Он и со мной в пух и прах переругался, - пояснила она уже нам, а в последнее время вообще стал невыносим. Я председательствовать взялась только временно, пока вы подыщите достойную кандидатуру.
Документы пока велела перенести мне. Рая, я понял, просто хитрила, боясь, что не справится и заранее готовила отход и оправдание, что документов она никаких не принимала. Мы все это понимали, но делать было нечего, другой кандидатуры не было. Когда Раиса Максимовна собрала первое свое собрание, речь ее была сбивчивой и корявой. Садоводы переглядывались, пересмеивались. Но, несмотря ни на что, Маскаева председателем оказалась деятельным, настоящим. Сразу организовала ремонт скважины и насосной, что еще собиралась ремонтировать Зоя Николаевна. Организовала замену более мощного мотора на скважине и на большой диаметр труб, что в два раза повысило скорость закачки воды в емкость. Да и сам Володя казался мне двужильным. Еще в прошлом году Рая прибегала к нам с Любой, плакала.
-Боюсь, Володя помрет, что я тогда буду делать?
У Маскаева тогда обнаружили рак легких, правда, потом сказали, что туберкулез.
-Все, Эдуард Сергеевич, мне кранты! - сказал тогда Володя.
А нынче весной, полечившись дорогими лекарствами и народными средствами, пришел посвежевшим и вновь включился в работу. Стал охранять садоводство. Поражался так же я его хитрости и умению все обернуть в свою пользу. Для того, чтобы доказать, что он круглыми ночами на посту, при подъезде к садоводству рассыпал ненароком стреляные гильзы. Я как-то спросил Любу Анохину, как они относятся с Николаем к этому? Люба сразу захохотала и сквозь смех произнесла:
-Маскаев от скромности не умрет, - и рассказала: - Тебя вот не было. Пришла бухгалтер, мы с Ниной решили провести хотя бы поверхностную ревизию. Смотрим документы. За охрану у Маскаева шестнадцать тысяч и плюс премиальные за хорошую работу - две тысячи. Вот почему валяются патроны на дороге. Тоже поражаюсь Маскаевыми. У двоих у них три сада. Дети, как у всех, не сильно помогают. И Рая, председательствуя, еще почти каждый день торгует овощами и ягодой на рынке. У нас с Николаем тоже два сада, но мы на рынке только по необходимости.
-Еще и выпить крепко успевает. Дня два ходит расхристанная со всклоченными волосами. Но, похмелившись, идет с бухгалтером выбивать взносы, - проговорил в тон ей, задумчиво я.
Приходилось и мне не раз, как члену ревкомиссии с Маскаевым и бухгалтером собирать взносы. Подошли как-то к одному саду. Там мужчина и молодая женщина обрывают клубнику. Нарвали уже два ведра.
-У вас уплачены взносы? - строго спросила мужчину председатель.
-Нету денег пока, - стал оправдываться тот.
-Если не уплатите, отрежем у вас воду, - пригрозил Маскаев.
-Фи, - сразу рассмеялся мужчина, - да я завтра же пригоню САК и снова все заварю.
-На САК у вас, выходит, есть деньги, а на сад нет? - встрял в разговор я.
-Получу получку, уплачу, - пообещал садовод.
Пошли в сад к племяннику Анастасии. Там его жена тоже нарвала два ведра.
-Почему не полностью заплатили взносы? - вновь спросила Рая.
-А мы не пользуемся водой. Нам хватает для полива дождей.
-Да, вам, конечно, хватит дождей, - подошла, услышав наш разговор, Анастасия и выдала с головой жену племянника:
-Вам потому хватает для клубники дождей, что как не приду, у меня в огороде бак пустой.

-16-

Этой осенью Раиса Максимовна организовала что-то вроде праздника урожая. Выделила из взносов часть денег. Купила вина, пива с продуктами. Сами садоводы приготовили и накрыли столы. Председатель поздравила всех с окончанием года. Все выпили. Заговорили разом. Анастасия попыталась запеть своим дребезжащим голосом. Неожиданно красивым голосом и очень профессионально запела Лида. Пригубив чуть нива, я поддержал ее.
-Лида, ты у нас прекрасно поешь. Вон и у Эдуарда хороший голос. Организуй нашу садовую самодеятельность, - сказал, неожиданно подойдя к столу, Маскаев. Ему пить было нельзя, и он позвал меня. - Ты тоже не пьешь, пойдем возле тебя развинтим трубы и сольем воду.
И мы с ним пошли к моему участку.

