В ПУСТЫНЕ.
Словно проснувшись после долгой арабской ночи, над Каиром постепенно поднималась жара. Ра-Атум -Хепри начинал нестерпимо жечь своими лучами крыши многоэтажных домов, обступивших здание отеля. С крыши открывался потрясающий вид на всю окружающую панораму: повернувшись направо можно было видеть утопающую в каком-то прозрачном мареве извилистую ленту широченного Нила, петляющую, казалось между беспорядочной толпой домов и деловых центров, облепивших его берега. Внизу по левую сторону шумела набережная, отрывисто звучали гудки клаксонов, тарахтели мопеды, раздавались зычные крики уличных торговцев- всё сливалось в какой-то плотный, висевший в воздухе гомон, вселявший в душу особую, неясно волнующую атмосферу этой африкано-азиатской столицы, полной красок, древности и какой- то загадочной тайны. Движение было плотным не только на всей набережной, но и по все акватории Нила- одни за другим проходили взад и вперёд различные суда: от кургузых буксиров, тащивших за собой вереницы парусных яхт, до шикарных стеклянных дворцов с золочёными Хорусами и Анубисами на корме. Каменные берега, ограничивающие владения Хапи были скрыты за многочисленной армадой пришвартованных фелюг и плав- ресторанов.
Сейгел сидел в кресле на крыше отеля попивал горячий кофе и с любопытством смотрел вниз на пятиэтажное здание школы для мальчиков, располагавшееся в непосредственной близости от отеля. Там на всех этажах, лишённых стёкол как таковых, мелькали фигурки учеников - на всех были одинаковые коричневые халаты и красные то ли чалмы, то ли шапочки на головах. В руках у каждого была громоздкая не то папка, не то книга- отсюда картину можно было различить лишь в общих чертах. Сейгел ждал звонка и нетерпение всё больше и больше охватывало его- он дал аванс, на котором так настаивал Махмуд, хотя никогда не доверял арабам и теперь к нетерпению начало примешиваться чувство досады. Три тысячи долларов задаток сумма конечно пустячная, особенно для такого дельца как Патрик Сейгел, на подобные вещи ему приходилось выкладывать иной раз и много больше. Однако сам факт, что его смогли одурачить как последнего простофилю начинал злить его больше всего. Однако Махмуд явно обладал неимоверным красноречием, расхваливая товар, показывая её фотографию- к тому же с Махмудом Сейгела познакомили нужные люди, услугами которых он пользовался уже много раз. Подобные нелегальные конторы со всего мира присылали ему на почтовый ящик по интернету свои предложения, и если товар приходился ему по вкусу, то он выезжал в назначенное ему место. Таким образом он являлся почтенным гостем в Рио, Мехико, Бангкоке, Пекине и целого ряда других городов, расположенных в разных странах мира. Многие заведения подобные Каирскому, услугами которого он так же пользовался не в первый раз, мечтали получить его как клиента. Однако он со скрупулёзностью старателя выбирал из общей массы разнообразнейших предложений самые лакомые кусочки, и если его выбор падал на какую-нибудь, то он не торгуясь выкладывал требуемую сумму, которая иной раз была весьма внушительной. И ещё не случалось ни разу что бы его попробовали одурачить и подсунуть ему либо несоответственный, либо порченный товар. Сейгел взглянул на часы и вздохнув взял трубку- сейчас он позвонит в контору и выдвинет претензию по поводу деятельности Махмуда. Стоит только Сейгелу сказать что он расстроен в своих ожиданиях, как того будут большие неприятности. Сейгел надо сказать сам никогда не терял бдительности, ибо его инициалы уже засветились дурной репутацией в соц. сетях и ему приходилось действовать с большой осторожностью. Один раз он уже попался в расставленную ему полицией ловушку и только влиятельные связи и огромная сумма позволили ему вывернутся из очень крупной проблемы. Поэтому соблюдение полнейшего инкогнито было первой необходимостью для него- вот почему он не только, прикрываясь разными делами своей компании ездил сам к выбранному им товару, но и предпочитал самолично приезжать по адресам, где попасть во внимание полиции было практически не реальным делом. Телефонный звонок прервал его мысли- звонил Махмуд. Наконец-то.
Я- Махмуд!- сказал Сейгел: Ляхма?
Таков был обычный пароль, обозначающий всё ли в порядке.
Эль самака- ответил Махмуд: Через пятнадцать минут приедет Хенуи.
Жду возле Национального музея.- ответил Сейгел и, быстро окинув из-под очков сидящих в ресторанчике на крыше, встал и спустился по лестнице вниз. Сидящий за соседним столиком высокий бородатый араб, немедленно поднялся со своего места и двинулся следом. Выйдя на улицу, Сейгел на секунду остановился возле тележки- лотка со стеклянными колбами разноцветного сока и, увидев сразу же подруливший из плотного потока чёрный внедорожник, кратко сказав водителю: «Площадь Вокзала», приземлился на переднее сидение. Бородатый араб мгновенно нырнул на заднее. Через двадцать минут Сейгел стоял в тени колосса Рамсеса Великого и делая вид, что погружён в чтение газеты, зорко смотрел по сторонам. Кто-то тронул его за рукав, рядом с ним вырос Махмуд: Едем. Машина за углом. Мы направляемся в Город Мёртвых.
Сейгел кивнул и краем глаза увидел как двое сопровождавших его, держащихся на расстоянии охранников, двинулись следом. Они подошли к старому, обшарпанному пикапу, припаркованному у тротуара, среди пёстрой массы других автомобилей.
Извините, но внимание привлекать… начал Махмуд, взявшись за ручку дверцы раскалённую на солнце - Сейгел кротко кинув, дал понять, что всё понял. Охранники нырнули в только что доставившую его машину, и вырулили следом за пикапом.
Значит в Город Мёртвых- сказал Сейгел: А чего повеселее места нет?
Мистер- сказал Махмуд, вращая рулём в плотном движении: С нынешними волнениями в городе там безопаснее всего вам будет посмотреть товар, а нам представить его вашим глазам. К тому же вы сами вправе решать где вам лично будет угодно потом.
Согласен- кивнул Сейгел, искоса посмотрев на сопровождающую машину охраны, неотступно державшуюся в поле видимости. Вывернув на Проспект Пирамид, запруженный плотным потоком машин, они начали медленно продвигаться к окраине. Неожиданно Махмуд быстро оглянулся по сторонам, поддал газу и, ловко подрезав двигавшийся чуть правее микроавтобус, втиснулся в узкий и тёмный проход между домов. Здесь начиналась одна из многочисленных кривых, узких и грязных улочек, подобно ломанным трещинам петляющих, разветвляющихся, и ведущими на многие километры от блестящего центра с деловыми офисами, и культурным наследием, в самое сердце Старого Города. Этот огромный район шёл вплоть до самой окраины и представлял из себя трущобы, заселённые беднотой с такой плотностью, что в некоторых местах она зашкаливала все разумные пределы. Сейгел, держа руку на ребристой, нагревшейся в кармане рукоятки револьвера, с каким то удивлением рассматривал всё что творилось вокруг машины. Низкие, каменные дома, построенные преимущественно в глухое средневековье, лепились друг к другу, рассыпаясь от дряхлости и в некоторых местах грозили сбросить на головы прохожим части своих растрескавшихся фасадов. Антисанитария в этих местах просто расцветала, а количество убогих лавочек и грязных ремесленных мастерских поражало. Махмуд, изредка коротко сигналя, аккуратно пробирался среди густой толпы, расходившейся перед машиной и опять плотно смыкавшейся за ними, безошибочно ориентируясь в этом запутанном лабиринте, откуда несведущему человеку, случайно забредшему сюда, практически нереально самостоятельно выйти обратно. Несомненно хитрец плутал по району, опасаясь слежки, но ребята Сейгела прекрасно знали своё дело и не смотря на все его ухищрения не теряли их из виду, оставаясь меж тем вне в поля зрения.
Через несколько минут они вырвались из узких улочек Старого Города и, миновав беспорядочный ряд высоких, пропылённых пальм, словно показывающих границу окраины, подъехали к месту назначения.
Город Мертвых хоть и имел официальное наименование кладбище- являлся настоящим городом в городе. Формально подчиняясь властям Каира он жил по каким то своим законам и внутренним устоям. Разнообразные мавзолеи и склепы,построенные в разные эпохи, и подавляющему большинству из которых было уже не одна сотня лет, тянулись здесь на многие километры. Они шли бесконечными рядами, и составляли целые улицы- в основном пыльные, с разбитой дорогой преимущественно даже без намёка на асфальт или брусчатку. Автомобили были здесь редкостью, а туристов вообще не было и в помине- экскурсии сюда не водились, да и не кому не хотелось искать себе приключения в этом и днём небезопасном районе Каира, закрепившим за собой заслуженную славу одного из самых неблагополучных. Высоченные громады мавзолеев знатных сановников и просто богатых горожан больше напоминали дворцы с изукрашенными цветной мозаикой стенами, золотыми куполами и решётками на окнах. Окружённые со всех сторон высокими стенами, они соседствовали с семейными мастабами более бедных сословий- приземистыми, не выше двух этажей угрюмых каменных строений и узкими окнами- бойницами наверху, нередко имевшими неухоженный и запущенный вид. И почти во всех этих постройках, за редким исключением, уже поколеньями жили целые семьи - мёртвые упокоевались внизу, живые жили прямо над ними в просторных помещениях, по всей вероятности специально построенными для этой цели над гробницами. Таков был древний обычай этих мест: бездомные и нищие получали право жить в этих помещениях в обмен на согласие заботиться и ухаживать за постройкой и прилегающей к ней территории, что надо сказать не всегда выполнялось в должной мере. Удобства здесь тоже оставляли желать лучшего, а вместо собак по улицам бродили стайки чёрных, ободранных коз, в поисках пищи распатронивавшие валяющиеся в пыли возле ворот мешки с мусором, ожидавшие изредка проезжавшего по этим необычным кварталам мусоровоза. Даже зелень здесь была какая-то неживая и пропылённая, а изредка встречающиеся группы чахлых пальм не только не освежали пейзаж, но делали его ещё более безрадостным.
