Необходимое предисловие для Proza RU.
Сие произведение – это попытка участвовать в конкурсе издательства «Росмэн» под названием «Истории сказочные и не только…» где основным требованием к произведениям было оригинальность сюжета и героев. Сказка с оригинальным сюжетом была, в общем, задумана, но не успела оформиться в законченное произведение к сроку. К сроку получилась предлагаемая сказка, но совершенно не оригинальная и по сюжету и в героях своих. Но почему-то она мне самому понравилась.
Теперь уже вам судить, что получилось, дорогие мои.
Дети – самые разумные существа в этой Вселенной.
Из ненайденных записных книжек Антуана де Сент-Экзюпери.
Глава 1
Жил да был один король
Он был, в общем-то, обычным королем. Он был молод, энергичен, недурен собой, хорошо фехтовал и великолепно танцевал. Скакал на лошади и летал на воздушном шаре. Королевский замок был красив, но не роскошен и король не страдал от этого. Густые леса окружали замок, а поля простирались до горизонта. Были даже горы и горнолыжники, и, как и полагается королю, он иногда спускался с этих гор на лыжах, хотя делал это скорее из соображений дворцового этикета, чем из удовольствия.
У него была армия, солдаты которой любили своего короля, был флот, не дававший спуска пиратам, и матросы во всё горло кричали: «Гип-гип, ура!», когда он поднимался на борт своего флагманского корабля. Подданные королевства всегда уважительно снимали шляпы при встрече со своим королем и степенно и с достоинством раскланивались с ним. И король тоже уважал своих подданных и не позволял себе никогда нарушать их права и заботился об их благополучии.
Возле его замка всегда дежурили десять тысяч принцесс со всех концов света в надежде покорить его сердце. Иногда они дружили между собой, иногда ссорились, иногда водили хороводы и напевали, но почему-то ни одной из них не удавалось надолго привлечь к себе его внимание. Хотя придворные часто говорили ему:
– Ваше Величество, будьте же благоразумны, эти принцессы так милы, а их родители богаты и знатны. Выберите самую достойную из них. Мы сделаем её вашей королевой. Весь народ будет счастлив и мы, придворные, тоже.
Король не сомневался, что придворные не лукавили, когда говорили, что все будут счастливы, но не мог все-таки выбрать из этих милых девушек ту несравненную, чей образ он часто видел в своих раздумьях.
И вообще, он часто поступал неблагоразумно. Надо бы делать что-то правильное и благоразумное, а он делал всё наоборот. Бывало – поругается с соседним королем, соберет армию и идет к тому мириться. Все, как положено, солдаты, пушки, кавалерия. И все идут мириться. Он так и говорил своим генералам:
– Трое генералов идут мириться с правого фланга. Пятеро – с левого. Остальные двадцать генералов вместе со мной – выступают мириться с фронта. Пленных не брать! Только мириться! Кавалерия в резерве. Флот – в готовности номер один.
Развевались знамена, били барабаны, солдаты стройными рядами шли навстречу войску соседнего короля и мирились.
– Ура! – кричали солдаты и обнимались с такими же усатыми и запыленными нелегкой дорогой соседями. Бабахали пушки, салютуя королю и возвещая мир.
Скажите, разве это благоразумно?
– Конечно, нет, – говорили придворные и грустили о несостоявшейся войне.
Или, бывало, принесут королю на подпись указы на бунтовщиков и смутьянов. Что-то же надо с ними делать. Ну, сами посудите. В любом королевстве есть смутьяны. И встречаются даже бунтовщики. И вот они смущают подданных и бунтуют против короля. Часто при этом сами не знают зачем. Ну вот, хочется им и всё. Так вот, их всегда ловят, сажают под арест и приносят королю на них указ: «Казнить нельзя помиловать». И просят его поставить запятую в самом суровом месте, чтобы, значит, другим смутьянам, а, тем паче, бунтовщикам, неповадно было.
Но король и здесь всегда проявлял завидное неблагоразумие и ставил запятую не в роковом месте, а там, где нужно, смущая этим придворных. Они иногда даже обижались на него. Зато короля всегда обожали бунтовщики и смутьяны и как-то уже не получалось у них сумасбродничать и безобразничать, и становились они хорошими подданными своего короля.
Так всё и шло своим чередом, пока однажды не началась глава вторая.
Глава 2
Погода была прекрасная
Хотя сказать, что принцесса была ужасная, было бы неправильно. Нет, она была вполне симпатичная. Только она не входила в число тех десяти тысяч принцесс, что ждали внимания короля.
