Взмах меча

Позолоченным рукам
Не хватает только плети.
Этот мир не ждет гостей,
И детей своих не крестит.

                (Э. Шклярский, "Пикник")


Пролог

Ночь или день? Всё перемешалось. Крики, грохот. Огонь и кровь... стены рушатся.
; Ошибка в расчётах, - зелёные глаза Ульгре сужаются, болезненно реагируя как на яркие вспышки огня, так и на неминуемое поражение клана Т'хо-Нганйи. - Ты сильно просчиталась, Мать наша... но сейчас я исправлю всё, что смогу.
    На губах её заиграла не предвещающая ничего хорошего улыбка.
    Она замерла, вслушиваясь в мысли тех, кто окружили Дом, и родичей своих.
; Т'хо-Нганйи обречены. Стены их Дома вот-вот рухнут. Начав боевые действия против нашего клана, они не рассчитали сил. За что и поплатились.
; Соберите силы, дети мои. Ещё есть шанс отбросить Сез Ре'Акри.
; Ульгре, где она? Скрывается... бросила нас.
; Наступаем!
  Сидя в нише на одном из догорающих верхних этажей Дома, Ульгре тихо рассмеялась:
; "Бросила", как же! Нужны вы мне, неудачники! Объявили военные действия, уповая на благосклонность Йоррт и не удосужившись подсчитать собственные силы. А ведь говорила Матери я... ну почему никто не выслушает третью дочь?
; Ого, клан Сез кажется идёт на штурм, - прищурившись, рассмеялась она. - Вот тут мы их и встретим!
   Одним прыжком взлетев на крышу, Ульгре простёрла руки к пламени, что уже со всех сторон тянулось к ней:
; О источник всех сил, о извечное ярое пламя! Я призываю тебя, я предаюсь тебе. Стань един с моей силой, исполни сказанное по слову моему. Поглоти тела и души тех, кто пришли сюда нас уничтожить, испепели Сез Ре'Акри!
   Пламя загудело, алой лентой обвиваясь вокруг Ульгре.
; Знаю, что прошу многого, но и плата будет велика, - продолжала заклинать рыжеволосая третья дочь. - Прими, о ярое пламя, тела и души сородичей моих в качестве платы.
; НАСТУПАЙ! - голос её сорвался на крик.
   Алая лента, сорвавшись с рук Ульгре, улетела вниз. И в тот же миг площадка перед резиденцией клана Т'хо-Нганйи превратилась в ревущее огненное безумие. Но языки пламени действовали направленно. Ни один из уцелевших к тому времени воинов Т'хо-Нганйи не был сожжён.
   Равно как и никто из их противников не спасся.

   Битва внезапного пламени заняла не более четверти часа.

; Матери больше нет, - покачала головой Ульгре, сидя на одном из уцелевших шпилей и болтая ногами. С лица её не сходила безмятежная улыбка. - Сестёр тоже. И старшего братца, что мнил себя великим воином. Должен был выжить Нъар'атх, у него сегодня экзамены. Или нет? - лицо её приобрело задумчивое выражение. - Наша Мать, мир её праху, собрала всю семью, чтобы атаковать Сез Ре'Акри, мир их праху тоже. Но я внушила братцу необходимость идти в Академию. Вот он, думаю, удивится! - не удержавшись, она звонко расхохоталась. - Вот цена вашей глупости, родичи, - добавила она, окидывая взглядом полуразрушенную резиденцию и подступы к ней. - Вы не считались со мной. Опасались и пытались подавить меня, вместо того, чтоб договориться. Вы получили своё!
   Поднявшись, она не торопясь слевитировала вниз — собирать оставшиеся силы клана.
; В конце-концов вам надо было помнить, что я Зрящая, а вы — нет, - хихикнула Ульгре.

...Вот, без племени и рода,
Без отметин на руке.
Из чужого хоровода
Он — не узнанный никем.

Лишь на миг лишишься чувства —
А в руке его поёт тугая плеть.
Не таков он, Заратустра,
Чтобы каждого жалеть.

(Э. Шклярский, "Пикник")
* * *

; Итак, что там с кланом Т'хо-Нганйи?
; Он уцелел. Младшая дочь почившей правящей Матери выжила, и требует, чтоб Город признал её право стоять во главе клана.
; Её право стоять во главе... Сомнительно, чтоб это было позволено той, что не получила достойного образования. Возглавить клан имеет право лишь священница старшего ранга. Не молодая необученная девица, чья верность Йоррт не может быть проверена.
; Даже если это — Эррет, частичное воплощение Великой Матери?
; Что за вздор! Ульгре не может быть духовной дочерью Той, чьё лицо носит — она не чтит Йоррт.
; Однако, Великая Мать наша довольна той, что зовётся Ульгре Т'хо-Нганйи.
; Неудивительно. Молодая Ульгре в одиночку расправилась с превосходящими силами клана, старшего по Рангу. Йоррт всегда благосклонна к сильным и удачливым.
; Право, Великая Йоррт желает оставить жизнь непочтительной дочери своей, дабы позже та в полной мере осознала величие и мудрость Матери нашей.
; Но стоит ли позволять Ульгре возглавить клан Т'хо-Нганйи? Это вполне может сделать любая из наших ставленниц.
; Оставим эту обязанность Ульгре. Этого желает Йоррт. Девочка справится — разве не Глава Аррэнту всему учила её?
; Если же не справится — пожалеет, что когда-то родилась.
   Внезапная тишина. С места своего поднимается Ретт'х Груу Йидо, Глава Совета Восьми. Первая среди равных. Веско роняет:
; Что ж, сёстры, позволим молодой Ульгре встать во главе клана Т'хо-Нганйи. Ткущая Сеть нашей жизни вплела их нити в ткань сложившихся событий. Не стоит им мешать.
    И, помолчав, добавила:
; Однажды это обернётся хорошим вразумлением для неё. Для всех них.





Исток и Исход

С тех пор, как горели дома,
Легко нам живётся на свете;
Случается, что иногда
Три солнца нам светят…

...Некогда, жило на земле Срединного континента среди прочих родов кенилэншесс племя малочисленное и гордое. Род Уоры – звали себя они. Лунный Клан, Братство Оора, Союз Скользящих Сквозь Сумрак – у народа того было достаточно громких прозвищ, и все они были заслужены. Были же сумеречные кенилэншесс наглы и свободолюбивы, не звали на помощь богов-Родителей, пока действительно серьёзно не припечёт, считали остальные роды кенилэншесс на порядок ниже себя, а уж прочие племена и вовсе ни во что не ставили. Обращались к Лунам, чтя их неверный призрачный свет. Издревле у сумеречных мужчины сражались и осваивали новые территории, женщины же хранили род. Относительное равноправие в те давние времена царило в среде их… мужи прислушивались к словам жён, жёны же сами умело владели оружием, но предпочитали оставаться за спинами воинов, ибо каждому – своё… Сумеречные кенилэншесс любили и умели сражаться, как никто иной на Рерре. Не мыслили они жизни своей без боя! И горазды были оружие делать, такое, что прочие племена дивились да руками разводили. Но времена, полные смут и междоусобиц, подходили к концу. Те, кто ещё вчера были врагами, складывали оружие и братались. Не по душе пришлось это роду Уоры. Дух, жаждущий битвы, с годами не угасал в их сердцах, но разгорался всё сильнее, и стало так, что никто не смог безнаказанно вступать на их земли. Любого там подстерегала смерть. Стали прочие кенилэншесс обходить стороной земли Уоры, и тем снова стало не с кем сражаться. Тогда воины этого племени, невзирая на наступивший мир, стали совершать набеги на окрестные земли, и жёны поощряли их. Но если поначалу они сражались лишь с противниками достойными, то позже, когда противники измельчали, все, кто попадались на пути захватчиков, были жестоко убиты. Прочие разумные с ужасом находили опустевшие деревни, горечь и гнев разгорались в их душах. И случилось так, что объединились меж собой все народы, и собрали огромную армию, чтобы стереть с лица земли род Уоры. Тот род кенилэншесс, что отверг все порядки войны и мира, издревле существующие на Срединном континенте.

...Умелые воины взяли их поселения в кольцо, и с каждым днём кольцо это сужалось. Но не было страха в душах кенилэншесс, порождённых родом Уоры. По ночам сами нападали они на врага и, хоть гибли в небывалом количестве, радовались бою, как дети. Но дни их были сочтены. Видно, Старшие решили, что пора детям Уоры отвечать за поступки свои. Желая сохранить хотя бы остатки племени, обречённые воззвали к Старшим. Но Хранители Мира были всецело на стороне врагов их, поскольку устали и тоже желали мира. Они негодовали на род Уоры за то, что те не хотели сложить оружие и принять мир, покой и порядок, наступивший на Срединном континенте, в свои сердца. О да, сумеречные кенилэншесс всегда предпочитали непостоянство и склонялись к неупорядоченному. И, прокляв Старших, которые отвернулись от них, дети Уоры воззвали к силам Хаоса и неупорядоченного, вспомнив древние и запретные Слова Пустоты. Зов Иррт'У… И на долгое время замерло всё, как гладь воды перед бурей, а затем явилось из Пустоты божество, которого не видели ранее. Женщина то была, обликом подобная самим сумеречным кениленшесс, но высотою в три-четыре их роста. Черноволосая, зеленоглазая, с кожей молочно-белого цвета, затмевала она самых прекрасных из дочерей рода Уоры. Обманчиво-хрупкой была фигура её, как фигуры кенилэншесс, таящие в себе немалые силы. Ночной туман обвивал фигуру её.
…дети Мира, обратилась она к ним. Серебром в ночи звенел её голос, лукавой и испытующей была улыбка. Радуйтесь, призвавшие Меня – Я, Йоррт, Сияние Извне, Зелёные Очи Прозрения, приветствую вас!
…В имени Её звенело Безмолвие. В очах – плескалась Бездна…

…и мы утоляем женьшенем
Жажду, не ведая сами,
Что любит нас чёрная женщина
С серебряными волосами…

…о вы, призвавшие Меня из Небытия – чего жаждете вы? Чего желаете добиться, беспечные и жестокие дети Мира, который отвергает вас?
Сохрани наш род, Зеленоокая, воззвали и воины, и жёны. Дай нам сил, чтобы расправиться с врагами нашими! Верны останемся Тебе, коль не прикажешь нам сложить мечи после боя и жить в мире – ибо покой нашим сердцам ненавистен!..
Многого же вы хотите, дети, смеялась богиня Бездны. Но вы призвали Меня – и да воздастся вам… Слушайте! Те из вас, кто ступят на Путь Мой, будут отныне и до скончания времён следовать за мной, по обманчиво тонким нитям паутины Моей… Те из вас, кто ступят на Путь Мой, должны будут признать жён своих главными в семье и в роду. Те из вас, кто ступит на Путь Мой, отвергнут свет во имя тьмы, мир во имя войны. Те, кто ступят на Путь Мой, забудут прежнее постоянство и станут жить одним лишь днём, не зная когда начнёт рушиться всё, что строят и создают они.
Готовы ли вы следовать за Мной?

Напряжённое молчание охватило племя. На минуту-другую.

Мы готовы следовать за Тобой, Великая Йоррт, выступив вперёд отвечала старшая в роду женщина. Дай нам то, что просим мы, и ступим мы на Путь Твой!
   Хорошо же, довольно отвечала Зеленоокая, с этой ночи и до скончания времён не проклятые вы, но Налагающие Проклятия. Ррейанн!
Сказав это, улыбнулась Пришедшая из Бездны, и от улыбки её кромешная тьма затопила землю. Растерянные, метались во мраке враги рода Уоры, ища друг друга. Страх и растерянность овладели их душами. А присягнувшие Йоррт неожиданно поняли, что могут видеть друг друга и врагов своих по тепловым контурам тел. Бросились они на врагов, и немалых низвергли в тёмную пропасть смерти. Сами же вырвались из окружения и, ведомые волей Непостоянной, достигли подземных копей. Истекло время ваше ходить по поверхности земли, дети Мои, ррейанн, смеялась Йоррт. Ибо не мирная ли жизнь губит славу тех, кто неустанно сражается? Прочие роды будут с недоумением смотреть на таких, как вы, и звать убийцами вас. Посему последуете за Мной вы. В Подземье. Новой, истинной родиной да станет для Налагающих Проклятия оно!
Ты сохранила наш род, силы новые и новое имя дала нам Ты. Мы последуем туда, куда скажешь Ты, Мать наша – слово, что дали мы Тебе да останется нерушимым!
Что ж, пусть слово, данное Мне, будет нерушимым, смеялась Зеленоокая. Слова, что даёте друг другу вы, могут быть взяты обратно, если обстоятельства изменятся и будут располагать к тому…

И стало — так.

В Подземье, глубоко под землёй, основали они города свои. Страшны и прекрасны были все творения их, деяния же Налагающих Проклятия оставались загадкой для прочих родов. Жестокими сумеречные кенилэншесс считались по природе своей, новая же вера сделала их жестокими и непостижимыми…

Воля Многоликой до неузнаваемости изменила уклад жизни тех, кто последовал за ней. Раньше были они единым племенем, сплачивались и противостояли врагам своим сообща. Теперь же семейства разделились на отдельные Дома, и вчерашние союзники стали чужими друг другу. Во главе каждого Дома стояла Мать. Обычно, ей являлась старшая в семействе женщина. Вчерашние же храбрые воины были низведены до простых вооружённых слуг – собственности своего Дома. Не всем такие перемены пришлись по душе. Часть ррейанн порывались вернуться наверх и жить как прежде. И сгинули они… Женщины же, все как одна, стояли за Великую Мать Йоррт, поскольку даровала Она им силу и способности новые. Все они становились Её священницами, и совершенствовали себя. Долгие годы проводили они, обучаясь, ибо жизнь тех разумных и на земле, и под землёй, длилась столетиями.

И было даровано ррейанн тотемное животное. Не какой-либо хищный зверь, молниеносный и быстрый, был это, но т'ашетт-паук, окрута Зеленоокой – тварь медлительная и коварная. Тот, кто нападает не прямо, а из засады, тот, кто заботится о путях отступления больше, чем о силе атаки, тот, кто побеждает ядом, потому что не может победить силой… В мире т'эши нет ничего незыблемого. То, что казалось таким надёжным вчера, с лёгкостью рвётся сегодня. И женщины-т'эши поедают своих мужей сразу после того, как те исполнят свой долг… Приняв это существо символом племени, ррейанн переняли как его положительные, так и отрицательные качества.

...Мучением выжжены наши пути, устелены злобой земной.
Мира иного нам не найти, а здесь каждый — вечный изгой.
Секунды ножами вонзаются в грудь, как плата за искажение.
Дальше, чем вечность, вернее, чем суть. Больше, чем просто вторжение.

Т'эши не были единственными тотемами Налагающих Проклятия. Практически наравне с ними почитались змеи. Горельефы и статуи Йоррт высекались из бледного, чуть светящегося камня. Изображая Мать Хитросплетений в виде женщины с четырьмя парами рук (четвёртая пара заменяла ноги), тремя глазами, светящимися сине-зелёным светом и волосами, что извивались, как змеи.