Пикап, скрипнув тормозами, остановился возле глухой каменной стены чуть ли не в два человеческих роста высотой, за которой виднелся раскалённый от солнца купол громадного мавзолея с торчащими по углам маленькими изящными башенками. На другой стороне улицы возвышался прямо из земли мрачный квадратный склеп с потрескавшимися стенами, полуразвалившимся куполом и выцветшим бельём, развешенным в верхних окнах. Старый, сгорбленный, насквозь пропылившийся феллах вышел из его рассохшейся боковой двери и кинув нелюбопытный взгляд на остановившуюся машину, побрёл вдоль по улицы восвояси прочь. Издали, со стороны Каира, донёсся усиленный динамиком заунывный крик муэдзина, эхом отдающийся среди бесконечного лабиринта дышащих жаром каменных стен. Сейгел вылез из душной кабины на ещё более душную улицу- даже в тени здесь не было свежести, а наоборот отдавало какой-то затхлостью, которая чаще всего ощущается в старых каменоломнях.
Весёленькое местечко- равнодушно подумал Сейгел, оглядывая уходившие во все стороны в жарком и пыльном мареве купола и крыши. Неотступно следовавший за ними чёрный и уже изрядно покрывшийся пылью внедорожник «Мерседес» остановился неподалёку. Трое мужчин не торопясь вышли из него и направились к пикапу Махмуда. Давешний бородач- личный телохранитель Сейгела нес небольшой плоский дипломат.
Это со мной- лучезарно улыбаясь сказал Сейгел: Без моих мальчиков я как без рук.
Нет проблем- пожав плечами ответил Махмуд: Гость дар Аллаха, а дорогой гость- дорогой дар! Подойдя к массивным, обитым толстым, окованным железом воротам с заклёпками, он постучал по ним особым стуком. Раздался тяжкий скрип и в воротах отворилась маленькая, невидимая калитка, пропускающая пришедших вовнутрь двора. Это был даже не мавзолей, настоящий погребальный комплекс, судя по всему принадлежавшей роду каких-то знатных беев времён оттоманского завоевания. Как только Сейгел перешагнул калитку и очутился во дворе, то сразу почувствовал близость заветного товара, которая заставляла его прямо задыхаться от нетерпения- чем ближе он к нему был, и испарина моментально покрыла его с ног до головы. Воистину он ещё никогда так не волновался как сейчас, хотя когда он ездил за подобным товаром то часто не мог унять вожделенную дрожь когда ему проводили демонстрацию, но сейчас он даже не видя её, уже ощущал то сладостное волнение. Сейгел нимало был удивлён этому факту, с ним ещё не случалось такого и по всей видимости его и в самом деле ожидало нечто особенное. Видно не зря за этот лот была выставленная такая сумма. Пройдя по двору, они следом за Махмудом поднялись по ажурной лестнице на второй этаж и вошли во внутрь в просторную сводчатую залу, предназначавшуюся по всей сути для комфортного расположения особ приезжавших навещать усопших. Здесь было прохладно- кондиционер работал во всю мощь, вокруг круглого мозаичного стола стояло несколько мягких кресел, и кадок с пальмами. Сейгел опустился в одно из них и уставился горящими глазами на изящную золотую дверцу напротив входа, оттуда должны были вывести товар, и страшное волнение ожидания аж пересушило его горло. Охрана встала по обеим сторонам от него, мгновенно взяв под контроль всю комнату. Бородатый Захир замер прямо за спинкой его кресла. Сидящий напротив них в кресле низкорослый и чрезвычайно толстый эфиоп в ослепительно белом костюме обнажил в ухмылке кривые, жёлтые зубы и, хлопнув в ладоши что-то пронзительно крикнул. Два кургузых, сутулых араба, стоявших по обе стороны дверцы, почтительно распахнули её створки. Из проёма показалась высокая женская фигура в парандже, ведущая пред собой невысокую изящную фигурку, облачённую в цветное длинное платье и так же с закрытым накидкой лицом. Выйдя из дверцы, они направились к сидящим, эфиоп сказал им что-то по арабский, и они остановились как вкопанные в метре от Сейгела. У того перехватило дыхание она была безупречно прекрасна даже полностью скрытая одеждой- настолько были идеальны её очертания.
Лицо! - прохрипел Сейгел, чувствуя, как жажда страстного желания вспыхнула в нём подобно огню: Откройте ей лицо!
Эфиоп махнул рукой, и стоявшая сзади женщина в парандже обеими руками сняла с товара накидку. На свет появилось смуглое личико коптской девчушки лет двенадцати с изящными нежными чертами, огромными чёрными глазами, тонкими стрелками бровей – оно показалось Сейгелу просто божественным. Ещё никогда не видел он подобного, того, что так бы ошеломило его.
Подойди ко мне, солнышко- сказал он: Не бойся. Я не обижу тебя, я очень добрый дядя. Как тебя зовут?
Изида- ответила девочка тонким голоском, словно выдохнула и двинулась к нему. В глазах её не было признаков страха или какого либо смущения при виде пятидесятилетнего, худощавого мужчины с обрюзгшим лицом и насквозь прокуренными седеющими усами. Подобная смелость была несколько неожиданная для этого возраста - впечатление наивной дурочки она явно не производила, наоборот ему даже на секунду показалось что перед ним миниатюрная женщина. Через платье чётко угадывались формы округлых плеч; маленькая, но уже появившаяся грудь; крепкая линия бёдер, тонкая талия.
«Изида и Озирис!- усмехнулся Сейгел, представив себя и её спускающимся в ладье в подземное царство...
Прикажете ей снять одежду…- начал было эфиоп.
Нет. Нет!- сказал Сейгел, зачарованно грядя на девчушку: Это сейчас излишне.
Казалось что уже он не видел ничего вокруг- всё внимание его всецело было погружено в созерцание Изиды.
Итак- сказал эфиоп: Ваш ответ?
Сейгел с трудом отвлёкся от своего занятия и, приняв от Захира дипломат, поставил на стол и раскрыл: Я беру!
Эфиоп с улыбкой взяв одну пачку купюр и провёл по ним большим пальцем: Поздравляю вас мистер Сейгел. Вы сами убедитесь в своём выборе, когда товар доставят вам.
При этих словах женщина, стоящая позади девчушки сама скинула с лица паранджу. Это была совсем молодая женщина европейской наружности, чья неземная, ослепительная красота просто пленяла, а взгляд немного раскосых, томных глаз просто пленял, словно гипнотизируя. Когда она посмотрела на Сейгела, то её полные, сочные губы собрались в еле заметную улыбку. Без сомнения- она желала его, страстно и пленительно, как только женщина может желать мужчину. Перевёл взгляд на девочку, потом снова на женщину и почувствовал как внутри него поднялась целая буря страстей- они вдвоём буду ублажать его и это будет действительно незабываемое время! Фантазии его били через край, он почувствовал себя мальчишкой, но это чувство не только не смущало, а наоборот, пьяняще ласкало кровь, словно алкоголь, усыпляло разум, заставляло сердце биться в сильном ритме.
Вам понравилась старшая леди?- хитро высунув наружу язык даже не спросил, а утвердил эфиоп.
Она тоже божественна- произнёс – Сейгел безотрывно пожирая глазами её высокую грудь, чётко просвечивающую сквозь тонкий шёлк её одеяния, плотно обтягивающего её плавные, словно точёные формы.
- Её имя Хатор, и она тоже может разделить с вами ваше времяпрепровождение. Уверяю вас, я знаю о чём говорю. Эта женщина способна доставлять неземное блаженство, воистину равное только дару богов!
Я беру их обоих- сжал зубы Сейгел: Сумма! Говорите же сумму, шайтан вас подери!
- Она достанется вам вместе с дочерью. Ибо только богиня способна породить богиню. Вам нужно только добавить к озвученной сумме лишь половину…
Отлично- проговорил Сейгел: Великолепно! Надеюсь, что они не разочаруют меня!
Последние слова он произнёс только для того, что бы унять сарказм омерзительного черного карлика, явно заметившего охватившее его желание. Тот только развёл в ответ руками: Мистер! Вы просто не в силах будете разочароваться в них!
Он хлопнул в ладоши и оба приобретения увели опять за перегородку.
Вам подготовят их должным образом и доставят на место- сказал эфиоп.
Излишне- отрезал Сейгел: Мы выезжаем прямо сейчас. Я вижу что они уже готовы...
