Вернуться на круги своя,
Но не с богатою сумою,
А с поднятою головою,
Сказать: "Ну, здравствуй, это я!"
Т.Варфоломеева.
Никотиновый дух въелся в каждый дюйм автомобильного салона. Алексей курил исключительно "Салем", но Марку было от этого не легче. Он вообще не переносил запаха табака. Поймав себя на мысли, что ему приходится мириться со многими неприятными вещами, Марк опустил боковое стекло. Упругий поток воздуха ворвался в салон.
- Мочить его надо, старого козла!..
- Не надо, - твердо возразил Марк. - Я полгода угробил на подготовку. А ты хочешь мне все испортить? Петрович поручил это дело мне...
- Отвечать, если что, тоже тебе. Запомни, - угрожающе прошипел Алексей.
Марк оценивающе окинул спутника взглядом. Метр девяносто три, килограмм под девяносто пять. Размер шапки - шестьдесят второй. Объем мозга с грецкий орех.
- На хрена он тебе сдался. Агентство работает. Студию тебе оборудовали по высшему классу.
- Нужен.
Марк ткнул пальцем в "Панасоник", откинулся на сиденье.
- Кто с мечом к нам придет, тот в орало и получит. Рекламная служба "Русского Радио"...
"Докатились. Ну и шуточки. Кто платит, тот и заказывает... Нет, раскисать нельзя. Не я выдумал этот мир. Я в нем лишь живу. И надо заметить, неплохо живу, - самодовольно усмехнулся Марк. - Если раскручу старика на...
Должен быть какой-то секрет. И я его узнаю. И мне не будет равных".
Заложив крутой вираж, Алексей, не сбавляя скорости, выскочил на проспект. Промелькнула академия искусств. Красавицы голубые ели. Сквер "Сказки Пушкина". "Вот выберу вечерок, приду опробовать "Bronica SQ-AI" Оптика не уступает "Hasselblad" при вдвое меньшей цене..."
У Марка была одна возлюбленная - фотокамера. Одна страсть - съемка... "Форд - Гранада Люкс" подкатил к старому кирпичному зданию.
- Здесь что ли обитает твой пердун?
Марк пропустил вопрос мимо ушей. Вылез из машины. Толкнул дверцу.
- Купи холодильник и хлопай, козел...- заорал вдогонку Алексей.
Выщербленная лестница вела в подвал. На обшарпанной стене висела скромная табличка - "Детская фотостудия "Искра". Руководитель П.Ф.Маслов".
Узкий коридор упирался с обитую железом дверь. Марк брезгливо осмотрелся. Над дверями горела надпись "Не входить". Насколько ему было известно, она горела последние пять-шесть месяцев. Считалось, что мэтр работает, но Марк-то знал, Петр Фомич пил. С утра до вечера. Беспробудно.
Носком ботинка Марк осторожно толкнул дверь. На удивление она оказалась незапертой.
- Есть кто живой?
Не дождавшись ответа, шагнул внутрь. И очутился в окружении разбросанных по полу кабелей; тут и там стояли генераторы, окруженные стойками, кронштейнами, штативами... Над головой тянулись потолочные рельсовые системы для осветителей.
- "Хенсел Дубль Е", - восхищенно присвистнул Марк.
- Я вижу, вы разбираетесь в нашем деле, молодой человек.
Петр Фомич вышел из-за ширмы в дальнем конце студии. Полумрак мешал толком его рассмотреть, но Марк и без того ярко представлял, как мэтр выглядит. Мужчина пятидесяти трех лет, седой, грузный, холеный. Дорогой джинсовый костюм уляпан реактивами. Стоптанные туфли без шнурков.
- Мэтр, я ваш поклонник.
- Конечно, конечно, а что надо?
- Хочу просить вас взять меня в ученики.
- Я занимаюсь с детьми. Возраст от восьми до шестнадцати. Расписание на входе. До свидания, - скороговоркой выпалил Маслов. Повернулся к посетителю спиной, но не сделал ни шага.
-Вы прекрасно знаете, мэтр, что детская студия давно развалилась. Учеников вы разогнали...
Петр Фомич обернулся. На его лице мелькнула заинтересованность.
- Любопытно. Что вам еще известно?
- Многое, - веско ответил незваный гость.
- Ну что ж, проходите. Покалякаем.
Пробираясь мимо световой панели-ванны "Автолайт", Марк мимоходом провел по рефлектору пальцами. На поверхности остались полосы. На руке пыль. За ширмой пряталась дверь в небольшую кандейку. Лампа без абажура. Стеллажи, стол, потертый диван и пара расхлябанных табуреток составляли весь интерьер.
- Присаживайтесь. Рассказывайте.
Марк попытался выбрать ту из табуреток, что выглядела почище и поустойчивей - буриданова задача. Сел на ближнюю.
- Петр Фомич, я давно слежу за вашими работами...
- Ну, так уж и давно. Сколько вам лет? А впрочем, это не имеет значения.
Он поерзал. Наклонился. Достал початую бутылку "Белого аиста" из-под стола.
- По пять капель. За знакомство.