После прошествия первых тысячелетий Зеленоокая более снисходительно относилась к тому, что некоторые из куроттханна ("верных Закону") уходили и оставались жить на Поверхности — если они не оставляли обычаев своих и не пытались порывать с Ней. Прижившиеся на Поверхности малочисленные ррейанн и дети их помимо перечисленных двух окрут почитали тотемом и третье животное — хищных степных кошек. Эти Дети Закона довольно быстро нашли язык с хищниками, и вскоре прославились на Срединном континенте и за пределами его, как Оседлавшие Вихри (ибо были те кошки быстры). Но та часть континента, на которой жили они, волею Старших некогда откололась, и унесло этот берег от прочих живущих вдаль. И что сталось с ними дальше — неизвестно.

Ррейанн. Налагающие Проклятия. Стая Йоррт. Прочие расы предпочитали звать их чёрными кенилэншесс или "выцветшими". Мало кто из живущих на Поверхности сподобился видеть ррейанн и остаться в живых, потому и начали ходить о жестоких и непостижимых созданиях легенды, мало совместимые с действительностью. Например, некоторые жители Поверхности, спустя века и тысячелетия после ухода сумеречных под землю твёрдо уверились в том, что те похожи стали на тварей Подземья: многоногих отвратительных чудовищ, способных насылать кошмары в особо тёмные ночи. Это не так, внешне ррейанн, обманчиво-хрупкие создания с отчётливо обозначенными чертами лиц, не сильно разнились с бывшими собратьями своими. Но во всём их облике, походке, манере говорить или сражаться было нечто такое, что выделяло их из прочих родов кенилэншесс. И когда появлялись Налагающие Проклятия на Поверхности – их безошибочно определяли даже те, кто ни разу не сталкивался с ними. Если успевали рассмотреть перед тем, как тьма закрывала глаза им.

Проходили десятки, сотни, тысячи лет. Жизнь ррейанн протекала без особых изменений. Женщины Вечного Города становились священницами Йоррт, мужчины – магами и воинами. От долгой жизни под землёй кожа их совершенно поблёкла, а глаза стали больше, чем у рождённых на Поверхности. Они плохо переносили свет, дневной свет Поверхности. Светящийся мох и магические огни освещали Эштеррен, и этот свет принимали очи ррейанн. Замкнутое пространство медленно, но верно делало детей Йоррт настороженными и недоверчивыми. Эмоции отступали на задний план по сравнению с расчётом. Ррейанн стали ещё более расчётливыми и практичными. Сплетающая Сети научила их ставить собственное благо превыше блага прочих, и благо своего Дома – превыше блага других Домов. Ради власти… ради попытки обладания ещё большей властью играли в рискованные игры они. За одну ночь мог исчезнуть некогда великий Дом, и если живых свидетелей из числа правящей там семьи не находилось – их убийцы оставались безнаказанными. Простые воины в этом случае переходили на сторону победителей, потому что собственная жизнь и выгода были куда важнее преданности, трактовавшейся теперь весьма своеобразно. Война кланов продолжалась, ибо это забавляло Йоррт, и тот, к кому она благоволила, одерживал победу. Но непостоянной была натура Зеленоокой, и очень часто вчерашний победитель становился жертвой… Вот во что вылилось давнее обещание того, что война никогда не кончится…

Забыв о смене ночей и дней, забыв о смене времён года, ррейанн строили и разрушали, разрушали и строили. Отрезанные от сил природы, они сумели сделать себя той силой, что преобразовывала мир вокруг них. Счастье живущих на Поверхности, что по прошествии тысячелетий Налагающие Проклятия совершенно забыли о том, что некогда жили на земле. И в мыслях у них не было вернуться обратно и отвоевать Поверхность. Отряды захвата периодически доставляли в Эштеррен новые "вещи", но на том и кончалось вмешательство детей Йоррт в жизнь бывших собратьев своих.
Влияние напряжённой жизни во тьме, борьба за выживание сделали своё дело. Ррейанн тратили время и силы свои ради конкретных и достижимых благ. Жители Поверхности, более склонные к созерцанию и постижению себя, такое поведение не понимали и не одобряли, но кто прислушается к "вещам"? Священницы, маги, воины и прочие жители Вечного Города оттачивали мастерство своё ради карьеры. Быстрое продвижение вперёд значило убийство впереди стоящего, но, право, кто задумается о такой мелочи?
Это было по нраву Зеленоокой, ибо дразня Налагающих Проклятия всё большим и большим, было проще удерживать их сути на нитях Паутины своей. Что с того, что эта бесконечная гонка породила в ррейанн подозрительность и до предела натягивала нервы их? что с того, что многие из народа Её становились равнодушны не к выживанию, но к жизни?
Это Подземье.
Слабые здесь устилают путь сильных.
Ты силён? Думай так. Но знай — рано или поздно тебя растопчут те, кто тебя превзошёл.
Так гласит Закон. Такова воля Йоррт.

Это — Подземье.
 
…и эта земля нам завещана
Под каменными небесами,
И любит  нас чёрная женщина
С серебряными волосами…
Часть первая
Взмах меча

   …Йоррт есть Сеть, что сплетает нити душ наших воедино; Йоррт есть Сплетающая Сеть; и нити судеб наших прядёт и прерывает Она. Словно во множестве осколков единого некогда зеркала, отражается Она в нас, и души наши неотделимы от Духа Её…

   …имена же Ей таковы: Великая Мать, Сплетающая Сети, Зелёные Очи Подземья, Многоликая, Непостоянная. Мудрая и коварная, насмешливая и вездесущая, прекрасная и смертоносная, Она везде и нигде, Мать рода ррейанн. Воистину, суть Её растворена в каждом из нас, и проявляется это в деяниях наших и в судьбе нашей.

Йоррт прекрасна в той же мере, в коей смертоносна.
Опасайся гнева Её.
Беги Её милостей…
                (Куратт'х Ррейанн)


Ремни и упругая кожа,
Чулки из слюны пауков.
Резвишься в бесовской одёже,
И сладко тебе, и легко.
А то, что мой мир уничтожен,
Тебя не заботит ничуть
И, словно от яркого света,
От глаз твоих скрыться хочу…
                (Э. Шклярский, "Пикник")



(7110 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)


 В 7110 годовом цикле от Основания Эштеррена, Вечного Города, в клане Т'хо-Нганйи, появилась девочка, заменившая третью дочь. Едва разменявшая второе восьмилетие малышка, в бесцветных волосах которой выделялись огненно-рыжие пряди. Глаза её не раздражал огонь и по слухам домочадцев, могла она зажигать огонь в ладонях своих.
  Мать Аррэнту, Глава клана, нарекла новую дочь свою именем Ульгре, что означает "Видящая". Ибо второй, более сильной способностью девочки было умение проницать мысли окружающих.
  И не было в те годы во всём клане никого, кроме неё — кто так и не был сломлен под Воздействием. Никого, кто желал бы отомстить правящей семье более, чем Ульгре, третья дочь Главы Аррэнту.
(7200 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

; ...предложить мне и Дому моему обмен, Глава Йир'рьетт? - рыжеволосая держится уверенней обычного — знак того, что она обеспокоена происходящим. - Ты за этим пригласила меня?
; За этим, Зрящая, за этим, - сухой смешок. - Временами в Вечном Городе, - последние слова были произнесены с непередаваемой иронией. - некоторые Дома обмениваются членами своих семей. Для достижения взаимной выгоды.
; И чем же может быть выгоден Четвёртому Дому Тринадцатый? - усмешка. - К тому же сейчас, едва отразив нападение Дома, стоящего выше, мы не столь сильны, как раньше.
; Это верно. Бросив всё, что имели, в наступление, всё потеряли и едва не были стёрты вы. Первая промашка Главы Аррэнту — она же последняя. Шатко положение твоё, Зрящая.
; Пока что не сказала ты ничего нового мне, - мотнула головой Ульгре. - Не играй со мной, Глава Йир'рьетт. Говори — что от меня нужно тебе?
; О, - губы той дёрнулись в подобии усмешки, - полагаю, ты и с Йоррт, явись она тебе, будешь столь непочтительна? Дерзость не есть смелость, маленькая Ульгре.
; Не о Йоррт сейчас идёт речь. Что от меня нужно тебе, Глава Йир'рьетт? - усмехнувшись, повторила рыжеволосая. - Прошу тебя не отнимать моего времени — его и так остаётся всё меньше.
; Тебе нет нужды опасаться вторжения или опёки со стороны Совета Восьми, - покачала головой Мать Четвёртого Дома. Ульгре вскинулась, на миг вперив в неё полный изумления взгляд. - Они не тронут тебя.
; Слабо верится, - хмыкнула Ульгре, отбрасывая волосы назад.
; Однако, это так, - повторила бед'у Йир'рьет. - Я же со своей стороны окажу тебе некоторую поддержку. Один из лучших мечей моего Дома, Хале Рой. Один из моих детей какое-то время будет оберегать тебя и твой клан, Зрящая.
; Какое-то время?
; Никто из нас не уходит из дома навсегда.
; Зачем это тебе? - быстро спросила Ульгре.
; Думаю, поймёшь со временем, - смешок. Лицо без возраста, на котором прочесть можно меньше, чем на камне.
; Разумеется пойму, - смех её был натянутым. - Но что ты попросишь у меня за Верного Стража и за внимание своё, Глава Йир'рьетт?
; А ты не догадываешься, Ульгре?
; Нъар'атх? - взлетели вверх огненные брови. - Дорого просишь ты. Брат он мне, из правящей ветви семьи в ту ночь кроме меня, выжил лишь он. Проси другое!
; Нет. Рреи именем Нъяр'атх должен вернуться к нам. Такова его судьба.
; А если я тебе... откажу? - Ульрге прищурилась, с интересом глядя на собеседницу.
; Поверь, маленькая Зрящая, я умею не только уговаривать, - женщина-скала была одного роста с Ульгре, но смотрела на неё сверху вниз, и была абсолютно серьёзна. - Да и Совет Восьми тогда кое-что узнает о свитках Матери Аррэнту.
; Йоррт да благословит тебя! - уже не скрывая ярости, прошипела предполагаемая Глава Т'хо-Нганйи. - Хорош-шо-о... Я принимаю твои условия, Глава Йир'рьетт.
; Я знала, что мы сумеем договориться, Зрящая...

* * *
    Несколько суточных циклов минуло с поры того разговора. Ульгре Т'хо-Нганйи, третья дочь прежней правящей Матери и единственная выжившая из всей семьи, возглавила клан Тхо'нганйи. Со стороны Совета Восьми не последовало возражений — Дар Зрящей и слово Четвёртой в Совете действительно многого стоили.
   Оставалось свыкнуться с заменой брата, студента-мага, на Хале Роя. Существо с каменным взглядом, что во всём походило на воина-рреи — но словно бы не было им.
    Как не были Налагающими Проклятия Йир'рьетт и дети её, клан Бед'У'Наллен.

; Кто ты, Хале Рой?
; Страж. Дома Т'хо-Нганйи и твой, Глава Ульгре.
; В сражении тебе, пожалуй, не будет равных. Дому нужен старший по оружию. Тот, кто будет учить сражаться подрастающих воинов клана... будешь им?
; Да, если таково твоё желание, - по-прежнему не выражая никаких эмоций кивнул тот. - Я буду учить твоих воинов.
    Ульгре с интересом оглядела того ещё раз. Хале Рой, воин из клана Бед'У'Наллен, не был внешне особо примечательным. Абсолютно незапоминающееся лицо, белёсые, не знающие краски, как у простолюдина волосы. Простая, без излишеств, одежда чёрного цвета. Ф'вуи — серый плащ-невидимка, капюшон полунаброшен на голову.
    Пара клинков у пояса.
; Вижу, ты не считаешь себя одним из Т'хо-Нганйи, - усмехнулась она.
; По рождению принадлежу я семье Бед'У'Наллен, - бесстрастный ответ. - Но я буду служить твоему клану, потому что таков был уговор с Йир'рьетт.
; Её уговор со мной? Или же твой уговор с ней, Хале?
; Это одно и тоже.
    Шагнув ближе к нему, Ульгре, протянув вверх руки, взяла его голову в свои ладони, мимоходом подивившись холоду его тела. Поймала взгляд серо-стальных глаз.
; Что ты за существо, Хале? - тихо спросила она, улыбаясь.
; Тебе действительно хочется это знать? - бед'у Хайале не шелохнулся, словно действительно каменным был. - Не всякое знание полезно, Глава Ульгре.
; Понимаю, Хале, - улыбка её была безмятежной, но взгляд ярко-зелёных глаз оставался холодным и внимательным. - Но по договору ты — воин моего клана. Расскажи о себе — кто ты? Чувствую и вижу, что не рреи. Так кто же?
; Бед'у, - он отстранился от её рук. - Я могу рассказать тебе о нашем древнем роде; это не будет нарушением. В Эштеррене тысячелетиями молчат о нас.
    Слушай же и ты, Ульгре.
   Мы, клан Бед'У'Наллен, не принадлежим к племени ррейанн. Мы похожи на вас внешне, не более. Бед'у — древняя раса, пришедшая в этот мир задолго до вашего Исхода в Подземье. Мы разделили с вами города и образ жизни, потому что такова была воля Бед'У, породившей нас.
; Древняя раса, - прищурилась Ульгре. - Ваша жизнь длиннее нашей?
; В десятки раз, - последовал ответ. - Ваше тела, ррейанн, рассчитаны на полтысячи оборотов — в среднем — но вы с наслаждением лишаете подобных себе жизни много ранее.
; Что поделать, Йоррт не любит слишком везучих, - передёрнула плечами Ульгре. - Хотя это на самом деле досадно... А такие, как ты, Хале?
; Мы можем существовать неограниченно долгое время. Собственно потому, что назвать живыми в полном смысле этого слова нас нельзя. Чтобы существовать, мы должны подпитывать себя эмоциями живущих. Сами же бед'у малоэмоциональны.
; Я заметила, - хихикнула Ульгре. - Не слишком-то удобное бытие.
; Тем не менее, эмоциональная устойчивость – полезный навык. В этом вечно меняющем очертания мире.
; Итак, представитель некоей древней расы, чья жизнь и чьи силы превосходят наши?
; Это так.
; Думаю, слабое место всех бед'у – энергетическая зависимость от живых?
; Да, к сожалению, - углы его рта дёрнулись в подобии усмешки. - Впрочем, некоторые из нас меняют эту слабость на другую. Например, периодическую многолетнюю спячку. Или...
; Спячка не слишком бы подошла для Эштеррена, - со смешком перебила его Ульгре. – Велик риск умереть во сне... Но продолжай! Я хочу узнать, как передаются способности твоего рода, как появляются новые бед'у.
; Только по наследству, - качнул головой Хайале. – И никак иначе.
; Что, совершенно никак? А передача дара кому-либо через... ну, обращение?
; Даже Обращение, применимое к родившимся полукровкам, срабатывает не всегда. Бед'у нужно родится. Бед'у невозможно стать.
; Звучит логично. Что ж, если бед'у нужно родиться, бед'у будет рождён!
; Рождён?
; Правящей Матери так или иначе принято обзаводиться потомством. Вот тут ты и поспособствуешь мне, Хале. Или, может ты выдумал всё это — про уникальность своей расы, про способности, передающиеся по наследству? - прищурилась рыжеволосая. - Может, ты — чудовище, выведенное Йир'рьетт, и подобных тебе не предвидится?
; Подобные мне спят в подземельях клана Бед'У'Наллен и Глава будит их, когда в них возникает необходимость. Такая, как сейчас. Я обучу воинов твоего клана зачаткам нашей техники и уйду обратно. Ульгре Т'хо-Нганйи, ты хочешь родить и воспитать... бед'у? Предупреждаю, мы очень плохо поддаёмся приручению, - губы его скривились в усмешке.
; Но это возможно? - настаивала Ульгре.
; При удачном стечении обстоятельств — да, - будто бы нехотя признал Хайале. - Но риск велик.
; Риск? Моего здоровья? Или того, что маленькое чудовище не пожелает слушаться меня? - рассмеялась рыжеволосая. - Я умею находить язык с чудовищами, Хале. Ибо сродни им я!
; Что ж, вижу тебя не отговорить, - признал Хайале.
; Именно! Как думаешь, бед'у, сколько времени уйдёт у нас на изготовление и формирование того, кто рано или поздно заменит мне тебя? Лет этак сто?
; Мне должно хватить пятидесяти.
(7202 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

    За минувшую четверть восьмилетия резиденцию клана Т'хо-Нганйи удалось отстроить. Ульгре хмурилась — местами возводить пришлось практически с фундамента. Хорошо, что не пострадали подвальные помещения. В том числе и хранилище свитков — самая большая ценность семьи Т'хо-Нганйи. И самая скрываемая.
; Йоррт побери Аррэнту, прежнюю Главу! - тихо ругнулась Ульгре. - Лишиться практически всего — ради какой-то одной жалкой ступеньки в Ранге Эштеррена! Проклятье! На её месте осмотрительнее, гораздо осмотрительнее поступила бы я...
    На миг она смолкла, что-то обдумывая.
; Хотя... разве не оплошность Аррэнту открыла дорогу мне? - Зрящая рассмеялась, легко и беззаботно. - Аррэнту и старшие дочери её чтили Йоррт и ушли к ней. А значит, никогда не увидимся мы!..
  Она прервала свой смех, заслышав тихое пищание из плетёной люльки, что носилась через плечо, а сейчас лежала на коленях.
; Проснулся, сын мой? - она весело глянула на ребёнка, затем, подумав, взяла его в руки. - Ешь, спи и быстрее расти... тебе нужно побыстрее вырасти, понимаешь? Вырасти и послужить осуществлению того, что планирую я... соратником быть! Расти быстрее, маленькое чудовище!.. - звонкий смех её вновь разнёсся над окрестностями.


