Сегодня у меня выдался разъездной день. В том смысле, что пришлось много передвигаться, а поскольку личного автомобиля нет в наличии, то все путешествия я совершала общественным транспортом. Это, я вам доложу, не жизнь, а песня. Хотя, что объяснять, каждый такое «счастье» не раз испытывал на себе.
Прохладное, летнее утро. Тихий переулок, кругом все ещё спят, не спеша, топаю к остановке. В переулке стоит огромный, вороной джип, возле него таких же габаритов и такой же блестящий лысиной и выбритыми щеками водитель оного. Задрав голову, он для начала свистнул, так, что сидящие на ветках галки и вороны, ошалело, метнулись вверх. Некоторых из них даже пронесло от страха на тротуар и припаркованные там же автомобили. Но свист не принёс его исполнителю нужного результата, тогда он просто гаркнул во всё своё не хилое горло:
- Свееет, а Свет! Где ты там? – и крик его эхом разнёсся по всему району. Мне показалось, что я в горах.
Света, тоже услышала этот призыв и, видимо, в чём спала, в том и выскочила на балкон, предполагая, что началась война. Она в полусне таращилась вниз, не очень понимая, что от неё хотят.
- Свет, ну я поехал, ты это, не проспи – оглушительно изрёк мужик.
- Блин, поспишь тут с тобой – разозлилась Света, и ушла с балкона.
Я хмыкнула, а бритый сурово посмотрел на меня, но словами не удостоил. Сел в джип, выстрелил захлопывающейся дверью и исчез навсегда.
- Вот, гад! И Света твоя … - услышала я откуда-то сверху, рассерженный ропот. У открытых окон и балконов стояло ещё несколько не во время разбуженных Свет и не только.
Я подошла к остановке, там уже томились ожиданием несколько пассажиров. С другой стороны, из-за угла, вышла молодая дама, с не мыслимой длинной ног и шпилек. На ней было какое-то воздушное одеяние в пол. Она как бы парила над тротуаром. Казалось, что вот сейчас подъедет белый лимузин, и она в нём растворится. Но, увы, неожиданно, остановилась с нами безлошадными. Не видя никого вокруг, дама достала длиннющую сигаретку из сумочки и закурила. Тут на горизонте показался автолайн. Все оживились, а дама продолжала томно курить. При посадке, она не бросала сигаретку до последнего. В лайн вошла замыкающей, и произвела одновременно несколько действий. Сделала глубокую затяжку, бросила окурок под колесо, вошла в салон, села на переднее сиденье и выдохнула весь никотиновый выхлоп в салон. Все мы (остальные пассажиры) почувствовали её тяжелый «внутренний мир». Кто закашлялся, кто поспешил открыть окно, но даму все эти нюансы не волновали, она достала из ридикюля планшет и ушла в астрал.
В салоне висело раздражение, и малейшая вспышка грозила взрывом негатива. Но, тут случилось невероятное, на остановке вошла другая дама. Ей было хорошо за сорок, одета в платье с несметным количеством бантиков, розочек, ремешков и каких-то меховых лохмотиков. На голове её возвышалась не менее пышное сооружение из рыжих кудряшек, заколочек и висюлечек.
Войдя внутрь, не спешила занять место, для начала пристально осмотрела всех и громким, хорошо поставленным голосом пропела:
- Внимание! У меня обострение!
Никто из присутствующих не рискнул уточнять, в чём именно оно заключается. Дамочка с планшетом подалась назад и забилась в угол. А наша новая попутчица с нескрываемым удовольствием плюхнулась на её место. Оставшийся путь ехали, молча, раздражение улетучилось. Вероятно каждый, не исключая меня, тихо радовался, что обострение не у него.
Добравшись до первого пункта своего назначения, я на некоторое время отвлеклась от дорожных событий. Справившись с делами, вновь оказалась в автолайне. Рабочий день уже был в разгаре. Каждый думал о своём, практически не замечая окружающих.