- Не откажусь. Молдавский или подделка?
- Обижаете старика.
Достал со стеллажа две пыльные мензурки. Дунул внутрь. Взглянул на свет. Протер посуду краем рукава.
- Зараза к заразе не липнет.
Марк отвернулся, пробежал взором по стеллажам. Чего там только не было - снимки, негативы, пакетики с реактивами, какие-то вырезки вперемешку с почетными грамотами и дипломами...
- Вздрогнем.
- За ваш талант.
Маслов отмахнулся. Залпом выпил и тут же налил снова.
- Между первой и второй...
- Извините, но я так не могу.
- Эх, молодежь. А я еще одну вдогоночку.
Несколькими минутами позже лицо мэтра покрылось пунцовыми пятнами. Глаза осоловели. "Видимо, не первая за сегодняшний день... Да на старые дрожжи... Все к лучшему". Марк приготовился к схватке. Тактику он разработал заранее. И не одну. Были запасные варианты. Один из них сидел за рулем "Форда". Так сказать, последний довод. В исключительном случае.
- Ну-с, молодой человек, что вас привело в мою скромную обитель?
-Прошу прощения за высокомерность, жажда знания, поиск истоков мастерства. Как вот вы стали фотографом?
Петр Фомич достал из кармана трубку, пакет мелкого табака "Бизон". Принялся сосредоточенно набивать.
- Ожидаете услышать, что мечтал с детства? Увы.
Я мечтал быть пожарным, но мне не удалось.
Прикурил.
- А вы помните свою первую камеру?
- Конечно. Дядя по матери подарил на пятнадцатилетие "Смену 8М", - Маслов покачал из стороны в сторону головой, - знал бы, чем это обернется... Кстати, если хотите кого-нибудь разорить - подарите ему фотоаппарат.
- Мэтр, я не собираюсь брать у вас интервью, - Нервно воскликнул Марк. - Я работаю в рекламном агентстве "Дублет"...
- А... кошечки, красоточки "О'кей оби". Глянцевый китч.
- Позвольте с вами не согласиться, мэтр, - Марк вынул из кармана бумажник, во внутреннем отделении которого покоился снимок, - взгляните.
Хозяин студии плеснул в мензурку коньяка, предложил Марку. Тот отказался. Маслов выпил, крякнул, затянулся трубкой. Сизые клубы ароматного дыма потянулись к раскаленной лампе. Он ткнул трубкой в облако дыма.
- Сможете это запечатлеть?
- Нет ничего проще. "Смоки эффект", баллончик емкостью четыреста миллилитров фирмы "Кондор фото". Обеспечивает видимость тумана, табачного дыма. Вокруг лучей света создает прекрасный трехмерный пространственный эффект.
Марк выдал сведения на одном дыхании. Как на экзамене.
- Новинки фототехники всегда привлекали внимание бездарей. Они в каком-то смысле остаются мальчишками. Им кажется, что новая "игрушка" позволит, им вырасти... Глупцы. Снимок приносит внутреннее удовлетворение лишь в том случае, когда без внешних технических усилий удается выразить нечто новое, выходящее за рамки содержания фотографического объекта или выражаемого сюжета.
Марк зааплодировал. Про себя. Внешне он изображал негодование. "Похоже, мэтр клюнул".
- И все же взгляните.
Небрежно, как нечто незначительное, Маслов принял снимок. Несколько секунд пристально разглядывал. Отбросил на стол.
- Деревянная поверхность с уступом красно-коричневого тона. Две стробоскопические лампы с рассеивателями-отражателями. Блики от двадцатидюймовых световодов. Два светофильтра, установленные одновременно. Насадка-зонд 6 мм, дающая узкий пучок света...
- Довольно, мэтр.
Марк смотрел на Маслова с неподдельным восхищением. Коллектив специалистов в течение трех недель разрабатывал технологию, которую старый мастер "расколол" за считанные секунды...
- Перестаньте на меня пялиться. Это азы - свет и тень. Попробуйте как-нибудь использовать вспышку для подсветки теней в солнечный день. Снимки теневого образа создают очень напряженное плотное пространство. Это уже не пустота, а скорей густая темная среда.
Петр Фомич с трудом встал. Покачиваясь, подошел к стеллажу. Разворошил стопку вырезок. Что-то нашел. Удовлетворенно хмыкнул.
- Я был похож на тебя. Молодой, дерзкий, - протянул юноше старую фотографию. - Мой лучший снимок! Понимаешь, когда сознание освобождается от художественного влияния, готовых решений, появляется ощущение новизны. Ты как бы смотришь на мир впервые.
- Фотопримитив?
- Мне больше нравится определение - наивная фотография.
- Не зря вас называют пейзажистом человеческого тела, - тихо проговорил потрясенный Марк.
Он держал в руках шедевр. И точно знал, что данный снимок никогда и нигде не демонстрировался. Иначе не миновал бы его внимания. За такой кадр любой профессионал душу продаст, а у Маслова он валяется в груде хлама. Мастер запечатлел миг безумия, вызванного разгулом чувственности, переходящего в безумие боли. Мгновение подлинного трагизма.