Ваше желание закон- слащаво улыбнулся эфиоп, опять высунув свой язык- эта отвратительная привычка проявлялась у него чуть ли не при каждом слове, словно намекая на некоторый непорядок с его головой.
Вытащив из внутреннего кармана несколько пачек купюр, Сейгел толкнул их по полированной столешнице к этому придурку: Я всегда имею некоторый буфер, когда товар стоит того, что бы сглаживать возникающие углы.
Эфиоп жадно схватил своими короткими толстыми пальцами пачки и придвинул к себе, обхватив обеими руками: Сейчас ваши леди выйдут к своему господину. Кофе, мистер? Или желаете отобедать?
К чёрту- отрезал Сейгел: Я ожидаю вас на улице. В вашем распоряжении пять минут, имейте в виду, меня интересует не соблюдение арабских, или коптских традиций, а моё личное время.
С этими словами он встал с места и, коротко кивнув, в сопровождении охраны вышел из помещения. Следом за ними из дверей вывалился и сам эфиоп. Только сейчас Сейгел смог наконец то хорошо рассмотреть его: чёрный как смола, ростом едва доходивший своей макушкой до плеча человека среднего роста. При ходьбе он сильно косолапил своими кривыми, короткими ногами, гримасничая при каждом шаге с какими то странными ужимками, будто изворачиваясь от некого невидимки, преследовавшего его с намерением наступить на ноги. От этого всё его жирное, мешкообразное тело колыхалось во все стороны- впечатление было что он пританцовывает неведомые па.
Лёгкий порыв жаркого ветра донёс до них со стороны центра Каира несколько сухих одиночных выстрелов и длительный вой полицейской сирены. Захир моментально насторожился и словно невзначай положил руку на пояс возле расстёгнутой средней пуговицы пиджака.
Вот дьявол- процедил сквозь зубы Сейгел, нехорошим взглядом посмотрев на видневшиеся в мареве раскалённого воздуха синие очертания далёкой громады цитадели Салах-Ад-Дина: Началось!
Это у мечети Аль-Акмар. – сказал эфиоп, втянув волосатыми ноздрями пыльный воздух: Там ещё с ночи собирались для выступления к Тахриру. Через полчаса весь центр превратиться в кипящий котёл, а все подъезды будут перекрыты. Вокруг города так же не спокойно- эти бедуины тоже волнуются...Если так будет и дальше, то скоро тут половина торговцев станет мусорщиками!
Эфиоп захохотал, трясясь своими жирами, кривляясь и отвратительно высовывая свой слюнявый язык. Сейгел скоса посмотрел на него, чувствуя всё большее омерзение к этому африканцу.
На участке дороги, видневшейся между стенами ближайших мавзолеев, мелькнул полицейский джип, двигавшийся в их направлении. Эфиоп мгновенно стал серьёзным, и вся его дурь моментально слетела с него: Это патруль, мистер Сейгел, сейчас они начнут обшаривать все кварталы и могут нагрянуть сюда с обыском в любой момент. Здесь становиться опасно. Нужно отваливать.
По всей видимости ситуация в городе накалялась всё больше и больше, и несомненно что власти предпримут все попытки для локализации беспорядков, дабы они не перекинулись на остальные районы. Город Мёртвых в случае конфликтов начнут прочёсывать с особой тщательностью. Сейгел имел понятия, что Каир никогда не славился спокойствием, однако что события в одночасье примут такой масштаб, даже предположить не мог, и это молниеносно сбило все его планы. Его ориентировки были и в Египте, но в спокойной обстановке он не испытывал особых проблем, попросту не привлекая внимания к своей персоне. Однако сейчас, когда полиция начнёт шерстить всех, его могли опознать да ещё и прямо с поличным.
С ненавистью посмотрел он на эфиопа, с лоснящегося от жира лица которого даже в такую минуту не сходило подобие дебильной ухмылки: он нарочно назначил место встречи именно тут, заранее зная о готовящихся беспорядках, возможно, даже и точном времени их начала. И вот теперь, когда деньги уже перекочевали в его руки, Сейгел должен был бросив товар спасаться. А если этот черномазый дьявол уже через кого-то послал весточку легавым, и теперь только выжидает время?!
В это время на крыльцо вывели Изиду и Хатор, закутанных по самые брови. Нет, он не намерен отказаться от своей покупки, даже если ему придётся провалится в Дуат!
Едем- процедил Сейгел сквозь зубы своим людям: Быстро вниз.
Эфиоп поднял на прощание руку, женщины, подталкиваемые с обеих сторон охранниками Сейгела, спустились вниз и через минуту уже садились на широкое заднее сиденье его Мерседеса. Патрик проворно вскочил на переднее и кивнул водителю.
Оцепление поставлено- сказал появившийся из калитки Махмуд, подходя к машине: Я провожу вас, так будет безопаснее. Здесь меня хорошо знают.
К чёрту- Сейгел отбросил сигарету и нажав кнопку, поднял стекло. Ему он доверял ещё меньше чем эфиопу. Мерседес тронулся и, набирая скорость, покатил по улице.
Захир, вырули к Векелат-эль-Балах - сказал Сейгел: Сегодня базарный день и там они ещё не успели блокировать дорогу... Дьявол!
Дорогу им преграждала легковая машина с мигалками, за которой стояли два джипа, возле которых стояли в боевой готовности полицейские с автоматами. Сержант с двумя патрульными двинулись к остановившемуся Мерседесу, и Сейгел машинально поправил свои громадные солнечные очки, скрывавшие пол лица. Каменный Захир снял одну руку с руля и словно невзначай положил её кисть своё бедро.
Добрый день- сказал сержант: Будьте любезны всем выйти из машины и предъявите документы.
Сейгел, вздохнув, вышел из машины и протянул офицеру свой поддельный паспорт, который использовал для конспирации. Обычно это прокатывало, и он даже снял очки, дабы окончательно отвести от себя подозрение. Но тут вышедшая из салона Хатор, неожиданно откинула свой покрывало, обнажив лицо и, улыбаясь своими ослепительно белыми как жемчуг зубами, сказала несколько слов сержанту. Она открыла лицо Изиды и Сейгел с изумлением увидел как суровое лицо сержанта вдруг расплылось в подобострастной улыбке и он, обернувшись к Сейгелу, сказал уже совсем другим, гораздо более снисходительным тоном: Откройте, пожалуйста багажник!
Они бегло осмотрели машину и не выявили ничего подозрительного, после чего сержант протянул Сейгелу документы и с неимоверной вежливостью произнёс: Проезжайте! Счастливого пути!
Автомобиль тронулся и кордон вскоре исчез за пропылёнными зелёными насаждениями, отделявшими Город Мёртвых от царства живых. Сейгел, перевёл дух и, вытащив платок, вытер мокрый от пота лоб. Залезши в потаённый карман, он щелчком поставил револьвер на предохранитель и, обернувшись назад с некоторым удивлением, посмотрел на Хатор.
Мистер удивлён?- спросила он с какой-то насмешкой в голосе: Сержант Омар Хасиб знает меня с той поры, когда я работала здесь. У нас с ним прекрасные отношения.
Сейгел хмыкнул, но ничего не сказал в ответ, только вновь чиркнул зажигалкой и, прикурив, пустил по салону струю ароматного дыма.
Что-же, девочки- вальяжно закинув ногу на ногу- произнёс он, вполоборота назад: Придётся немного потерпеть, и скоро мы окажемся в райских садах. Вам там понравиться! Да. Моя крошка?!- обратился он к Изиде, и не дождавшись ответа, продолжил: А после этого золотого времени тебя ожидает воистину королевская награда. Если конечно вы с мамой будете так же добры к дяде и не расстроите его.
При этих словах на лице его промелькнула добродушная и сладкая улыбка- пальцы его поигрывали по подголовнику сиденья. Лицо Захира оставалось каменным и невозмутимым, но какой-то необъяснимый, тёмный страх перед их попутчицами понемногу всё более заползал в его душу, и он уже старался лишений раз не смотреть в их сторону. Поведение хозяина смущало его всё больше и больше, и Захир сосредотачивался на дороге, стараясь всеми силами отогнать от себя мысль о том моменте, когда хозяин сам даст ему знак как действовать, лишь только надобность в его приобретениях отпадёт. Однако в этот раз, похоже, что он и в самом деле решил щедро вознаградить их, что было редко свойственно ему- в глубине души Захир крайне надеялся на такой исход дела…
Автомобиль ловко подрулил к отелю «Хафра», в холл которого, располагавшийся на втором этаже, с двух сторон вели широкие полукруглые лестницы с красными перилами. Парковщик мгновенно принял их автомобиль, а появившийся наверху швейцар распахнул пред ними обе створки массивных стеклянных дверей. Сейгел поднимался первым, за ним вели обеих женщин, самым последним поднимался Захир, старавшийся как можно дальше держаться от них. Войдя в просторный, облицованный розовым мрамором зал, посреди которого бил небольшой фонтан, отдававший приятной прохладой, Сейгел подошёл на рецепшен и сказал администратору несколько слов. Тот ни слова не говоря вытащил ключ с тяжёлым золотым брелоком и протянул его подошедшему портье, а появившийся сзади носильщик бесшумно взял чемоданы. Открыв номер, портье показал на комнату рукой и коротко поклонившись, исчез вместе с носильщиком. Расстегнув у ворота рубашку, Сейгел присел на диван, с наслаждением пригубив аромат сладкого вина. Теперь он мог наконец-то расслабиться- в этом «своём не засвеченном» месте он был в полной безопасности, и никто не мог здесь ему помешать. Отпустив охрану, он остался со своими приобретениями один на один, однако то ли жара, то ли недавние волнения притупили его страсть и сейчас он желал лишь отдохнуть и раскрепоститься- благо времени у него было с избытком. Развалившись на диване он, прищурившись смотрел на Изиду и Хатор, стоящих пред ни посреди комнаты, а затем кивком головы показал им на кресла.
