Как Иван ходил счастье искать.
Родился у Кирилла и Марии сын, первой была дочка, Мотькой кликали ее. Рады были без меры. И назвали его Ваней. Шел, в ту пору 1881 год. Рано в те времена взрослели и суровели люди. Не обошла Судьба стороной и Ваню нашего. В 8 лет определил его отец Кирилл на работу у себя же в хозяйстве. Платил немного, считая «Много ли пацану, надо». А Ванькина душа все к музыке рвалась, и, пришел тот срок – когда Иван купил Гармонь вместо подарка родителю (заведено было так). Разругавшись с родителем, прихватив гармонь и небольшой ящичек со своими инструментами - покинул он отчий дом в неполные 14 лет, пошел Счастья искать.
Сначала в столицу стопы свои направил, благо недалече было из Вятской губернии. По дороге то к одной Артели прибьется то к другой. Так до Москвы и дошел. Даже капиталец наработал. В Москве, поинтересовавшись, Где найти хорошую работу? Все указали: «Вон Царь железную дорогу на Восток ведет» там, иди, ищи. И деньги, справно платит.
И пошел, наш Ваня, на Восток. Благо, с пути не сбиться: рельсы да шпалы, как нить Ариадны всегда путь укажут!
Долго ли, коротко ли, но дошел Иван, аж до самого Харбина и, (ныне город Хабаровск) там его японцы пленили.
Жестокость японцев поразила его. Чуть, маленько не так, сразу пулю в висок. Война была русско-японская, 1905-1907гг. Но и здесь ему Судьба улыбнулась. Однажды япошки выстроили всех, и, через переводчика спрашивают: мастеровые есть? Все притихли, так как уже начали привыкать к японским провокациям вроде, кто хочет домой, и расстреливали всех вызвавшихся. Но здесь Иван Кириллович сделал шаг вперед, и оказался среди двух десятков других. Далее спрашивают, кто умеет делать рамы. Осталось человек пять, и Иван среди них.
Длительное скитание по Артелям приучило его выполнять любую работу, и окна у него ладные получались, главное заказчикам нравились. Но тут другое: одно дело своим угодить, а здесь Японцам и неволе. Японцам тем, что и разбой, и изощренные убийства и, самоубийства – возвели в ранг спорта. Выдали им материал из чего делать, ну а инструмент у каждого свой был, и дали три дня сроку. Каждый сам строил свою раму…. Дальнейших указаний не поступало.
На третий день, спрашивают. Мол, у кого изделие готово? Вызвался один, повели его японцы в казарму вместе с изделием. Через полчаса выводят его, и еще возмущенного, что-то кричащего расстреливают, прямо на крыльце, излюбленным, способом – пулю в висок. И со вторым – та же картина.
Третьим пошел Иван Кириллович. Сначала завели к начальнику вместе с рамой, тот поцокав языком, дал указание конвоирам. Повели дальше. Приводят в казарменный туалет и говорят: здесь место твоей раме. Дальше со слов Деда, что он рассказывал моему отцу. Тут я смякитил, что возмущение двух предыдущих исходило отсюда, ведь они всю Душу вложили в раму. И им тяжело было услышать, что оконная рама – место «ширмы в сортире». Далее ему дали «заказ» на изготовление двух десятков таких же рам – ширм. Наконец, настал тот день, когда работу приняли японцы.
Конвойный получил задание и повел его на выход. Выйдя из казармы через переводчика, извещают, что Масунов Иван Кириллович СВОБОДЕН!!! Видя его недоумение, говорят:
- там восток, можешь идти к нашим,
- а там Русь, показывая на запад, и плюет в эту сторону.
Слегка ошалевший, после трехлетнего плена, Иван поворачивает на запад и шагает…, все еще, ожидая пули вдогонку. Но и на этот раз, обошлось. Дошел он до поворота и, все еще не веря, пустился вприсядку, СВОБОДЕЕЕН, Я - СВОБОДЕН!!! Отдышавшись, смастерил дудочку и затянул песню радости, та, что шла прямо из души. Но в ней нет-нет, да и проскакивали нотки тревоги. Пройдя день пути, убедившись, что погони нет, значит и опасности никакой. Ящичек с инструментами при мне – значит, Не пропадем.
«Живы будем, не помрем»! Так пошел Иван в обратный путь, в дороге подряжаясь на любые работы. То с Артелью, дом поставят, то сам огород вспашет, никакой работой не брезговал.
Раз в районе Нерчинского острога видит, дом горит. Хотел помочь погасить огонь, - да куда там, пламя занялось так, что не подойти, ближе пяти метров. Дом сгорел. - Но остались, женщина с девочкой стоять. Выяснилось: что это был их дом. И что теперь делать, ума не приложат. Не долго, думал Иван, решил – останусь. Да и девчушка приглянулась. Так встретил Иван свою суженную – Марью Ивановну.