(7208 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

    Живой и подвижный малыш лет шести, беловолосый, как и все ррейанн, носился по комнате, увлечённо размахивая руками. С лица его не сходило радостное возбуждение – чувство, в общем-то не свойственное миру Подземья и обитателям его. Короткие волосы частью были стянуты в хвостик, частью выбивались и прядями падали на лицо. Серые любопытные глаза радостно сверкали на белом, почти бесцветном личике.
    Ещё две пары глаз украдкой наблюдали за ним.
; Он такой же жизнерадостный, как Мать Ульгре, когда её не видит Город, - тихо проговорил мужчина, в сером плаще разведчика почти неотличимый от стен.
; Ну да, теперь Матери Ульгре приходится соответствовать положению в клане и в Городе, - вздохнула рыжеволосая; она стояла чуть впереди. - Смотри, старший по оружию — как этот ребёнок тебе?
; Слишком открыт. Этот мир такого не терпит, и откровенность не прощает, - прошелестел Хайале, чью неподвижность можно было бы сравнить с каменной. – Странно видеть на лице его эту безмятежность… Ты не собираешься исправить это, Глава?
; Одёрну, когда сочту нужным! - усмехнулась Ульгре Т'хо-Нганйи. – Пусть веселится, пока может!
; Позже это будет для ребёнка болезненней.
; Воспитание детей не твоя забота, глупый Хале! – чуть нахмурилась Глава Т'хо-Нганйи. – Разве не дело твоё – молодых воинов клана моего обучать?
; Это так. Пришли его ко мне через восьмилетие с четвертью, - на бесстрастном лице Хале Роя ничего не отразилось, и голос его не изменил интонации. – Посмотрим, на что окажется способен полукровка-бед'у... А сейчас, я хотел бы уйти к себе.
; Разрешаю. Иди.
   Старший по оружию Дома Т'хо-Нганйи развернулся, собираясь уйти, но в последний момент как бы невзначай поинтересовался:
; Имя? Ты уже нарекла именем первенца своего, Глава Ульгре?
; Ллейхс, - ответила та. - Взмах меча.
; Сильное имя, - одобрительно качнул головой Хайале.
   Мать Ульгре усмехнулась. Взгляд её чуть прищуренных ярко-зелёных глаз как обычно не сулил окружающему миру ничего хорошего. Игра обещала быть интересной.


   Едва Хале Рой скрылся за поворотом, Стоящая во Главе отшагнула от стены — навстречу сыну. Тот, не успев замедлить свой бег, влетел прямо в руки её.
; Мама!.. - радостно выдохнул мальчик. - Радуйся, мама!
; Радуйся и ты, сын мой Ллейхс, - снисходительно улыбаясь, кивнула Ульгре. - Рада видеть в хорошем настроении тебя.
; Этим сном я опять видел удивительные вещи, мама! Светящиеся, яркие... точки. Огоньки! Так далеко и так близко были они!..
; Звёзды, Ллейхс. То были звёзды, - она взяля его за руку, уводя из пустой комнаты — вверх по коридору. Мальчик послушно шёл рядом. Возбуждение схлынуло, хотелось одного — спать.
; А что такое звёзды? - он поднял голову, пытаясь заглянуть матери в лицо. Рассмеявшись, Ульгре откинула волосы за спину:
; Долгая история, Ллейхс.
; Но ведь ты расскажешь мне её, мама? - не сдаваясь, он легонько дёрнул её за руку.
; Может быть, - Глава пристально посмотрела на сына, желая того утихомирить, и мальчик, ойкнув, схватился за голову. - Угомонись немного. А там посмотрим.
; Больно же, - подумав, он вырвал свою руку из её руки и остановился посреди коридора. Ульгре остановилась рядом, с интересом наблюдая за ним. - Не надо так.
   И, опустившись на каменный пол, он свернулся калачиком и тут же уснул. Выразив таким образом свой протест.
; Надо, маленькое чудовище, - рассмеялась Стоящая во Главе, подхватывая сына на руки и продолжая свой путь. - Впрочем, пока ты можешь думать иначе...


* * *
    В то утро, когда Глава пришла разбудить его, ребёнок уже проснулся. Он сидел на ложе, невидящими глазами глядя перед собой.
; Ллейхс? - Ульгре ментально докоснулась до края его сознания.
; Мама... - мальчик потряс головой, постепенно приходя в себя. - Радуйся...
; Что так встревожило тебя, сын мой? - с интересом вопросила Стоящая во Главе. Без труда уловив его смятение.
; Сон... наверное, - Ллейхс замолк, словно пытаясь подобрать слова. Потом продолжил:
; Странный сон... я почти не запомнил его. Чёрные пряди волос... полумрак обрывается сиреневой бездной. Я... плаваю в нём... или летаю? И — кто-то рядом. Везде. Это... странно, мама?
; Чего только иногда не приснится, Ллейхс! - усмехнулась Глава, однако глаза её, тревожно сверкнувшие, говорили иное. Но мальчик смотрел в сторону.
; Это был... хороший странный сон, - подумав, молвил маленький рреи. - Я бы хотел досмотреть его... - он смолк, начав чесать правой рукой предплечье левой.
; Покажи! - Глава, подойдя вплотную, рванула ворот его рубашки. И нахмурилась — невесть откуда взявшееся родимое пятно на предплечье, больше всего напоминало паука-татуировку. - Проклятье, нет!..
; Что-то плохое? - мальчик поднял голову, встречаясь взглядом с матерью.
; Доверься мне! - неожиданно рассмеявшись, Ульгре стянула его с кровати, увлекая за собой. - Думаю, ещё можно исправить сие...

   Получасом позже в одной из лабораторий Ульгре, вооружившись хирургическим ножом, аккуратно срезала нежелательную метку с плеча своего сына. Вполголоса напевая какую-то весёлую песенку, без слов. Ребёнок сидел молча.
; Разве совершенно не больно тебе, сын мой? - наконец обратила внимание Стоящая во Главе.
; Мать постоянно твердит о том, что боль должно переносить молча, - мальчик пожал плечами, чуть поморщившись при этом. - Молчать нетрудно. Я не хочу огорчать мою мать.
; Кшта... всё же ты — странное дитя, Ллейхс!
; Мать думает — чудовище я, - почти без интонаций продолжал говорить маленький рреи. - Я не хочу. Я люблю свою маму, а чудовищем быть не хочу.
; Так оставайся собой, сын мой! - закончив операцию, Ульгре несколькими мазками бальзама залечила свежий срез. - Будь верен себе, а остальным — как получится!
   Одёрнув на ребёнке рубашку, Стоящая во Главе сняла его со стола и пристально взляделась в глаза.
; Расти скорее, и весь мир будет игровой площадкой для нас!

   На следующий день метка вновь украшала левое предплечье ребёнка.
; Проклятье!..
; Это знак... Ткущей Нити, - подумав, сказал мальчик. - Так мне снилось. Ткущая — кто она?
; Гордость и проклятие нашего рода, Ллейхс. Исток и Исход.
; Хорошо это или плохо, мама?
; В первую очередь это неизбежно, сын мой, - Ульгре попыталась усмехнуться. - Но не бойся. Я не отдам тебя ей!


(7210 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

; Ныне важный день для тебя. Чем же встревожен сын мой?
; Странный... сон. Видел я женщину с лицом моей матери. Но... три глаза имела она, рук же — шесть... - мальчик умолк, подыскивая слова. - Ткущая Нити... она отметила меня тогда... теперь же хочет видеть у себя.
; Я знаю, - кивнула Ульгре. - Но не тревожься, Ллейхс. Не всегда сны сбываются так, как хотят того насылающие их...
* * *
; Восьмилетие минуло ныне тебе, сын мой. Отныне не дитя, но отрок ты. Следующее восьмилетие, что послужит подготовкой к взрослой жизни твоей проведёшь ты... в Соборе!
; Как пожелает мать, - кивнул мальчик, с любопытством и некоторым опасением разглядывая восьмерых священниц, что стояли недвижно поодаль. - Так будет... лучше?
; Поживём — увидим, - отмахнулась Стоящая во Главе. - Теперь же, ступай с ними, - кивок в сторону священниц.
   Старшая из них оборачивается, пристально глядя на него. Ллейхсу мерещится бездна в её глазах, и он испуганно отшатывается к матери.
; Я не хочу... уйти с ними!.. - смятение в серых глазах растёт. - Они... мама, не отдавай меня им!
; Причин для страха нет, сын мой, - качает головой Ульгре, глядя на ребёнка, быть может, с сочувствием. - Видеться будем мы.
; Тебе нечего бояться, сын Главы Ульгре, - вперёд выступает старшая священница. - Отмечен ты, предрешено стать одним из служителей Йоа-Хасшатт тебе. Идём же!
; Служителем... Йоа? Женщины из моего сна?..
; Это — большая честь, - строго сказала старшая священница. - И ты докажешь, что достоин её, отмеченный.
   Усмехнувшись каким-то своим мыслям, Ульгре наклонилась к ребёнку.
; Иди с ними, Ллейхс, - шепнула она. - Сейчас у нас с тобой нет выбора. Иди. Но помни, что я существую и буду ждать тебя здесь. А женщина из твоего сна — всего лишь сон.
   Рассмеявшись, Ульгре выпрямилась и оттолкнула ребёнка от себя.
; Иди же!
; Как пожелает мать, - коротко кивнул он. И, окружённый свящённицами, ушёл, не оборачиваясь.

   Сидя в высоком своём кресле Стоящая во Главе хмурилась. Вспоминая визит священнослужительниц на прошлой осьмице.

; Отдай его нам, Глава. Должно сыну твоему далее воспитываться в Соборе.
; Обойдётесь! - недобро рассмеявшись, Ульгре откинула назад волосы. - Сама воспитаю. Подите прочь!
; Нанеси визит Собору сейчас, Глава Ульгре, - лицо старшей священницы оставалось бесстрастным. - И многое откроется тебе.
; Это не заставит меня переменить решения! - предупредила Ульгре, легко спрыгивая с возвышения, на котором стояло кресло, и накидывая на плечи ф'вуи. Надевать плащ разведчика в пределах  своего же Дома — бессмысленная причуда, но правда была в том, что для Ульгре Собор, как и всё прочее, связанное с Йоррт, было чужой территорией.

; Ты не чтишь Великую Мать.
; Она тоже не всегда со мной считается.
; Не забывайся, Глава!
; Это вы не забывайтесь, служительницы! - лицо её от гнева стремительно начинало чернеть. - Не имеет права забирать себе сына моего она— рождён не третьим он!
; Волю Йоррт, Великой Матери нашей, до наставшего времени от тебя скрывали мы. Волю, явленную в восьмилетие, сделавшее Стоящей во Главе тебя, Мать Ульгре.
; Волю великой Йоррт скрывали мы от тебя — так было лучше для всех нас. Но лишь до той поры, когда воля божества должна проявиться. Время тому пришло.
; Воля же её была такова — той, что не чтит Закона и не желает помнить о Йоррт, будет позволено правящей Матерью стать — но дети, произведённые ей, будут служить Йоа-Хасшатт, будут помнить о Йоррт.
; Это может быть как и всё потомство Главы-безбожницы, так и кто-либо один. Знаком тому послужит отметина на теле его.
; Знак же явлен был ещё четверть восьмилетия назад. Ясно ли всё тебе, Глава Ульгре? - в упор посмотрела на неё старшая священница.
; Это низко... даже для божества! - стиснув руки в кулаки, Глава стремительным скользящим шагом покинула помещение Собора.


   Собор клана Т'хо-Нганйи представлял из себя огромное помещение, своды которого терялись в вышине. Ллейхс невольно замедлил шаг, разглядывая расписанные фресками стены и вслушиваясь в торжественную, пугающую тишину.
   Восемь служительниц, что привели его сюда, обернулись, окружая маленького рреи полукругом.
; Радуйся, сын Главы Ульгре.
; Радуйся, отмеченный.
; Священницы клана Т'хо-Нганйи мы, составляющие Чёрный Круг Йоррт. Теперь же и до того, как Великая Мать не подаст Знак нам, останешься в Соборе ты.
; Это не по душе матери моей, вы же знаете, - мальчик покачал головой. - Женщина из моего сна может найти другого служителя себе. Пусть она отпустит к матери меня. Скажите же ей!
; Сила Великой Матери такова, что со временем Глава Ульгре, осознав свои ошибки, будет радоваться за тебя и гордиться тобой, Ллейхс.
; Плохо же знаете вы мать мою, женщины Круга, - тихо шепнул мальчик себе.

* * *
; Проведёшь ты ночь здесь, в главном зале Собора. Великая Йоррт придёт и будет говорить с тобой, отмеченный.
; Останешься ты после этого жив или сгинешь, сохранишь рассудок или безумие захлестнёт тебя — на всё воля Йоррт.
; Йоррт есть мой сон, чего же бояться мне... - пожал плечами Ллейхс.