- Вы молоды, честолюбивы. Работа в агентстве позволяет общаться с красивыми девушками. Несомненно, увлекаетесь эротическими съемками.
Марк почувствовал, что краснеет. Мэтр подмигнул.
- Не смущайтесь. Женское тело восхитительно. Оно достойно оказываемого ему внимания. Может, еще по капельке?
- Мне чисто символически.
- Вот и ладненько.
Выпили. Посидели. Маслов раскурил потухшую трубку.
- Подлинный мастер обнажает отнюдь не тело, он должен поднимать вопрос об отношении всеобщего взгляда на наготу. Многое решает пространство кадра. Ведь что такое порно? Это тяжкий недуг. Мир глазами больного. Все поглощено сексом. Изображение как документ. Свидетельство торжествующей потенции. Эротика же создает иллюзию, сказку, мечту... Снимок наполняется ожиданием чуда. Роковая страсть, холодная отрешенность, смесь стыдливости и обещания, загадка, истома, бесстыдство, покорность, полудетская доверчивость... Если телесное находится в гармонии с духовным, то достигается совершенство в изображении женского образа.
Марк, затаив дыхание, Слушал старого мастера, но другое глубинное "я" взирало на происходящее с изрядной долей скепсиса. Маслов много лет проработал в многотиражке. Был хорошим, но не более, фотографом. Семнадцать лет занимался с детьми в студии... И вдруг... на вершину фотоолимпа. Поражала в первую очередь немотивированность такого взлета. Сразу. Без переходного периода. Здесь крылась тайна.
- ... работая с моделью, можно, так сказать, "отпускать ее на свободы". Сразу появляется диковатая грация, мистерия. Однако непрофессиональной натурщице справиться с такой свободой достаточно трудно... Но, я вижу, вас интересует нечто иное.
Марк лихорадочно перебрал в уме "домашние заготовки". Ну что же мэтр, похоже, сам напрашивается на откровенный разговор. Быть посему!
- Давайте перестанем играть в прятки. Вы обладаете неким секретом, и я хотел бы его приобрести, купить, если хотите...
- Значит, я не ошибся. Только дело в том, что ее нельзя купить.
- Сколько вы хотите?
- ЕЕ действительно нельзя купить.
- Её?
Марк напрягся. Он готов был вцепиться Маслову в горло.
- Вам приходилось слышать об "Отреченных книгах"? Царь Алексей Михайлович, отец Петра Великого, жег их целыми возами. Единичные экземпляры все-таки сохранились.
Петр Фомич приподнял диванную подушку. Под ней лежал свиток. Не дав юноше рассмотреть его, вернул подушку на место.
- Люди издавна стремились понять сущность достоверности. С изобретением фотографии свойство достоверности приписывалось ей. Визуальная идентичность снимка и объекта не гарантирует достоверности. Однако фотография позволяет оживить в нашей памяти события, лица, ситуации. Снимок создает ощущение реального присутствия...
- Как она называется? - перебил его разглагольствования Марк.
Прищурившись, как старый кот, Петр Фомич позволил себе несколько секунд помучить наглеца молчанием.
- Как? - едва не заорал Марк. Терпение его было на исходе.
- "Личинник". Вы не задумывались, почему некоторые народы издревле не позволяют писать человеческие фигуры, лица. Индейцы, африканцы смертельно боялись фотоаппаратов. Стоило появиться человеку с камерой, как они в ужасе разбегались. Они считали, что черный ящик забирает у них тени. На самом же деле... Лучше я вам кое-что покажу.
Петр Фомич выбрался из каморки. Дверь осталась открытой. Марк как загипнотизированный смотрел на место хранения заветной книги. Он не мог ничего с собой поделать. Она была ему нужна. После недолгой душевной борьбы он протянул подрагивающую руку. В студии загрохотал упавший софит. Послышались невнятные проклятия. Еще миг, и старый мастер вернется. Воровато оглянувшись, Марк сунул руку под подушку. Схватил свиток. Недолго думая, сунул его под пиджак. Прижал локтем. Самое время сматываться. Столкнувшись с Масловым у ширмы, юноша чуть не выронил свою добычу.
- Куда же вы? Я еще...
- Мне надо... Я вспомнил, что обещал...
Продолжая лепетать, Марк прошмыгнул мимо Петра Фомича. Выскочил на улицу. Взревел мощный двигатель и... улица погрузилась в безмолвие.
Увидев опрокинутую подушку, мэтр с довольным видом потер руки.
- Извини, милок. Настала твоя очередь расплачиваться за колдовские знания. Ох, и дорого они тебе обойдутся! Даром бывает только...
Петр Фомич первым делом погасил надпись на дверях студии.
- Ребятушек я соберу снова. Они умницы. Они простят старика. Главное, я уберег их от соблазна. Ведь её клятую нельзя ни продать, ни подарить, ни потерять. Только украсть. И впрямь, отвергнутая богом книга.
Он вылил остатки коньяка в мензурку и провозгласил тост:
- За освобождение!
Сентябрь 1998г.