Глава 21. Эдвард Брукс.
«Диплом писал про древние святыни,
о скифах, о языческих богах,
При этом так ругался по-латыни…»
В. Высоцкий.
Они уже заканчивали обедать, когда позвонил телефон Ястреба.
- Один момент, - с улыбкой сказал он, вытирая салфеткой губы, поднял трубку и изменился в лице: - Что? Что, черт возьми? – кричал он в телефон.
Он бледнел, лоб его покрывался испариной, наконец, он грохнул телефон об стол, сполз на спинку стула и потянулся галстуку, с остервенением сдирая его с шеи.
- Взрыв в здании, где был Саймон. Взорваны его апартаменты, - с трудом выговорил он, - Думаю, нам надо подняться наверх.
- Саймон жив? – осведомился Брукс.
- Надеюсь. – Ястреб глубоко вздохнул и распорядился: - Пошли.
Высокопоставленный член Совета встал из-за стола вместе со всеми.
- У меня встреча с губернатором, - сказал он. - Я не могу ее отменить. Информируй меня. Я буду молиться за вас.
И Ястреб, и Брукс понимали: сейчас он может отменить встречу. Но его присутствие в центре нежелательно, там его увидит не одна пара глаз. Даже их сотрудникам видеть его ни к чему. Их контакты должны быть сведены к минимуму, это может негативным образом сказаться на его репутации, и, следовательно, повредить их делу. И это не политический вопрос. Этот человек зарабатывает миллиарды на информации, которую ему добывает Ястреб, и его необычайная информированность давно уже вызывает заметный интерес в определенных кругах. Это их побочный и, мягко говоря, не совсем законный бизнес, но именно он покрывает львиную долю бюджета их организации.
Они вышли из кабинета. Когда они собираются вместе за одним столом, и если это не стол в Зале Собрания, им всегда подают еду в отдельном кабинете. Обслуга дорожит своим местом, поэтому тут можно расслабиться.
Из кабинета несколько выходов. Их друг направился по коридору направо, оттуда, минуя общий зал ресторана, можно сразу попасть на подземную парковку, воспользовавшись отдельным лифтом. Его водитель ждет в машине.
Ястреб с Бруксом повернули налево, вышли через боковую дверь с надписью «только для персонала» и оказались непосредственно у одного из общих лифтов. По дороге Ястреб несколько раз вызывал Саймона, но его телефон был вне зоны доступа.
Спустя считанные минуты они уже стояли у ряда мониторов их службы безопасности.
Аналитический центр находился несколькими этажами выше, и оба подразделения никак не были связаны между собой. Ребята из службы безопасности даже не догадывались о его существовании, равно как и сотрудники аналитического центра о существовании службы несколькими этажами ниже. Может быть, кто-то из особо догадливых или из тех, кто имел больший доступ к информации и имел представление о структуре, целях и задачах их подразделений, но знал он ровно столько, сколько необходимо для дела. И не более того. И никто не имеет права распространяться на этот счет. Подобные проявления непрерывно отслеживались и жестко пресекались. Ястреб умело организовал работу всей их «конторы», как он иногда называл свое детище.
К аналитикам они зайдут позже, а сейчас предстояло прояснить ситуацию с Саймоном.
По хмурым физиономиям сотрудников сразу стало понятно – все очень плохо.
- Говори, - сурово приказал Ястреб, обращаясь к начальнику службы.
- Взорваны апартаменты Саймона. В момент взрыва там находился человек. Он погиб. Телефон Саймона не отвечает. Его компьютер не в сети. Планшет тоже. Я сожалею…
- О чем ты сожалеешь? – взорвался Ястреб. – О том, что тебе остаток дней придется влачить нищенское существование? Ты знаешь, что сейчас будешь уволен, и для тебя больше не будет работы в этой стране? Как это случилось, рассказывай! – кричал он.
- О взрыве мне сообщило внешнее наблюдение спустя две минуты после взрыва. Был сбой в работе сотовой связи и беспроводного доступа в интернет. Антенны стояли на крыше здания, возможно взрывом были повреждены коммуникации. Связь была восстановлена спустя две минуты, когда телефоны были переключены на ближайшую неповрежденную антенну, и мне сразу сообщили.