   Опустел Собор. Зажжены вкруг алтаря четыре чёрных свечи, да благовония курятся по углам. Обхватив колени руками, мальчик сидит у одной из колонн и внимательно вглядывается в окружающий его полумрак. Но пока всё тихо и незыблемо...
   ...но что это за едва различимые звуки? Шелест и перестукивание, вой далёкого сквозняка, топот маленьких лапок и скрежет каменных стен сплетались в странную, почти музыкальную гармонию.
   В помещении ощутимо стало темнее. И странные тени, более всего напоминающие пряди волос, появились на стенах. Тени уплотнялись, пока не стало понятно — это настоящие пряди волос; чернее непроницаемого мрака они. Пряди отделялись от стен и медленно продвигались к центру.
   Ллейхс огляделся. Пряди окружили его со всех сторон, постепенно сужая круг. Пожав плечами, мальчик поднялся и подошёл к алтарю, что располагался в центре помещения. Запрокинув голову, негромко позвал:
; Мне велели ожидать тебя здесь, Великая.
    Лицо его оставалось совершенно спокойным.
"Ллейхс" — прозвучал в его голове голос, немного напоминающий голос матери. - "Правильно вышел к алтарю. Стой и не шевелись теперь."
; Не пугай меня, - попросил маленький рреи. - Ешь, что ли, сразу.
 "Не за этим я здесь" — вибрация в голове, будто тихий смех.
; Зачем же? - мальчик переступил с ноги на ногу, чувствуя слабость в ногах.
 "Забрать с собой тебя. Поговорить со смертным из рода чтящих меня, сыном безбожницы Ульгре."
; Почему не с матерью моей, Великая?
 "Позже узнаешь. Идём."
   Одна из прядей волос Зеленоокой метнулась к мальчику, охватывая его за талию.
"Мать твою упустила я. Займусь хотя бы тобой, Ллейхс. Будешь помнить меня."
; Почему тебе... так надо, Великая? - выдохнул мальчик. Прядь волос начала поднимать его вверх. Помещение словно бы раскинулось во все стороны, и на бесконечно далёком потолке сияли тремя зелёными звёздами очи. Вот, Ллейхс уже висит напротив них.
 "Так будет удобнее. Ты поймёшь." - отозвалось у него в голове. - "Пока же просто прими это как должное."
   Мальчик молчал, собираясь с мыслями. Затем вдруг вскинулся и крикнул:
; Мать моя... ведь не станешь мстить ей за неугодные слова и мысли ты? Великая, ведь не тронешь её ты?
 "В Соборе Дома твоего уже шепчутся о том, что жизнь первого сына да послужит откупом жизни матери его. Пусть внешне это выглядет так. Словно ты — очередной слуга мой. Но всё будет гораздо интересней, Ллейхс. Обещаю." - очи-звёзды на миг испытающе сощурились — чтоб вспыхнуть ещё ярче.
; Ты ведь вернёшь однажды матери меня? Ведь так? - мальчик поднял голову с некоторым усилием. Силы уже почти покинули его. - Что ж, до того дня я — твой, Йоа...
   Договорив эти слова, Ллейхс обмяк и повис в петле. Сознание оставило его.


; Что это? Что здесь... было?.. - голоса молодых священниц, что пришли убирать Собор перед обрядом. Голоса дрожат, как дрожат сами девушки. Мудрено ли — посредине Собора на достаточно большой высоте висит сын Главы Ульгре. Висит, потому что пояс его охватывает прядь чёрных волос, толщиной в руку, что уходит ввысь, теряясь во мраке каменных сводов.
; Нынешней ночью Собор посетила сама великая Йоррт, - веско молвила из-за их спин старшая священница. - С сыном Главы Ульгре говорила она.
; Жив ли мальчик?
; Кто знает? - отмахнулась та. - Пролевитируйте и проверьте. И ещё — о случившемся не стоит торопиться докладывать Главе Ульгре.
; О чём не стоит докладывать МНЕ? - раздалось совсем рядом. Растолкав священниц, Ульгре стремительно вошла в Собор. - Где сын мой, твари?!
   Старшая священница махнула рукой в сторону и вверх. Ульгре, изменившись в лице, легко оторвалась от пола и взмыла вверх.
   Удерживаемый петлёй волос, мальчик, похоже, спал.
; Ллейхс, очнись! - Ульгре потрясла за плечо его. Потом попыталась распутать или хотя бы ослабить петлю. Безуспешно. Волосы не разжимались, не перезались, гореть отказывались тоже. На особо рьяные попытки прядь волос лишь слегка шевелилась, меняя положение захвата. В то же время она не наносила мальчику вреда.
; Ненавижу, когда ты лично вмешиваешься в игру, Зеленоокая, - шепнула Ульгре себе под нос. - Обычно это для твари, вроде тебя...
; Отступись, Глава, - окликнула её снизу старшая священница. - Знаешь ведь, что великая Йоррт не отпустит своё, пока не соизволит.
; Да неужели? - короткая усмешка. Рыжеволосая достаёт из-за пазухи колчан, наполненный иглами, достаёт оттуда всего одну иглу. - Что ж, в этом схожи... мы!
; Очнись же, Ллейхс! - снова взывает Глава, вонзая иглу в сосредоточие сил его.
   Глаза маленького рреи приоткрылись. Губы почти беззучно шевельнулись:
; Всё... в порядке. И я к тебе... вернусь. Уходи, мама... жди.
   И, вновь закрыв глаза, он обмяк в петле, державшей его.
; Да не оставит мужество тебя, сын мой, - кивнула Ульгре. Поцеловав сына в лоб, Глава играючи взъерошила волосы ему и спикировала вниз. Ничего более не сказав, вышла она из Собора.
; Жалка та, кто настаивает на правоте своей — силой, - прозвенел её голос напоследок. - Как жалок и народ, взывающий к подобному божеству...

; Что застыли? - молвила старшая священница. - Готовим всё к обряду.
; Но как же...
; Сын Главы...
; Если Великая изволила оставить его висеть здесь, значит, так угодно ей. Приступайте!

   В полубессознательном состоянии Ллейхс поневоле внимал действу обряда, что проводили прямо под ним. Это будто бы прибавляло сил, помогало окончательно очнуться. Проходил вечерний обряд, утренний Ллейхса не разбудил. Теперь же мальчик чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Даже голова прояснилась.
    Наступала ночь. Собор закрыли. Было оглушающе тихо, и вкрадывался в ту тишину неясный шум, на грани слуха. Чёрных свечей вкруг алтаря сегодня зажгли восемь. Но, как и ночью раньше, они не рассеивали, а скорее сгущали мрак.
   Прядь, на которой он был подвешен, легонько дёрнулась.
; Великая? - осторожно позвал Ллейхс.
   Прядь дёрнулась сильнее и начала поднимать его вверх — сначала медленно, потом всё стремительнее. Увидев несущийся навстречу каменный свод Ллейхс прикрыл лицо руками, но тело его прошло сквозь камень.
 "Глаза можешь открыть", - послышался знакомый голос рядом и словно бы внутри.
; Где... мы? - мальчик отвёл руки от лица и огляделся. Со всех сторон окружал его пурпурно-лиловый сумрак, изредка рассекаемый зелёными или чёрными сполохами. Всё пространство колыхалось, подобно огромному занавесу, все части его плавно перетекали из одного в другое.
 "Это Бездна, Ллейхс", - голос Йоррт раздавался близко, и в то же время поодаль. Прядь волос её, что продолжала обхватывать пояс Ллейхса, тянулась куда-то в сторону, теряясь во мгле. - "Здесь обитаю я, сотворённые мои йорртолаш и Просветлённые-р'решесс."
; Бездна... - зачарованно выдохнул маленький рреи.
 "Сутками ранее собиралась я переместить тебя сюда, но ожидание в Соборе выпило силы твои. Пришлось оставить на созерцание обряда тебя."
; Вот как, - кивнул Ллейхс, хотя понял не всё. Скосив глаза вниз, он украдкой ощупал волосяную петлю.
 "Это не снимется, пока находишься у меня ты, Ллейхс. Мал и смертен ты. Одного тебя Бездна поглотит или же с ума сведёт. Такова расплата за близость к источнику всех сил."
; Как скажет Йоррт, - согласился мальчик.
 "Вижу, тебе по нраву здесь. Это хороший знак. Уроки будут усваиваться лучше."

* * *
; Это... сон? - осторожно спросил мальчик. Вместо ставшей уже привычной Сиреневой Бездны его окружал лес каменных, безлистных деревьев. Ветви и корни их терялись во тьме, но воздух вокруг чуть заметно серебрился и мерцал.
; Бездна ткёт образы, как тку я бытие ррейанн, что некогда присягнули мне, - негромко молвила Зеленоокая. Ллейхс обернулся на голос. Божество, приняв облик женщины из его сна, сидела, свесив ноги, на одной из ветвей и вытягивала ослепительно-белые нити из чёрных прядей волос своих. - Лес этот — образ, но в должной мере соответствует действительности он.
; Образ... Бездны?..
; Подойди ближе, Ллейхс. Бери нить и сматывай в клубок. Справишься?
; Я постараюсь.
   Наморщив лоб, мальчик искал конец нити. Это заняло некоторое время, но вот нить найдена, наматывается клубок. Нить, тонкая и прочная, не путалась, скользя меж маленьких пальцев, и ровно, не соскальзывая, ложилась в клубок.
; Ты понимаешь, что мы сейчас творим, Ллейхс? - спросило его божество.
; Йоррт прядёт, я же сматываю нити? - предположил мальчик очевидное.
; Бытие, Ллейхс. Нить его ты держишь в руках. Каково? - испытующе сверкнули зелёные очи.
; Бытие... как таким оно может быть?.. - выдохнул маленький рреи, от неожиданности чуть не выронив клубок.
; Любая жизнь подобна нитям, Ллейхс. Из нитей ткётся она, на нитях держится. Да и сами ррейанн подобно паукам скользят по нитям сплетения жизней их рода. Что простоты ради зовут Сетью моей.
; Всё же... сеть или ткань? - осмелился спросить мальчик.
; Жизнь может виться нитью, раскидываться сетью, укрывать, подобно ф'вуи. Выбирай сам — если не хочешь, чтоб выбрали за тебя.

   Время в Бездне текло как один нескончаемый день. Здесь Ллейхсу не требовались еда и сон — Зеленоокая помещала его на какое-то время в кокон, где мальчик продолжал усваивать уроки. Или на пряди волос своих спускала его в мир ррейанн, в Собор клана Т'хо-Нганйи. Как правило — во время обряда. Мальчик во все глаза смотрел вниз, запоминая ритуальные слова и последовательность действий. Иногда это настолько разнилось с тем, что узнавал он, грезя в Бездне, что не мог он удержаться от расспросов.
; Скажи, Великая — почему? Почему говоришь ты об одном, а обряды, что творят последовательницы твои, выражают другое?
   Маленький рреи разменял уже полтора восьмилетия, и заметно подрос. В Бездне можно замедлять потоки времени, что довлеют над смертными, но смысл?
   "Эти женщины, ослеплённые внешней стороной, оболочкой обрядов, забывают о сути их. Учение вырождается. Не в первый раз и, скорее всего, не в последний", - отозвалась Сплетающая Нити потоком мыслеобразов, что ярко вспыхнули у него в голове.
; Не  в первый раз?..
   "Уэлиррэн, ныне заброшенный, был первым городом, основанным Стаей моей, ррейанн. Спустя два с небольшим века после Исхода. Город сей, просуществовав чуть меньше восьми тысячелетий, пал. Пятеро из каждых восьми жителей погибли тогда, прочие бежали в ужасе и смятении прочь", - отвечал голос, показывая образы.
    Страшная догадка пронзила мальчика.
; Это ты... убила их!.. -  выдохнул Ллейхс, потрясённо взлядываясь в тьму, окружающую его.
   Прядь волос, державшая за пояс его, чуть сильнее сжалась.
   "Я. Выродились ррейанн в Уэлиррэне. Умеющие лишь требовать и потреблять никогда не были нужны мне."
; Но они следовали за тобой, вела их ты!  Матерью им была ты, Великая!
   "Нет. Королевой — да. Чем-то жутковатым и запредельным — пожалуй. Но не более. Не помнят в Подземье о чувствах родственных. Забудешь и ты."
; Нет, Йоа!
   "Мир Эштеррена тоже подходит к своему логическому завершению. Ещё века три-четыре — и можно будет окончательно рушить своды его. А как хорошо всё начиналось..."

   "Не раз ещё придётся тебе разочаровываться в народе матери твоей, идеалист Ллейхс" — прядь волос взметнулась вверх, поднося мальчика к трём очам-светилам. - "Ты забавный. Собираешься перекраивать этот несовершенный мир?"
; А почему бы и нет, Великая? - мальчик чуть повернулся, принимая положение поудобнее. За проведённое здесь время он почти привык к волосяному обхвату. Как и к тому, что Йоррт не являла ему полностью своего облика. Только бесконечно длинные пряди волос и три зелёных ока. - Я совсем не знаю мир народа моего... но собираюсь узнать его. И, если понадобиться — исправить!
   "Не ты первый, не ты последний, - равнодушно всколыхнулся сумрак. - Хотя некоторых смертных не меняет ни боль, ни посмертие, ни перерождение, так? - зелёные очи прищурились. На миг Ллейхсу показались во тьме очертания лица; невыразимо прекрасного и совершенно чуждого роду ррейанн. - Они продолжают, как мотыльки, лететь на огонь. Понимаешь, о чём я?"
; Не очень, - Ллейхс наморщил лоб, пытаясь что-то вспомнить.
   "Значит, вернёмся к этому позже. Половину восьмилетия провёл ты здесь. Пройдёт ещё столько же — пожалуй, верну тебя Ульгре."
; Это будет хорошо, Великая...


...та, что темнее ночи, но светлее огня; та, с которой чувствую родство,
та, что говорит загадками, но помогает заглянуть вперёд, в суть вещей
та, что существует, не существуя, не жива, не мертва,
та, без которой некоторые вещи не имеют смысла или же теряют его,
имён которой — бездна, та, с кем я чувствую родство,
та, которую бессмысленно вопрошать о прошлом и грядущем — она ткёт настоящее, тут же распуская его,
та, жестокость которой есть необходимость, и дары неотличимы от проклятий,
та, что стоит у истоков нашего рода, сплетая воедино длинную цепочку перерождений каждого,
та, что сменяет саму себя, растворяясь в океанах мрака и времени,
та, с которой ощущает родство воистину каждый из нас...



* * *
"Время пришло. Время вернуться тебе в мир ррейанн, Ллейхс."
; Вернуться... Как скажет Йоррт, - подросток поднимает голову. - Мать часто зовёт... ей всё ещё нужен я. Но я хотел бы учиться у тебя, Великая.
"Время тому не настало, сын Ульгре. Или же давно прошло..."
; Вот как, - на лице его отразилось сожаление. - Что ж, запомню я уроки, полученные здесь, и постараюсь не разочаровывать Йоррт.
"Тебе не раз придётся сделать это, Ллейхс. Такова жизнь, — колыхнулась бездна вокруг него. - Но не страшись взывать ко мне — если будет интересно мне, услышу я. Теперь же ступай".
   Прядь волос скользнула вниз, унося его с собой.
; ...помнить... тебя... - донеслось до Бездны, угасая.

