ВЫСОКИЕ МЫСЛИ НА МЕЛКОМ МЕСТЕ
Василаке чуть пошевелил шеей, служка тотчас ослабил господину крахмальную салфетку. Заметив мой подозрительный взгляд, Василаке охотно пояс-нил:
- Этих ребят не опасайся, они не понимают по-русски, я их вывез из далекой страны, облагоденст-вовал, послал учиться, и теперь они мне будут верны до конца жизни. Видишь, как твой Вася-грек преус-пел?
- Вижу и горжусь! Честно! Кто бы мог подумать, какие штучки преподнесет нам судьба. Помнишь, как мы первый раз встретились на Шикотане, в гостинице у Василя?
- Дай Бог ему здоровья! – проникновенно про-изнес Василаке, - тот добродушный хохол принял ме-ня, как родного. Найти бы его, но…
- Вася, ты предложил задавать мне любые во-просы.
- Задавай, но не на всякий получишь ответ, - опять уклонился Василаке. – Вот ты – криминальный писатель. Однако твоя писанина – высокие мысли на мелком месте, а в моем хозяйстве ты сможешь за-черпнуть сногсшибательный материал, создать гран-диозный роман, понимаешь, куда клоню?
- Не совсем.
- Запомни: бизнес сегодня можно делать на чем угодно. Выпустим роман и втроем начнем делать бизнес. Ты создашь, а мы поднимем его на щит.
- Втроем? – удивился я. – Нас же двое. – Я как-то не принимал во внимание гостя Василаке, молчу-на, сидящего в углу, в тени, думал, этот человек – свадебный генерал, завсегдатай Василаке. – Кто же третий?
- Мой близкий друг, предприниматель, специа-лист по России, хотя ездить в вашу страну не любит.
- Он не из тех ли, кого разыскивает милиция.
- Не опошляй деловых партнеров! – предупре-дил меня Василаке. – Порой, читая российские, да и американские детективные романы, я хохочу до слез. Туфта и лапша! – Василаке повторил свой характер-ный жест: погладил себя по тугому подбородку. – А мы введем тебя в наглухо закрытый для посторонних мир, куда не проникал ни писатель, ни журналист, ни агент Интерпола.
- Заманчивое предложение. А ты не хочешь кое-что прояснить? Чуть-чуть! А то… завяжете мне глаза, куда-то повезете, а это мне очень не нравится. Я ведь не круглый дурак, смекаю, подобные разгово-ры в открытую не ведутся, и такие предложения тоже в открытую не делаются.
- Правильно рассуждаешь!
- Я должен знать: куда, зачем и почему, и сколько? Может быть, это не под силу мне, тогда подниму руки сразу. Ну, хотя бы один завлекатель-ный примерчик, прошу тебя, Вася.
- Ладно, уговорил, но… тебе лучше расскажет мой друг, зови его Сергеем.
- Сергей, не Сергей, мне все едино. Итак, гос-подин Сергей, я внимательно слушаю.
Гость чуточку выдвинулся из тени. Выглядел он обычным греком: усы, бородка клинышком, черногла-зый. И голос у гостя был нормальный, ни хрипотцы, ни баса.
- Хотел бы спросить вас, гостя из России, поче-му закрываются в стране меховые фабрики? Почему перестали проводить международные аукционы, ко-гда вся мировая знать стремилась купить сибирского соболя, русскую белку или тундрового песца?
- А полегче у вас вопроса не найдется? – Я действительно не мог ничего толкового ответить на этот “заковыристый” вопрос. До мехов у меня как-то руки не доходили.
- Дело в том, - продолжал человек, которого звали Сергеем, - что раньше охотники-промысловики сдавали мягкую рухлядь государству, больше меха никто не имел права покупать.
- А теперь? – мое нетерпение возрастало по мере углубления нашего разговора.
- Теперь половину всей добычи по России про-мысловики сдают мне… моим уполномоченным. – Сергей явно наслаждался эффектом сказанного, ви-димо, имел право на это. Но меня удивило не столько само заявление, сколько то, что голос гостя Василаке показался мне удивительно знакомым. Только я никак не мог вспомнить, где я слышал этот голос. – Спро-сите, почему они так поступают. Отвечу. Россию раз-воровали сами чиновники. Охотникам по три месяца не платят за мягкую рухлядь, хотя продают ее за доллары. Сейчас на руках промысловиков в сибир-ской и дальневосточной тайге только расписки вме-сто денег, а на них, сами понимаете, не купишь ни боеприпасов, ни ружей, ни провизии. В тайге – мед-ведь прокурор, волк – судья.