- А видеонаблюдение? Кто дежурил у мониторов? Запись шла непрерывно?
- Да, с видео проблем не было. Сервер в подвале здания, сбоя в его работе не было.
- И вы не видели взрыв?
- Мы видели вспышку позади здания. А вслед за ней еще и еще. Как раз в это время началась гроза. И начался ливень. Это тоже могло вызвать сбой связи. Но первым был взрыв. Одновременно с первой вспышкой в холле начали метаться люди, здание тряслось. Это был сильный взрыв.
- Покажи.
Начальник кивнул сотруднику за пультом, тот пустил запись. На мониторах одновременно можно было видеть запись с камеры перед зданием и в холле. На первом мониторе был виден только вход и прилегающая к нему территория. В какой-то момент на картинке с первой камеры можно было уловить едва заметную засветку, одновременно с этим заметно задрожало изображение на втором мониторе, один человек в кадре упал на пол, а девушка за стойкой присела и схватилась за голову.
Сотрудник остановил запись, строка времени замерла на отметке 20.57.
- Когда вы начали вызывать Саймона?
- Сразу же. Но две минуты он был вне зоны доступа, как остальные телефоны. Потом два раза проходил вызов, но никто не отвечал. После чего он снова вне зоны доступа. Можно пытаться еще.
- Два раза проходил вызов? – обрадовано спросил Ястреб. – Значит, есть надежда, что Саймон жив? Что говорит внешнее наблюдение?
- Неопознанный труп в парке позади здания. Его разорвало на куски. Парк оцеплен, нашим людям не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть гибель Саймона. Его телефон мог какое-то время отвечать на вызовы, пока его не залило водой. Был сильный ливень. Смотри сам.
Несколько мониторов показали сплошную стену дождя.
- Или телефон мог сгореть в его комнате, – продолжал начальник службы безопасности, - В номере Саймона начался пожар. Двое наших людей поднялись на его этаж и были там спустя 12 секунд. Они зафиксировали точное время. Пожарные двери были вывернуты, часть стены разрушена, а весь этаж был задымлен. Они не пытались пройти дальше. Я мог бы дать им команду любой ценой проникнуть туда, но как я уже говорил, не было связи.
Ястреб сел на стул и схватился за голову. Казалось, он предусмотрел все, кроме возможности взорвать Саймона вместе с компьютером. Но как это могло случиться?
- Саймон все время был в номере? – спросил он.
Начальник службы замялся.
- Говори! – рявкнул Ястреб.
- Незадолго до взрыва он выходил, а потом вернулся.
- Покажи! – цедил сквозь зубы Ястреб, его глаза метали молнии.
На мониторах был виден Саймон. Вот он беззаботно выходит из здания, улыбаясь и размахивая каким-то белым свертком в руке. Он же появляется в поле зрения камеры напротив входа и камеры у входа – он идет обратно, озираясь, несколько раз будто спотыкается, его взгляд растерян, он будто чем-то озабочен. Свертка в руках нет. Заходит в здание, на двух других мониторах он виден со спины и спереди. На лице читается страх, он словно с надеждой смотрит прямо в камеру и проходит мимо.
От цепкого взгляда Ястреба не ускользает ничего.
- Прокрути снова со спины. Стоп. Сдвинь влево. Увеличь. Что это?
Монитор крупным планом показал затылок Саймона. Можно было разглядеть потемнение и нечто вроде отека.
- Что это, я тебя спрашиваю? – Ястреб вскочил, схватил начальника за воротник, притянул к себе и зашипел прямо в ухо: - Ты уволен.
Он брезгливо оттолкнул бывшего начальника от себя, оглядел всех присутствующих и спросил:
- Почему не сообщили мне? Кто-нибудь видел, как Саймон выходил из здания? Кто дежурил у монитора с картой? У Саймона был датчик движения с GPS, вы должны были видеть его перемещение. И сигнализация: у него была сигнализация. Никто не мог проникнуть в его номер. Что, черт возьми, тут вообще происходит? Вы что тут под коксом все что ли?