   А дальше — конец дня. Главный зал Собора, ничуть не изменившийся за пролетевшее восьмилетие. Прядь волос опустила Ллейхса прямо перед алтарём. После чего разорвалась на две неравные части. Часть, отпустив пояс, шарфом обвила плечи юноши. Часть исчезла в тёмной выси сводов.
   Ллейхс обернулся. Своим появлением он прервал вечерний обряд. И теперь священницы Круга и прочие собравшиеся глядели на него — кто с недоумением, кто со страхом.
   Решение пришло мгновенно. Повернувшись к алтарю лицом, Ллейхс простёр руки в надлежащем жесте и прокричал завершающие обряд фразы.
; ...хайра Йоррт'У!.. - на едином выдохе зала.
   Действо было завершено. Как того требовали приличия, юноша коротко поклонился собравшимся.
; Великая Йоррт всё ещё помнит о вас, ррейанн. Не забывайте же и вы её! - улыбнулся он, сбегая по ступеням вниз и лёгким, стремительным шагом покидая зал.
   На лице старшей священницы, что глядела ему вслед — гнев, смешанный со смятением.
; Вернулся... о, это достойный сын безбожницы Ульгре!.. - шептали губы. - Великая Мать, шутишь ли ты...


 (7218 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

   Подойдя к дверям, юноша занёс руку, намереваясь постучать. Упреждая его действие, в голове прозвучало: "Войди". Пожав плечами, Ллейхс отворил двери.
; Радуйся, Мать, - произнёс он, ища взглядом Стоящую во Главе. - Было позволено вернуться мне. Я здесь.
; А ты подрос, - послышалось сзади. - И прижился у Зеленоокой. Не хотелось возвращаться, так?
; Всё верно, мама, - обернулся Ллейхс. - День, длиной в восьмилетие. Бездна... мне было хорошо там. Но я рад, что снова здесь, - он улыбнулся.
; Расскажешь о Бездне? Расскажешь... о ней?
; Прежде я хотел бы спросить Мать о причинах разлада меж ней и Йоа-Хассшатт. Если то позволено знать мне, - осторожно произнёс юноша.
; Ещё не время, Ллейхс, - улыбаясь, покачала головой рыжеволосая. - Ещё не время.
   

; Сегодня?
; Да, Хале. С сегодняшнего дня сын мой перейдёт под твою ответственность. И ты посмотришь, чего он стоит.
; Буду ждать, - бесстрастный кивок, шаги, удаляющиеся по коридору.


; Сегодня особенный день, сын мой. Ныне два восьмилетия тебе. У нашего рода, ррейанн, срок этот считается вступлением во взрослую жизнь. Ты понимаешь меня?
; Да, Мать, - короткий, и в то же  время почтительный кивок. - Я принимаю это со всей серьёзностью.
; Хале Рой, старший по оружию клана нашего, возьмёт в ученики тебя. Станешь воином ты, Ллейхс. Никто в Эштеррене и никто в нашем клане, кроме тех, кто уже знает, не должен знать о том, что отмечен Зеленоокой ты и служишь ей.
; Слушаю, Мать.
; В таком случае, начнём ритуальную окраску волос твоих.

Волосы – чуть длиннее, но послушнее не стали. Прядями выбиваются из хвоста. На них ещё не нанесена ритуальная раскраска, и подросток втайне очень ждёт этого. Сегодня – день совершеннолетия. Отдельные пряди волос умелые мастера окрасят в чёрный, филетовый, пурпурный, особым образом заплетут боковые косички… Читающему знаки достаточно взглянуть искоса на причёску собеседника, чтоб определить по ней его возраст, положение в обществе, положение в семье…

; Приветствую уважаемого мастера, имя которому — Хале Рой, здесь, – произнёс подросток, переступив порог тренировочного зала. – Имя же мне…
; Взмах меча. Мне говорили о тебе, первый сын.
; Говорили? Вот как… - подросток напрягся, пытаясь получше разглядеть хозяина тренировочной. С виду это был рреи неопределённого возраста с абсолютно незапоминающимися чертами лица и бесстрастно-оценивающим взглядом серо-стальных глаз.
; Лови! – тот кинул ему палку, призванную изображать меч. Ллейхс, не прилагая особых усилий, поймал сей деревянный меч за рукять левой рукой, и выжидающе уставился на оружейного мастера.
; Так ты левша, парень? Очень интересно, - проговорил Хайале, на лице которого, однако, не отразилось никакого интереса. – А так?
В сторону младшего Т'хо-Нганйи полетел деревянный предмет, видимо, изображающий кинжал. Ллейхс поймал его правой рукой.
; Не зевай, первый сын!
Дальше в новичка полетели деревянные кольца. Почти все из них Ллейхс старался ловить мечом. Кинжалу достались немногие.
; Левша, - удовлетворённо констатировал старший по оружию.
Подросток неуловимо напрягся, и пойманные им кольца двумя цепочками пролетев через залу опустились по обе стороны от пославшего их.
; Левша? – переспросил младший Т'хо-нганйи.
; Как и я, - кивнул Хайале.
; Хорошо это или плохо, мастер?
; Кому как, первый сын, - усмехнулся старший по оружию. – Для противника это может оказаться неожиданным. Тебе же я точнее смогу передать то, чем владею сам, - в руке его, тоже левой, оказался такой же тренировочный меч. – Защищайся!
   Атака... отбито... атака... и боец, и новичок серыми тенями скользят  по залу. Сражение всё более напоминает какой-то стремительный танец. Но вот Хале Рой поднимает голову чуть выше, и взгляды их встречаются. Ллейхс замер, пропустив сразу две атаки. Руки его опустились.
; Бездна... - с ужасом и одновременно восторгом прошептал молодой рреи.
; Убит, - старший по оружию покачал головой. - Ничто не должно отвлекать во время боя. Однако, - продолжал он, отходя в другой конец зала, - не похоже, чтобы ты не держал в руках оружия ранее. Объяснись.
; Оружия — нет... в руках не держал. Только сейчас... - Ллейхс смолк, подбирая слова. - Только сейчас, во время боя, словно бы тенью был я. Тенью уважаемого мастера... - смешавшись, он замолк.
; Это объясняет многое, - кивнул Хайале, как будто ничуть не удивляясь странному ответу. - Ты принят, первый сын. Буду тренировать тебя — отныне и до тех пор, пока сочту нужным.

   Той ночью юноша долго не мог уснуть. Едва он смыкал глаза, перед ними простиралась Бездна.
; Что-то новое начинается... так? Что-то новое... но продолжу вперёд идти я!.. Продолжу, пока дышу...


(7221 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

; Нет нужды отправлять Ллейхса в Академию, Ульгре Т'хо-Нганйи, - настаивал Хайале. - Не считаешь ли ты, что тамошние мастера обучат его владению оружием лучше, чем обучу я?
; Нет, конечно, - бросила Ульгре. Лицо её было напряжённым. - И никто не обучит. Вы с ним понимаете друг друга с полувзгляда. С полувзмаха! А-а, проклятье, почему?!
; Что не так, Ульгре?
; Совет Восьми, да благословит их посильнее Великая Мать! - уже не скрывая ярости, воскликнула Ульгре. - Слишком пристально наблюдают за кланом моим последние пару восьмилетий они. Их, видите ли, не устраивает, что Глава Т'хо-нганйи не оканчивала Академию и не может считаться жрицей в полном смысле этого понятия. И другие несостыковки... Если не отправлю я сына учиться в Академию, хотя бы на восьмилетний воинский факультет, сотрут они в прах меня. Вернее, попытаются стереть, - тихо прибавила она, невесело усмехнувшись.
; Ульгре, всё не так плохо. Можно договориться с мастерами воинского факультета — моё слово там всё ещё имеет определённый вес — и сократить обучение Ллейхса до половины восьмилетия. Это — ускоренный курс для особо одаренных ррейанн.
; Мысль интересная, - призадумалась Ульгре. - Чем меньше лет сын проведёт в стенах Академии, тем менее вероятно, то, что его там могут перенастроить. С другой стороны, ускоренный курс — лишний повод для внимания со стороны Совета Восьми нашему клану, - она раздражённо поморщилась. - Ох, что же всё так плохо, - усмехнулась Ульгре.
; Я выбрал бы ускоренный курс обучения, - тихо проговорил Хайале.
; Почему?
; Потому что на ускоренном курсе и мастера должны быть высшего класса.
; Хочешь сказать, кто-то из подобных тебе?
; Скорее всего. Во всяком случае, договориться с ними мне будет несложно, - хмыкнул Хайале. - Хотя жаль передавать свою работу кому-либо ещё. Но раз другого выхода нет.
; Пожалуй, ты прав, Хале, - нехотя признала Глава Т'хо-нганйи. - Что ж, договаривайся с Мастерами Академии.

* * *
; Ну? - нетерпеливо вопросила Ульгре. - На чём удалось договориться?
; На четырёх годах практики и одном — теории. Через два года, считая от текущего.


* * *
; В последние годы мы редко видимся с тобой, Ллейхс.
; Тренировки и изучение Закона занимают почти всё моё время. Но я знаю, - он докоснулся до головы, - Мать моя помнит меня.
; Приходи ко мне каждый восьмой день. Будем толковать Книгу Закона вместе. Кому, как не мне, знать её, - Глава усмехнулась.
; Как пожелает Мать, - кивнул молодой рреи.


* * *
; Восемь — есть число, благословлённое Йоррт...
; Да неужели?
   День — восьмой по счёту осьмицы. В покоях Главы — она сама и сын её. И третьей, на столике рядом — Книга Закона. Предмет обсуждения.
; Я бы хотел попросить уважаемую Мать мою не ребячиться и не перебивать во время изложения меня, - повернул к ней голову юноша.
; Не будь так скучен, Ллейхс! - в глазах Главы пляшут озорные огоньки. - Буду перебивать, когда сочту нужным! - эти слова она снабдила ментальным импульсом, и Ллейхс чуть поморщился от вспышки боли в голове. - Ну, продолжай!
; Восемь также является числом, играющим большую роль в отсчёте лет и дней наших. Малый год делится на 64 осьмицы, Год же складываются из двух восьмилетий. По достижении одного восьмилетия жизни рреи становится не ребёнком, но отроком. По достижении второго восьмилетия — не отроком, но совершеннолетним. С трёх восьмилетий ррейанн поступают на учёбу в Академию Эштеррена. Воины учатся восьмилетие, маги — три восьмилетия, священницы — четыре. Взыскующие ранга старшей священницы учатся дополнительно пятое восьмилетие...
; Скучно, Ллейхс, - перебила его Ульгре. - Расскажи что-нибудь новое.
; Как пожелает Мать, - кивнул юноша. - Также восемь есть число, символизирующее Бесконечность...
; Бесконечность навязанного нам пути, сын. Бесконечность его и бессмысленность уже пройденного, - покачала головой Ульгре.
; Матери моей угодно смеяться надо мной? - серые, внимательные глаза посмотрели на неё.
; Ещё нет, Ллейхс. Знаешь, бесконечность обозначается разомкнутой восьмёркой. Если же не имеет разрыва она...
; Нет!..
; Ты понял? Восемь есть бесконечное повторение, маленький ты жрец! Жизнь есть бесконечное повторение пройденного уже сценария. Сценария, написанного некогда для народа, что отрёкся от прошлого и будущего тоже не имеет.
; Этого... не может быть!..
; Бесконечное повторение, Ллейхс. Не более.
   Его смятение, казалось, доставляет ей удовольствие. Хотя глаза её оставались серьёзными.
; Но это же... это приговор, а не жизнь!.. - вырвалось у молодого рреи.
; Да, что-то вроде того. Такова жизнь, сын мой. Читая Закон, - она произнесла это слово с лёгкой усмешкой, - осознаёшь его справедливость и правильность, не так ли? Во всех тех случаях, когда Закон соблюдён, польза несомненна?
   Согласный кивок.
; А чья польза, Ллейхс?
; Йоа-Хассшатт. - ответил он, почти не задумываясь.
; Именно! - Глава рассмеялась. - И, посмотри — разве то, что все наши помыслы и дела идут лишь на пользу и во славу Зеленоокой, не делает этот мир столь несовершенным?
; Несовершенным? - юноша удивлённо поднял голову. - То, что видел я в пределах нашего клана, не назовёшь несовершенным. Мать стоит во Главе. Священницы, маги и воины сплачивают силы свои ради благополучия нашего клана. И даже "вещи", - он запнулся, но затем продолжил, - даже "вещи", принадлежащие клану, служат общей цели...
; Выжить. Не быть стёртыми другими кланами. И, - лицо Ульгре приняло мечтательное выражение, - лишний раз посмеяться над Йоррт и присными её!
; Пусть так, - Ллейхс пропустил мимо ушей нелестную реплику в адрес божества. С Матерью было связываться себе дороже... - Но почему — стёртыми? Йоррт поощряет борьбу кланов, даже если она бессмысленна?
; Перечти ещё раз соответствующий раздел Кураттха, - зевнула Ульгре. - Это так же естественно, как нависшая над нами скальная твердь.
   Молчание. Цепкий, внимательный взгляд устремлён в раскрытый свиток. Пальцы осторожно разворачивают его в нужном месте.
; Правда твоя, - перечитав, он поднял голову. - Всегда на стороне убийц Закон, если осторожны и не оставляют свидетелей те. Но нахожу это неправильным я. Не должно так быть!
; Выходит, Зеленоокая несовершенна? - лукаво прищурилась Ульгре.
; Книгу Закона писали последователи её. Смертные несовершенны. Совершенно лишь божество, - покачал головой Ллейхс.
   Молчание. Собеседники, мать и сын, смотрят друг на друга.
; Скорее выходи в мир из тени свитков, сын мой. Мир далеко не столь идеален, как пытается учить тому Кураттх.
; Но мир должен стать лучше, пусть и не сразу. Разве этого не находит уважаемая Мать моя? Разве не для этого живём мы, ррейанн?
; Существуем, не живём. Играем в странные игры, - с лёгким презрением в голосе. - Карабкаясь по лестнице власти, срываемся вниз. Разбиваемся, но вернувшись из небытия, карабкаемся по ней снова.
   Она с иронией окинула взглядом сына, который сейчас был в жреческой мантии.
; Этого ли желает Зеленоокая? Ррейанн ли — народ совершенный и лучший?
; Мало знаю я о народе, к которому по рождению принадлежу, - покачал головой Ллейхс. - Все знания мои — из Книги Закона и из разговоров с Матерью моей и другими лицами нашего клана. Но если действительность настолько удручающа, как описывает её уважаемая Мать моя, скажу я — нет. Не того жаждет и ждёт Йоррт от детей и последователей своих. Развиваться должны мы, быть достойными Йоа-Хассшатт. Не должно позволять слабым сторонам духа брать верх над качествами достойными. Совершенный народ, развиваться должны мы. Творить.
   Стоящая во Главе глядела на сына со всё возрастающим интересом.
; А ты еретик, Ллейхс! - рассмеялась она, едва окончился его монолог. - Что ж, всё не так плохо.
   На лице молодого рреи мелькнуло смятение.
; Я... отмечен ею уже более полутора восьмилетия. И ни разу ещё Йоа... не упрекала в инакомыслии меня!..
; Всё потому, что ты мыслишь верно, сын мой, - успокаивающе положила ему руку на плечо Ульгре. - Но берегись, если думы твои узрит кто-то, близкий к Совету Восьми.
  Она выдержала небольшую паузу и добавила, по-прежнему наслаждаясь его смятением:
; Город тебя не простит.


(7223 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

; Собирайся.
   Ллейхс открыл глаза. Световой день едва вступал в свои права. Прислонившись к двери, стоял Хале Рой, почти неразличимый в сумерках.
; Слушаю уважаемого мастера, - кивнул Ллейхс, поднимаясь с ложа.
; Жду тебя с той стороны, - кивнул Хайале, проходя сквозь дверь.
   Молодой рреи протёр глаза, озадаченно уставившись туда, где только что был Хале. Наконец решив, что ему померещилось, воин пошёл собирать вещи.

