Юридическая антропология. Краткая история становле

Евгений Финешин.

Юридическая антропология. Краткая история становления (2010 г.)

Содержание


1. Введение
2. Предыстория (истоки)
3. Становление. Отцы-основатели
4. Антропологический ренессанс (вторая половина ХХ века)
5. А в России? Вместо заключения
6. Список источников               
               


Введение


     Юридическая антропология - наука о человеке как социальном существе в его правовых проявлениях, измерениях, характеристиках. Она изучает правовые формы общественной жизни людей от древности до наших дней.     В ее предметную область входят правовые системы и в целом весь комплекс правовых явлений, все правовые формы в широком смысле слова, у разных этносов (народов, наций), в разные эпохи и в разных регионах мира. В поле исследовательского внимания и интереса этой науки находится все правовое многообразие и богатство человечества (и составляющих его этнических групп, народов, наций) в его становлении и развитии, в его реальном социально-историческом бытии.

    Юридическая антропология возникла на стыке юриспруденции с целым рядом других гуманитарных дисциплин и прежде всего - с социальной антропологией, этнологией, социологией, культурологией, историей, философией (особенно - философией истории). Из юридических дисциплин заметное влияние на ее становление оказали история права (особенно история древнего права) и сравнительное правоведение.    Можно считать, что становление антропологии права началось в рамках юриспруденции, а именно: историко-сравнительной школы права. Это относится приблизительно к середине  ХIХ в., когда в различных странах Европы почти одновременно возрос интерес к архаическим формам права. Этот интерес безусловно определялся господством в общественном научном сознании данной эпохи дарвиновских идей, стремлением ученых выйти на понимание эволюционных закономерностей, присущих тому или иному современному явлению или процессу .

    Если в период своего возникновения и становления юридическая антропология свое основное внимание уделяла правовым аспектам экзотических (архаических, традиционных, неевропейских) обществ, то постепенно в предмет ее изучения включались и правовые системы современного общества. Она исследует не только основные юридические механизмы традиционных обществ, но и опыт современных . Вместе с тем шел процесс оформления и утверждения юридической антропологии как отдельной самостоятельной научной и учебной дисциплины в общих рамках юриспруденции. В системе юридических наук и юридического образования юридическая антропология (в ее развитом виде в качестве научной и учебной дисциплины) занимает свое особое и самостоятельное место.

    Процессы становления юридической антропологии в качестве самостоятельной науки протекали во второй половине XIX-XX в. в русле общего развития и модернизации юриспруденции прежде всего в таких странах, как Англия, Германия, Франция и Италия. Данное обстоятельство в заметной мере было обусловлено и стимулировалось реалиями колониальной политики и устремлений этих стран и сопутствующими потребностями и возможностями практического изучения и теоретического осмысления правовых форм жизни в колонизованных странах, регионах, обществах. Поэтому не следует удивляться тому, что в юридической антропологии существуют национальные школы. Значительных результатов на пути к юридической антропологии достигла и отечественная (дореволюционная и послереволюционная) наука, в частности, в таких направлениях, как социальная антропология, этнология, социология, история древнего права, сравнительное правоведение и в целом изучение традиционных и современных обществ, включая их право, правовые формы их жизни. В современных условиях движения страны к утверждению начал права, гражданского общества и правового государства открываются реальные возможности для формирования и развития отечественной юридической антропологии.


Предыстория (истоки)


    Великие географические открытия со всей остротой поставили вопрос: как относиться к иным цивилизациям, иному праву, иному в антропологическом смысле типу человека? Знаменитый диспут между доминиканцем Лас Казасом и юристом Сепульведой, развернувшийся в 1550 г. в Валадолиде (Испания) положил начало противостоянию двух подходов, двух идеологий в будущей антропологии права: восхищение “чужаком” вплоть до его идеализации либо отказ “чужаку” в праве быть таким же, как и “свои”. Эти две взаимоисключающие крайности будут долго отравлять “спонтанную антропологию” в праве.

    Гуманистическая традиция в средневековом праве и в начале Нового времени развивалась, в основном, в рамках jus naturale humanorum, нередко противопоставлявшегося праву позитивному — jus positivum. Фома Аквинский пытался примирить это противопоставление, считая, что высшим источником права следует признать jus divinum voluntarium — право божественной воли.