За всех ответил бывший начальник:
- Шеф, на самом деле мне плевать на эту работу. Но поверь: действительно никто ничего не видел. И перемещение не видели тоже, хотя запись показывает, что это было. Я не могу понять, как это могло случиться, но это факт. Если бы не экстренный звонок ребят с места, мы бы до сих пор пялились в эти долбанные мониторы и ничего бы не знали. Сигнализация: он ее отключил перед уходом. Но этого тоже никто не увидел.
Ястреб казалось, не слушал.
- Прокрути еще раз картинку перед входом и в холле перед выходом и когда он заходит обратно, - распорядился он.
- Что у него в руке? И почему он оглядывается у входа, когда заходит?
- Не знаю, – пожал плечами бывший начальник. - Позади ни кого нет, он заходит один. В холле тоже один, если не считать людей, которые там были все время.
- Крути дальше холл до взрыва, - буркнул Ястреб и заметил: - еще десять минут.
Они не отрывали глаз от монитора, шло ускоренное воспроизведение. За это время вышло два человека, и вошел один. И тут неожиданно открылась и закрылась автоматическая дверь, но при этом никто не вошел и не вышел.
- Стоп, - скомандовал Ястреб.
Время на мониторе остановилось на отметке 20.54 без нескольких секунд.
Камера наружного наблюдения показала аналогичную картинку в тоже время.
- Что это? – уже как-то неуверенно спросил Ястреб.
- Вероятно, сбой автоматики. Как раз в это время начинался дождь, на видео это можно увидеть.
- Значит так, - говорил Ястреб. – От работы я пока вас не отстраняю. Тебя тоже, - он смерил начальника презрительным взглядом. – Вызывай еще людей, все сотрудники должны быть тут. Через час на моем столе должен лежать список лиц, кто выходил и входил в здание, в течение дня, начиная с утра и вплоть до настоящего времени. И полные данные по каждому. Номера телефонов, кредиток, адреса компьютеров, которыми они пользуются. Словом все. Наблюдение продолжать. Всех входящих и выходящих фиксировать и устанавливать. Всех, включая пожарных. Кроме этого, подготовь аналогичную информацию по водителям, которые подвозили Саймона в Москве и в городе. Так же информацию по сотрудникам банка, в котором он получал деньги. Об остальном я позабочусь сам. Все, работайте, - и, обращаясь к Бруксу, добавил: - Пошли, Эд.
Они направились к выходу.
- Это кто-то из сотрудников, - говорил Ястреб, пока они шли к лифту. - Кто-то каким-то образом выманил Саймона из здания, а когда он вернулся обратно в номер, кто-то взорвал его номер. Это мог быть только тот, кто не вызвал бы подозрений Саймона, вероятнее всего, кто-то из охранников. Очевидно, этот кто-то забрал деньги, а взрыв устроил, чтоб замести следы.
- Почему же Саймон не воспользовался кнопкой? – спросил Брукс.
- Ты видел гематому на его затылке? Его могли оглушить и забрать все, что у него было в карманах.
- Почему же тогда молчало внешнее наблюдение? И почему наша служба безопасности поглядела этот момент?
- Не знаю, - зло буркнул Ястреб. – Но я это обязательно выясню. Они мне ответят за все.
Брукс еще хотел спросить «почему вообще Саймон пошел обратно в номер, когда мог бы сразу подойти к ребятам из внешнего наблюдения? Он же знал, что его прикрывают, и знал, кто это делает» Но не хотелось указывать на явную непростительную глупость Саймона. Вместо этого он спросил:
- А компьютер? Ты думаешь, он тоже взорван?
- Не знаю.
- Что намерен предпринять?
- Ближайшим рейсом я вылетаю в Россию. Сейчас отдам распоряжения, соберусь и поеду в аэропорт. Возьму с собой пару ребят. Ты остаешься тут, будешь вместо меня. Я найду их, даже если мне придется купить всех их копов. Одного копа мне даже не придется покупать: у меня есть информация для его жены и для мужа его любовницы. У него не будет выбора, он будет работать на меня. Люди, которые это сделали, ответят за все. И, наконец, я заберу то, что мы искали. У меня есть отпечатки пальцев человека, у которого есть то, что принадлежит нам. И он мне это отдаст. В ближайшее время со всеми будет покончено. Мы реализуем план. И нам уже не потребуется компьютер Саймона. Хотя сейчас посмотрим, может быть, он цел и тогда нам удастся его вернуть.