Выпейте вина!- скорее не предложил, а даже приказал он им- теперь уже полноправной своей собственности, должной беспрекословно выполнять все его пожелания.
Хатор молча приняла от него до краёв наполненный бокал.
И Изиде тоже.- сказал Сейгел, держа в руке свой. Опьянев, девочка должна была совершенно раскрепоститься, главное было не переборщить. (при категорическом отказе употреблять спиртное, его заставлял принимать расположившийся в передней Захир). Хатор, продолжая молчать, поставила пред Изидой бокал и она так же взяла его своей маленькой ручкой, подняв вверх.
Ну, за милых дам- улыбнулся Сейгел, и все втроём разом опрокинули бокалы.
Так, отлично!- произнёс он, сладостно жмурясь, чувствуя, как огонь побежал по его жилам: А теперь, девочки в душ. Да-да! В душ! И помните, дядя ждёт вас!
Хатор кротко поклонилась и, ведя перед собой Изиду, ушла по коридору к ванной. Сейгел остался один, слушая жужжание кондиционера- во всех номерах была отличная шум изоляция и здесь можно было творить что угодно...
Кондиционер всё жужжал и жужжал- веки его тяжелели, комната поплыла перед глазами и наконец нижняя челюсть отвалилась, голова склонилась на бок и весь он, размякнув, вдруг тяжело съехал на подушки дивана. Через минуту он крепко спал…
Яркий обжигающий свет нестерпимо резал глаза. Сейгел зажмурился и, промычав нечто нечленораздельное, с трудом оторвал голову от песка, медленно словно в беспамятстве оглянулся. Песок Сахары был грубый, крупный и каменистый, мертвенно- желтый от раскалившего его безжалостного зноя, лежал вокруг, насколько хватало глаз, единой, рябой, словно слипшейся массой. Вероятно, здесь некогда было дно древнего моря- то тут, то там белели мелкие осколки раковин доисторических моллюсков носимые по пустыне Хамсином многие тысячи лет. Сейгел со стоном приподнялся, оторвав тело от песка- брюки его моментально прилипли к ногам, а вместо волос на голове словно вспыхнул костёр- настолько раскалились они от жара, целиком окутавшего всё его тело. В горле першило, глаза слипались, и не смотря на то что он сам являлся уроженцем жаркой Флориды, Сейгел чувствовал себя крайне плохо, мучимый страшной жаждой. Он был здесь совершенно один...
Лёгкая тень, настолько воздушная, что не принесла ни намёка на живительную прохладу, упала на него. Что это, облака? Откуда в пустыне могут быть облака?!
Серые тени каких-то неведомых людей подобно призракам плыли, беззвучной дымкой скользя над поверхностью, мимо него издалека и исчезали вдали. Их были сотни, тысячи, десятки тысяч. Что это было: римские легион? Персы? Измученные от жары и пыли солдаты Бонапарта? Или просто тени бедуинов и феллахов, нашедших свой конец в этих бескрайних, раскалённых просторах? Одна из теней неожиданно налетела на него, Сейгел почувствовал резкий запах горячей пыли, закашлялся, и сознание моментально вернулось к нему. Он очнулся от сна, вновь вернувшись в реальность.
Абсолютно голый лежал он на какой-то убогой деревянной кровати в полутёмной просторной комнате с низким и грубым дощатым потолком, судя по всему деревянного дома. Такие дома стояли далеко за чертой города, у краёв полей, тянувшихся возле оросительных каналов- преимущественно в них селились феллахи. В основном двухэтажные, многокомнатные, рассохшиеся за многие годы, покрытые дрянными крышами, и зачастую даже без стёкол в окнах- они олицетворяли собой крайнюю нищету и антисанитарию этих мест. В комнате где находился Сейгел окно не было- была лишь сплошная стена, покрытая бурыми, выцветшими, во многих местах отставшими обоями. Вокруг в беспорядке громоздилась старая, поломанная мебель, а затхлый, зловонный воздух и тускло чадившая под самым потолком лампочка без абажура делала вид комнаты совсем омерзительным…
Сейгел рывком сел, недовольно озираясь по сторонам: Какого чёрта…
Где-то в соседней комнате громко работал телевизор- Сейгел чётко уловил знакомое звучание канала Аль- Джози. Грязная тряпка, бывшая некогда занавеской, закрывавшая дверной проём, зашевелилась и в комнату проскользнула Изида, несущая в руках какую-то дымящуюся деревянную чашу.
Мистер- тихо сказала она, пристально глядя в глаза, отчего весь поток ругательств застрял у Сейгела в горле: Вы очень устали и у вас произошёл солнечный удар. В отель ворвалась полиция и Захир вынес вас на руках к машине. Сейчас вы в безопасности.
Она поставила чашу в изголовье: Это целебное снадобье, мама сказала, что нужно втирать его своим телом в ваше и делать это нужно без одежды…
Где мы. Что это за поганая нора? - спросил Сейгел: Позовите Захира.
Мы в оазисе Бахария в Ливийской пустыне.- сказала Изида: Захир спит в соседней комнате, он очень устал. Если вы хотите, мы сможем его разбудить…
Сладостный, пьянящий аромат, исходящий от чаши словно какой-то дурман защекотал ему ноздри, вплывая в голову и подобно алкоголю начал горячо разливаться внутри. Сейгел заулыбался- давно ему не было так хорошо и спокойно, напряжение последних часов вдруг спало, и все тревоги и подозрения моментально улетучились. Словно в каком-то забвении лежал он, вдыхая сладостный запах уже не лёгкими, а казалось, каждой клеточкой тела. С замиранием сердца увидел он как в комнату вошла Хатор и, глядя прямо в глаза Сейгелу, плавно расстегнула свои одежды у плеч, которые бесшумно заскользили вниз до пояса, на миг задержавшись на её высокой груди. Обнажённая до пояса она остановилась в двух шагах от него и подняла вверх свои изящные руки, украшенные тонкими золотыми браслетами.
Что это?- шепотом спросил враз охрипший Сейгел: Какой восхитительный запах.
Этот ритуал называется «Снятие старой кожи». Эротический массаж который делала Эхнатону царица Кия – голос её сладким колокольчиком прозвенел в ушах Сейгела и он моментально покорился ей: Массаж, который делает мужчин равным богам.
Она подошла к Сейгелу и провела рукой по его обнажённому телу, тот почувствовал, как внутри него словно пронёсся электрический разряд. Этого было достаточно, что бы он окончательно покорился им. Вытаскивая горстями черную, вязкую жидкость, Хатор начала с любовной страстью накладывать её на тело Сейгела. Тот было напрягся, ожидая раскалённого прикосновения неведомой массы, но эффект от её попадания на кожу был воистину потрясающий- он никогда ещё не испытывал подобного ощущения. Словно в каком то тумане блаженства, он видел как Изида сняла с себя покрывало и, оставшись абсолютно обнажённая, двинулась к нему. Дыхание у него перехватило и сердце застучало в груди как барабан, когда он увидел наконец то предмет своих вожделений воочию. Изида легко вскочила ему на грудь и, захватывая своим телом вязкую жижу, начала скользить по нему взад и вперёд, то с силой прижимаясь, то отдаляясь вновь. Хатор быстрым движением отбросила с бедер покрывавшую их ткань, и так же открыв свою чарующую наготу, присоединилась к Изиде...
Эта игра продолжалась довольно долго, они оказались настоящими волшебницами, прикосновения их пальцев и тел прожигали Сейгела да самого мозга костей: они переворачивали его со спины на живот, с боку на бок, делали с ним всё что желали.
Сейчас, мистер- сказал вдруг Изида и, захватив его руки, вытянула над головой, после чего резким движением примотала их за кисти к спинке кровати. То же самое одновременно сделала и Хатор, прихватив его ноги за щиколотки толстой верёвкой. В ту же секунду обе резко встали и уставились на Сейгела всё ещё находящегося в экстазе.
Что же, мистер Сейгел - насмешливо сказала Хатор: Теперь мы прощаемся с вами, надеюсь, вам понравилось это путешествие. Не волнуйтесь, узлы затянуты не слишком крепко и вы при желании сумеете развязаться. Воду вы найдёте- она вам пока понадобиться. Ночью за вами придёт Сет, и я очень надеюсь, что вам удастся продержаться хотя бы до утра. Поверьте, мистер Патрик Сейгел, это нужно нам так же как и вам. Счастливо оставаться.
С этими словами она обнажённая, вышла из комнаты. Изида подошла к самой кровати и, нагнувшись, нежно поцеловала Сейгела в губы: Прощайте, добрый дядя!