- Чем же вы их купили?
- Честным отношением. Мои люди прямо на месте, в тайге, на заимках, платят за мягкую рухлядь охотникам зелененькими, долларами. Промысловики теперь умные стали, цену валюте знают. Ее и поме-нять можно. И приберечь на черный день.
- Скажите, господин, а мы с вами прежде нигде не встречались? – не выдержал я. – Больно голос ваш мне кажется знакомым.
- Упаси Бог! – мгновенно отпарировал Сергей. – Я вас впервые вижу. Однако, с вашего позволения, продолжу свою маленькую лекцию. В Греции из бе-личьих хвостов шьют отличные шубы. Парадокс за-ключается в том, что эти же самые шубы отправля-ются на продажу и в Россию.
- Что тут удивительного: коммерция.
- Согласен с вами, это легальный бизнес, как и любой другой.
Гость Василаке замолчал, не решаясь продол-жать свою “лекцию”, ибо и он, и я понимали: далее должно последовать предложение. Не ради услажде-ния слуха собрались мы сюда, в дом богача Васила-ке.
- Вася, а ты тоже скупаешь беличьи хвосты? Вы работаете на пару?
- Пожалуйста, не фантазируй! – довольно бес-церемонно ответил Василаке. – С Россией лично я деловых контактов имею мало. Занимаюсь исключи-тельно строительством прогулочных судов и яхт на двух верфях Кипра и Греции. И еще имею доход от гостиниц, казино, торговли недвижимостью.
- Извините, господин Василаке, - встал гость, - я, наверное, пойду к себе. Думаю, в остальном вы до-говоритесь без меня.
- Согласен.
Когда “Сергей” вышел, мы обменялись с Васи-лаке многозначительными взглядами. Я снова хотел, было, спросить, почему мне так хорошо знаком этот голос, но не стал испытывать судьбу. Без сомнения, гость приходил сюда на разведку, для каких-то целей я ему обязательно потребуюсь.
- Прости меня, пожалуйста, но…
- Тебя что-то смутило? – с трудно скрываемой заинтересованностью спросил Василаке.
- Есть малость. Объяснить не могу, но почему-то мне не больно хочется сотрудничать и даже встречаться с этим скупщиком мягкой рухляди.
- Надеюсь, Дылда, ты прекрасно усвоил: Васи-лаке лично ни российским, ни иным криминальным бизнесом предпочитает не заниматься. – А про скуп-щика пушнины он мои слова вообще пропустил мимо ушей.
- Меня не проведешь, - ухмыльнулся я, - ты вроде оправдываешься передо мной? Это очень по-дозрительно: мне, первому встречному, вы рассказы-ваете про свои нелегальные делишки в России. Вдруг я служу “сексотом”?
- Даже если это и так, - лицо Василаке вновь стало добродушным и приветливым, - тебе нет смыс-ла закладывать кого-либо из киприотов. Пустышка! Да и ты не из тех людей… Я редко ошибаюсь. – Ва-силаке придвинулся ко мне, как бы невзначай, между делом, поинтересовался. – Что за происшествие бы-ло у тебя на вилле? Вроде бы ты, неудачно падая, ударился о край камина?
- Было такое недоразумение. Поспорили мы с Мишей-островитянином и… я его, понимаешь, снача-ла принял за привратника, а потом… нам обоим дос-талось. Я голову разбил, а он… в копеечку, видать, влетела наша ссора – вызвал нейрохирурга, опера-цию пришлось делать, потом – уход, медперсонал. Как ни болела голова, но заприметил я одну медсе-стру, настоящая русская красавица.
- Как ее звали? – насторожился Василаке.
- Ольга. Ольга Михайловна! Запала она мне в сердце, но… не по седоку конь. А что касается опе-рации, то… сам виноват, – я развел руками, мол, что было, то было. – Заартачился, шлея под хвост попа-ла, на рожон попер от одиночества. А тебе-то все это зачем знать?
- Верно, ни ваша драка, ни медсестра мне ни к чему, но ты, пожалуйста, держись от Ольги подаль-ше, не по твоим зубам орешек. – Василаке беззабот-но зевнул. – В Греции есть присказка: “Петуху сказоч-но повезло: в груде жемчужин он нашел пшеничное зерно”. И тебе, надеюсь, повезло на Кипре.