Они зашли в аналитический центр и сразу же направились в кабинет Ястреба. По пути он распорядился:
- Зайдешь ко мне через пять минут, - сказал он одному из сотрудников и добавил: - И прихвати с собой Майкла.
Когда они вошли в кабинет, Ястреб метнулся к своему столу, схватил мышь и уставился в монитор.
- Вероятнее всего компьютер Саймона цел, - объявил он и пояснил: - Его корпус из титана, внутри есть передатчик. При попытке вскрыть или при повреждении корпуса он сразу срабатывает, передавая короткий кодированный сигнал с координатами каждые десять минут. Приемником был оборудован автомобиль прикрытия, сбоя связи не было, передача сигнала идет по тому же каналу, что и картинка с камеры, которую мы только что видели. Сигнал дублируется по разным каналам, в том числе по сотовой связи. Хотя бы один сигнал должен был быть – корпус прочный, мы его испытывали. Взрывом корпус не мог быть разрушен полностью, возможно только частичное повреждение. Но его не было. Я не вижу сигнала тревоги. Значит, ноутбук у тех людей, кто взорвал номер Саймона. Я их найду. Пусть только попытаются вскрыть компьютер или взломать пароль, там есть еще сюрпризы для них. Автономного питания передатчика хватит на пятьдесят суток. За это время они уже будут мертвы, а компьютер будет у нас.
Брукс слушал молча. Но не потому, что у него не было что возразить. Было. Но зачем ему все это? Брукс поймал себя на мысли – ему попросту на все наплевать. Почему-то его не волнует судьба Саймона, его раздражает этот твердолобый солдафон, строящий из себя на это раз детектива, плевать ему на их планы, на организацию, на его тестя, и вообще на все. Поскорей бы Ястреб отправился в Россию, хоть несколько дней Брукс будет предоставлен сам себе. Ну да, хоть для вида надо будет какое-то время торчать тут, изображая бурную деятельность. Поскорее бы все это кончилось.
Ястреб передумал ждать сотрудников, встал и вышел сам.
- Осваивайся у меня, - сказал он у самой двери. – Я пойду дам указания.
Он заходил и выходил еще несколько раз, и через полтора часа ушел окончательно.
- Самолет через полтора часа. Увидимся позже, - сказал он перед уходом.
Брукс махнул ему рукой, послонялся по офису еще с полчаса и ушел тоже, не оставив никаких распоряжений. В этом не было нужды: Ястреб озадачил всех на сутки вперед.
* * *
Тем же вечером, когда Брукс уже несколько часов был дома, ему позвонил начальник службы безопасности и сообщил: – Саймона больше нет. Его опознали. Погибшим оказался именно он. Дополнительно сообщили детали: Перед тем, как взорвать, его привязали к стулу и, кроме того, его руки были связаны за спиной.
Эта ошеломляющая новость окончательно сломала Брукса. Он положил трубку и вообще отключил телефон. Все, хватит, надоело. Он сел в кресло у журнального столика и поставил перед собой бутылку виски и стакан. Потом передумал, достал из бара джин, а из холодильника тоник и стал пить стакан за стаканом. Сначала он разбавлял джин тоником, затем стал пить просто джин, запивая его тоником, когда литровая бутылка опустела наполовину, он уже пил обжигающую жидкость прямо из бутылки.
Какие-то мрачные мысли крутились в голове: Ведь чертовщина какая-то. Вышел из здания с каким-то свертком – по виду, какая-то скомканная белая тряпка, возможно полотенце. Озираясь, спотыкаясь, перепуганный какой-то, вернулся обратно уже без тряпки с шишкой на затылке. Пришел в свой номер, там привязал себя к стулу и взорвал. И все это один, самостоятельно. Никто за ним не шел, на записи никого не видно. Кто-то из охраны выманил? Каким образом? Позвонил, сказал «пожар», объявил эвакуацию – что-то вроде «с полотенцем на выход, деньги и вещи оставить в номере». Чушь собачья, бред сумасшедшего. Ничто не могло заставить Саймона выйти из номера налегке, с полотенцем. Он бы собрал вещи, и первым делом бы предупредил об инциденте. Но он этого не сделал. И почему служба безопасности проглядела его высшей степени странный выход? Почему они увидели его только в записи?