Тут вошёл он, хорошо откормленный и чисто одетый мужчина средних лет, абсолютно без комплексов. Удобно расположившись рядом с дамой очень похожей на учительницу, мужчина достал телефон, набрал номер и стал рассказывать неизвестному нам приятелю о волшебной ночи любви, которую он провёл сегодня, с также неизвестной нам, девицей. И всё бы ничего, если бы не скудный словарный запас повествователя и громкость этого изложения. Когда цензурные выражения у героя любовника кончились, он, нисколько не стесняясь, перешёл на мат. Интимные подробности его рассказа были так конкретны, что стало противно. Первой не выдержала рядом сидящая соседка.
- Молодой человек, вы же не один тут находитесь. Как вам не стыдно? – воззвала она к его совести.
Тот посмотрел на неё, оглядел всех окружающих и выдал тираду, воспроизвести которую я не посмею. Она была из серии: «Мы матом не ругаемся, мы на нём разговариваем», и не замечая возмущённых возгласов остальных недовольных, вернулся к прерванному разговору фразой:
- Да, нет ни чё. Тут одной шибко умной училке не нравится наш базар – видимо приятель на том конце провода что-то ему посоветовал, и этот Цицерон, не отрывая взгляда от женщины, продолжил – Ну, я туда её и послал.
Тут, в его мобильнике, что-то запищало. Он сразу напрягся всем организмом и быстро затараторил:
- Всё, Серёга, жена на второй линии, я тебе потом перезвоню – и резко изменившимся тоном сладенько прожурчал – Привет, мой котик! Как ты зайка моя?
Зайку слышно не было, но вопрос её и так стал всем понятен, по ответу «преданного» мужа:
- Ну, что ты солнышко, какие бабы, какие гулянки, я всю ночь работал как проклятый. Колян, зараза запил, а Славка в отпуске, вот я и верчусь.
Рядом сидящая дама ехидно хмыкнула, совсем близко придвинулась к своему обидчику и удивительно нежным и жеманным голосом проговорила в самую трубку, чтобы зайка хорошо слышала:
- Милый, ну где ты там? Я уже давно из душа вышла, шампанское налила, а тебя всё нет. Ну, иди же ко мне скорей, мой тигррррр…
Мужик остолбенел и резко нажал отбой. Такого хохота водитель лайна не ожидал и поэтому затормозил. Мы все безудержно (пардон) ржали, водитель (ничего не понимая) открыл дверь и обернулся в салон, а проученный хам, под рингтон своего мобильника, выскочил на улицу. Шофёр, сплюнув, закрыл дверь и поехал дальше. Я обернулась и увидела, что катапультировавшийся ловелас видимо, пытался оправдаться перед зайкой, растеряно показывая на уезжающую машину.
Я справилась ещё с несколькими заданиями и выходила на финишную прямую.
На этот раз мне «повезло» с водителем. Уж не знаю, он по жизни такой или у него сегодня просто живот болел, но каждому входящему предъявлял претензии. Девушке пожелавшей сесть в кабину гаркнул:
- Что вы все в кабину прётесь? Что в салоне мест нет?
Та, так испугалась, что сначала хотела убежать. Но потом с осторожностью всё-таки села в салон и забилась в дальний угол.
Женщине попытавшейся при входе оплатить проезд он заорал:
- Вы в салон сначала пройдите, сядьте, а потом передавайте. А то суют эти деньги не успев войти.
Это всё притом, что мы уже давным-давно ехали. Через некоторое время его разобрало снова:
- Кто ещё не передал за проезд? Ну, что? Дальше поедем или будем ждать деньги?
Рядом со мной сидела старушка и трясущимися руками пыталась вытащить из маленького кошелёчка нужные монетки. У неё это плохо получалось, водитель орал, а старушка нервничала и всё время сбивалась. Наконец, она набрала нужную сумму и облегчённо передала. Но мужик и тут не успокоился:
- Вот, опять эти копейки суют, покрупнее нет? После рейса не знаешь, куда эту мелочь сдавать!