    Реформация Лютера и Кальвина знаменует становление отличного от схоластического естественного права нового направления — рационалистического естественного права, освобождающегося от моральной теологии и открывающего новые пути осмысления правового бытия человека. Именно на почве нового естественного права расцветут впоследствии идеи суверенной личности, общественного договора и естественных, неотчуждаемых прав человека. Общепризнанным классиком нового естественного права остается Г. Гроций. Его труд “О праве войны и мира” (1625) содержит множество теоретических исходных принципов по  реформированию современного автору международного права. Его можно назвать и родоначальником современного гуманитарного права.

    Предтечей антропологии права был также Самюэль де Пуфендорф (1632—1694). Его идеи во многом предвосхитили идеи Дидро и Руссо. Основные труды: Jus naturae et gentium octo libri (“Право природы и людей”), 1672 г.; De Officio hominis et civis (Обязанности человека и гражданина), перевод которой вышел в 1741 г. в Лондоне. Оба труда исходят из представления о человеке как о “юридической личности” (personne juridique), чьи моральные позиции и воля диктуются законами природы, которые наделяют человека, к примеру, правом самозащиты и правом на возмещение понесенного по вине других ущерба, но которые и налагают на него как на юридическую личность определенные обязанности, первейшая из которых — “обязанность человека по отношению к самому себе в том, что касается заботы о своей душе, своем теле и своей жизни”.

    Восемнадцатый век — поворотный рубеж в создании философских основ знания о человеке, которые одухотворят другие общественные науки, в первую очередь социологию и право, придав им человеческое измерение. Создавались новые установки — на “естественный свет разума”, которым обладал каждый человек, на самостоятельность и способность к решениям, которые появлялись у нового субъекта. Замена слепой веры собственными рассуждениями, обращение к здравому смыслу утверждали в правах суверенную личность, возлагавшую все надежды и всю ответственность только на себя. Монтескье в “Духе законов” (1748) подытожит эти искания утверждением: правовой порядок в том или ином обществе определяется интересами людей, а также такими объективными данными, как климат, характер местности, плотность населения и другие социологические характеристики. Значит, содержание права задано определенными параметрами. Именно в XVIII в. антропология становится эпистемологически возможной наукой. Среди юристов выделяется имя Монтескье. Но только во второй половине XIX в. были написаны первые крупные работы по юридической антропологии.  Монтескье (1689-1755) имел честь первым в свою эпоху выступить против застывших концепций, размышляя об опыте обществ, отличных от его собственного. Для него право было элементом социополитической системы, тесно зависимым от ее устройства. Оно по преимуществу различно и видоизменяется в зависимости от общества, места, эпохи. Он думал, что зависимость между правом и обществом такова, что передача права от одного общества другому неосуществима, разве что эти общества мало различаются. Эта позиция далека от естественно-правового идеализма и, напротив, близка к антропологическим теориям XX в. Ему удалось даже избежать соблазна эволюционизма в отличие от авторов XX в. Монтескье является первым антропологом-юристом нашего времени .

     Идейное новаторство просветителей позволило создать некий антропологический проект, который, будучи обращенным в будущее, предполагал: 1) создание принципиально новых исследовательских концепций, начиная с концепции самого человека, рассматриваемого не только в качестве субъекта, но и объекта знания; 2) достижение знания о человеке не только на основе рефлексии, но и на основе наблюдения за его жизнью по определенным параметрам его конкретного существования (включая правовое и политическое бытие и т. п.); 3) признание права на различие в качестве одного из основных прав человека независимо от того, под какими широтами он родился и живет: Лафито в своем трактате о нравах американских индейцев (1724) поставил задачу — создание “науки о нравах и обычаях”; 4) изменение методологии наблюдения в пользу включенного наблюдения и анализа социума в пользу сравнительного изучения различных систем жизнедеятельности человека, то, что Д. Юм назовет “экспериментальным методом познания” природы человека.

     Необходимо было “лишь” кому-то связать воедино эти элементы антропологического проекта. И это сделал Жан-Жак Руссо (1712 - 1778), магическое имя для всех антропологов, их общий священный тотем.

    Можно смело утверждать, что антропология была предсказана и основана им на целый век раньше ее официального признания как науки. Руссо был не только предтечей антропологии, но и ее основоположником. Во-первых, он дал ей практическую основу, написав свое “Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми”, в котором поставил проблему взаимоотношений между природой и цивилизацией и которое можно считать первым научным исследованием по общей антропологии; во-вторых, он дал ей теоретическое обоснование, указав на самостоятельные задачи антропологии, отличные от задач истории и этики: “Когда хочешь изучать людей, надобно смотреть вокруг себя, но чтобы изучить человека, надо научиться смотреть вдаль; чтобы обнаружить свойства, надо сперва наблюдать различия” (“Опыт о происхождении языков”, глава VIII).