Брукс отхлебнул изрядную порцию джина и сказал себе вслух:
- Все, хватит! Плевать мне на их возню! Я не буду удивлен, даже если Ястреб завтра убьет себя с разбегу об стену Кремля.
Он отхлебнул еще и возразил сам себе:
- Не, не убьет. Скорее проломит Кремль, чем расшибет себе лоб. Вот если его из пушки выстрелить. Эта, как ее там, которая в Кремле. Забыл… - с досады Брукс икнул, хлопнул себя по лбу, потянулся к бутылке и влил в себя остатки жидкости.
Внезапно на него напал приступ самокритики:
- Забыл! Ты, свинья, Брукс. Как можно забыть? Как ее звали? Сэлли? Или Молли? – и слезы покатились из его глаз. Он забыл. Может и вспомнит, когда протрезвеет, но сейчас ее имя вылетело из головы.
И ведь помнит все, кроме имени: лето, они на озере. Она и еще несколько парней и девчонок из его университета. Палатки, костер, песни под гитару и ее глаза и в них мерцающее пламя костра, и они с ней в палатке. И рядом, в соседних палатках, такие же студенты, как они и занятые тем же. Никто никого не стеснялся, они менялись партнершами, они играли в игры и называли это свободой. Свобода и любовь – тогда эти два слова были рядом. Но она все равно была только его, она всегда возвращалась к нему. Она была невероятно темпераментна, и для нее не существовало запретов. Она делала с ним такое, чего он больше не испытывал ни с кем и никогда. И много-много раз, отели, и какие-то кукурузные поля далеко за городом, и их квартира, которую они сняли. Да и не в том дело вовсе, им просто было хорошо вдвоем, интересно, весело, жизнь их была насыщенной и яркой, и они хотели быть вместе всегда, но она была с ним всего год.
И вот теперь он даже не может вспомнить ее имя. Все кончилось внезапно. Она ушла из его жизни. Его родители постарались. Выбор был или она или их деньги. Он не мог поступить иначе. Его родители уже тогда занимали не последнее место в общине, и они не могли ему позволить жить, как он хочет. До них дошли слухи о его похождениях. Это был тяжелый выбор, но он его сделал. Родители быстро нашли ей замену. Его новую девушку звали миссис Брукс. Какая-то серая невзрачная кукла, воспитанная в строгости и повиновении, забитая, с целым букетом комплексов и страхов. Она не могла идти ни в какое сравнение с той, но у нее были деньги, и ее отец был председателем их общины. Он и сейчас председатель. А она и сейчас его жена. Когда она появляется тут, в их доме, дни тянутся бесконечно. И так было с самого начала. Благо сейчас она занята делами общины и находится в постоянных разъездах. Только по этой причине он до сих пор терпит ее редкие появления тут. Иначе…. А что иначе? Он ничего не может. Развод исключен. Это было бы крахом для него. В их среде это невозможно. Его нашли бы тут, дома, и врач констатировал смерть в результате обширного инфаркта. Дело бы замяли, за него бы возносили молитвы, лились бы слезы, на их просветленных физиономиях читалась бы фальшивая скорбь. Это уже случалось, кому как не ему это знать. Каждый его шаг под контролем. Когда на него вышел Тимофеев, и как только стало ясно, зачем он объявился, Брукс сразу понял – этот русский обречен. И Брукс не мог его предупредить никак – тем самым он бы подписал смертный приговор себе. Эти чертовы камни, лучше бы он их не откапывал.
Он открыл бутылку виски и приложился к горлышку. Комната поплыла куда-то. Он потянулся к пульту телевизора, который лежал тут же, на столе, но едва не упал, пока доставал его. С трудом вполз обратно в кресло, нажал кнопку. Напротив, на стене, включился широкоформатный экран, появились какие-то мелькающие картинки с логотипом MTV в углу экрана - пусть мелькает, это развеет его одиночество.
