Глава 11. Жизнь без правил

Татьяна Иванова 14
       Очередным местом нашего поселения стала деревня Черная, находившаяся в 5 километрах от районного городка Краснокамска. Как и многие населенные пункты Прикамья, деревня почти со всех сторон была окружена высокими холмами- увалами, поросшими хвойными и смешанными лесами. Сохранившиеся  и поныне возвышенности ( остатки древних Уральских гор) создают неповторимый природный колорит местности Пермского края.

       В деревне Черной мы поселились в новой, недавно отстроенной избе по улице Совхозной, где для жителей только начинали возводиться дома на пустовавших, окраинных землях.

       В двух шагах от нашего дома колосилось ржаное поле, и мы с сестрой Валюшкой часами играли в прятки, скрываясь друг от друга в бескрайнем море хлебных злаков.

       Вскоре к нам присоединилась и местная соседская девочка, проживавшая по этой же улице, недалеко от нас. Новую знакомую, оказавшейся мне ровесницей, звали Люда Гладышева.

       Крепкая, плотного сложения, с обритой наголо головой, где оставалась лишь челка взъерошенных русых волос, она скорее походила на мальчика, чем на девочку. И если бы не короткое, выгоревшее на солнце платьице, в которое была облечена эта юная особа, мы бы ни за что не догадались о ее принадлежности к женскому полу.

       В 11 лет я пошла вместе с ней в 4-й класс. Затхлое школьное помещение не очень радовало душу, но приходилось терпеть и постигать необходимые знания.

       В первый же день я испытала весь ужас классного воспитания нашей руководительницы- Ермаковой Лидии Ильиничны. Она шла по рядам возле парт и за неправильный ответ ученика больно ударяла его большой чертежной линейкой. Удары сыпались то по головам, то по пальцам рук провинившихся.

       Дойдя до меня, учительница спросила что-то несуразно- заумное и за продолжительное, затянувшееся молчание, хлестко шмякнула меня линейкой по кисти руки.

       Я невольно встала с места. Вытирая слезы, глухо пробормотала, что она не имеет права нас бить, что она - не учительница, а очень плохой человек. Но мои робкие нарекания вызвали лишь всеобщий смех. Видно, садистские отношения считались здесь обычной нормой поведения.

       В смятении я выбежала из класса. Но не пройдя и до половины школьного коридора, как меня нагнал и сбил с ног мальчишка, посланный учительницей вслед за мной. Накрутив мои волосы на руку, он поволок меня по полу обратно в класс.

       Униженная, избитая, я горько плакала, с болью осознавая свою беспомощность среди этой стаи дикарей.

   -   Ну, что, долго нам еще рев твой слушать?- гневно спросила Ермакова и подняв меня с колен, как котенка за шкирку, втолкнула на сиденье парты.- Ты, Алешкина, прекрати мне срывать уроки...

       Но обида душила мое сердце. "Я маме скажу!"- отчаянно выкрикнула я в ответ, захлебываясь слезами.

    -  А скажешь, еще хуже будет,- пригрозила мне учительница напоследок.

       По помещению гулко прокатился звонок на перемену. Ребята задвигались и расталкивая друг друга локтями, шумной толпой вываливались в коридор.

       Кто-то хлопнул меня по плечу и насмешливо произнес: "Вытри сопли, Алешка, иначе еще добавим"...И гогоча от смеха, унесся прочь.

       Жалкая и понурая я плелась после уроков домой. Страх намертво поселился внутри меня. Все эти долгие годы, вплоть до окончания 8-го класса, я так и не проговорилась дома, что в школе терпела насмешки и издевательства от одноклассников. ...Здесь, в этой Черной деревне с черными сердцами жили и люди.

       Сентябрь все еще был наполнен летним зноем, и сельская ребятня продолжала купаться в мутных водах лесного котлована. От окраины деревни до него приходилось идти километра два, но так как местные жители всюду привычно добирались "пешим ходом", то за большое расстояние  это никто и не считал.

       Рядом с болотистым  котлованом, где в основном плескалась детвора, находилась еще одна большая яма, с более глубоким дном. Возле берегов ее, в прозрачной воде, росли заросли камышей, над растениями то и дело "зависали" стрекозы- "коромысло" с синими слюдяными крылышками, а их "клыкастые личинки" юрко перемещались пока рядом в своей водной стихии.