    Для того чтобы человек снова увидел свой собственный образ, отраженный в других людях — это и составляет единственную задачу антропологии при изучении человека, — ему необходимо сначала отрешиться от своего собственного представления о самом себе. Именно Руссо мы обязаны открытием этого основополагающего принципа — единственного принципа, на который могла бы опираться наука о человеке. Революция в умах, произведенная Руссо, предшествовавшая антропологической революции и положившая ей начало, состоит в отказе от принудительного отождествления какой-либо культуры со своей собственной культурой или отдельного члена какой-либо культуры с тем образом или с той ролью, которую эта культура пытается навязать ему .

    Итак, XVIII в. заложил первые вехи социальной и культурной антропологии, на которые будет опираться будущая юридическая антропология. Вместе с тем концепция человека века Просвещения остается еще довольно абстрактной, т. е. почти исключительно философской. Но просветители оставили после себя “заготовки”, позволившие наблюдать не просто “человека”, а конкретных индивидов, принадлежащих к определенной эпохе и определенной культуре. Этот проект позитивного учения о человеке, т. е. исследования его существования на основе эмпирических данных, рассматриваемых, в свою очередь, как объект знания о человеке, был одним из величайших интеллектуальных прорывов в истории человечества. Следующий, XIX в. станет веком ученых-эрудитов, с которых собственно и начинается подлинная история антропологии права. Начиная со второй половины XIX в. социальная антропология получает свое развитие и дает рождение юридической антропологии, но эта последняя выросла в тени первой, а ее рост был замедлен отсутствием интереса к ней юристов, равно как и их автаркия по отношению к другим общественным наукам. Следовало ждать конца XX в., чтобы у них возникло сомнение и был дан, кажется, новый шанс юридической антропологии.

    Тесно завися от социальной антропологии, юридическая антропология следует сначала эволюционистскому течению, которое господствует над всеми общественными науками всю вторую половину XIX в. Но теория эволюционизма быстро потеряла свое значение с начала XX в.: Ф. Боас, Р. Лоун подвергают ее суровой критике, с особой энергией сражался с ней Бронислав Малиновский, основатель функционализма.

    Философские споры XVIII в. о месте человека в истории и первые попытки получить  объективное знание о его бытии во всем его разнообразии уступили место целенаправленному накоплению знаний о жизни, быте, правовом строе различных народов. И “способствовали” этому повороту колониальные захваты.
   



Становление. Отцы-основатели



    В 1885 г. процесс раздела мира между основными метрополиями был оформлен Берлинской конференцией. Во всех уголках поделенного мира осели не только миссионеры и европейские колонисты, но и чиновники колониальной администрации, судьи. Создается система получения информации о покоренных народах с использованием анкетирования и полевых исследований, изучаются мифы, фольклор и обычаи местного населения. Возникают практические проблемы совмещения правовых систем метрополий с обычным правом колоний, с имеющим многовековые традиции индусским, мусульманским правом. Зарождаются сравнительная юриспруденция, юридическая археология (изучение права древних), юридическая этнология (изучение права различных этносов). Одновременно идет активное переосмысление истоков европейского права, ибо контакт с иными правовыми культурами позволяет взглянуть “свежим взглядом” на свою собственную.

    Вторая половина ХIX в. отмечена появлением целой плеяды правоведов, задавшихся целью создать подлинный исторический и этнологический атлас развития права. 1861 г. становится ключевой датой в истории юридической антропологии . Одновременно в Штутгарте и Лондоне выходят две фундаментальные работы: «Материнское право» И. Я. Бахофена открывает этнологию родства, на этот путь скоро встанут Дж. Мак-Леннан («Первобытный брак», 1865) и Л. Г. Морган («Системы кровного родства и родственные связи в семье», 1871). Но подлинным основателем юридической антропологии стал англичанин Г. Дж. Самнер-Мэн с его работами «Древнее право», 1861г. (прослеживается эволюция права и эволюция представлений человека о праве), «Древнейшая история учреждений» (1875) и «Древний закон и обычай». До конца XIX в. публикуется еще ряд значительных работ разных авторов (Дж. Мак-Леннан, Э. Б. Тайлор, Л. Г. Морган, Ф. Энгельс). Все эти работы знаменуют радикальный поворот в представлениях о генезисе человеческой цивилизации по сравнению с представлениями эпохи Просвещения. На смену “доброму дикарю” приходит “первобытный человек” как прародитель “цивилизованного человека”.     Правда, все эти работы грешат несколько прямолинейным эволюционизмом,  господствовавшим в европейско-американской науке до середины ХХ в.