Еще глоток и тут включился свет сбоку, справа. Он повернул голову на свет и уставился мутными глазами в дверь ванной. Дверь была открыта, в ванной горел свет, и из света выходил лысый улыбчивый мужик, задрапированный в полотенце, словно какой-то античный герой. Лысина мужика лоснилась и блестела, будто только что он принял душ. Между тем физиономия довольно располагающая. Как ни в чем не бывало, Брукс глотнул еще виски и часто заморгал. Но видение не пропало. Мужик подошел к столику и без приглашения уселся в кресло напротив.
- Кто ты? – апатично поинтересовался Брукс и икнул.
Его ничуть не взволновало появление незнакомого мужчины в его доме. Какая разница - кто пришел, в чем пришел, зачем пришел, как вошел. Ему сейчас все равно. Какой-то туман плыл в мозгу и из этого тумана нарисовался какой-то мужик.
«Баня, турецкая баня! Я был в парной!» – пронеслось в голове Брукса, - и его обдало жаром. Но не возник вопрос, как он туда попал и как после бани вдруг оказался в своей комнате перед телевизором вместе с этим мужиком.
Мужчина сделал важное лицо, привстал, протянул руку и самым серьезным видом представился:
- Delirium, - сказал он. - Delirium Tremens.
- Дэлайри…ум, - тщетно пытался повторить Брукс, пожимая руку. - Редкое имя. Могу я называть тебя просто Дэл?
- Валяй, Эд. - рассмеялся Дэл.
- Выпьешь со мной? – предложил Брукс.
Что-то его смутило в обращении «Эд», но его залитое джином сознание сразу выстроило неопровержимую логическую цепочку: - «Меня зовут Эд. И он это знает. Значит, я ему это говорил», - и от смущения не осталось и следа.
- С удовольствием, - потирая руки, сказал Дэл и спросил: - Что пьешь? О! Teacher's! Хороший виски, - не дожидаясь ответа, обрадовано воскликнул он.
Он придвинул себе бутылку, огляделся, встал, подошел к бару, взял себе еще один стакан, вернулся, налил виски, поднял стакан и поднес его к губам.
- С твоего позволения, Эд, - сказал он, но тут спохватился, поставил стакан обратно на стол и спросил: - По какому случаю пьем?
Брукс смотрел на него безразлично стеклянными глазами и тут его вдруг понесло:
- Скажи мне, Дэл, - заплетающимся языком говорил он. – Куда катится этот чертов мир? Как может земля рождать чудовищ? Я знаю одного ублюдка. Он настоящий монстр. Недавно он отдал приказ убить трех человек, и они были убиты. Сегодня из-за его ослиного упрямства погиб еще один человек. Но это еще что! Вскоре он собирается покрыть трупами всю Землю. Думаешь, я преувеличиваю? Отнюдь. Он планирует вопс… восп… во…. - Брукс тщетно пытался выговорить слово, но ему это так и не удалось.
- Воспроизвести, - подсказал Дэл, залпом осушил стакан и налил еще.
- Спасибо, - продолжал Брукс. - Он планирует в точности повторить события, которые уже случались однажды давным-давно в Египте. На этот раз тоже будут мухи, скорпионы, но не только. Еще будут клопы, комары, клещи, осы, пчелы и вообще все, что только может летать или ползать. Но на этот раз все это будет нести смерть. Оно будет убивать ядом, заражать смертельными болезнями – от сибирской язвы до лихорадки Эбола. И будут еще болезни, которых мир даже не знает. И эти же твари после будут перерабатывать трупы. Он все продумал. Но он будет убивать не всех подряд, а только тех, кого он запланировал уничтожить. И никому не будет спасенья, кроме тех, кого он называет избранными. И он это сделает, если его не остановить. Ты мне не веришь? – испуганно спросил он. - Может быть, ты из тех, кто полагает, будто тогда, в Египте, эта была кара небес? Нет, уверяю тебя, тогда все было спланировано, организовано и осут… осуще… осущетс… - он снова запнулся.
- …и реализовано. Можно сказать и так, - усмехнулся Дэл.
Брукс сверлил визитера мутным взглядом.
