Невеста была в черном платье. Жених – на костылях.
На церемонию бракосочетания пригласили только свидетелей – супружескую пару, соседей невесты со станции Промежуточной. Родители жениха жили в другом городе, он мало с ними общался.
Друзей у него не было, а коллег по работе приглашать не хотелось – лишние траты совсем ни к чему. Он и так уже основательно раскошелился, пока собрали все необходимые справки для брака с иностранкой. Благо, невеста оказалась девушкой скромной: белое платье, лимузин и банкет не требовала. Ему нравился её здоровый житейский взгляд на вещи.
Встретились возле дома жениха.
Свидетельница пришла в красном. Увидев невесту, удивленно воскликнула:
- Ты чего в черное вырядилась? Свадьба же…
- Эка невидаль, свадьба! Думаешь, мне так радостно в третий раз замуж тащиться?
Цвет платья, действительно, не играл никакой роли. Невеста спешила начать новую жизнь. Она мечтала об одном: сразу после свадьбы приехать в родной город победительницей.
Возвращаться, не солоно хлебавши, было стыдно: много иллюзий питала перед отъездом и слишком уж задирала нос перед провожатыми. Болтать меньше надо было! Но разве она виновата?! Достоверной информации о жизни на Западе – никакой, фантазии одни, вот и не удержалась.
- А всё он, муженёк мой бывший! Он во всём виноват…, – невеста запнулась, заметив, что жених нахмурился, и поспешила «надеть» на лицо улыбку.
- Наташ… ты это, сменила бы тон. Кто его знает, вроде и не понимает он по-русски, а интонацию уловил, – посоветовал свидетель.
«И, правда… Надо держать себя в руках, не расслабляться. Другого выхода у меня всё равно нет»: подумала невеста, кутаясь от ветра в лисий палантин – подарок жениха…
***
Стоит отметить, что разочарование от сказочной страны наступило для Натали не то чтобы быстро, оно наступило молниеносно. Еще в Берлине, куда она приехала к мужу, Ромке. Проведя в Германии чуть больше месяца, поняла одно: стать фото-моделью шансов нет. А ведь Ромка, когда звонил домой, так расписывал, так расписывал перспективы… Обманул, паскудник. Тоскливо ему тут одному стало, вот и позвал. Сам он сначала с другом в Берлин рванул. На разведку.
Но друг, когда про политическое убежище всё понял, решил: на таких условиях ловить ему «в заграницах» нечего, и вернулся домой. А Ромка на что рассчитывал? Непонятно… Ох, и злилась она на него тогда!
В контейнере на Промежуточной они прожили три месяца. Первый месяц Натали мыла полы в «Макдональдсе», второй – выдирала внутренности из полу-размороженных кур в кафе. А на третий месяц в общежитие явился человек непонятного пола, в перстнях на каждом пальце, с предложением работы для незамужних девушек. Зарплату посулил сказочную. Ромки дома не было, и Натали не стала говорить человеку про наличие мужа. Условились, что она приедет по указанному адресу вечером.
Одна ехать побоялась, предложила одинокой соседке составить ей компанию – посмотреть, что за работа такая.
Девушки вовсе не были наивными, слышали и про бордели, и про рабство, поэтому захватили с собой газовый баллончик на случай, если придется отбиваться. Но работа оказалась совсем не страшной, занятной даже и, как обещал человек в перстнях, денежной. Сиди себе, глазки строй, да пей с гостями коктейли и шампанское. Сколько выпьешь – столько и получишь. Платили проценты с выручки. Бар располагался на оживленной улице, неподалеку от квартала «Красных фонарей». Гости заходили часто. Новенькие пользовались успехом. И хотя слов немецких пока знали мало, но были они молодые, хорошенькие, умели улыбаться и слушать.
***
В первую же неделю работы в баре у Натали появился поклонник. Она сразу почувствовала его заинтересованность: приходил каждый вечер, пил только с ней.
Однажды сказал:
- Надеюсь, ты согласишься со мной поужинать? Мне очень хотелось бы узнать тебя поближе…
Его рука легла на её бедро. «Ясен пень, не для умных бесед в ресторан приглашает…»: ухмыльнулась про себя Натали и обещала подумать. Он, конечно, не красавец, да и вряд ли она будет млеть в его объятиях – ни одна клеточка не отзывалась в Натали на прикосновения. А с другой стороны, Ромка вон, и собой хорош, и неглуп, а толку…
Страсть и влечение уходят быстро, хорошо, если привязанность остается. В этой аксиоме она убедилась еще в первом блиц-замужестве. И сейчас, проведя ревизию своих чувств к Ромке, Натали обнаружила занозу, давно и прочно засевшую внутри. Заноза начинала воспаляться. Натали всё труднее давалось сдерживать раздражение на мужа, всё чаще хотелось увильнуть от «супружеского долга». Спасало то, что уходила на работу вечером, когда муж только возвращался с фабрики, а приходила – глубокой ночью, когда он уже спал. Ромка пребывал в неведении, думал, жена продолжает разделывать кур и мыть посуду в ресторане. Устает, конечно.
В общем, надо было делать выбор: или прозябание в контейнере, с Ромкой, или…
Ей совсем не хотелось совершать банальные забеги «налево», не до того было. Она вдруг почувствовала страшную усталость от неизвестности, от бытовой неустроенности, от необходимости лгать и прятать заработанные деньги. Ну, в самом деле, не за кур же столько платят.
Пора прекращать рефлексию, похоже, появился шанс решить все проблемы – получить вид на жительство и прикрытие в лице мужа-немца.
Несмотря на юный возраст, Натали уже многому научилась в плане цинизма.
***
Сходили они в ресторан раз, другой..., а в один из вечеров, сразу после закрытия бара, поехали к нему. Натали удостоверилась, что поклонник живет один, квартира хорошая – можно будет со временем даже отдельную спальню себе обустроить, и приступила к обработке «объекта». Сделать это оказалось совсем не сложно. Главное – не терять инициативу. И она, кроме обязательной программы, перемыла в квартире окна, перестирала занавески, борща и пирогов сварганила – создала уют в холостяцкой берлоге.
Предложение руки и сердца поступило согласно плану.
Не откладывая в долгий ящик, новоиспеченная невеста позвонила маме с просьбой оформить развод. У мамы были связи в ЗАГСе, и вскоре почтальон принес заветный конверт.
Натали объявила теперь уже бывшему мужу о том, что он свободен, собрала сумку и переехала к жениху.
***
Она была довольна собой. Если уж жить, то по-настоящему, а не влачить день ото дня жалкое существование беженки. Цель достигнута! Сегодня они распишутся в городской Ратуше.
Сесть за руль было некому. Вызвали такси…
- Представляете, этот, пентюх, прямо перед регистрацией умудрился ногу сломать! Но надо вести, пока не передумал. Ничего, костыли свадьбе не помеха. Правда, дорогой? Шатц, то есть..., - пропела невеста ангельским голоском, и посмотрела не жениха влюбленными глазами.
«Дорогой» просиял счастливой улыбкой. Из всего сказанного, он понял только слово «шатц» - сокровище, значит по-немецки, но на этот раз мелодия её голоса ему понравилась.
И взгляд понравился.
Натали заботливо подхватила Сокровище под локоток и помогла доковылять до такси…
1993 год