Она была сама по себе. Она гоняла на роликах, носилась с баллончиками краски вдоль заброшенных стен, оставляя яркие граффити, играла на гитаре и любила потрепанные джинсы, разорванные в разных местах. Веселая компания всегда сопровождала её и их шуточки не всегда были хороши. А бывало, откуда-то из подворотни, где молодежь распевала песни, и дымом сигарет тянуло. Что ж, и такое случалось. Молодость не всегда благоразумна, как мы уже убедились. Но больше всего придворным в ней не нравилось то, что она лузгала семечки. Вечно она с пакетиком в руках посиживала в своей компании. Придворные так и говорили: « Ах, какой ужас эти семечки! Все можно простить принцессе, но только не это». Придворные – они же всё замечают и всегда всё обо всех знают. Королевство-то маленькое. Что ж тут поделаешь.
И все же никто не мог усомниться в том, что она принцесса. Что-то было такое в её походке, в руках, в глазах, в изяществе движений, что всем сразу становилось ясно – эта девушка принцесса. Не нужна корона, не нужна родословная. Стоило только посмотреть на её чудесные волосы, на тонкую кисть руки, на грациозный поворот головы.
А поклон? Как она делала поклон королю? Это гордое изящное движение невозможно отрепетировать. Оно передается принцессам с молоком матери-королевы.
Именно тогда и заметил её король. В тот день он проезжал мимо шумной молодежи, которая, увидев его, дружно приветствовала своего короля, и самый красивый и наполненный достоинством поклон был её. И король не смог не обернуться, придержав коня и заставил свиту заволноваться.
И король сказал себе: «Хотя бы раз в жизни я должен сделать благоразумный поступок. Я ни за что не должен влюбиться в эту принцессу. Она, видимо, груба. Она же лузгает семечки! Нет, ни за что!» И все придворные тоже кивали головами и говорили: «Семечки. Джинсы. Какой ужас! Будьте благоразумны, Ваше Величество».
Повторил король это себе несколько раз, но не очень уверенно, скажем прямо. И какое-то беспокойство поселилось с тех пор в его сердце, словно камешек с острыми краями. Камешек этот иногда покалывал, и он вдруг вспоминал её поклон и поворот головы, волосы и глаза. Он совсем не вспоминал про семечки, но он помнил тонкую руку в чем-то белом и особенно легкое движение нежных губ, неслышно произносящих: «Ваше Величество!»
И король вдруг затосковал. Стал поздно ложиться спать и засиживался с книгой. Ему теперь требовалось гораздо больше чернил, перьев и бумаги, а придворные шептались: «Стихи. Пишет стихи и рвет написанное. Ах, как всё нелепо!»
Аппетит у него пропал. Он стал рассеян и задумчив. Первым осознал тяжесть положения дворцовый повар и тихо и незаметно исчез, боясь предвзятых обвинений со стороны придворных, хотя уж они точно не жаловались на недостаток аппетита.
Затем, в очередном приступе меланхолии, король чуть было не погубил одного смутьяна, поставив запятую в указе совсем не там, где обычно. Но вовремя опомнился и порвал дурацкую бумагу. Войска без него мирились плохо, солдаты стали злые, а генералы бесталанно толпились в ставке и ждали его приказаний не умея организовать ничего мирного. Начались роптания среди придворных. Они взывали к его благоразумию и считали и пересчитывали десять тысяч принцесс в надежде найти подходящую. Королю так надоедали их шепоты, ворчания и притворные вздохи, что он садился на коня и мчался по окрестностям.
Было ли это благоразумно?
Пусть читатель сам решит это для себя.
Так вот. Поскольку дворцового повара не было, и король и придворные питались где попало, и, случалось, что и забредали в соседний с дворцом «Макдональдс» – уж там-то всегда найдется котлета другая для всех голодных. И однажды, король, войдя в сей ресторанчик, остановился вдруг с биением сердца и камешек с острыми краями всё трепетал и трепетал в нём.
Он увидел её и всё в нём запело.
Глава 3
Но, впрочем, песня не о нём
Она сидела в уголке и в грустной задумчивости пробовала кусать пирожок с ежевикой.
– Отчего вы так грустны, милая принцесса? – король присел рядом и продолжил, – не сочтите за назойливость, но мне кажется, я обязан именно сегодня узнать у вас что-то очень важное.
– Пирожок горячий, – она снова попыталась откусить кусочек и снова побоялась обжечься.
– Моя мама учила меня подуть на горячий пирожок, – нашелся король и добавил, – я больше всего люблю с яблоками.
