На крыльце стучат каблучки... Спустя несколько секунд, в комнату влетает Анжела. За ней тянется и обволакивает пространство контейнера легко узнаваемый шлейф цветочно-ягодных духов…
- Представляешь, собиралась сегодня в город, а на последних колготках стрелка пошла. На самом видном месте. Вот надо же такое! Прямо как в той поговорке: «где тонко, там и рвется». И денег – ни копейки, – Анжела выставляет вперед ногу в заштопанном черном чулке и грустно вздыхает. – Никак не получается концы с концами сводить…
- А почему ко мне или к Галочке не зашла?
- Заходила. Только, когда не надо, вы все тут пасётесь, а как срочно надо, так нет никого. А на улице давно не лето.
- Хм… брюки бы надела.
- Какие брюки?! – хлопает густо накрашенными ресницами Анжела. – Ты меня хоть раз в брюках видела? Я их не ношу. Пришлось заштопать, не со стрелкой же выходить. Вроде аккуратно получилось. Только не пойму, чего на мои ноги весь автобус таращился. Ладно, мужики. Я привыкла. А тетки да бабуськи что высматривали? – недоумевает Анжела.
- Лучше бы со стрелкой вышла, – смеюсь я. – Молодые тётки просто не поняли юмора, а бабушки, увидев тебя, военное время вспомнили, не иначе. Кто здесь чулки штопает? Только мы по старой совковой привычке и можем такое учудить. На стрелку никто не обратил бы внимания. Может, ты в пути неудачно за авоську зацепилась...
- И правда.. не пришло мне такое в голову. Зато деньги получила. Только как их на весь месяц растянуть, не представляю…
Почему-то именно этот эпизод сразу всплывает в памяти, когда я думаю о ней...
Природа щедро одарила Анжелу. Казалось, она наполнена особыми женскими тайнами и не просто живет, а вальсирует по жизни легким танцевальным шагом. А с каким шиком она носила старые юбки из «Красного Креста»! Когда Анжела проплывала мимо сидящих у контейнеров мужчин, они как по команде поворачивали головы и завороженно смотрели ей вслед. Она нисколько не смущалась, наоборот, ей нравилось провоцировать истекающих слюной фантазёров. Выходя на улицу потрещать с соседками, Анжела прихватывала с собой банан, или мороженое и смачно, с аппетитом ела, облизывая губы и наблюдая из-под пушистых ресниц за реакцией. Уверенная в собственной неотразимости, она бросала на зрителей легкий взгляд через плечо и удалялась, покачивая бедрами. Она была Звездой общежития, правительницей маленького Королевства.
Ей было тридцать. Самый сочный для женщины возраст. Анжела приехала в Германию с сыном-подростком - Димычкой, несколькими неделями раньше нас. Мы поселились через стенку.
К Анжеле приходил поклонник, серб Мирко, живущий в Германии уже много лет. Когда-то он удачно, но ненадолго, женился на немке и с тех пор находился в свободном полете. Мирко было далеко за пятьдесят, у него была небольшая пиццерия в центре города. Из окна пиццерии он и увидел, проходившую мимо, Анжелу. Это случилось уже после истории с заштопанным чулком.
Мирко являлся в гости с подарками для Димычки, приносил огромную семейную пиццу или кучу продуктов, готовил ужин и угощал всех соседей. Иногда они скандалили. Мирко хлопал дверью, клялся никогда больше не переступать порог нашего бомжатника, но, спустя несколько дней, возвращался. Наряжал Анжелу в новое платье или туфли, одобрительно цокал языком, надевал фартук и вновь колдовал у плиты. В такие вечера он готовил с особым вдохновением.
Счастье Мирко продолжалось до тех пор, пока в общежитии не появился Петя – бывший сожитель Анжелы из Донецка. Он был на восемь лет ее моложе и на целое поколение моложе Мирко. Каким образом Петя приехал в Германию история умалчивает, но в пересыльном лагере ему удалось получить распределение в наш контейнерный квартал.
Анжела отказала Мирко в дальнейшей дружбе, но некоторое время он еще продолжал ездить на Промежуточную, навещая нас по старой привычке.
Жизнь Анжелы и Пети состояла из хождений в контору по вопросам беженцев, из упреков и ссор, из примирений и объятий. В состоянии постоянного напряжения они родили дочь, переехали в другое общежитие, продержались рядом года два и расстались. Мирко предлагал поддержку, но Анжела предпочла остаться одна. Так и жила с детьми в маленькой комнатушке, подрабатывая время от времени уборщицей в супермаркете. Правда, она делала попытку выйти замуж за коллегу немца, но что-то там не срослось.
***
Однажды в моей квартире раздался телефонный звонок. Из прошлой жизни. Звонила старая знакомая, чтобы сообщить время и место похорон.
Анжела не проснулась после наркоза. Причина ее смерти так и осталась для всех загадкой. Операция была плановая, несложная. В обстоятельствах происшедшего никто не разбирался.
Ей было сорок лет. Она так и прожила все эти годы в ожидании решения вопроса своей дальнейшей эмигрантской судьбы. Не дождалась.
Провожала Анжелу небольшая кучка оставшихся в городе бывших обитателей Промежуточной. Со многими мы не виделись несколько лет.
- Уже на кладбище встречаемся… - горестно вздохнул кто-то.
Деньги на похороны выделили городские власти. Димычка всё организовал, пригласил на отпевание батюшку из русской церкви. Мама Анжелы приехать не смогла, ей не открыли в Украине визу. А Петя приехал. Из другого города. Он женился на польской немке, получил гражданство, работал водителем фуры, растил сына. На поминках Петя сказал, что если вернуться в прошлое, то его чувства к Анжеле были несравнимо ярче и насыщеннее сегодняшних чувств, но они не могли помочь в борьбе за место под солнцем. Их отношения не имели здесь перспективы. Он как будто оправдывался, хотя в этом не было необходимости. В сложившихся обстоятельствах любовь стала для многих из нас непозволительной роскошью.
Петя забрал шестилетнюю дочь к себе. Димычка остался сиротой в двадцать лет. Без паспорта. Впоследствии ему было отказано в убежище, пришлось возвращаться в Донецк, мотаться по инстанциям, получать украинский паспорт.
К счастью, у него уже была невеста из немцев-переселенцев. Девушка сделала всё возможное, чтобы Димычка вернулся в Германию по брачной визе. Они поженились.
Мирко на похоронах не было. Он давно потерялся в городских джунглях…
1991-2001 год