   У выхода из резиденции их поджидала Ульгре.
; Это тебе, - взяв сына за плечи, она притянула его к себе, набрасывая тому на шею кулон — металлический глаз в ромбе, на шнурке. - От ударов в спину защитит. И не только, - усмехнулась Глава, отходя.
; Благодарю уважаемую Мать мою, - растерянно произнёс юноша, переводя взгляд с Ульгре на Хайале и обратно. - Могу ли узнать я, что происходит?
; Отбываешь на воинский факультет Академии ты, Ллейхс.
; За пределы Дома? - брови его взметнулись вверх. - Не безумие ли это... после всего, что слышал о Городе я?..
; Хале Рой идёт вместе с тобой — инструктором, - небрежно пояснила Ульгре. - Через шесть лет вернётесь оба. - выдержав паузу, Глава поинтересовалась:
; Что известно тебе, сын, о месте, куда отправляешься ты?
; Академия... все или почти все из живущих в Эштеррене ррейанн проходят обучение в стенах её, - наморщил лоб, вспоминая, Ллейхс. - Священницы, воины, маги, - он осторожно кинул испытующий взгляд в сторону Ульгре. - Матери моей не по нраву Академия, но не могу понять я — почему.
; Скоро поймёшь это ты, - с недоброй усмешкой пообещала Глава. - Скорее, чем хотелось бы тебе!
   Снова оказавшись рядом, она обняла его — неожиданно и крепко.
; В Академии услышишь ты много нового, несхожего с тем, что слышал здесь. Больше молчи и больше слушай. Сын мой должен остаться верен семье своей —  думаю нет мне нужды объяснять, почему!
   Смеясь, она оттолкнула от себя совершенно ошеломлённого юношу.
; Как пожелает... Мать, - запинаясь, проговорил он.
; Вот и славно. Отправляйтесь! Хале, ты помнишь, о чём накануне с тобой говорили мы?
; Я исполню, - бесстрастный ответ. - Нет нужды беспокоиться, Глава Ульгре.


(7228 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

; Отряд вторжения! Нас выбрали отрядом вторжения на этот раз!
; Это будет замечательным приключением!
; Наверх! Наши клинки омрачат суетливый и иллюзорный мир Поверхности!

  Не знает смены сезонов Подземье. На Поверхности же происходят часто они. Основной Год — полный оборот сестёр-планет Лэнши и Реты вокруг Тайа Улты, маленькой бело-голубой звезды — длится шестнадцать оборотов Лэнши и Реты вокруг себя самих. За этот Год сезоны успевают полностью смениться дважды. Относительно короткому — один-два оборота — лету предшествует длинная затяжная весна. Сменяет его не менее длинная осень, плавно переходящая в зиму. Лето же мимолётно и наполнено многии событиями. Три "луны" — частые гости неба утреннего и ночного в летнее время. Но и умеренно-яркий свет трёх небесных сестёр не помеха отрядам вторжения. Каждое лето наведываются "выцветшие" в поселения лэншесс. Коротки визиты их — обычно, всего несколько часов — но после них скорбь вволю овладевает сердцами оставшихся, ибо пропадают всегда юные лэншесс, только начинающие познавать жизнь. Коротко лето, да тревожно. И напрасно воины и маги Поверхности охраняют поселения свои — ничто не мешает чёрным лэншесс уводить в подземные города до нескольких восьмёрок захваченных за одно лишь вторжение. Трудно предугадать действия детей тьмы. Могут появиться ночью они — но могут заглянуть и в час затмения дневного светила, столь частый летом час...

; День? В светлое время суток там объявимся мы?
; Не безумие ли это?
; Старшей отряда должно быть виднее...

   Частые вылазки за "вещами" преимущественно в летнее время Года были бы невозможны, не существуй у подземного народа умения открывать временные телепорты по заранее заданным координатам. Будучи открытым, такой телепорт действовал несколько часов, после чего схлопывался с тем, чтоб более здесь не открыться — без заново наведённых координат.
   Обычно в "вещи" отбирались молодые лэншесс обоего пола. Посредством метательных звёзд, смазанных усыпляющим составом, обездвиживались намеченные цели, одновременно с этим переносясь к точке телепорта. После чего — если позволяло время, и было на то настроение руководства — отряд мог частично пройтись по поселению, вырезая тех, кто уйти не успел или же пытался отбить своих. Если же некоторые из воинов Поверхности прорывались в закрывающийся портал — участь их была незавидна.
   
; Строимся! Выступаем!
   Слабое, всё более разгорающееся свечение арки переброса. Взмах рукой старшей отряда — выпускники-ррейанн по одному проскальзывают в арку. Восьмёрки четыре воинов, неполная восьмёрка магов. Четыре священницы -  Ше'Лере Таль Тэо, старшая отряда и три практикантки под её началом. Вторжение началось.

   До соседней стены пещеры можно докинуть "звезду". Тесно, но не настолько, чтоб не разместиться и вдвое большему отряду. Сбоку и спереди от телепорта — светлое, постепенно расширяющееся пятно. Кто-то из студентов неосторожно делает шаг в его сторону. И — валится с ног еле успев откатиться в сторону из-под второго удара.
; Без команды — с места не сходить, - Ше'Лере сворачивает хлыст. - День на Поверхности нестерпимо ярок. Стёкла у всех есть?
   Нестройный гул согласных голосов.
; Одеть. Приготовиться. Выходим по сигналу, - пауза. - И да пребудет с нами Йоррт!
; Хайра Йоррт'У!..

; Гэнвираальская пуща. Так называют земли эти лэншесс, живущие здесь.  - пальцы старшей отряда мелькают в воздухе, дополняя инструктаж. - Расположенное на взгорье поселение отовсюду хорошо просматривается — но лишь в трёх полётах "звезды" копи, из коих явимся мы! По сигналу — вперёд! Затмение не продлится долго. Горе тем, кто замешкается!

; ...Возвращаться? Так рано? - Эхеаль удивлённо приподняла светлые брови. - Песня Мудрой только начинается, Кайон.
; Не возвращаться, - мотнул головой юный следопыт. - Мы должны пересечь лес. Сейчас.
; Зачем? - тихо спросил Анзу, третий из друзей, что учился на книжника. Обернувшись на костёр, он поманил собеседников за собой. Те отошли, не желая мешать Песне Иримелле.
; Позже объясню, - отмахнулся Кайон. - Верьте мне, это важно.
   Обычно хмурое, его лицо на сей раз было серьёзно.
; Хорошо, - чуть подумав, кивнула девушка. - Пойдём через лес сейчас, брат мой.
; Стоит ли идти сейчас? - произнёс Анзу. - Если верить тем расчётам, что мне удалось закончить под утро, скоро наступит затмение. Оно продлится несколько часов. Пойдём сейчас — проведём их во тьме леса.
; Я хорошо вижу во тьме. Вы же знаете, братья мои, - улыбнулась Эхеаль. - Но я всё же хочу послушать Песнь. Давай пойдём чуть позже, Кайон!
; Как скажешь, - буркнул юноша.

   В точно рассчитанный момент одна из лун скрыла звезду внезапно и быстро. За считанные удары сердца погасли краски дня, небо из обычного светло-сиреневого сделалось непроницаемо-чёрным. Неслышными тенями к воротам поселения скользнули ррейанн. Стражи-лэншесс даже не успели понять, что уже убиты, оседая на темнеющий от их
крови песок. Тревогу поднять они не успели. Отряд рассыпался на боевые четвёрки, прочесывая улицы, исчезая в домах и постройках. Действовали вторженцы быстро и слаженно — сказывались годы непрерывных тренировок в Академии.
  Впрочем, вторжение недолго оставалось незамеченным. Оправившись от неожиданности, лэншесс хватаются за луки, мечи и магические свитки. У некоторых были при себе инфрастёкла, позволяющие схватиться с врагом на равных. У очень немногих... Тихое поселение наполнили звуки сражения, крики ярости и боли лэншесс. "Выцветшие" по многовековой выучке своей сражались беззвучно. Пока двое-трое сражались с поселенцами, четвёртый, видя подходящий объект, кидал в него "звезду", что обездвиживала и одновременно перекидывала к точке отхода тело. Дорого обходилось производство подобных "звезд", но на эту меру необходимости Совет Восьми согласился ещё тысячи лет назад. При простом обездвиживании не все кандидаты в "вещи" удавалось донести до точки телепорта. Их, не раздумывая, убивали свои — если могли дотянуться или попасть. Жители Поверхности любили жизнь. Но много хуже гибели было для любого лэнши угодить живым в когти "выцветших".

; Что это? Так темно... - запрокинув голову, Эхеаль с тревогой смотрела на ставшую чёрной звезду Тайа Улта.
; В летнее время затмения нередки, - заметил Кайон. - Скоро оно пройдёт.
; Хотелось бы... - девушка поёжилась.
   Чья-то рука осторожно коснулась её плеча.
; Свет вернётся, - улыбнулась Иримэлле. - Пока же мы можем сидеть у огня. И песней скрашивать ожидание ясного дня.
; Твоя правда! - посветлев лицом, младшая дочь семьи Оролинтенн подошла к костру и села среди других юных лэншесс. Названные братья её расположились рядом.
   Искоса Кайон кидал короткие, недоверчивые взгляды в сторону чащи. Чуткие уши следопыта вслушивались в тишину. Она казалась ему всё более настораживающей.


; Пора отступать. - жестами показал один из магов. Большая часть отряда вторжения уже покинула пределы догорающего поселения. Отдельные четвёрки на улицах довершали начатое. - С большей вероятностью портал закроется по истечении трёх часов.
; Времени ещё более, чем достаточно, - отмахнулась Ше'Лере. - Окрестности поселения не помешает проверить нам. Отряд! Разбиться на прежние четвёрки! Обыскать близлежащий лес на наличие интересующих Город объектов. Приступить!
   Миг безмолвного согласия, исходящий от воинов — и вот лишь пара чуть покачнувшихся ветвей может указать на то, что в лес заходили.
   Ллейхс бежал по лесу один. Двое из его четвёрки остались лежать на улицах поселения, третий караулил захваченных. Право, нужно было обратиться к старшей отряда и быть поставленным в другую четвёрку, но меньше всего младший Т'хо-Нганйи желал этого. Скорее он был рад нежданному одиночеству. Молодой рреи бежал, приводя в порядок накопившиеся за последние годы мысли и сомнения. Менее всего ожидал он встретить кого-либо здесь.


…до слуха его донеслась песня.
Негромкая, но мелодичная и очень выразительная, она рассекала тишину леса – и растворялась в ней.
Впереди, за деревьями, мелькнуло пламя костра. Юный воин подобрался ближе, продолжая вслушиваться.
…а песня лилась и лилась; её пели по очереди все, кто сидел в кругу костра. Кто-то негромко аккомпанировал на струнном инструменте.
…сидевшие у костра в кругу словно были одним существом. Едва замолкал один голос, другие подхватывали мотив, и песня не кончалась.


...Тьма, я услышала песню твою,
Что за собой повела,
Но горизонт замыкает петлю,
Ночи смыкается мгла.

Радость и жизнь так хотелось найти!..
Песни лишь боль мне несут
Да осознанье — куда мне идти?
Тех, кто пропал, не спасут...

Явь иногда обернётся бедой
И — не отпустит назад
Тьмою вторженья, что стёрла наш дом,
Жизнь закрывает глаза...

Я не прошу. Не пытайся помочь.
Крик снова в горле умрёт.
Боль и беззвёздная вечная ночь
Душу мою заберёт.

Вихрь, что клинками втолкнул меня вниз —
В новую, страшную жизнь —
Душу возьми мою. Сгинет, как дым,
Всё, что являлось светом моим.

Душу развей. Так исчезнет рассвет
Под гнётом потерянных лет.
Песни развеются. Думы умрут,
Коль суждено оставаться мне тут...

Стой и хоть миг созерцай мои слёзы —
Смерть ими будет согрета.
Всё это глупое сердце моё,
Что до сих пор ищет света...


Незамеченный никем Ллейхс прислонился к дереву, обдумывая увиденное.
Странно, что на них первым наткнулся я. Звуки песни не покидают пределов поляны. Глушатся о вековые деревья...
Почти понятен язык их мне — говорят на нём меж собой уи'ронгакх, "вещи" наши. Песня довольно странная... безнадёжности в ней хватит на полгорода уи'ронгакх. Должно быть, старшая женщина среди них...
Много юнцов. Хорошо... Надо бы кинуть клич всему отряду.
Но перед этим... хочу развлечься я.
Усмехнувшись, воин шагнул из тени дерева — вперёд, к свету костра.

Песня оборвалась, сидящие у костра обернулись в сторону пришельца. Недоумение на их лицах сменилось ужасом.
; Иримэлле! Наставница, это же... "выцветший"!..
; Вот и началось, - женщина, сидевшая во главе костра, поднялась, опуская инструмент в огонь. Пламя лизнуло ей руки, но та даже не вздрогнула. - Время наше истекло, дети мои.
; Наставница!.. - остальные, поднявшись, также отдали огню что-то, видимо составлявшее ценность для каждого из них. Костёр заполыхал вдвое сильнее прежнего, разверзая полумрак затмения.
; Тёплый приём, - Ллейхс с усмешкой оглядел сбившихся вокруг женщины молодых лэншесс. - И хорошая работа. Сама решила одурманить подрастающее поколение, женщина? Или может подсказал кто?
   Говорил он на вполне понятном наречии детей Поверхности.
   Используя трюк с огнём, могли бы неплохо атаковать меня они. Но, глядя в эти лица,  сомнение берёт, что такая мысль может  вообще прийти в головы их...
; Что за существа вы? - с презрением спросил рреи, едва заметно скользнув вперёд. Один из лэншесс, нахмурившись, выхватил из-за пояса длинный нож. Эти трое, девушка и двое юношей, стояли чуть наособицу. В них не чувствовалось обречённости, что несказанно радовало младшего Т'хо-Нганйи. - Кто мешает вам отстаивать жизни свои, взяв оружие в руки?
; Ничего, кроме горя, оружие взявшим его не приносит, - качнула головой та, которую называли Наставницей Иримэлле. - "Выцветшие", что вторгаются в наш мир под покровом темноты, и сами это осознают.
; Вздор, - отмахнулся Ллейхс. - Но так и не ответила на вопрос мой ты. Иримелле! Зачем понадобилось тебе заражать безнадёжностью своей детей, что прислушались к тебе?
   Женщина, ещё довольно молодая, но со словно присыпанными пеплом волосами, подняла глаза на него. Странное сочетание мудрости, скорби и отрешённости плескалось в них. Грустная полуулыбка тронула губы.
; Вернувшись обратно, под звёзды... полГода назад, я поняла... Мир — иллюзия. - тихо проговорила она. - Что толку в безмятежной жизни, если в любой момент может смениться страданием она? Свет... померкнет. Краски... выцветут. Всё тленно, преходяще — всё. Жить надо в гармонии с иллюзией мира. Покорно принимая судьбу... какой бы страшной не оказалась она, - глядя на рреи сверху вниз, женщина улыбалась странной безумной улыбкой. - Дети должны это знать...
; Отряд вторжения скоро явится, - прервал её Ллейхс; мигом раньше он сжал в кулаке амулет быстрой связи. - Подопечных твоих забираем мы. Но ты сама, бывшая "вещь"... - последние слова он процедил, будто собираясь их сплюнуть. - О нет, чести вновь увидеть Эштеррен не заслуживаешь ты. Впрочем, быстрой смерти гнилая душа твоя тоже не заслужила! - в глазах его полыхнул нешуточный гнев. - Поэтому...
   Он шагнул к ней.
; Не смей! - светловолосая лэнши, до того стоявшая наособицу, встала меж ними, широко раскинув руки. - Поди прочь, проклятый "выцветший"!
; Интересно... - Ллейхс пристально посмотрел на неё; взгляд серо-стальных глаз встретился с сиреневым, гнева в нём было больше, чем страха. - Не из этого стада, значит. Отойди же, "вещь".
; Я не "вещь" тебе, "выцветший"!
; Поправимо это, - усмешка вновь тронула его губы. - Как и то, что вот-вот расползётся гнилая душа негодной наставницы... - резко сжав левую руку в кулак, рреи выкрикнул несколько непонятных слов.
   Эхеаль обернулась, услышав сдавленный вскрик за своей спиной.
; Нет!.. - вырвалось у неё. Иримэлле медленно оседала на землю, будто потеряв кости и проваливаясь в саму себя. Глаза её были совершенно пустыми.
; Получай, выродок! - решившись, Кайон запустил свой нож во вторженца. Тот отбил его локтем.
   И тут без предупреждения в небе вспыхнула Тайа Улта.