-17-

На третью весну у нас в саду все рано расцвело. Белой кипенью цвели яблони, груши, вишни. Пустил зеленые листья виноград. Мы с Дарькой вновь ночевали в домике. Наработавшись до-упаду днем, я уснул. Проснулся лишь среди ночи от того, что почему-то скулил Дарька и лез головой мне в ногах под одеяло. Проснувшись, я вначале ничего не ощутил, но, выйдя на крыльцо, понял, что очень холодно. И не сразу понял, что весь сад в инее. А я вчера только вывесил на шпалеры виноград. Подумал:
-Как бы мороз не убил весь урожай.
Но зевнув благодушно, упал в кровать. Пустил в ноги Дарьку и вновь заснул. А утром увидел все почерневшие деревья и опавший цвет яблонь и груш. Заранее, забегая вперед, скажу, что урожай плодовых, как и виноград, пропал полностью. Зато уродилась картошка, огромными вилками капуста и очень крупные помидоры. Была немножко малина и смородина.
Этой весной я решил, наконец, провести в домик свет. Позвал к себе Николая. Прибежал к нему, чтобы провести свет и Виктор Сычев. Пока Дарька с Рэмом Николая носились друг за другом по переулку, тот залез на столб. В домике я уже все подключил сам. Да, видно, по недосмотру что-то перепутал. Едва Николай на столбе стал подключать провода, в домике у меня раздался хлопок. Николай, матерясь, слез со столба и, войдя ко мне в домик, заворчал. Я, оправдываясь, сказал, что, наверное, я фазы перепутал.
-Не умеешь - не лезь не в свое дело!
-Это у тебя не хватает фазы, - заорал Николай. Все исправил, залез на столб, подключил и пошел к Виктору. Взяв бутылку водки, я отправился к ним, чтобы отдать Николаю. Но он не взял. Виктор, готовый уже было выпить, достал стаканы, но Николай, сойдя на когтях с его столба, сердито пошел к себе. В этот вечер у меня долго горел свет.
Утром ко мне пришел Маскаев и вроде радостно спросил:
-Ну, как со светом-то? Я видел, у тебя от радости до полуночи горел свет?
-Да, не от радости, а Дарька куда-то убежал, ходил его искал, а потом ждал, когда он придет. На карьер, засранец, к собакам бегал.
Маскаев ушел, потом я видел, как он пошел к Николаю. А через час ко мне прибежал злой Николай с криком:
-Ты что до полуночи жжешь свет? Поди, пишешь все? Ты знаешь, какой сейчас дорогой свет?
-У тебя-то тоже горел! - вдруг вспомнил я.
Николай тотчас мне ответил в том смысле, что положено герою, то не положено быку и что, если он подключил мне свет, то он может и отключить. Зачем же тогда я проводил свет, если им нельзя пользоваться? Хотел я спросить, но он уже вышел. И долго не мог понять: почему злится на меня Николай. Оказалось, все было совсем просто. Николай, как многие, любил выпить. Но узнал, что я не пью. Поэтому не взял у меня бутылку и обругал меня. Он не любил трезвенников.
Этой весной ко мне зачастил вечерами Семеныч. Его угнетало подвешенное состояние его, как ученого. Он - бывший научный сотрудник НПО «Алтай» продолжал заниматься наукой. Предложил свои разработки на ТЭЦ-1 по скорейшей разгрузке вагонов с углем. Устроился туда даже слесарем, чтобы внедрить свой метод. Начальник цеха вначале обещал ему всяческую поддержку, но в текучке дел просто махнул на это дело рукой и постарался побыстрей отделаться от Семеныча.
Пытался Семеныч протолкнуть свои разработки и в интернет, но и там потерпел неудачу. Впрочем, как и я в литературе. Напечатал несколько своих книжек, но до сих пор не чувствую себя писателем. Словом, ходил Семеныч излить свою наболевшую душу, да передал мне свой опыт виноградаря. У него была большая плантация винограда. От него я узнал, что на НПО «Алтай» с ним по соседству работала научным сотрудником и наш бывший председатель садоводства "Бия-2" Десятова Зоя Николаевна.
Зоя Николаевна после ухода из нашего садоводства, как и многие в годы великого перелома, даже на рынке торговала. А теперь, оказалось, стала вдруг членом Союза Писателей России.
- Да какой там писатель из торговки? - пренебрежительно сказал мне про нее один мой знакомый.
Но я, зная, что писателями вдруг не становятся, пошел в центральную библиотеку. Взял сборник повестей и рассказов Зои Десятовой. И, прочтя их, наконец понял, что говорил тот журналист о ней пренебрежительно просто из зависти. Прожила Зоя Николаевна, как и я, не легкую жизнь. И потому пишет со знанием дела и глубокой проникновенностью, хорошо познав жизнь. И я пришел однажды в литобъединение «Парус» и, как прозаик, оказался в студии прозы, которой руководит Зоя Николаевна. И уже здесь оценил по-настоящему ее талант. И я не могу не написать о Зое Николаевне, как и о председателе, что стояла у начала садоводства «Бия 2». Правда, в нем теперь много изменений, и нет уже некоторых старых садоводов в живых. Умерли дед Терентьич, баба Юля и Анастасия. Лида вышла замуж и уехала в Курган. Мне жаль ее немножечко. Она веселой была и нежадной. Постоянно угощала нас с Любой яблоками и арбузами. А мы ее огурцами, помидорами и перцами, они у нее, почему-то, плохо и туго росли. Вторая моя соседка - полная противоположность ей. Строгая и редко улыбающаяся, Нина - председатель ревкомиссии. Оказалось, до сих пор любит и верна своему мужу, который умер. Но все же она не такая простая и веселая, как Лида. Не пошутит, не угостит плодами своего сада.
Впрочем, как и Маскаевы. Хотя тех и других моя Люба часто весной одаривает рассадой. Но это не в упрек, а просто мне, как автору, хочется очертить поточнее образ каждого. То есть сказать, кто есть кто. А Маскаевых я даже уважаю больше других. Думаю, что в наше время только такими и нужно быть. Хитроватыми, изворотливыми, а главное, активными и трудолюбивыми. Времена лохов и тунеядцев прошли. А рассказал я о садоводстве не только чтоб подчеркнуть, как нелегок труд садовода. Самое главное - люди, которые до последнего вздоха трудятся на своих участках и борются против воров и всяческого отребья, пытающегося жить за их счет. Дай Бог им сил и здоровья!