       Но не их болезненные укусы отпугивали многих от большого котлована. Здесь немеряно водилось пиявок. И если кто-то из взрослых отваживался окунуться в этот природный, лесной водоем, то вылезал обратно, словно водяной,с ворохом присосавшихся черных червей, которые извиваясь, болтались на его коже. Зрелище было не для слабонервных, но за неимением подходящей для купания речки, взрослым приходилось нырять и в небезопасную порой- болотную глубину.

       Как всегда, с Людмилой вдвоем, мы тоже собрались на купание. Она уверенно барахталась в воде "по-собачьи", ловко передвигалась и под водой.

       Я еще плавать не умела, но спасаясь от жары, решила просто походить по дну, имитируя движениями рук- словно бы, плавающее состояние тела.

       Но видимо какой-то мальчишка понял обман и решил надо мной подшутить. Нырнув в воду, он схватил меня за ноги, не давая шагнуть дальше. И потеряв равновесие, я камнем пошла ко дну. Машинально задержав дыхание и пробыв какое-то время в глубине, тело, как поплавок, потащило снова наверх. Когда моя голова показалась над водой, и я сумела вздохнуть, все мальчишки и девчонки молча смотрели на меня. Казалось, в тот момент они понимали,что шалость могла оборвать мне жизнь.

       Зимой произошло событие, которое невольно раскрыло мою тихую сущность с совершенно иной стороны. Со мной, 11-летней девчонкой начали здороваться даже соседи.

       В тот злополучный день я готовилась дома к урокам, когда вдруг с улицы раздался отчаянный крик сестры. Я знала, что она гуляла во дворе со своей подружкой Людой Машкиной, с которой познакомилась на занятиях в 1-м классе.

       Тревога охватила сердце и успев лишь натянуть валенки, без пальто, в одном легком платье торопливо выскочила на крыльцо, чтобы понять обстановку случившегося.

       Но разбираться было некогда: все стало ясно в один момент. Мою сестру и ее подружку избивали три здоровенных лба- парни-подростки 13- 14 лет. Они безжалостно пинали девчонок ногами, как кули с картошкой, не обращая внимания на их крики и слезы.

       Ярость и обида выплеснулись из моей души. Все решали секунды и помочь им могла только я. Мой животный страх мгновенно утих: выбора, кроме драки, у меня не было.

       Рванувшись с места, я понеслась к несчастным малышкам, уже не имевших сил даже подняться на ноги.

       Налетев с разгону на первого подонка, я ухватилась за воротник его пальто, пытаясь оттащить в сторону от сестры. Но тут же получила удар кулаком в живот. Как мячик я отлетела в сугроб, боль не давала вздохнуть, но ничего уже не могло меня остановить перед силами зла и жестокости. Я поднималась и вновь колотила парней, легко перемещаясь вокруг нападавших. Ведь одежда мне не мешала, а хулиганы уже выдыхались от усталости.

       Вскоре они трусливо разбежались, махая нам кулаками. И только тогда я почувствовала, как озябла, как нервно дрожало тело...Схватив своих девчонок в охапку, довольная побежала обратно домой.

       В один из школьных дней на уроке литературы , учительница предложила несколько необычное задание. Мы должны были написать сочинение не по произведению какого-либо автора, а используя свои вымыслы и фантазии. Чтобы облегчить задачу, она принесла пачку картинок, вырезанных из различных детских журналов и раздала каждому по одному экземпляру. Нам оставалось лишь только описать увиденное на бумаге, как можно грамотнее изложив собственную мысль по теме.

       Мне попалась картинка, на которой были изображены отец и сын- подросток. Мальчик держал в руках модель игрушечного самолета, скорее всего собранного его умелыми руками. А отец искренне радовался за собственное чадо.

       По сути, подобное сочинение "на злобу дня" не заняло бы и нескольких минут. Но задание надо было делать дома. И как-то вдруг меня озарило, что из этого простенького, незамысловатого сюжета я смогу сотворить большее: написать рассказ о жизни своих героев.

       На другой день, проверив работы, Ермакова отметила лучшие, указав и мою. Прищурившись, учительница внимательно посмотрела на меня. "Надо же,- протянула она удивленно,- у нас уже и писательница появилась...Ну, дерзай!"- и отдав тетрадь, с уважением пожала мне руку. С этого дня, она больше ни разу не высказала обидного слова в мой адрес.