; Сигнал поступил с этой поляны. Ошибки нет.
; Вот они!
; Неплохое пополнение к уже имеющимся...
   Отряд вторжения быстро окружил жавшийся к деревьям молодняк. Восьмёрки три — может, три с половиной лэншесс. Оказать сопротивление никто не пытался.
; Где пославший сигнал? Кто он?
; Сын Дома Т'хо-Нганйи, Ллейхс. Где он?
; Присмотритесь: вон там...
   Ближе к противоположному краю поляны друг напротив друга лежали двое. Студент Ллейхс и его ровесник, какой-то лэнши. Оба были без сознания, оба успели серьёзно ранить один другого.
; До чего глупая смерть, - бросил кто-то из студентов.
; Свет... - выдохнул пострадавший. - Свет... неожиданно. Стёкла... разбились.
   Одной рукой он намертво вцепился в руку сидящей рядом девушки-лэнши, сам не осознавая того.
; Прошу простить... неловкость мою, - договорил Ллейхс. - Могу я... встать. Могу и идти...
   Он зашевелился, пытаясь подняться. Разжал руку — девушка тут же испуганно отпрянула от него.
; Законы Города известны тебе, студент Ллейхс, - сухо проговорила Ше'Лере Таль Тео. - Много "вещей" нашёл ты — это заслуживает поощрения. Искал в одиночку и пострадал через то — сам виноват. И если не удасться тебе обратно глаза вернуть, - в голосе её прозвучала угроза, - участь твоя окажется воистину незавидна!
; К Матери моей доставьте меня, - попросил Ллейхс, которому удалось подняться. - Исцелит меня она, если сочтёт то необходимым.
; Портал скоро закроется, - напомнил старшей один из магов.
; Отступаем! - скомандовала Ше'Лере.
   Ллейхс неуверенно шагнул вперёд. Чьи-то руки подхватили его за плечи.
; По вкусу ли пришёлся тебе свет Улты, воин-одиночка? - мелодичный смешок. Рреи напряг память. Марелиш... Марелиш Оннре, одна из трёх жриц-практиканток, что вошли в состав отряда. Выпускница этого года, как и он сам.
; Незабываемое впечатление, жрица Марелиш, - скривлся он. - Долго помнить буду...
; Ты и вправду уверен в том, что Глава Ульгре вернёт зрение тебе? Это не так-то просто.
; На многое способна Мать... - он замолчал, ловя воздух. Ощущение открытых просторов Поверхности, чуждых своей необъятностью, сменилось на родное и привычное ощущение скальной тверди вокруг. Почти провисая на поддерживающих его руках, вслед за остальными Ллейхс вошёл в арку портала. Перемещения обратно в Эштеррен он не заметил.

* * *
; Мать... Ульгре. Рад я... что вновь встретились мы...
; Умолкни! - резко, но с толикой тревоги. - Проклятье, как такое могло произойти? Кислотой в лицо... нет, направленно по глазам! С магом ли сражался ты, сын?
; Нет, но... был амулет у него. И незадолго до того, как вернулась Улта, разрядились стёкла мои... Я...
; Убил кого-то недавно прочитанным заклинанием? Без спроса взятым и прочитанным, так?
; Ещё до Академии нашёл. Хорошая память у меня. Прошу прощения у Матери... дело стоило того, - юноша попытался усмехнуться.
; Покажи! - привычно настроившись на сына, Стоящая во Главе считала из памяти у того события минувшего дня. - Вот как... интересно! Ты мог бы осторожнее быть... непростительно уязвим был ты!
; Всё верно... и вновь прошу Мать простить меня, - неожиданно он улыбнулся. - Откровенно говоря, соскучился по тебе я... и рад, что временно в Дом отпустили меня.
; Отпустили героя, ибо отличился он, -  с усмешкой покачав головой, Глава Т'хо-Нганйи подошла к сыну. Тонкие пальцы коснулись его лица, унимая боль. - Что ж, попробую вырастить глаза тебе. Непросто это, но выполнимо.
; Хорошо...
; Теперь же усни, дитя моё, - мягко велел её голос. Руки осторожно опустили молодого рреи на операционный стол. - Ныне в Доме, в руках моих ты. Игра продолжается!
   Звонкий смех Стоящей во Главе разнёсся по комнате.

* * *
; Странно, - нахмурилась Ульгре, отступая на пару шагов от стола. - Что здесь могло пойти не так?
   В сознании мягко колыхнулась мысль извне: "могу-ли-я-войти?"
; Да, Хале, - кивнула Глава.
   Воздух замерцал сотнями серых искр. Почти неразличимый силуэт уплотнился, принимая вид знакомой фигуры в неизменном сером ф'вуи. Старший по оружию подошёл к спящему. Провёл рукой по воздуху над его глазами.
; Так что ты можешь предложить мне? - не без ехидства поинтересовалась рыжеволосая.
; Исцеление тобой было проведено и завершено. Разве не так, Глава? - он поднял глаза на неё.
; Вырастить новые глаза было несложно. Но зрение так и не вернулось к сыну моему, - покачала головой Ульгре. - Разбуженный после операции, по-прежнему не различал он ничего вокруг... - побарабанив пальцами по краю стола, она мотнула головой, отбрасывая назад волосы: - Что же не так сделала я?
; В этом нет твоей неудачи, Глава Ульгре, - покачал головой бед'у. - Как ты помнишь, первый сын лишь наполовину принадлежит смертному роду ррейанн.
; Дело лишь в этом? - устало подняла глаза на него Ульгре. - Кровь твоя препятствует полному исцелению... немыслимо! Так доверши начатое сам!
; Я не силён в восстановлении, - бесстрастно отозвался старший по оружию. - Могу обещать лишь то, что при Обращении все физические недостатки подобия моего устранятся сами.
; Но ты сам говорил мне, что Обращение невозможно провести в ближайшие годы! Ллейхсу нужно закончить обучение в Академии. Не имея зрения, он потеряет жизнь — ибо Закон велит устранять калек! Зная это, ты ничего не собираешься изменить, Хале?
; Посмотри, - вместо ответа бед'у кивнул в сторону стола со спящим. На лице Хале отразился намёк на изумление.
; Что происходит? - глаза Стоящей во Главе широко распахнулись.
   Ллейхс, не приходя в сознание, левой рукой сжал висящий на руди храмовый амулет-паучка. Одновременно с этим юноша начал светиться странным сине-зелёным свечением. Он светился всё ярче, пока в яркой вспышке не пропал.
   Ульгре несколько раз сжала и разжала кулаки.
; Хотелось бы знать, что на этот раз понадобилось Зеленоокой, - с непередаваемой иронией протянула Стоящая во Главе.
; Храм притянул к себе первого сына. Но он по-прежнему находится здесь, в пределах Дома и этого измерения. Нужды беспокоиться нет.
   Договорив, бед'у замерцал и исчез.
; И в мыслях беспокойства не было у меня, глупый Хале! - тихо рассмеялась рыжеволосая. - Никакого беспокойства... одно лишь желание рано или поздно одёрнуть ту, что потешается надо мной! Но так как пока это неосуществимо...
   Пожав плечами, Глава вышла из комнаты и лёгким, стремительным шагом направилась в дальний конец коридора. Улыбаясь, она напевала простенький мотив, заранее прикидывая, как проведёт ближайшую пару часов. Основное помещение с объектами Воздействия располагалось внизу, но Ульгре обычно держала на своём этаже две-три игрушки. Так было проще.


* * *
   Здание Собора ещё с детских лет привлекало меня. Таилось в нём нечто... запредельное. То, что невозможно выразить словами, но в полной мере ощутить на своей шкуре — запросто... Ведь собор Дома нашего — как и прочие святилища Эштеррена — был одним из тех мест, коего касалась тень Великой Матери. Изредка внимательный, испытующий взгляд зелёных глаз её, посланный из немыслимой дали, отражался от этих стен. Попадая в глаза ррейанн тень Её взгляда могла раз и навсегда изменить любого из живущих...
   Полтора восьмилетия минуло, но помню я Бездну, словно лишь вчера отпустила Она меня. Помню — и образ её ношу в себе. Образ вечного дома...
   Как часто хотелось мне, как хочется и ныне пропускать обряды, творимые в Храме. Слишком много напыщенности, излишнего пафоса, деталей. Но лишь Стоящей во Главе по умолчанию удаётся избегать сих действ — за исключением лишь главных празнеств. Моё же положение отмеченного налагает некие обязательства на меня. С годами их становится больше.
   Но мало кто знал о том, что со дня совершеннолетия и до отправки в Академию часто наведывался я в Храм глубокой ночью. Открывал двери своим ключом, запирал их изнутри — и ложился на алтарь, вглядываясь в непроницаемый, даже для наших глаз, мрак высоких сводов. Вскоре мрак истончался, и я видел сияние на другой стороне реальности...
   Я лежал, чувствуя под собой знакомое тепло алтарного камня. Я пытался понять, как очутился здесь. Помню своё возвращение в Дом. Обеспокоенный и насмешливый голос Матери Ульгре, прохладу её рук. Сон... который закончился здесь. Кто перенёс меня в Храм?..
   Тишина вокруг — может, ночь? Я лежал, запрокинув голову. Рука моя сжимала старый храмовый оберег. Вокруг была Бездна. Если вслушаться, можно вообразить, что тебе отвечают... вообразить ли?
   "Рада встрече, Ллейхс," — мыслеобраз извне. Приподнимаю защиту — символичный жест гостеприимства.
   "Рад слышать тебя, Великая. Звала ли ты меня?"
   "Искусство твоей матери не вернуло зрения тебе. Не в её это силах," — порыв ветра, в котором слышится и вздох, и усмешка.
   "Буду учиться сражаться на слух — что поделать?" - мне становится одновременно смешно и страшно.
   "Эштеррен, что до сих пор негодует о безбожнице-Главе, не допустит никаких отклонений в её окружении," - звенящий тихий смех разрывает пространство. Вибрация нитей той Сети... - "Город отторгает ущербных."
   "Значит, я умру," - подвожу итог. Всё прояснилось; становится необычайно легко. - "Позволишь оформить это жертвоприношением, или у тебя другие планы, Великая?"
   "Время тому ещё не пришло, маленький жрец," - чувствую иронию, разлитую во тьме. Мне становится неловко за свою поспешность. - "Скорлупа равнодушия делает равно непривлекательными смерть и жизнь. Но скоро очертания сменятся."
   "Я ничего не понял, Великая!"
   "Зрение твоё начинает возвращаться. Жду тебя каждую ночь здесь в течение всей следующей осьмицы," - мысль, неожиданно чёткая по сравнению с остальными образами божества, моментально схватывается мной. - "Теперь же иди."
   "Как пожелает Йоррт."
   Поднимаюсь с камня и иду в сторону входа. Кажется, там меня уже ждут.
; Это было неожиданно, Ллейхс.
   Мать стоит перед открытыми дверьми Храма, не переступая порога. Она одна.
; Могу заверить уважаемую Мать мою в том, что случившееся было неожиданностью и для сына её, - поворачиваю лицо в её сторону. - Прошу меня простить.
; Что Зеленоокая сказала тебе?
; Вскоре исцелён буду я. Причин для беспокойства нет.
; Пойдём, - мать, обхватив меня рукой за плечи, уводит прочь от Храма. - До утра ещё несколько часов. После чего спустишься к кристалу связи. Из Академии хотели поговорить с тобой. Вероятно узнать, как скоро сможешь в строй вернуться ты.
; Осьмицы через две, полагаю, - мы шли, не замедляя шага. - Жаль вновь так скоро покидать Дом...
; Осьмиц на 30, не более, - хмыкнула Глава. - Тяжело идти рядом с тобой, Ллейхс! Облегчи разум, расскажи о том, что гнетёт тебя!
; Не то, чтобы гнетёт... - нахмурился юноша. - Кажется, Йоррт не одобрила мою готовность умереть — в том случае, если это неизбежно. Был ли я неправ, не пытаясь отстаивать жизнь?
; Жизнь прекрасна и удивительна, сын мой, - рассмеялась рыжеволосая. - Ты был прав, думая о благе клана. Ты был неправ, позабыв о себе. Понять это — легко!
; Мать моя права, - кивнул Ллейхс. - Что ж, обе матери мои подкинули пищу для размышлений мне... Что не может не радовать.


* * *
; Подойди к кристаллу связи, Ллейхс, - заглянул к нему утром в комнату один из ррейанн боковой фамилии Дома, что тоже обитали на верхних его этажах.
; Вести из Академии, так? - младший Т'хо-Нганйи легко поднялся с лежака. Глаза его по-прежнему были перехвачены куском плотной чёрной ткани, но двигался он непринуждённо. Во всяком случае, по комнатам своим и по коридорам, что уже успел выучить.
; Возможно, - уклонился от ответа посланец. Ллейхс немного знал его. Аалу Ре сейчас готовился к поступлению на магический курс Академии, и поэтому был менее общителен, чем когда-либо. - Пойдём, к кристаллу отведу тебя.
; Идём, - кивнул Ллейхс, набрасывая ф'вуи на плечи.

; ...отличившийся же во время вторжения студент Ллейхс из семьи Т'хо-Нганйи получает право на одну из "вещей", отрядом добытых. - ровный голос одной из преподавательниц продолжает подводить итоги. - Кого выберешь ты, сын Т'хо-Нганйи?
; С позволения вашего, ту деву, что дорогу заступить пыталась мне, - чуть подумав для вида, произнёс Ллейхс.
; Облик?
; Светло-золотистые длинные волосы. Сиреневые глаза. Обликом пожалуй в чём-то схожа с "вещами", что рождаются здесь, от крови нашей. Этого достаточно?
; Вполне. В течение светового цикла "вещь" перешлют вам.
; Передайте наставникам моим в Академии — иду на поправку я, и не позже, чем через 2 осьмицы смогу к занятиям вернуться. Если будет на то воля Йоррт и Матери Ульгре.
; Принято.
 