    Г. Дж. Самнер-Мэн (1822-1888)  и И. Я. Бахофен (1815-1887) были эволюционистами.
Вклад Бахофена с точки зрения методологии весьма велик. Основной заслугой Бахофена было то, что он вышел за рамки письменной истории и показал совпадение по времени обычаев, которые не только относились к отдаленным эпохам, но и сосуществовали в пространстве с системами права, поделившими между собой мир на зоны исключительного влияния. Баховен был основателем сравнительного права .    Дж. Мак-Леннан был вместе с Бахофеном предшественником анализа степени родства. Он изобрел термины эндогамия и экзогамия; изучил левират, который он увязал с полиандрией; его заслуга состоит прежде всего в том, что он привлек внимание к степеням родства и дал их классификационную типологию.

    Льюис Г. Морган (1818-1881)- главный представитель эволюционизма этого времени. Его работы обязаны своей известностью, помимо своего технически новаторского характера, другому обстоятельству: они составили основу марксистской теории антропологии.

    Существенный вклад в развитие юридической антропологии внес марксизм. Уже в своей ранней работе “Формы, предшествующие капиталистическому производству” (1857—1858) К. Маркс обращается к неевропейским способам производства, затрагивая и проблемы права. И хотя Маркс и особенно Энгельс сполна отдали дань господствовавшему тогда в науке эволюционизму, их методологическая установка на исследование функциональных характеристик капитала (у Маркса) или политических институтов (у Энгельса) перекидывает мостик в ХХ в. Несмотря на ряд недостатков по некоторым позициям юридическая антропология Маркса и Энгельса возвещает о современной эпохе . Они утверждают, что право является историческим продуктом социально-экономической жизни. С другой стороны, они одновременно рассматривают одну из ключевых проблем юридической антропологии, а именно связь между правом и государством. Для Маркса и Энгельса право может существовать без государства, но оно связано с наличием публичной власти. Маркс и Энгельс не говорили, что право по необходимости состоит из понятных и кодифицированных правил, формально одобряемых исполнительной властью; они допускают, что обычай, подчиняющийся другим правилам, тоже в не меньшей степени является правом. Доктрина эволюционизма была в то время господствующей. Она составила первый набор теоретических положений юридической антропологии. В своих первых достижениях юридическая антропология способствует открытию двух областей, которые в течение века станут основным исследовательским полем социальной и культурной антропологии: родство и мифология.

    На рубеже ХIХ и ХХ вв. в антропологии происходит новая революция с появлением нового типа «исследователей-авантюристов», предпочитающих самим проводить необходимые полевые исследования. В антропологической науке утвердился метод включенного наблюдения. Вывод, к которому приходили исследователи, состоял в том, что уровень “нормативности” так  называемых примитивных обществ столь же высок, как и у современных обществ, различны лишь формы этой нормативности и ее язык. Что же касается усвоения этой норматики отдельным человеком, то регламентированность жизни аборигенов доказывала четкое знание норм поведения практически каждым соплеменником.

    Значительный вклад в развитие идей антропологии на данном этом этапе внесли, в том числе Франц Боас (1858—1942)  и Бронислав Малиновский (1884—1942). Франц Боас одним из первых обосновал теорию культурного плюрализма. Боас отстаивал необходимость изучать культуру как систему, как целостность взаимосвязанных элементов, поскольку каждая культура имеет свой уникальный путь развития, хотя и испытывает воздействия извне.  В лице Боаса ученый-теоретик и наблюдатель-исследователь наконец соединились воедино. Ф. Боас - основатель культурного релятивизма: для него общества по своим основным характеристикам различны, поскольку человек наследует лишь генетический потенциал, развитие которого зависит от определенного физического и социального окружения. Напрасно пытаться найти единую схему для всех обществ, различие преобладает над сходством.

