Суббота, наконец. Иду из школы.
Остался Викторополь позади.
Метёт позёмка по равнине голой,
А мне ещё идти, идти…
Шагаю быстро, хоть и бездорожно.
Но тучи чёрные роятся надо мной;
Один я в поле, на душе тревожно,
И я спешу, спешу быстрей домой.
Посыпал снег. Я прибавляю ходу.
Едва заметен жидкий санный след.
А вот след волчий! Вышел на охоту.
А кто добыча? Страшно дать ответ.
След волчий влево — я бросаюсь вправо,
Тону в сугробах, падаю, встаю,
Кубарем качусь на дно оврагов,
Взлетаю птицей и опять бегу.
Всё круче вправо, всё поближе к яру:
Метель там тише, легче и бежать.
Я полагаю: волк ушёл к кошарам,
Но мало проку просто полагать.
…В яру сугробы, снег глубокий, топкий;
Теряю силы, падаю, ползу…
Под тем кустом, что высится на взлобке,
Я, так и быть, немного отдохну.
Шумит метель, швыряет снегом колким;
Спать хочется, слипаются глаза.
И, вдруг: ба-бах – пальнули из двухстволки,
А следом: воу-воу-а-а.
Волк на кошарах получил гостинца,
Волчица сзади воет от меня.
И я вскочил, как вспугнутая птица:
Теперь добычей могу стать и я.
…Болит в боку от спринтерского бега,
От тела пар, как в скачках от коня.
Уже иду, глотаю комья снега,
Хоть и ангины мучают меня.
Упадок сил, какой бывает редко.
Уже плетусь, ногами семеня.
И, вдруг, инстинкт, он жив во мне от предков,
Дал знать, что зверь преследует меня.
Мгновенно, вне сознанья и вне воли,
Всё тело сжалось для защиты и борьбы.
Я обернулся: да, у кромки поля —
Две волчьи морды, в складках борозды.
До хутора чуть больше километра,
До них – шагов четыреста-пятьсот…
Шумит метель, звенит на струнах ветра;
Один я в поле! Кто меня спасёт?
И вновь инстинкт, хранивший в стужу, в сечу,
Поднявший предка из пещеры на алтарь,
Внушил: не бойсь! Иди навстречу!
Ты человек! Они, всего лишь – тварь.
…Навстречу шаг, второй,… восьмой, девятый.
И замер. То же сделали они.
Я крикнул громко, может быть невнятно:
«А ну-ка, твари, быстро вон пошли!»
Иду домой. Не быстро, без оглядки.
Сквозь звон в ушах мне слышен лай собак.
По телу ещё бегают мурашки,
Но до спасенья, кажется, пустяк.
Пришёл домой. Всплеснула мать руками,
И, чёрта, и погоду, помянув,
А я разделся и на печь, лишь маме
Успел сказать: «Устал». И сразу же уснул.
Мне снилась конница и с половцами сеча,
Я в авангарде с Игорем скакал,
И снилась школа, и с волками встреча.
Так было страшно, что во сне кричал.
На утро – солнце, белизна и свежесть,
И тишина. Лишь скрипы «журавлей»,
Да стук ведра о сруб, да, вдруг, застонет берест –
Он старше всех деревьев и людей.
Хочу в безмолвьи этом раствориться.
В него, как в сказку дивную войти,
Но мне нельзя. Мне надо торопиться,
Ведь завтра в школу, а сейчас – идти, идти, идти.