Я не выдержала и предложила:
- А вы берите по сто рублей, тогда вам все без сдачи и только купюрами будут проезд оплачивать.
Он уже воздуха в лёгкие набрал, чтоб сказать мне всё, что обо мне думает, но тут (на моё счастье) случилась остановка и вошедшая дама передала ему за проезд именно сто рублей. Этот всем недовольный человек, забыв про меня, начал выговаривать тётке:
- Вот суют сотки, где я вам всем сдачи наберу, вы бы ещё тысячу дали.
Салон в унисон застонал. Моя остановка была следующая и я с радостью выскочила вон. Шла и думала: «Боже, какое счастье, вот я пятнадцать минут потерпела и свобода. А как же трудно его домашним, ведь они не могут выйти на следующей остановке, и им приходится его терпеть пожизненно»
Окончательно вымотавшись, я приплелась на троллейбусную остановку. Такого количества пассажиров я давно не видела. Оказывается, на близлежащий вокзал прибыла пригородная электричка вот «счастливые и отдохнувшие» дачники и ожидали троллейбус. Когда, наконец, тот прибыл то старушки и старички, ещё недавно немощно расположившиеся на скамейках вдруг приободрившись, пошли на штурм. Я с ужасом смотрела на весь этот абордаж, и в результате, конечно, оказалась в очень сдавленном и неудобном положении. Сразу вспомнилось советское прошлое, когда не было автолайнов, такси было не позволительной роскошью, а курсировали троллейбусы, трамваи и гармошки Икарусы. И такая толчея была всегда. А в ней и всякие смешные случаи.
Девушка в пышной юбке вошла и остановилась на задней площадке, сзади вбежал опаздывающий дядька и встал на нижней ступеньке. Двери закрылись, троллейбус поехал. Девушка стоит, а дядька ёрзает. В итоге она не выдерживает и спрашивает:
- Дядь, ну, что ты у меня там под юбкой ищешь?
- Да поручень – честно отвечает тот.
Всем тесно, но смех душит, хохот оглушающий: «Мужик у девки под юбкой поручень ищет!»
Бабушка, решившая вечерком съездить к сыну, не рассчитала и попала в час пик, когда ночная смена на работу едет. Толкалась старушка, толкалась, потом не довольно на весь автобус спрашивает:
- Ладно, я к сыну еду, а вы-то все куда?
Мои воспоминания прерывает чей-то громкий спор. Две старушки, сначала умиравшие на остановке, потом, резво подхватившие «небольшие» котомочки, килограмм под двадцать, ввинтившиеся в толпу и успевшие-таки занять места, теперь с тихим удовольствием принялись меряться смертельными болезнями и годами.
- Мне уже семьдесят пять – восклицала первая.
- А мне все восемьдесят – парировала вторая.
- У мине, катаракта, я совсем ничего не вижу – не уступала первая.
- А я не то, что не вижу, я и не слышу ничего – не унималась вторая.
- Да у мине уже два инфаркта было, я вообще чуть живая – почти простонала первая.
- А я осенью уже и померла – аргументировала вторая.
Первой крыть стало не чем, и она замолчала. Конечно, что с покойниками разговаривать.
Уже был вечер, я шла по улице и размышляла: «Вы никогда не обращали внимания на то, как люди входят в транспорт? Кто-то идёт по головам, кто-то пропускает вперёд спешащих, а сам в результате висит на подножке, а кто-то вообще отказывается пихаться в толпе, просто стоит и ждёт следующий. Если бы я была психологом, то, наверное, сделала бы вывод о том, что и в жизни эти люди такие же. И иногда, чтобы узнать человека, надо просто посмотреть, как он входит в транспорт и ведёт себя в нём»