Сейгел, с которого враз сошло всё его наваждение, рванулся, но ремни крепко держали его.
Стой!- заорал он: Остановись грязная сучка!
Привязанный Сейгел испустил целую реку отвратительной ругани, перемешанной с угрозами, однако Изида даже не оглянулась и грязная занавеска закрылась за ней.
Захир!- заорал Сейгел: Ко мне иди! Где тебя чёрт таскает, обезьяна!
Ответом ему был звук запускаемого стартёра снаружи. Сейгел было, яростно рванулся, но этим только ещё туже затянул ремни. Раздался рёв набиравшего обороты двигателя, взвизгнули покрышки и вскоре шум мотора затих вдали.
Вот проклятье! Его как последнего идиота завезли в какую то дыру, кинули на деньги, украли машину со всеми вещами и бросили тут одного, да ещё и голого, привязанного к постели! Ну, ничего! Ему бы только выбраться оттуда, а потом они за всё заплатят и прежде всего этот мерзавец эфиоп, продавший ему этот товар.
Сейгел принялся с холодной яростью крутить в кисти правую руку, высвобождая её из пут. Иногда он яростно орал Захира, и не получая ответа бешено поливал всю его родословную отборной бранью. А из соседней комнаты всё доносился звук телевизора. Верёвки были кожаными, да к тому же ещё и смоченными в воде- при высыхании они стянулись и узлы на них ссохлись так, что только через два часа Сейгел, весь потный, обессиленный, сумел наконец высвободить правую руку, содрав с запястья на ней всю кожу. Однако даже при свободной руке ему пришлось довольно долго возиться, прежде чем он наконец скинул с себя путы. Тяжело дыша сел он на кровати, а потом рывком поднявшись на ноги, подошёл к дверному проёму и в ярости откинул закрывавшую вход грязную ткань. Взору его открылась так же глухая комната в стене которой лишь было крошечное слуховое окошко: пыль здесь была повсюду: толстым слоем лежала на полу, ветхий, продавленный диван с местами продранной обивкой был насквозь пропылён ею. Посреди комнаты перед диваном на хромой тумбочке стоял старый ламповый телевизор, хрипевший на полную громкость. В комнате не было ни души. В комнату проникал солнечный свет через неплотно прикрытую дверь входа. Сейгел пинком распахнул её и выйдя наружу зажмурился от ударившего ему прямо в глаза яркого света. Несколько секунд спустя он огляделся и не смотря на пылавший вокруг жар, почувствовал как холодок пробежал у него по спине. Чёртовы ведьмы обманули его- это был не оазис, а какое-то богом забытое место посреди пустыни. Дом- старая одноэтажная развалина стоял в окружении полу обрушенных древних стен глиняного кирпича, местами почти полностью занесённых песком. Недалеко от хибары стоял не менее древний артезианский колодец, а в правом углу ограды валялось несколько пустых смятых бочек из-под бензина. Других следов присутствия людей, кроме шин своего же собственного автомобиля, Сейгелу увидеть пока не удалось. Своей одежды, так же как каких либо других личных вещей, он не нашёл и облачившись в какие-то грязные тряпки, принялся яростно обшаривать дом. Однако не найдя ничего стоящего, вскоре успокоился, решив для начала осмотреться на местности.
Через час он уже стоял на вершине одного из ближайших песчаных холмов и, прикрывая глаза от солнца, отчаянно озирался в разные стороны. Без сомнения он находился в одном из самых глухих и необитаемых районов пустыни: вокруг, насколько хватало глаз, шли бесконечные барханы, раскалённые от чудовищной жары. Она словно пронизывала даже скудную тень, отбрасываемую верблюжьей колючкой- единственным растением обитавшем тут, и которую человеку даже было страшно взять в руки. Вездесущие бедуины, похоже сторонились этих мест- всё говорило о том, что на скорое появление людей здесь надеяться было нечего. Жара словно какая-то неимоверная тяжесть давила на его плечи, и он угрюмо поплёлся назад к своему пристанищу. Хорошо хоть в колодце была вода, и ему удалось хоть унять лютую жажду, терзавшую его. Тяжело дыша, Сейгель мертвенным шагом вошёл в дом и присев на диван и не мигающим взглядом уставился на экран, на котором пел Элвис Пресли. Положение с ужасом начало доходить до него: электричество выдавал небольшой древний генератор, судя по полустёртым надписям на немецком, оставшийся в наследство от Роммеля. Там же был небольшой запас бензина, которого должно было хватить около суток, но ни телефона, ни какого либо другого намёка на связь со внешним миром даже в помине не было. Однако здесь была всё-таки вода и укрытие от палящего жара, это было лучше, чем брести наугад одному в глухих песках, надеясь случайно наткнуться на какой-нибудь караван. Тем более, что скоро должна начаться ночь, и неизвестно какие сюрпризы она должна была преподнести. К тому же они говорили ещё о каком-то Сете, который явно должен был явиться сюда не с добром. Сейгел положил рядом с собой огромный потемневший нож с полуотломанной рукояткой- единственное оружие, найденное им в разном хламе, валявшимся в доме. Жара меж тем шал на спад- приближалась ночь, а темнота в пустыне наступает стремительно, и Сейгел, подойдя к двери, взялся за полотно, дабы поплотнее прикрыть его. Тут же случайно взглянув во двор, увидел какой-то тёмный, пыльный мешок, валявшийся возле дальнего конца ограды. Взяв наизготовку нож, он крадучись, подошёл к таинственному предмету и толкнув его ногой, отскочил в ужасе и отвращении. Это был Захир- вернее его раздутый труп, с посиневшим лицом и выпученными мутными глазами в которых застыл ужас. Он умер в страшных мучениях, а виновница его смерти- египетская кобра, богиня Мерит-Сергер, лежала рядом, свернувшись на солнце клубком. Потревоженная Сейгелем, она даже не зашипела, а только приподняла свою гранёную голову, уставившись немигающим, цепенящим взглядом. Стиснув нож, тяжело дыша от охватившего его внезапно ужаса, Патрик отступил назад, а потом стремительно вбежал в дом, и, захлопнув дверь, рухнул на диван. Ну, ничего, ему остаётся дождаться рассвета, и как только первые проблески зари покажутся над горизонтом, он тронется в путь, и пока не поднялась жара, постарается преодолеть максимальное расстояние. Раз сюда можно было добраться на машине, значит был и реальный шанс выбраться отсюда пешком- какая-ни будь трасса обязательно должна была находиться если не близко, то уж и не в сверх дальнем расстоянии. Голод терзал его не на шутку и Сейгел начал обыскивать комнату в поисках чего- ни будь съестного- почерневший как камень хлеб, засохшую обглоданную кость или прилипшие к полу какие объедки, сейчас он не побрезговал бы уже ни чем. С неимоверным блаженством он расправился с пищей, и вытянулся было на диване, когда взгляд его неожиданно различил ещё одну дверь, находящуюся в углу комнаты и которую он до сего момента почему-то не заметил. Это ещё что такое?! Дверь была из потемневшего от старости, рассохшегося дерева, и судя по всему, вела в ещё какую- то комнату. Сейгел заметил, что низ её был сплошь покрыт царапинами- было полное впечатление, что они были не так давно оставлены чьими-то очень острыми зубами. Её нужно открыть во что бы то ни стало- ночью ему не нужны были никакие сюрпризы, возможно таящиеся там. Встав, он подошёл к двери и с разгону ударил по ней плечом. Дверь содрогнулась и было слышно как лязгнул засов- сомнения не было, она была заперта изнутри. Ещё пара ударов и засов со звоном отлетел прочь, дверь распахнулась и Сейгел, задыхаясь, замер на пороге при виде открывшегося его глазам зрелища. Там, в тёмной обширной комнате, гораздо превышавшей размерами остальные две, под низким потолком еле теплилась электрическая лампа под зелёным абажуром, освещая вокруг себя из тьмы небольшой участок. В дальнем углу виднелись очертания чьей-то фигуры, скорчившейся и словно пытавшейся втиснуться гораздо дальше. Сейгел осторожно окликнул его, но когда не дождавшись ответа, подошёл и заглянул в лицо сидящему, то отшатнулся в ужасе и отвращении. На него взглянула маска мумии черно-коричневого цвета, настолько иссохшаяся, что уже невозможно было различить черты лица её. Сейгел видел только оскал мелких желтых зубов и спутанную грязную мочалку белокурых волос на голове, выдававших в покойнике европейца. Руки его отсутствовали по самые локти а ноги по самые колени- вместо них остались кучки какой-то чёрной пыли. На плече мумии виднелась сжавшаяся, еле заметная татуировка. Сейгел судорожно сглотнул, почувствовав, как какой-то ком подбирается к его горлу. Он узнал мертвеца- это действительно был когда-то Ганс Минхел- белокурый красавец, наследник многомиллионного состояния и чрезвычайно падкий до малолеток. Сейгел толкнул его и мумия, упав лицом вперёд мгновенно рассыпалась в прах, разлетевшийся во все стороны. Рядом лежали рассыпавшиеся останки чьего-то другого скелета, высохшую кисть руки которого всё ещё обхватывали золотые часы с браслетом. По надписи, выгравированной на нём, Сейгел установил причину столь таинственного исчезновения Падри Домминико- серьёзного человека, специализировавшегося на поставках живого товара. По некоторым признакам Сейгел сумел опознать как минимум ещё троих известных ему личностей, так же нашедших свой бесславный конец в этом безлюдном месте. Они были завезены сюда и брошены здесь на голодную смерть, и никто из них не сумел выбраться отсюда. А может, статься, они погибли вовсе не от голода, а по какой-то другой, более страшной причине. Тело человека под лучами палящего солнца и в самом деле быстро превращается в мумию, однако что бы оно рассыпалось в прах от одного прикосновения- Сейгелу не очень верилось в это. Зачем он заперся изнутри, какая тварь грызла низ двери? Медленно как во сне, вышел он, плотно прихлопнув за собой дверь, потом тупо уселся на диван, обхватив голову руками. Но постепенно убаюканный мерным рокотом телевизора, угнетённый жарой, он незаметно для себя задремал, и даже когда момент когда его туловище безвольно съехало вбок и лицо уткнулось в пыльное покрытие дивана, не разбудил его.