- Объясни, пожалуйста.
- Делаю тебе заманчивое предложение, не спеши сходу отказываться, - будешь моим полномоч-ным представителем в России. Оклад, как у вас гово-рят, по согласованию. Круглый дурак откажется, а ты у нас – умный.
- Кого “замочить”? – неудачно пошутил я, зави-дев, как нахмурился Василаке.
- Не осли! Хочешь пожить в свое удовольствие?
- Почему бы и нет? – Я не решил окончательно: радоваться мне или огорчаться. И то, правда, сидел себе дома, дышал грязным воздухом и вдруг… не было ни гроша, да вдруг – алтын. – Наверное, жела-ешь, чтобы я продал свободу творчества, скупал за бесценок беличьи хвосты у бедных охотников в тай-ге? Нет, извини-подвинься, Дылда еще не скатился до этого.
- Хвосты скупать не будешь! Не ершись! – Ва-силаке отодвинул от себя прибор, поморщился. По-добным тоном с ним, видимо, давно никто не разго-варивал. Однако меня терпел. – Литературным тру-дом займешься, но… поднял вверх указательный па-лец. – Надобно копать намного глубже, чем ты это делал прежде.
- Хоть убей, абсолютно ничего не понимаю, - признался я, - окончательно запутал ты меня.
- Дергаешься много, Дылда, - тон Василаке стал ледяным, - слушай внимательно. Я заинтересован, чтобы ты написал стоящую книгу о нашем зверобой-ном промысле, о людях и зверях, в сущности, это од-но и то же. Звери, правда, более рассудительны. Моя помощь будет эффективной. Это позже, а перед этим ты должен вывернуться, как змея из собственной шкуры, но выполнить одно мое задание. Оно, преду-преждаю, не из легких.
- Итак, я насчитал два направления своей бу-дущей деятельности, - с легкой иронией проговорил я, - впервые розовая теша на моем языке приобрела невероятно приятный вкус. – Буду пахать глубже, ис-пользуя твою помощь. Раз! Выполню некое персо-нальное задание. Два! – Я стал загибать пальцы. – Но у золотой рыбки, как известно, всегда три жела-ния, третье – самое невероятное.
- Ты пока еще далеко не золотая рыбка, не воз-носись! – пригрозил мне пальцем Василаке. – Треть-им заданием будет получение у меня заработной платы.
- Издеваешься?
- А как ты думал? А если серьезно, станешь моими глазами в вашей стране, будешь делать эко-номические обозрения, анализировать положение в судостроительной промышленности, отвечать на мои вопросы.
- Я в судостроении – профан! – слабо попытал-ся я отмахнуться от предложения Василаке, но он и слушать не хотел, наверное, все было досконально просчитано, и путь к отступлению был отрезан. – И потом это смахивает на шпионаж.
- Не совсем так, - мягко поправил меня хозяин. – Но разве шпионаж – не служба, разве она хуже дру-гих профессий?
- И все равно третье предложение свое сними. Поганое дело. Я категорически против. Какие обзо-ры? Откуда я возьму материалы?
- Из газет, только и всего. Прочтешь газету, в нужном месте сделаешь копию.
- Все равно – шпионаж. Когда я служил на фло-те, нас собрали однажды и призвали к бдительности. Оказалось, американский шпион составил полный обзор вооружения, численности и местоположения кораблей, складов Тихоокеанского флота. Когда же его разоблачили, то… цензуры пришла в шоковое со-стояние – оказалось, что шпион ни разу не пересек расположения воинской части, не бывал на пирсах и в гаванях, не подсматривал в подзорную трубу, а все-го-навсего выписывал дальневосточные газеты и черпал по крупице нужную информацию. Однако и его засадили…
- Отравила вас советская пропаганда! – Васи-лаке встал, прошел по мягкому ковру столовой, раз-миная ноги, искоса поглядывая на меня. – Если со-ветский шпион за рубежом – он славный чекист, ге-рой, патриот. Наоборот, иностранный шпион в СССР – лазутчик, подлый наймит империализма. Так?
- Допустим.
- Лобовой примитивизм. Знаменитый разведчик своего времени генерал Леваль когда-то писал в сво-ей нашумевшей книге: “Шпионство – самое почетное и самое трудное ремесло, оно везде и всегда ува-жаемо и ценимо высшей властью. Настоящий шпион блестящ, образован, умен, изысканно одет, предель-но вежлив, наблюдателен, у него – десятки досто-инств, а служба… В любой службе имеется изнанка”.