      Б. Малиновский (“Магия, наука и религия” (1925), “Миф в примитивной психологии” (1926) и др.)  исследовал функции мифа в так называемых примитивных обществах. Идеи Б. Малиновского помогают видеть в мифе отражение правопорядка, возникшего на ранних стадиях человеческого социума и  продолжающего существовать в иных формах и поныне. Б. Малиновский творчески применил к явлениям культуры метод психоанализа Фрейда. Он пошел дальше обычного фрейдизма: вместо того чтобы выводить человека “примитивного” общества из абстрактных категорий психоанализа, он выстраивал этот облик на основе культурных ценностей общества. Малиновский стоит у истоков новой теории - теории функционализма. Два аспекта его творчества особенно важны для юридической мысли. С одной - настоятельная необходимость полевых исследований, что приближает право к реальности. С другой - его концепция общества как культурной системы, все составляющие которой связаны между собой, приводит его к заключению о том, что право зависит от других факторов, биологических и культурных. В своей работе «Преступление и обычай в диком обществе» (1926 г.) Б. Малиновский использует анализ, противоположный нормативному анализу (который тогда был традиционным методом), отказываясь увязывать право с санкцией, исходящей от центральной власти. Право должно определяться своей функцией, а не внешними формами своего проявления. Право выполняет прежде всего функции взаимности. Поведение индивида моделируется в большей мере общественными отношениями, чем нормами и инструкциями. Право более ярко проявляется в процессе урегулирования конфликтов, нежели в нормах.

     Важным моментом в развитии антропологии права стали работы французского социолога и социального философа Эмиля Дюркгейма (1858 г.- 1917 г.), который обосновывал девиантность как коллективный продукт общества, которое, чтобы обеспечивать и сохранять социальную солидарность, должно обязательно определять свои собственные моральные границы (или нормы), тем самым создавая аутсайдеров или нарушителей нормы. Эти идеи составили основу подходов, по которым устанавливались процессы селекции и определения девиантных личностей и групп. Дюркгейм оказал влияние на конфликтные модели девинтности, которые связывались с феноменом социальной стратификации и рассматривали преступление и правовой процесс как продукты определенной идеологии правящего класса, действующего в интересах сохранения своего господствующего положения .

    Ощутимое влияние на формирование антропологии права оказали две мощные научные школы, сформировавшихся к началу ХХ в., — психоанализа (прежде всего идеи З. Фрейда и К. Г. Юнга), положившего начало психоаналитической антропологии, развитой в трудах А. Адлера, В. Рейха, К. Хорни, Э. Фромма, и социологии (прежде всего школы О. Конта, М. Вебера, Э. Дюркгейма), ставшей основой новой дисциплины — социальной антропологии (М. Мосс, П. Бурдье, Э. Гоффман, Г. Лукач, Р. Редфилд, А. Ван Геннеп и др.). Но антропологизация многих наук — этнологии, философии, социологии — опережала антропологизацию правоведения, пока и в нем не наступил “антропологический ренессанс”.


Антропологический ренессанс (вторая половина ХХ века)


     Шок двух мировых войн побудил многих творчески мыслящих деятелей науки и культуры отправиться на поиски “подлинного бытия” человека, человеческих оснований всего сущего. Наконец, “проняло” и юристов: благодаря работам антропологов стало очевидно, что правовое бытие человека может протекать и без острых конфликтов и противоречий. Соединение воедино усилий этнологов-антропологов и юристов означало, что отныне юридическая антропология пойдет именно по пути синтеза знаний, которые юриспруденция в силу особенностей своей методологии не в состоянии добыть самостоятельно. На первых порах юридическая антропология развивалась в тени юридической этнологии, но с активизацией юридико-антропологических исследований в 60—70-е гг. на материале развитых стран и по проблемам правовой системы этих стран “экзотический” налет на юридической антропологии постепенно исчезал, и она приобретала все более самостоятельное состояние. В разных странах антропологизация правоведения проходила по-разному.

    В Америке в 1941 г. вышел фундаментальный труд, посвященный праву индейцев шейенов. Знаковым моментом стало то, что авторами были антрополог Эдвард Адамсон Гобель и один из известнейших американских юристов Карл Ллевеллин — произошла долгожданная встреча двух наук. Оригинальностью труда было использование решений, вынесенных по различным спорам индейскими судами, которые не входят в официальную судебную систему. На работы Э. А. Гобеля и всю американскую юридическую антропологию наложила глубокую печать доктрина “юридического реализма”. Американские юристы-антропологи руководствуются “методом конфликтных ситуаций”, который анализирует сначала поведение сторон в конфликте, поведение третьей стороны, затем прогнозирует реакцию сторон в конфликте на возможное судебное решение, реакцию на него группы в целом, а также моделирует схожие ситуации в будущем. В конечном счете, это доктрина, в центре которой находится судья на службе у конкретных людей. Лабораторией для сравнительной оценки эффективности этой доктрины была система правосудия индейцев. В работе “Право первобытного человека” (1941), написанной на материале исследования правового быта семи народностей — от эскимосов Гренландии до ашанти Ганы, Гобель делает широкие теоретические обобщения. Во-первых, право имеет под собой культурную основу и выражается в моделях поведения. Во-вторых, “примитивное право”, как и право современное, имеет четыре назначения — нормативное, регулятивное, судебное и принудительное. Суд существует в том или ином виде у всех народов независимо от уровня их социальной организации. Правовые отношения носят межличностный и двусторонний характер. Гобель доказывает, что человеческие общества с самого начала встали перед проблемой поддержания мира и внутренней гармонии и что у каждого общества есть способы избежать кровавого возмездия или остановить его. Антрополог как бы встречается с юристом и оба заявляют: наше современное международное право есть первобытное право в мировом масштабе .