Очнулся он уже когда за окнами дома властвовала уже ночной мрак. Подняв лицо из пыльной подушки, он глянулся, потом встал, сжимая нож, и выключил бубнящий телевизор. В комнате моментально наступила кромешная тьма, прорезаемая только лунным светом, лившимся из крохотного окошка. Ночью пустыня имела совсем другой вид, нежели днём: вокруг, залитые ярким, мерным лунным светом, высились серые, словно пепельные, волны барханов. Всё вокруг выглядело холодным, неподвижным и крайне зловещим – в ярком свете с чёрного, высокого и безоблачного неба была чётко видна каждая мелочь. Где-то там, снаружи лежало мёртвое тело Захира, своими мутными, слепыми глазами, и широко открытым ртом смотревшее на луну. Нет, всё это сказки- мертвецы не умеют ни ходить, ни говорить! Внезапно его охватил страх. Сейгел нашарил на стене выключатель и комнату залил тусклый, мёртвый свет, лившийся из-под мутного, расколотого абажура под потолком. Патрик усмехнулся и мотнул головой, когда внезапно до него донеслись странные звуки.
Это был сначала какой-то шорох, идущий по ту сторону двери, а потом послышалось ясное царапанье с той стороны. Какие-то неведомые животные, а их, судя по всему было несколько, упорно старались прорваться вовнутрь, яростно царапая когтистыми лапами и с треском грызя зубами преграждавшее проход дерево. Сейгел в панике оглянулся и почувствовал, как мороз прошёл по его коже: та неведомая дверь в углу комнаты! О боже! Эти твари уже были здесь и раньше и теперь вновь явились во тьме за очередной добычей! Сжимая нож, он подошёл к окошку и осторожно бросил взгляд наружу.
У Сета длинная, низко опущенная изогнутая морда, неимоверно длинные уши и сверкающие в лунном свете красные как раскалённые угли глаза. Горе было тому, кто заблудился в пустыне и оказался один на один с её свирепым повелителем!
Зубы Сейгела непроизвольно застучали друг о друга- его начало молотить как в лихорадке: сколько там этих тварей? Десяток? Сотня? Или вся тысяча? Со своего угла он мог видеть только смутные тени, скользившие вдоль ограды и покрытые шерстью тела, изредка мелькавшие, попав в свет луны. Дабы не привлекать их внимание, Сейгел выключил освещение и, застонав от натуги, наглухо задвинул дверь массивным шкафом, стоявшим в углу. Укрепив проход, он приготовился отразить любую попытку вторжения со стороны этих мерзких существ. Однако во дворе для них уже была закуска, на которую они и отвлеклись - Сейгел не видел этой отвратительной трапезы, но отчётливо слышал рычание, треск раздираемой ткани и хруст костей.
Незваные гости вновь предприняли попытку преодолеть баррикаду,однако она устояла и звери отступили, что бы через некоторое время продолжить атаку вновь. Так повторялось раза три или четыре, после чего всё неожиданно стихло.Вновь потянулись бесконечные минуты или часы мучительного ожидания. Сейгел осторожно взглянул в щель окошка и увидел мертвенно- серый свет. Светало, и наступающее утро прогнало ночных хищников обратно в глубину пустыни. С силой навалившись, отодвинул он от двери завал и, держа нож наготове весь напрягшись, вышел наружу, при любом подозрительном шорохе, готовый нырнуть обратно, молниеносно опять завалив дверь. Однако всё было спокойно- вокруг ограды царила серая предутренняя тишина и высились сонные вершины безмолвных барханов. При виде груды тряпья и свеж обглоданных костей, разбросанных в пыли вдоль всей ограды- всё что осталось от того, что ещё недавно было Захиром, Сейгел, чувствуя тошноту, попятился назад.
Выдохнув, он сел на диван. Усталость навалилась на него подобно стопудовому грузу- глаза слипались, руки и ноги словно одеревенели. Сейчас было самое время трогаться в путь- до начала жары оставалось несколько часов. Но он уже не мог совладать с собой и только обессиленно уткнулся лицом в пыльную ткань…
Сейгел со стоном повернулся на бок. Проклятье, проспал! Теперь уже и думать нечего было, когда столбик термометра за стенами дома, наверняка, уже в тени показывал за 50. Но, ладно, одну ночь он уже продержался, продержится и вторую- теперь то он точно знал что мерзким тварям, которые легко справятся с ним одним и безоружным в темноте пустынной ночи, не проникнуть за стены дома, пока он держит тут оборону. В этот раз он точно рассчитает и не проспит рассвет- он, Патрик Сейгел не намерен был загибаться в этой дыре, подобно тем слюнтяям, которых он здесь обнаружил. При мысли что он сделает и Изидой и её мамашей, когда они наконец то попадут к нему в руки, он зло улыбнулся и тут же почувствовал что лицо его словно покрыто слоем соли, будто искупавшись в водах Красного моря, полежал он на солнце, забыв ополоснуться в пресной воде.
Это что ещё за чёрт- пронеслось у него в голове, и он хотел подняться, но неожиданно почувствовал что не чувствует пальцев ни на руках ни на ногах. Озадаченный он поднёс обе руки к лицу и глаза его отказались поверить в что предстало перед ними. Его руки, ещё совсем недавно полные и мускулистые за считанные часы превратились в высохшие до костей птичьи лапы: бурые, растрескавшиеся, потерявшие всяческую чувствительность. В ужасе вскочил он с дивана и рухнул на пол, так как ноги его ниже колена превратились в вывороченные корни погибшего от засухи дерева. Издавая хриплое карканье вместо стонов, пополз он к колодцу. Там он с яростно принялся черпать воду, без конца обливая себя живительной влагой, так что через полчаса уже корчился в мутной луже; пил её целыми литрами- только узкая горло не позволило ему броситься прямо в колодец. Но всё было тщетно, сколько бы он не пытался размочить свои поражённые конечности: вода скатывалась по ним каплями, не впитываясь, как по лакированному дереву. Тогда он принялся бешено возить руками по песку, стучать ими о край колодца, пытаясь вернуть им чувствительность и заставить подчиняться себе. Оттопыренный большой палец на правой руке с сухим треском отломился и отлетев в сторону, остался лежать в шаге от него- деревянный, скрюченный обломок с неестественно светлым ногтем. В оцепенении Сейгел уставился на него, вспомнив золотые часы на страшной руке в той комнате. Ведьмы завезли их всех сюда, и смазали своим проклятым зельем от которого сильный и здоровый человек в считанные часы заживо превращается в мумию, и оставили умирать в жутких мучениях. А все соки, здоровье а потом и жизненная энергия постепенно переходила к ним- не зря же они так тёрлись о него своими обнажёнными телами! Вот почему их жертвы имели такой вид, вот причина того, что никто из них не смог выбраться отсюда! В исступлении ринулся Сейгел прочь от этого ужасного дома- полз, подобно извиваясь подобно змее, взрывая песок не зная и не видя куда. Но солнце своим безжалостным жаром начало чудовищно жечь его потемневшую, растрескавшуюся как у ящерицы, но ещё не потерявшую чувствительность спину, причиняя ему дикие страдания, которые он не в состоянии был вынести. Всхлипывая, ибо не было у него больше ни слюны ни слёз, пополз он обратно в это зловонное логово, где была тень, где была вода, которые хоть как то облегчили бы его мучения…
Белый, потрёпанный микроавтобус «Сузуки» на шасси внедорожника, поднимая за собой целый шлейф пыли и подпрыгивая на неровностях, нёсся среди пустыни. Дорога, не смотря на свою древность, всё ещё чётко выделялась прямой линией над песком. Построенная ещё во времена Птолимеев, она уже много столетий назад потеряла свою функцию и теперь пустыня вела беспрестанную войну с ней, пытаясь поглотить своим песком тщательно подогнанные друг к другу древними строителями, каменные плиты. Кое где песок уже замёл их, в некоторых местах они просели, а кое-где их и вовсе не было, так, что осторожность приходилось соблюдать на каждом метре. Ещё поворот и микроавтобус начал небольшой спуск с бархана, с вершины которого открывались полуразрушенные стены древней крепости. С рёвом машина ворвалась во внутрь двора, и резко осадила перед дряхлым деревянным домом, построенным посреди этим развалин, подняв целую тучу густой пыли. Хлопнула дверца, и водитель- низкорослый, чернокожий толстяк, косолапо переваливаясь, неуклюже обошёл машину и дёрнул скользящую дверцу.