- Генералу было хорошо, но почему твой выбор пал на мою несчастную голову?
- Еще спрашиваешь? Василаке редко ошибает-ся: ты, Дылда, создан матушкой-природой для высо-кой цели! Чтобы подкрепить свои предположения, я даже заглянул в твой гороскоп, и все сошлось. – Ва-силаке положил передо мной красненькую книжицу: “Гороскоп на каждый день. Стрелец”. – Сам прочти, - хозяин подал мне гороскоп, и я прочел первые стро-ки, подчеркнутые красным карандашом: “Стрелец энергичен, стремится к самостоятельности, смело принимает решения, контролирует действия окру-жающих. Мощный, пытливый ум – основа его непре-рекаемого авторитета…”
- Убедил, убедил, только чем я должен буду за-ниматься?
- Любимым делом: просмотром газетных публи-каций, составлением кратких обзоров на экономиче-ские и криминальные темы, одновременно накопишь материал для новых романов. Годы, Дылда, как до-рожка под горку, а ты и десятой доли таланта не из-расходовал.
- Льстишь мне, хотя, пожалуй, в этом ты прав! – грустно вздохнул я. Железная логика Василаке мед-ленно, но верно превращала в жалкий лепет мои возражения. И в какой-то миг я поймал себя на мыс-ли, что ломлюсь в открытую дверь. Боже правый! Разве то, что предлагает давний друг сложно для ме-ня? Ничуть! Работая в газете, денно и нощно только и занимался выуживанием нужных сведений для ста-тей где только возможно. На открытый криминал я, конечно, не пойду, а так… Почему бы не заработать, пользуясь редким случаем? Кем только не доводи-лось бывать в жизни! Раньше существовал у журна-листов такой прием – “влезать в чужую шкуру”. Офи-циально это называлось так: журналист меняет про-фессию. И горновым в доменном цехе я числился, и нормировщиком, и на сельдяную путину ходил в должности рядового рыбака. Почему бы не тряхнуть стариной? Все высмотреть, обобщить, взвесить, по-казать Василаке, на что годен старый Банатурский. И нельзя забывать: ныне не я заказываю музыку, не я плачу. На Кипре нужно плясать под чужую дудку, а там видно будет. Пожалуй, пора соглашаться, тем самым можно взять тайм-аут, окончательно придти в себя, возможно, найти более оптимальное решение.
- Как говорил наш капитан Зайков, под шаман-скую дудку пляшет даже старшинка. Ты – умный му-жик, но мелко плаваешь, многого не знаешь, - заме-тил Василаке.
- Мне нужно твое полное, безоглядное доверие, дорогой друг. – Я мысленно отходил на заранее под-готовленные позиции. Необходимо видеть цель, предмет поиска, иметь под рукой нужных людей.
- Например?
- Например, твоих друзей, хотя бы тех, на чьей вилле я живу. Расскажи, в пределах дозволенного. Кто они? Как мне к ним относиться? Я Мишу-островитянина за привратника принял.
- И немудрено, у нашего Миши – десятки лиц, он меняет амплуа в зависимости от обстоятельств, кстати, работал в засекреченном почтовом ящике в Химках. Миша и Хлестакова представит, и премьер-министра Израиля.
- Наверное, родич Мишки-Япончика.
- У него европейская семья, - одними губами улыбнулся Василаке, - на острове Миша популярен, довольно богат, женат на родовитой киприотке.
- “Новый русский”!
- Запомни, Дылда, здесь русские ведут себя тише воды, сейчас Миша ждет получения кипрского гражданства, будет выступать по карате за сборную Кипра.
- Как он меня “купил”, - признался я, чувствуя, как краска стыда заливает щеки, - думал, он профан, просто “накачанный” индюк, а он… Кстати, для тебя этот Миша кто?
- Василаке может позволить себе иметь собст-венную шкалу ценностей, общественное мнение и людские сплетни для меня не имеют значения.
- А Эдик, адвокат?
- Кстати, запомни: адвоката зовут Эдуардасом Максимовичем… Он твой дальний родственник, кре-стный.
- Ну и юмор у тебя, Вася, жутковатый. Помнишь, в Союзе печатали такое стихотворение: “Папа Пий беснуется, а в лапах держит крест и доллар золотой. Чем земле иметь такого папу, лучше быть круглой сиротой!”
- Над святым Папой грех – потешаться! – Васи-лаке перекрестился…
* * *