- Тебе смешно? – проворчал он. - Черт возьми! Ты хоть знаешь, сколько этих тварей? Я тебе скажу: тридцать миллионов на каждого жителя планеты. По две тонны насекомых на человека. Мало? Ты можешь себе вообразить, что будет, если всей этой армии будет поставлена задача убивать людей? Думаешь это невозможно? Напрасно. Я тебе говорю – управлять этими тварями легко, не труднее чем телевизором, - он схватил пульт и стал переключать каналы. - Вот, смотри, нажал кнопку и все приходит в движение. И это уже случалось в Египте.
Дел помрачнел.
- И это не была кара небес, это было сделано руками человека, – продолжал Брукс. - И я знаю, как и посредством чего он это сделал. Но тот человек, который тогда творил пакости, просто ангел в сравнении с этим. Хотя того тоже любой современный суд признает виновным в терроризме и в покушении на убийство. И поверь мне, судьи недолго будут совещаться. Это же натурально злодеяния…
- Прости, - неожиданно всхлипнул Дэл. – Я должен выпить. Это меня успокоит.
Он снова залпом влил в себя виски, опять наполнил стакан и сказал:
- Прости, - и по его щекам покатились слезы. – Ты должен меня понять. Это все пиво. Я пил пиво несколько дней или даже недель подряд. Нет! Скажу тебе честно: я пил несколько лет подряд. Я не пил ничего кроме пива, я пил вино лишь изредка. Я забыл вкус воды. Я шел в мою комнату и продолжал пить всю ночь. А утром в Египет слетались мухи отовсюду. Утром мне было стыдно, и я заливал стыд вином. Редкие дни просветления и снова ночь, а наутро какие-то мерзкие жабы. И так день за днем, пока…
- Ты алкоголик? – сочувственно осведомился Брукс и тут же предложил: - Дэл, давай выпьем.
Они разлили остатки виски по стаканам, чокнулись и выпили.
- Там, в баре еще бутылка. Тащи ее сюда, - Брукс махнул рукой, бутылка из-под джина полетела на пол и комната закружилась перед глазами, сначала медленно потом все быстрей и тут же вылетел из его головы весь предыдущий их разговор.
Дэл принес бутылку, поставил на стол и разлил. Себе он налил стакан до краев, а Бруксу плеснул на донышко.
- Да, я алкоголик, – признался он. - Не буду этого скрывать. Но я не снимаю с себя вины. Много людей пострадало из-за меня, множество погибло и множество погибнет еще. С тех пор я пью каждый день помногу и ничуть не пьянею. И это и есть наказание за мою вину. – Он влил содержимое стакана в глотку и сказал: - Эд, останови его. Я тебя прошу.
Неожиданно Брукс впал в бешенство:
- Я его остановлю! – в ярости кричал он. – Это говорю тебе я, Эдвард Брукс! Он будет остановлен! Я это сделаю! – он всхлипнул, клюнул носом и уронил голову на грудь.
- Ээээ…, да ты сник, дружище, - проворчал Дэл. – Идем, тебе надо поговорить со своим белым другом и освежиться немного. – Он схватил Брукса под руки и потащил по направлению к туалету.
Вскоре из уборной послышались характерные звуки. Когда они, наконец, стихли, Дэл сгреб Брукса в охапку и перенес в ванну. Открыл кран и умыл его как ребенка.
- Тебе пора спать, Эд, - объявил Дел и потащил его в спальню.
Холодная вода подействовала на Брукса отрезвляюще. Он уставился на Дэла удивленным взглядом так, будто увидел его только что.
- Ты кто? – и словно вспомнив, потянул: - Аааа…
Ничуть не смутившись, Дэл ответил:
- Я Бахус. Для друзей я Бахус, - сказал он и добавил: - Для виноделов тем более, - он уложил Брукса в кровать, заботливо укрыв одеялом, - Спи. Спи, дружище. И ничего не бойся. Все будет хорошо.
Брукс еще слышал какое-то время, как в комнате кто-то ходит, вздыхая горестно, и булькает виски, будто кто-то пьет прямо из горла, потом все стихло.
Брукс уснул.
Продолжение http://www.proza.ru/2013/07/01/453