Она забавно вытянула губки, немного подула и как будто забыла про свое лакомство, держа его тонкими пальцами и отвернувшись к окну. Камешек в его сердце не утихал. И он словно озяб.
– Пирожки не помогают, когда грустно, – сказала она тихо.
– Отчего же вы все-таки грустны? – он надеялся встретить её взгляд, и она коротко подняла свои глаза навстречу.
«Неаполитанский залив ранним утром, – подумал он. – Это её глаза? Сейчас я в них упаду и пропаду. Я уже пропал».
– Скажите же? – он осмелился взять её изящную ладошку.
– Мне кажется, я влюблена, Ваше Величество, – шепот и глаза словно море.
– В кого же? – холодная волна уже совсем близко к сердцу.
– В одного короля.
Он успел коротко вздохнуть и только стукнуло в висках: «Как? Как? В одного короля?»
– Только говорят, что он настолько благоразумен, выбирая свою королеву, что принцессы в джинсах и кроссовках, с руками, перепачканными краской, да еще лузгающие семечки, его не привлекают совсем, – голос её задрожал.
– Я обязательно должен знать, кто он. Скажите же! – камешек, камешек, как он рвет сердце.
Она вдруг взяла его ладонь, онемевшую вместе с сердцем, и приложила к своей горячей щеке:
– Этот король – вы, Ваше Величество, и я уже не могу больше терзать себя и всех этой тайной.
В «Макдональдсе» стало удивительно тихо. Даже кухня остановила свой вечный бег и вместе со всеми посетителями смотрела на эту чудесную пару, что объяснялась друг другу в любви.
– И этот король в восторге от вашей тайны, которая так чудесно открылась! – воскликнул король.
Он улыбался и все увидели, что он счастлив. Король продолжил, обращаясь ко всем, и, хотя это, может быть, не понравилось кому-то из придворных, но было чистой правдой:
– Иногда казалось, что я поступал неблагоразумно. Но я всего лишь прислушивался к своему сердцу. И, я думаю, оно подсказывало мне верный путь. Доверяйте сердцу. Оно часто просто знает то, чего не способен постичь разум.
И здесь же, в присутствии всех придворных, поваров, подданных и всех сочувствующих, он объявил, что принял самое благоразумное решение в своей жизни и нашел свою королеву, и завтра же будет сыграна свадьба. Скромная, но все-таки королевская, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Тут он вдруг вспомнил, что пропал дворцовый повар и расстроился, что не удастся порадовать гостей вкусненьким. На что принцесса засмеялась и привела из дальнего угла макдональдсовской кухни того самого пропавшего повара. Оказывается, тот работал после побега здесь, делал котлеты, страдал, что теряет своё мастерство и очень надеялся вернуться. Возвращение состоялось немедленно, повар был счастлив и закатил на свадьбу такой пир, что все вспоминали его еще долгие годы.
Свадьбу все тоже помнили долгие годы. Вспоминали венчание, красивого короля, великолепие его юной королевы, свадебный кортеж невиданной протяженности и украшения дворца. Молодые офицеры – друзья короля, салютовали им своими шпагами, букет был брошен и пойман и, конечно же, случился обильный пир. Летописцы очень страдали, пытаясь зафиксировать череду угощений, да и попробовать ведь нужно было всё.
– А как же семечки? – вдруг вспомнил король в разгар свадебного пира. – Это ваше увлечение?
– Забудем о них, – засмеялась принцесса, только что ставшая королевой, – они не более чем символ. Символ борьбы с благоразумием. Когда мама каждый день говорит вам о том, что некрасиво лузгать семечки, некоторые принцессы начинают их грызть просто из врожденного чувства противоречия. Но когда принцессы превращаются в королев, им волей-неволей приходится иногда вспоминать о благоразумии.
– А когда принцессы превращаются в королев, их врожденное чувство противоречия остается с ними? – засмеялся король.
– Я с ним разберусь, Ваше Величество, не беспокойтесь, – улыбнулась юная королева.
И она больше не лузгала семечки. И хотя джинсы не исчезли совсем из её гардероба, она всегда была безупречна в одежде и король неизменно доверял её вкусу. Жили они в любви и согласии. У них родились чудесные дети. Иногда они были благоразумны, как хотели их папа и мама, а иногда совсем нет, но никто их никогда за это не бранил и они выросли умными, уважающими свое и чужое достоинство людьми и сама Любовь следила за ними и оберегала их.
Чтобы в одном маленьком, но симпатичном королевстве не прерывалась связь времен.