     Британская антропология права пошла, в основном, по пути юридизации социальной антропологии. Британская традиция социальной антропологии восходит к шестидесятым годам ХIX в., являя собой специфический сплав социологии и дарвинизма. Традиции эволюционизма в британском правоведении заложили Мэн и Мак-Леннан. У. Риверс был первым, кто открыто порвал с традициями эволюционизма. Его работа по истории меланезийского общества знаменовала собой переход британских антропологов к полевым исследованиям с целью получить доказательства социальной обусловленности таких институтов, как брак, системы родства. В 1946 г. создается Ассоциация социальных антропологов Содружества. Британская социальная антропология развивается по пути синтеза социологии, антропологии и права на основе теории “единого социального поля”. В 50—70-е гг. Э. Лич в Кембридже и М. Глакмэн в Манчестере предпринимают попытки соединить теорию функционализма с марксистским подходом. В 80—90-е гг. в британской социальной антропологии наблюдался определенный идейный и тематический застой. К концу 90-х гг. наметилось определенное обновление тематики исследований, прежде всего за счет включения в сферу интересов антропологов проблем глобализации культуры, изучения жизни и быта так называемых культурных меньшинств в иной среде с выходом и на правовые проблемы.

    Французская юридическая антропология до недавнего времени занимала более скромные позиции по сравнению с англо-американской. В послевоенное время стало очевидно, что не этнология стимулирует во Франции теоретические поиски и полевые исследования, а давняя философская традиция, в которой, несомненно, французы были сильнее других. Поэтому именно философу по образованию (правда, со вторым дипломом по праву) К. Леви-Стросу предстояло совершить теоретический прорыв во французской антропологии, причем такой мощный, что результаты его сказались на развитии всей мировой антропологии. Имя Леви-Строса неразрывно связано с новым направлением - структурной антропологией. Леви-Строс смог синтезировать все крупные течения антропологии и этнологии. Для Леви-Строса  целью было познать “глобального человека” во всех его измерениях, географических, антропологических, исторических. Вот здесь и помогло ему философское образование и склонность к определению смысла бытия человека. Признавая культурные различия обществ, он считает их все же второстепенными по отношению к универсальной сущности человека. Сверхзадача ученого — выявить на фоне этой культурной пестроты постоянную структуру ментальности человека и доказать, что эти структуры повсюду имеют общие закономерности. Этой общей постоянной структурой является для Леви-Строса “коллективное бессознательное в уме человека”, питаемое повсюду одними и теми же образами, символами, мотивациями. Носителем “коллективного бессознательного” является психология групп, из которых не выпадает ни один человек. В “Печальных тропиках”, Леви-Строс соединяет, казалось бы, несоединимое — фрейдизм с его культом бессознательного и марксизм с его установкой на то, что группы не создаются просто так, а формируются по определенной модели, заданной способом производства. Леви-Строс в основу структурного метода положил лингвистику. При всей спорности многих положений структурализма у него есть ценное открытие — человек не абсолютно свободен в своих действиях, а детерминирован структурами собственного бытия, которые им не всегда осознаются. Другой ценный вывод: в истории нет “периферийных” народов, каждый народ вносит свой уникальный вклад в общую мировую цивилизацию.