* * *
; Где... я?..
   Эхеаль попыталась приподнять голову, но тут же вновь бессильно уронила её. Она стояла, прикреплённая за раскинутые руки, к какому-то щиту. Неразличимому во мраке окружающего помещения.
; Где... братья мои?.
   Девушка не могла понять, сколько времени прошло с момента вторжения. И сколько уже она находится здесь. Наверное, не так давно. Иначе за неё бы уже взялись...  Эхеаль поёжилась, вспомнив страшные истории о "выцветших", что рассказывала няня и, изредка — отец. Кто б мог предположить, что однажды кошмары воплотятся в явь? Нет, всякой Весной и Летом семьи недосчитывались молодых лэншесс, и редкой Осенью из Подземья не выталкивались отпущенники, но долгие годы эта беда обходила семью Оролинтенн. Последней, попавшей в Подземье и чудом спасшейся оттуда была Эри, мать Эхеаль...
; Отец...
   Дверь бесшумно открылась. В комнатку зашли трое "выцветших". Пока двое отвязывали девушку, третья, подойдя вплотную, приложила к её шее узкую, гибкую металлическую полосу. Обернув шею, полоса срослась и тихонько померцала, настраиваясь на новый объект. Эхеаль с удивлением поняла, что тьма, окружающая всё вокруг, стала проницаемой, в ней стало можно видеть.
; Выходи! - в этот раз она без труда поняла местное наречие.
; Этого... не может быть... - еле слышно шепнула лэнши, выходя вслед за конвоирами. - Только не со мной... нет!
   Коридор, высокий и узкий, выводил на балкон, возле которого парил на тросе летательный диск. Все трое ррейанн погрузились в него, не забыв и про "вещь". Исполняя команду, диск стронулся с места и полетел, набирая скорость, в западную часть Города.
; Разбудите меня...
   Эхеаль Оролинтенн завороженно всматривалась в Эштеррен, прекрасный и ужасающий.

* * *
; Наше почтение клану Т'хо-Нганйи и Ульгре, Стоящей во Главе! - отчеканила посланница. - Вот "вещь", о которой упоминал ты, Ллейхс. - она подтолкнула вперёд замершую у диска светловолосую лэнши. - Академия благодарит тебя за помощь, оказанную в час вторжения, и желает скорейшего выздоровления тебе!
; Или лёгкой смерти, - бросил юноша себе под нос; на губах его играла усмешка.
; Клан Т'хо-Нганйи благодарит Академию за внимание, оказанное сыну его, - церемонно кивнула Глава Ульгре, сохраняя серьёзным выражение лица. - Знайте же, что Ллейхс, сын наш, поправится в ближайшие осьмицы.
; За внимание и благосклонность благодарю Академию я, - Ллейхс поднял голову. Глаза его были скрыты за широкой чёрной повязкой, но всё же группу не покидало ощущение пристального взгляда. - Если будет на то воля Йоррт, вскоре вернусь я.
; Ограничитель стандартный? - Глава подошла ближе к "вещи", с интересом разглядывая её. - Ключ передан Ллейхсу?
; Так точно, Глава Ульгре.
; Что ж, ступайте.
   Погрузившись на диск, посланцы Академии отбыли обратно.
; Красивая игрушка, сын мой, - улыбнулась Глава. Взяв девушку за подбородок, встретилась с затравленным взглядом той. - Однако, не стоит стоять на пороге, привлекая излишнее внимание к себе. Следуй за мной.
; Слушаю, Мать.

; Разбудите меня...

* * *
   Чем выше коридоры поднимаются, тем меньше обитателей резиденции можно встретить на них. Подземелья Дома и нижние этажи занимают "вещи"-уи'ронгакх и слуги из ррейанн простого происхождения. Чем выше расположены комнаты того или иного обитателя Дома, тем выше его положение в клане. На самом верхнем этаже располагались апартаменты Главы Ульгре и многочисленные лаборатории её. И — комнаты первого сына.
   Вот и сейчас, зайдя в одну из своих лабораторий, Ульгре два раза легонько стукнула по стене. Из стены откинулись пара сидений.
; У тебя, как и у меня есть немного свободного времени, сын, - хмыкнула рыжеволосая, устраиваясь на одном из сидений. Ллейхс занял второе. - Так разберёмся же с возникшим недоразумением. - хищно прищурившись, Глава оглядела замершую напротив них девушку. Та сжалась, не в силах отвести взгляда. - Кто ты, дитя? Имя своё и положение среди лэншесс назови!
; Эхеаль... - тихо ответила та. - Эхеаль Оролинтенн. Дочь Тойво... главы семьи Оролинтенн.
; Дочь Стоящего во Главе... занятно! - рассмеялась Ульгре. - Возраст?
; Три восьмилетия... исполнится в следующем цикле.
; Род занятий?
; Мой уважаемый отец... ещё не выбрал Школу для меня, - девушка опустила голову. - Он обещал подумать...
; Почему же решение не приняла мать?
; Матери... нет, - Эхеаль подняла голову. В глазах её мелькнула боль. Кажется, рождённая на Поверхности хотела добавить что-то ещё. Но, сдержав себя, смолчала.
; Зачем тебе игрушка эта, Ллейхс? - обратилась Ульгре к сыну.
; То, что борется за жизнь, имеет крепкие корни, - проговорил молодой рреи. - В час вторжения разных лэншесс видел я. Все они отлично осведомлены о том, какие мы. Но если одни из них теряют себя от страха, другие не боятся заступать дорогу нам. Ненавидеть нас, - он с одобрением повернул лицо в сторону девушки. - Ведь на той поляне ужасные вещи видел я, Мать. Видел женщину — бывшую "вещь" — что безнадёжностью своей заразить успела немало лэншесс. Что проповедовала непротивление и смирение.
; Иримэлле желала добра всем нам, убийца! - не выдержав, крикнула Эхеаль.
; Тише, - рреи, не опуская лица, чуть шевельнул пальцами. Ошейник легонько сжался, но вновь вернулся в прежнее положение. - Странно же выглядело это добро. Странно и отвратительно, дева. Впрочем, теперь у попавших сюда есть шанс выправиться...
; Ни единого шанса, Ллейхс, - с усмешкой покачала головой Ульгре. - Склонные к непротивлению уже на Поверхности, пополняют ряды "обесцвеченных" здесь.
; О ком... говорите вы? - Эхеаль растерянно переводила взгляд с матери на сына и обратно. Страх немного отступил; пока что нечему было подпитывать его.
; Родичи твои оскорбляют нас, называя "выцветшими", дитя, - снисходительно пояснила Глава. - Это не так. Настоящие "выцветшие" — это "обесцвеченные"-уи'ронгакх. "Вещи" наши. Родившиеся здесь дети и внуки захваченных на Поверхности лэншесс — или же сломленные Подземьем во время пребывания у нас. Продолжи, Ллейхс!
; Известно всем, что в тёплые циклы отряды вторжения городов наших — частые гости на Поверхности. Каждую весну и лето из поселений пропадает некоторое количество молодых лэншесс. Впрочем, через два-три восьмилетия многие из них возвращаются в земли, родные им. Многие — но не все.
; Те, кто оказались слабы и сложили руки в борьбе за выживание, - мечтательно продолжила Ульгре. - Те, кто покорно приняли навязанную им участь во избежание ещё большей боли. Те, кто прижились здесь и уже боялись выйти под небо. Они и дети их  — "вещи" наши.
; Вы... чудовища!.. - на лице Эхеаль читались гнев и смятение.
; Верно, дитя, - недобро улыбнулась Стоящая во Главе. - Пожалуй, хватит разговоров, - она поднялась со своего места. - Немного практики не повредит.
   Приблизившись к девушке вплотную, Глава нанесла той лёгкий, стремительный удар — скорее, тычок. И подхватила потерявшую сознание лэнши.
; Немного практики, Мать? - подошёл Ллейхс; на лице его читалась лёгкая растерянность.
; Немного практики Воздействия — давно собиралась показать тебе хотя бы азы.
; Но как смогу я...
; Происходящее будешь видеть моими глазами, Ллейхс. Это проделать несложно, - приблизившись к сыну, Ульгре положила ладонь ему на лоб. - Итак?
; Действует... - чуть растерянно проговорил молодой рреи.
; Пойдём! - подхватив девушку на руки, Глава кивнула сыну. Направляясь в соседнюю комнату, смежную с этой. Там было чуть больше вещей и мебели. Холодильный шкаф с растворами и снадобьями. Столик с инструментами. Подвижная металлическая рама. Возможно, было что-то ещё, но Ллейхс был вынужден довольствоваться тем, что видели глаза Стоящей во Главе. Ей же смотреть по сторонам было незачем.
; Сейчас приступим, - усмехнулась Ульгре, чувствуя интерес сына. Кинув намеченную жертву на лежак, Глава быстро и сноровисто избавила от одежды её. После чего начала прикреплять к раме. - Право, с гостями Эштеррена веселее проводить время за игрой в Воздействие!
; Так Воздействие — это игра? - в голосе юноши мелькнуло удивление.
; Одна из любимых забав нашего рода, - кивнула Ульгре, завершая закреплять лэнши на раме. - У Воздействия много значений. Запоминай всё, что увидишь.
; Постараюсь запомнить всё, что покажет Мать... но не лучше ли было взять в качестве объекта одну из "вещей" Дома? - поинтересовался Ллейхс.
; Начинать осваивать сие искусство всегда лучше с гостей, поверь мне, - улыбка Матери была многообещающей. - "Вещи", выросшие здесь, с одинаковым равнодушием встречают как боль, так и удовольствие. Не тревожься — ничего серьёзнее обратимого Воздействия не собираюсь показывать я. Пока не собираюсь! - рассмеялась она.
; Хорошо, - в голосе его мелькнуло облегчение.
; Будь осторожнее, сын мой, - с усмешкой покачала головой Стоящая во Главе. - Жизнь твоя не будет длинной, начни ты сочувствовать всякому гостю с Поверхности!
; Мать как всегда права, - бесстрастно отозвался Ллейхс. - Но то, что хочет жить, имеет крепкие корни...
; На то и есть корни, чтоб их выкорчёвывать! - рассмеялась рыжеволосая. Приготовления были завершены. - Теперь говорю тебе — очнись Эхеаль, "вещь" моя!
   Свои слова она снабдила лёгким тычков. Дочь Поверхности слабо зашевелилась и приоткрыла глаза. Недоумение в них сменилось ужасом, едва девушка осознала, что не может двигаться и то, что вскоре начнётся.
; Не надо... - сиреневые глаза широко распахнулись. - Не делай этого, молю...
; Здесь я почти не держу инструментов, Ллейхс, - обратилась Глава к сыну. Окидывая взглядом столик, чтобы тот рассмотрел содержимое его. - Так, кое-что по мелочи... Знаешь, чем обратимое Воздействие отличается от необратимого?
; Не знаю. Но здесь нетрудно предположить...
; Именно, - усмехнулась Ульгре, вытаскивая колчан с иглами из одежды и кладя его на стол. - Обратимое Воздействие способно довести объект до пределов выносливости его, но повреждения тела и разума приводятся в норму, - продолжила она, задумчиво перебирая инструменты. - Если же это не представляется возможным, Воздействие считается необратимым.
; Степень обратимости Воздействия зависит от навыков мастера-х'хореи? - усмехнулся Ллейхс.
; В том числе, - кивнула Стоящая во Главе. Вытянув из колчана несколько игл, она подошла к раме. - Начнём? - весело спросила она, глядя в лицо своей жертве.
; Не делай мне больно, Глава, - Эхеаль из последних сил пыталась удержать остатки спокойствия. - Позволь мне послать весточку домой — и благородный Тойво, отец мой, заплатит любой выкуп тебе! Зачем тебе... всё это?..
; Действительно, зачем?.. - Ульгре сделала вид, что задумалась. - Хороший вопрос, "вещь". Не потому ли, что мне это нравится? - звонко рассмеялась она.
; Но почему — я... - девушку трясло, и не прохлада была тому причиной.
; Никого в этой жизни не минует Воздействие, - серьёзно молвила Стоящая во Главе. После чего рассмеялась: - Впрочем, тебе будет не только больно, - она медленно провела рукой по груди девушки. Та дёрнулась, на лице её мелькнуло негодование. - Но всему своё время!
   Первая из игл нашла болевую точку, уйдя в тело девушки на треть. Дёрнувшись, та издала отчаянный крик.
; Быстро горло сорвёшь, - покачала головой Ульгре. - И запомни ещё об одной малости, Ллейхс. Заклятье, препятствующее потере сознания у объекта. То, что должен знать каждый начинающий х'хореи!
; Я запомню, Мать, - юноша с интересом воспринимал поток мыслеобразов, формирующих заклятье. И щелчок рукой в качестве активатора.
; Продолжим!
   Вскоре тело девушки покрывали мелкие аккуратные порезы, что складывались в замысловатую вязь. Иглы отмечали болевые точки, делая картину более подробной.
; На первый раз наверное хватит, - задумчиво промолвила рыжеволосая.
; Было красиво, - подал голос со стороны Ллейхс.
; По окончании твоего обучения в Академии, преподам немного практики тебе, - рассмеявшись, пообещала Глава. - Придётся немного потерпеть...
   Аккуратно она вынимала иглы, складывая их на край стола. После прошла к морозильному шкафу, за снадобьями.
; Лёгкие раны очень быстро затягивает рригиле, - пояснила Ульгре, демонстрируя одну из банок, наполненную светло-зелёным пастообразным веществом. - Голос возвращает айаре, - второе лекарство было жидкостью тёмно-синего цвета, налитое в бутылочку. - Силы прибавляет ксизере, - ещё одна жидкость, лилового цвета. - И, если в том есть необходимость, рантеле способствует спокойствию объекта. - Глава подкинула на ладони мешочек, наполненный золотистым порошком. - Не люблю использовать рантеле. Как пропорции составляющих не выверяй, всё одно... впрочем, об этом после!
   Раны, обработанные рригиле, затягивались за считанные мгновенья. Взгляд девушки, обвисшей на раме, понемногу прояснялся.
; Пей! - велела Ульгре, поднося ей по очереди обе бутылочки. Эхеаль бездумно отхлебнула оба снадобья. Глубоко вздохнула.
; Всё ли так страшно, "вещь" моя? - усмехнулась Глава.
   Та промолчала.
; Найдёшь один свои комнаты, Ллейхс? - Ульгре легонько щёлкнула сына по лбу, и тот вновь погрузился во мрак. - Ступай к себе. Я же ещё немного поговорю с гостьей нашей.
; Как пожелает Мать, - кивнул молодой рреи, нашаривая дорогу из комнаты.

; Почему попросила я сына уйти? Как думаешь, "вещь"? - поинтересовалась Ульгре, не спеша отвязывать жертву свою от рамы.
; Не зови меня "вещью", Глава! - гневно сверкнули глаза девушки. - Я — младшая из дочерей Тойво, главы семьи Оролинтенн. И меня ещё найдут... даже здесь!
; Эштеррен всегда рад гостям, - усмехнулась рыжеволосая. - Дочь клана Оролинтенн должна быть благодарна своим небесам за то, что её взяли "вещью" в славный клан Т'хо-Нганйи! - Глава отвязала последний ремень, и Эхеаль растянулась на полу под рамой. - Ибо и самый великий клан Поверхности не может сравниться с самым ничтожным здесь.
   Наклонившись, Глава ухватила лэнши под руки, поднимая вверх.
; И ещё одно, дитя, - доверительно шепнула Ульгре. - в Эштеррене каждый должен знать своё место!
   Глаза Стоящей во Главе вспыхнули двумя ярко-зелёными звёздами. Эхеаль показалось, что она падает, стремительно уносится вниз. Всё вокруг померкло, и сознание оставило её.