Выходи- сказал он по-арабски: Здесь есть колодец. Сходи к нему и умойся. Увижу, что пьёшь холодную воду- накажу!
Из салона, придерживая рваную хламиду у плеча, согнувшись словно дряхлый старик, выполз грязный, исхудавший испуганный мальчик лет десяти. Руки его были все исцарапаны и покрыты свежими синяками. Боязливо озираясь, он поспешил к колодцу, где начал торопливо ополаскивать лицо и руки. Водитель вновь неторопливо обошёл машину, пиная её в колёса, а потом остановился и посмотрел на дом. Вокруг было тихо, только сверху, с ослепительно сияющего неба, доносились редкие крики облетавшего свои владения коршуна Нехбет, на невидимой высоте распластавшего широкие крылья.
Уловив на себе чей-то пристальный взгляд из черневшего на фоне до бела высохших досок проёма настежь распахнутой двери, он крикнул мальчику: «Сядь в машину! и неторопливо заколыхался к дому. Войдя, он остановился как вкопанный, глядя на открывшийся ему разгром, царивший в комнате. Мебель была перевёрнута вверх дном, будто здесь недавно была смертельная борьба, везде валялся разный хлам и раскиданное тряпьё, а прямо возле порога лежал опрокинутый и разбитый телевизор. Из глубины захламлённого помещения к нему двигалось страшное существо в недавнем прошлом именовавшееся человеком. Теперь же это был обтянутый высохшей, бурого цвета кожей скелет с выступающими наружу рёбрами, провалившимися вовнутрь черепа мутными, обезумевшими глазами в которых ещё теплилась жизнь. Он еле полз на коленных чашечках, так как ниже колена ноги его отсутствовали, вытянув перед собой культи оставшиеся от его рук.
«Помогите!»- прошелестела мумия тем, что некогда было её губами, касаясь их почерневшим, похожим на сморщенный кокон языком.
Обязательно поможем- ответил толстяк: Имена. Вспомните их имена. Тех маленьких, испуганных зверушек, которые сами желали вашей ласки, после того как пообщались с вашей цепной собакой- он кивнул на валявшиеся во дворе кости.
Сейгел с хриплым стоном остановился и издал нечто похожее на рычание: глаза его видели всё уже в какой-то смутной дымке, но ни смотря ни на что он по ужимкам, по голосу узнал этого отвратительного карлика эфиопа, того самого, что продал ему это Ватерлоо среди красных песков пустыни.
Помоги мне- еле слышно прошипел Патрик: Или знаешь что сделают потом с тобой и всем твоим отродьем…
Как с теми, что попробовали кусаться?- спросил эфиоп: На руке вашего телохранителя до конца его жизни остались следы зубов. В этот раз ему так же попалось вёрткое создание… Да вы правы, им уже не помочь. Однако уверю вас, сейчас они находятся там, где есть кому о них позаботиться.
С этими словами эфиоп резким движением сорвал с шеи мумии тонкую золотую цепочку с золотым крестиком: Всего наилучшего, мистер Сейгел! Я думаю, что вам понравился этот уик-энд, так же как и многие ваши друзья, которых вы уже видели здесь, испытали глубокий восторг от него!
Он кивнул головой, после чего, развернувшись, неторопливо покинул дом.
Я заплачу- прохрипел вслед ему Сейгел: У меня есть деньги! Много денег!
Эфиоп даже не оглянулся, направляясь к машине.
Стойте! - беззвучно кричал Сейгел: Пощадите! Не оставляйте меня здесь! Помилуйте!
Неимоверным усилием выполз он за порог на палящее солнце и словно в замедленной съемке увидел как медленно закрывается дверца микроавтобуса, отрезая ему последнюю надежду на спасение. Взревел двигатель, машина рванула с места, и густые клубы пыли скрыли, оставив позади, стоящий посреди дороги обрубок человеческого тела, умоляюще протягивая к ним культи рук…
Машина продолжала скачками нестись среди песков, дворники метались по раскалённому лобовому стеклу, сметая пылевые намёты с его поверхности.
Пить хочешь?- спросил эфиоп на секунду отвлёкшись от дороги и полуобернувшись назад.
Мальчик молча кивнул в ответ. Не сбавляя скорости, эфиоп взял с покрытой шерстяной накидкой торпеды, термос и протянул его мальчишке: Бери. Горячий Каркаде сполна утолит твою жажду, а ледяная вода простудила бы тебя. Пей вволю, нам предстоит ещё долгий путь…
Беспокойная ночь сгущалась над Асуаном. Город продолжал жить своей обычной ночной жизнью: сияли разноцветные башенки, подсвеченные минареты, мигали огни реклам. И хотя здесь было относительно спокойно- в воздухе ясно чувствовалось напряжение. Большая часть ночных заведений была закрыта, основная масса туристов спешно покидала Каир, Александрию и весь Египет, частники подсчитывали многочисленные убытки. На всех подъездах к городу стояли блокпосты – каждая машина подвергалась тщательному досмотру. На одном из таких подъездов на шоссе скопилась целая вереница машин: дорогу преграждал шлагбаум, вокруг которого в свете прожекторов сновали тени людей, а за штабной постройкой угадывались очертания стоящих в свете луны советских танков, приведённых в полную боевую готовность. Из темноты пустыни словно призрак появился белый, потрёпанный микроавтобус и пристроился в хвост пробки. К этой машине немедленно направился вышедший из здания поста майор в сопровождении троих солдат с Калашниковыми наперевес.
Я- Умбрах!- сказал эфиоп, высунувшись из окошка: Как обстановка?
Я- Аха! – ответил тот, приклонив голову, и быстро окинув машину лучом фонаря: Тоже неспокойно, но пока без стрельбы… сворачивайте в сторону.
Он что-то крикнул солдатам, окружившим микроавтобус, те моментально расчистили дорогу и тот подъехал к самому барьеру. Эта внешне ничем не примечательная машина, каких по всему Египту передвигалось тысячи, меж тем была настолько хорошо известна не только майору Умбраху но и некоторым крупным чинам из числа военных и полицейских служб, так что она подвергалась только беглому осмотру, и никогда обыску.
Эфиоп неуклюже вылез из машины и подойдя к майору вполголоса сказал: У меня в машине ребёнок на поиск которого у вас есть ориентировки. Он голодный и ему нужна помощь врача и психолога- с ним там дурно обращались, он весь подавлен.
Умбрах дёрнул скользящую дверцу, несколько секунд смотрел, а потом пробормотал: О, Аллах! Вот негодяи, шакалы поганые! Шамхор, Хасан…- он крикнул что-то по-арабски, и двое солдат аккуратно вытащив мальчика из машины, увели его в темноту. Умбрах ушёл следом и через некоторое время вернулся опять: Всё в порядке, им уже занимаются. Его зовут Хасан Олирад, его родители феллахи из Асуана, а сам он уже три месяца числится пропавшим без вести…
Мальчик был похищен бандитами- ответил Аха: Его хотели продать для трансплантации органов. Но мне удалось его перекупить. Необходимо срочно накрыть продавцов, иначе новых жертв будет не избежать…
Шайтаново отродье- плюнул сквозь зубы Умбрах: Мы уже связались с родителями мальчика… Это пока всё, что мы можем предпринять- смотри что вокруг твориться. Один Аллах знает когда всё это закончится. Мы свяжемся с вами, когда это всё чуть спадёт… Да, кс тати для вас, господин у нас есть новость. Двух парней Сейгела вы к великому сожалению упустили. Махмуд дал нам их ориентировки, но они засели в Каире до наступления темноты, и ночью им удалось покинуть город.- сказал Умбрах: Они скрылись в пустыне, и мы потеряли их...
Аха рассмеялся, высовывая свой толстый язык: Ничего. Сет уже позаботился о них... Ладно, Умбрах, пора мне. Дела ждут!
Аккуратнее, Аха будьте- сказал Умбрах: В городе тоже не спокойно.
Спасибо- ответил тот, открывая дверцу: До скорого!
Умбрах махнул рукой и солдаты моментально убрали с дороги заграждение, микроавтобус просигналил на прощанье и резко сорвался в темноту.
Как ещё только Аллах терпит этих язычников?!- спросил подошедший сзади сержант, глядя на удаляющиеся во тьме рубины габаритных огней микроавтобуса.
Если уже тысячи лет живут они на этой земле обок о бок с правоверными и христианами, то значит такова воля его!- немного промолчав, ответил Умбрах, бросив из темноты на него недобрый косой взгляд: Ты своими ушами слышал слова имама Али- Маххала: « Они жили здесь до наших праотцов и будут жить после наших правнуков» . Не нами установлен был этот порядок и не нам его менять! Нет бога корме Аллаха и Мухаммед пророк его! Каждый должен нести свою службу перед лицом его!