    Самым “юридизированным”  специалистом по антропологии права можно назвать Н. Рулана, который поставил перед собой задачу соединить право с антропологией. Его  основные работы: “Правовые средства решения конфликтов у индейцев инуитов”, 1979; “Юридическая антропология”, 1988; “На границах права: юридическая антропология современности”, 1991; “Право меньшинств и коренных народов”, 1996; “Историческое  введение в право”, 1998; и др. Он проводил свои исследования на севере Канады, в Гренландии, на Аляске, в Африке (Сенегал, Мадагаскар), Азии (Индия, Индонезия, Таиланд, Китай), в заморских территориях Франции (Новая Каледония, Полинезия, Антильские острова), в Западной Европе и побывал в России. Французская юридическая антропология успешно преодолела свое отставание от англо-американской, а по части теоретических разработок сейчас ничем ей не уступает.

    Существуют и другие школы: германская, бельгийская, индийская, шри-ланкийская  и т. д., и каждая из них заслуживает отдельного рассмотрения.



                А в России? Вместо заключения


     В России развитие юридической этнологии, а позднее и юридической антропологии во многом стимулировалось колонизацией Кавказа, Сибири, Средней Азии. Принятое в рамках начатой Сперанским широкомасштабной правовой реформы Уложение 1822 г. об управлении инородцами предусматривало сохранение за покоренными народами как традиционных форм самоуправления, так и многих обычаев и собственных судов; ведется работа по описанию и классификации как самих “инородцев”, так и их правовых обычаев. В российской традиции отношение к обычному праву как живому явлению в наибольшей степени было характерно для начала XIX в. Это было вызвано реальным положением народов Севера в тот период. По “Уставу об управлении инородцев” 1822 г. все “инородцы” были поделены на оседлых, кочевых и бродячих, причем две последние категории “управляются по их собственным степным законам и обычаям”. Важнейшим элементом проекта указанных реформ, было гибкое отношение к статусу отдельных групп “инородцев”. Статус групп этих народов не был жестко детерминирован, как сегодня. В случае изменения занятий и условий проживания они могли переходить из одной группы в другую . Уже с 40-х гг. ХІХ в. ведутся систематические исследования народов Сибири, общие описательные и этнографические работы чередуются с анализом особенностей правового быта сибирских народов, их общинной организации. Создание в 1845 г. Императорского Русского географического Общества (РГО) с мощным этнографическим отделением способствовало целенаправленному изучению народов России. С 1850 г. стала реализовываться программа изучения населения России. В рамках программы РГО и вне ее также активно исследуются и Закавказье, особое внимание уделяется обычному праву его народов. Уже тогда многие авторы вставали на позиции правового плюрализма, т. е. признания одновременного действия как норм права, исходящих от государства, так и норм обычного права народов, населяющих многонациональное и многоконфессиональное государство.     Исследовал обычное право народов Северного Кавказа М. М. Ковалевский (“Общинное земледелие, ход и последствия его разложения” и др.). Он искал в обычном праве объяснения механизмов формирования современного права, а в общинной организации — прототип будущих демократических институтов.

    На рубеже XIX и XX вв. российская антропология права (тогда еще не было такого названия) развивалась преимущественно в русле истории права, частично — социологии права (Н. И. Зибер, А. Стронин, К. Тахтарев). Но разрабатывались и проблемы возникновения правовых норм через систему запретов и разрешений (М. Кулишер и А. Ефименко). Под воздействием марксизма развивались и концепции феномена “права-власти”. На стыке социологии и правоведения творили Л. Петражицкий и П. Сорокин. Л. Петражицкий внес определенный вклад в изучение правового плюрализма .

    Особняком от университетской правовой науки стоит Н. Н. Миклухо-Маклай (1846—1888). Он был чистой воды путешественником-исследователем.  Из пяти томов  его сочинений больший интерес представляет второй том, где собраны его заметки по антропологии и этнографии. Миклухо-Маклай занимался исследованиями далекой Океании и не раз выступал добровольным адвокатом по защите прав аборигенов на землю. Но впервые работы Миклухо-Маклая увидели свет через 35 лет после его смерти, уже при Советской власти.

    В советский период юридическая антропология приходит в упадок, но в тоже время этого нельзя сказать о антропологии и этнографии. Не был утрачен общий высокий научный уровень исследований, сохранялись традиции комплексного, междисциплинарного подхода к изучаемым объектам, уточнялся понятийный аппарат, был накоплен огромный по объему эмпирический материал, были созданы большие  исследовательские коллективы, выходила научная периодика. Ярчайшей личностью этого переходного периода был В. Г. Богораз (1865—1936). В 1900—1901 гг. Богораз вместе с Л. Штренбергом (1861—1927) участвует в северо-тихоокеанской экспедиции, организованной Ф. Боасом, широкомасштабном международном исследовательском проекте изучения народов Севера. В 1925 г. В. Г. Богораз назначается директором Института народов Севера. Оставшуюся жизнь он посвящает подготовке десятков комплексных экспедиций в районы Севера, участвует лично в переписях населения, создании сотен “очагов культуры” (школ, клубов) и даже в создании первых кооперативов, ничего общего не имевших с колхозами. Им публикуются учебники, словари, сборники фольклора и памятников исторической мысли.

    Период 20—30-х гг. интересен и тем, что в работах отечественных исследователей все чаще используется междисциплинарный подход. С середины 50-х гг., времен идеологической “оттепели”, этот подход заявляет о себе в полный голос. Особое место в возродившейся этнологии права заняло исследование обычного права народов России. Правда, нередко эти исследования велись в рамках анализа “пережитков” древних форм родовой и общинной организации, семейно-брачных отношений с целью их скорейшего искоренения. И все же была разработана солидная основа теории и методологии нормативной этнологии (так стала именоваться эта отрасль этнологии), не говоря о сотнях фундаментальных работ по этнологии и антропологии, в которых содержался большой эмпирический материал по общему праву. К концу 90-х гг. отечественная нормативная этнология уже ни в чем не уступала родственным зарубежным аналогам, а по широте охвата изучаемых проблем даже превосходила их. Стоит отметить, что русские ученые занимались также исследованиями обычного права народов субсахарной Африки. Здесь можно выделить И.Е. Синицыну: “Танзания: партия и государство”(1972 г.),  “Обычай и обычное право в современной Африке” (1978) и “Человек и семья в обществе (по материалам обычного права)” (1989), “В мире обычая” (1997) .

    90-е гг. стали поворотными для развития многих отраслей общественных наук. Словосочетание “юридическая антропология” стало обозначать реально существующее направление, утвердившееся на стыке этнологии, антропологии и правоведения. Пока еще не произошло окончательного разделения между этнологией права и собственно антропологией права. Это связано во многом с особенностями формирования и организационной поддержки “нового” направления. Утверждение юридической антропологии состоялось во многом благодаря проведению в августе 1997 г. на базе Института этнологии и антропологии ХІ Международного конгресса по обычному праву и правовому плюрализму Международного союза антропологических и этнологических наук. Конгресс собрал вместе российских и зарубежных исследователей, преподавателей, правозащитников, дал импульс развитию этой отрасли науки у нас в стране уже на “легальной” основе. Другим важным событием — как в научном, так и в организационном смысле — была Летняя школа по юридической антропологии в Звенигороде в мае 1999 г. В ней приняли участие аспиранты, преподаватели из Кавказского региона, а также представители неправительственных организаций коренных народов Севера России.

    Наконец юридическая антропология оказалась востребованной обновляющимся российским обществом: создание федерации с правосубъектностью территориальных образований, необходимость решения проблем малочисленных народов, кавказская  трагедия и, наконец (и это самое главное), осознание многими гражданами своих прав как высшей социальной ценности — дали ей мощный стимул к развитию.


     Список использованной  литературы:
1. Бержель Ж.-Л. Общая теория права / Под. общ. ред. В.И. Даниленко / Пер. с фр. — М.: Издательский дом NOTA BENE. 2000 — 576 с.
2. Ковлер А. И. Антропология права: Учебник для вузов. — М.: Издательство НОРМА. 2002.— 480 с.
3. Новикова Н.И.. Обычное право народов Севера: возможности и ограничения государственной правовой системы. © ЭО, 2005 г., № 5.
URL: 4. Обычное право и правовой плюрализм (Материалы XI Международного конгресса по обычному праву и правовому плюрализму, август 1997 г., Москва / Ред. Н.И. Новикова, В.А. Тишков. - М.: ИЭА РАН, 1999. URL:

5. Рулан Н. Юридическая антропология. уч. для ВУЗов. пер. с фр. М., 1999. 310 с. (сокращ. пер. с изд. 1988.)
6. Человек и право. Книга о Летней школе по юридической антропологии. Ответственные редакторы Н.И.Новикова, В.А.Тишков. М., 1999. URL:

7. Юридическая антропология. Закон и жизнь. Ответственные редакторы Н.И.Новикова, В.А.Тишков.  - М.: ИД “Стратегия”, 2000 - 224 с. URL:
Глава первая. Начало и эволюция дисциплины URL: http://www.jurant.ru/ru/books/law_and_life/tishkov.htm
8. «Юридическая антропология». URL: http://www.jurant.ru/