Несмотря на военное положение большая часть города продолжала жить своей обыденной ночной жизнью, однако движение во многих местах было перекрыто и Аха, оставив машину на окраине, пешком двинулся по ярко залитой огнями набережной к центру города и, пройдя с километр, свернул направо, углубившись в жилые кварталы. Вскоре он толкнулся в стеклянную дверь небольшого сувенирного магазина. Жалобно звякнул висевший над дверью колокольчик, и Аху обдала сверху ледяна струя из висевшего над дверью кондиционера. При звуках колокольчика, сидящий за прилавком, окружённый целым ворохом разнообразных папирусов хозяин приподнял голову, и, улыбнувшись встал навстречу вошедшему. Это был высокий, тощий и лысый мужчина копт лет сорока с короткой бородкой и живыми, умными глазами, сверкающими лукавыми искорками из-под тонкой оправы его очков.
Аха!- сказал он, вставая: Добрый вечер!
Ты бы хоть кондиционер, Сэтти перевесил в другое место. - ответил Аха, подходя к прилавку, на котором стояла статуэтка Инхевмона, стоящего на задних лапах: А то, не ровен час, покупателей застудишь.
Для вас любые пожелания- ответил, улыбнувшись Сэтти и коротко поклонился вошедшему.
Он, подойдя к входной двери, щелкнул ключом и широким жестом показал Ахе на лестницу за перегородкой, ведущую на второй этаж, в жилые покои, находящиеся сразу над магазином. Поднявшийся следом Сэтти указал Ахе на одно из кресел, а сам, прислонившись к подоконнику, произнёс: У Хеви мусорщика сегодня праздник. Бегает как сумасшедший по всему Асуану и трубит о чудесах Господних, а на всех углах только и толкуют о чудном исцелении. Такой сегодня молебен был! Хеви на свечи разорился просто…
Аха улыбнулся толстыми губами. Он давно знал этого Хеви, так же из коптов, потомственного продолжателя довольно древней династии городских мусорщиков, которые испокон веков имели некоторый доход, занимаясь сортировкой отходов на своих дворах. Его малолетняя дочь с рождения не могла ходить- нижние конечности её были парализованы, однако Хеви с женой, не взирая ни на что продолжали растить её, а так же ещё четверых детей разного возраста.
Позвольте спросить… а у вас как прошла аудиенция?- осторожно поинтересовался Сэтти.
Аммант сегодня отобедала на славу- пророкотал Аха, расплываясь в кресле.
Вот и чудно- ответил Сэтти: По крайне мере голодать ей в ближайшее время не придётся…
О, кстати, вот и Хеви собственной персоной идёт, аж подпрыгивает на ходу. Ну, да! Ко мне он ещё не заходил. Вот решил, видимо тоже забежать. Прикажите впустить?
Да, конечно- ответил Аха: В такой великий день! Пускай сам всё и расскажет.
Вместе они поднялись со своих мест и спустились вниз, в то время как в дверь с той стороны уже раздался нетерпеливый стук.
Сэтти щёлкнул ключом и в лавку вошёл Хеви- мусорщик, толстый, пожилой копт с вечно сутулой от тяжкого труда его спиной и почерневшими жилистыми руками. Его толстые, дряблые, испещрённые морщинами щёки дрожали как кисель, толстые губы сведены в напряжённую улыбку, глаза ещё вчера тусклые и безжизненные теперь сияли неудержимой радостью- весь вид его выдавал крайнюю степень волнения.
Пресвятая дева Мария! - воскликнул он, истово перекрестившись на висящий в углу образ пред которым тлел огонёк лампады: Снизошёл Господь своей милостью до своих рабов грешных, сотворив вновь чудо великое!
Что случилось?- бесхитростно спросил Аха, высунув наружу кончик языка.
Разве вы не слышали?!- воскликнул Хеви: Сегодня произошло чудо из чудес!
Об этом идут пересуды на всех углах!- изумлённо вскричал Хеви, и в самом деле поражённый, что кто-то ещё об этом не слышал.
Да говори ты толком во имя Отца, Сына и Святого Духа, что же, наконец произошло- нетерпеливо перебил его Сэтти.
Моя дочь Камилла, ещё вчера лежавшая бледной и изможденной от ДЦП, мучившего её с рождения, сегодня утром вдруг сама встала и пошла!
Не может быть!- Сэтти подался вперёд, но Аха заметил как он удовлетворённо потёр руки.
Она ходит!- ликовал Хеви: Правда ещё с трудом, но она обязательно научится! Она будет бегать как газель и прыгать подобно львице!
Как это случилось?- спросил Аха: Что она говорит сама?
Камилла говорит, что проснулась глубокой ночью, увидела, что вся комната объята синим, беззвучным пламенем. Она очень испугалась, хотя пламя не обжигала её, а наоборот приятно охлаждало её тело, и хотела закричать. Но тут же увидела как из глубины комнаты к ней подошла девочка лет десяти. Она сказала ей: «Не бойся! Меня зовут Изида, я пришла чтобы помочь тебе!», и с этими словами взяла её на руки. Они стояли и пламя обвивалось вокруг них, а Камилла начала чувствовать свои ноги. Изида опустила её на пол, но Камилла ещё не могла стоять, а когда она взглянула на неё, то увидела, что та, которая назвалась Изидой за то время, пока держала её на руках, из девочки превратилась в высокую черноволосую женщину с длинными рогами и золотым диском на голове.
Увидев, что Камилла всё ещё не может держаться на ногах, женщина укоризненно покачала головой и опять взяла её на руки, а когда отпустила вновь, Камилла почувствовала, как ноги уже полностью подчиняются ей. Когда же Камилла взглянула на Изиду, то увидела пред собой уже дряхлую старуху с седыми космами. Увидев, что девочка вновь может ходить, старуха улыбнулась ей и беззвучно покинула комнату, вместе с ней исчезло и синее пламя…
Аха громко захохотал, высовывая наружу толстый язык: Эхнатон предал имя моё изгнанию, Август предал его презрению, христиане анафеме, мусульмане забвению. Тысячу лет нет дома у меня, но есть Та-Кемет, и пока жива Та- Кемет, живу я, живём мы все. От Суэцкого канала до Ливии, и от Туниса до Судана есть дом наш.
Куда же господин спешит на этот раз?- спросил Сэтти, увидев что тот двинул своё грузное по направлению к входной двери.
Хорошая сделка намечается- ответил Аха: Клиент прибыл, но прослышав о беспорядках, засел на Синае. Придётся изрядно потрудиться, дабы доставить ему товар…
Господин, я день и ночь к вашим услугам- сказал Сэтти, приложив кулак к груди.
Когда ты понадобишься мне, Сэтти, я дам о себе знать! Будьте здоровы и счастья в ваш дом!- с этими словами Аха с неожиданным проворством вышел из лавки…
Ненормальный он какой-то- сказал Хеви, спустя несколько секунд после того как за ним закрылась дверь: И чего только дети так любят его?
Я и моя семья обязаны ему жизнью и всем тем что имеем!- неожиданно резко сказал Сэтти: А тебе бы.. – но неожиданно осёкся и перекрестившись на образ Девы Марии, принялся сердито протирать стоящие перед ним ряды кошачьих статуэток богини Баст.
Хеви был весьма удивлён столь внезапной вспышкой раздражения этого всегда спокойного и миролюбивого человека, каким уже много лет знал Сэтти, и чтобы сгладить неприятное молчание, взял с полки одну из статуэток. Это было изображение древнеегипетского Бэса- чёрного карлика с высунутым в гримасе языком, толстого и грузного, неуклюже присевшего на кривых, коротких ногах.
Мне просто показалось, что он весьма смахивает на него.- сказал Хеви, показывая статуэтку Сэтти: Похож же, правда ведь?
Сэтти промолчал,едва заметно улыбнувшись тонкими губами.
Моя дочь вновь может ходить!- воскликнул Хеви, протягивая статуэтку Бэса хозяину : Пойдем же ко мне! Ты должен сам увидеть это!
Одну секундочку- ответил Сэтти, ставя статуэтку на полку, между статуэтками богини Исиды и Хатхор, и вполголоса, словно боясь, что его кто-то услышит, тихонько прошептал: Аха, Хатор, Изида... я знаю имена 42 богов, находящихся в чертоге обоюдной правды, которые живут, подстерегая злых и питаясь их кровью в день отчета перед лицом Благого… Может и хорошо, что лишь немногие из рода людского посвящены в это дело!
Чего ты сказал?- удивился Хеви.
Я говорю, что по такому случаю, толстяк, пиво надо пить!- сказал Сэтти, извлекая из холодильника пару бутылок пива: Дефицитное, где ещё ты кроме как у меня достанешь такое?! Сегодня не грех и напиться, прости Господи! Не каждый же день праздник такой…
24.06.2013.
РА-АТУМ-ХЕПРИ- тройное соединение богов солнца времён середины Нового Царства.
Я-МАХМУД!- арабское приветствие (- Махмуд!)
АВГУСТ- Гай Октавиан, римский император, подчинивший Египет Риму. В отличие от Цезаря и Марка Антония усиленно насаждал культ божеств римского пантеона.
«…Я ЗНАЮ ТЕБЯ, Я ЗНАЮ ИМЯ ТВОЁ…»- отрывок из Книги Мёртвых.
СЕТ- бог смерти и разрушения. Изображался в виде пустынной собаки.
БЭС- АХА. (БЭС- воин). Бог- защитник детей.
ХАТОР- богиня плодородия.
ИСИДА- одна из верховных богинь Египта.