- К нам с проверкой едет комиссия. – Объявил на утренней планёрке начальник участка. – Всем привести в порядок дела и документы. В основном будут проверять учёт и распределение воды по орошаемым площадям.
А вот это уже касалось непосредственно меня, всего лишь год работающего гидрометром. Ежедневный объезд всех гидропостов и водовыделов, начиная от границы Ипатовского р-на и до Маныческого обводнительного канала. А это около 110 км. по полевым дорогам да в жару под 40. Порядка десятка хозяйств и у каждого по 2-3 водовыдела, где-то трапециодальный водослив, где-то треугольный Томсона, а в основном просто водомерные рейки.
Зона Апанасенковского р-на засушливая, банальный перебор воды в 1 л/сек. за сутки составлял 86400 литров, а 10 л/сек – это вообще крах. Лет сорок назад денег на развитие орошаемого земледелия не жалели, но и требования были соответствующие. Едешь в жару на мотоцикле с коляской по полям, да с попутным ветром, да в облаке пыли, а в мыслях – «где очередной водоём». Минут десять одни ноздри из воды торчат, да в голове проясняется. И ничего, работали. Проверяли комиссии всех уровней, где с разносами, где по делу и с учётом реальной обстановки, а где и … Была одна такая «где и…» и речь о ней.
К концу рабочего дня подкатила на участок «Волга», вышли проверяющие в количестве четырёх человек – трое мужчин и молодая (белая блузка, чёрная мини юбка) с крутыми бёдрами и приятная во всех отношениях женщина. Ну мини не мини, но на 3-4 пальца до коленей не доставала, а блузка казалось готова была вообще лопнуть от … Не буду говорить от чего, но …умеют же люди подбирать кадры! Из салона машины дыхнула на нас волна хороших духов и болгарского коньяка. Председатель комиссии представил нам всех её членов: «это наш бухгалтер – проверит финансовую часть, этот товарищ проверит ваше водораспределение, а это Людоч… - Людмила Васильевна. Будет оформлять акты проверки» - сердито внёс он ясность в ситуацию.
Что ж гости, так гости, рабочий день закончился – а в бухгалтерии уже и стол был накрыт. Показали в общежитии комнаты для мужчин и отдельно для женщины. Во вступительном слове председатель, стоя во главе стола, заявил, что они с проверкой на три дня и что завтра же с утра согласно протоколу начнётся их официальная работа. Когда мы с нашим главбухом Фёдором Ивановичем вышли покурить на свежем воздухе, тот без обиняков заявил мне:
- Ты, Веня, ещё молодой, поверь мне стреляному воробью, проверять будут так, тьфу…для проформы. Отдохнуть они приехали, развеяться, видел, небось, как налегают на коньячок под шашлыки.
А разговоры за столом уже стали непринуждёнными, и председателя комиссии рука уже лежала на колене оформителя будущих актов проверки. К концу подходили запасы шашлыка с коньяком, да только расходиться гости не торопились, а тут и подоспел водитель «Волги» с двумя 3-х литровыми банками холодного пива из местного ресторана. Чем и вызвал (общее у комиссии и не совсем общее у нас местных - мне завтра опять пылить на мотоцикле, Фёдор Иванович по состоянию здоровья) ликование, перешедшее в крайнюю степень сожаления по причине отсутствия вяленой рыбки. Тут уж не подкачал наш бухгалтер, вздохнул и, потянувшись в ящик стола, извлёк связку вяленой воблы. Да какой воблы! Смотришь её на свет, а она насквозь светится. Ездили мы с ним с молчаливого согласия начальника на производственном мотоцикле раз в неделю на Маныч, в качестве компенсации за вредность рабочего цикла (пыль, жара и пр). Когда уже во второй банке пива осталось на палец, а на связке одна рыбёшка, председатель, слегка заплетаясь языком, категорически потребовал завтра же с утра выехать на ловлю, как он выразился «беспод-р-р-обно – прев-сос-ходно - вкуснейшей во…бля…блы». Захотелось, короче, на рыбалку. Но тут инициативу взял наш мудрый Фёдор Иванович:
- Слушайте меня ребята, старого рыбака. Без хорошего прогноза никакой рыбалки не будет. – Категорически заявил он. Потянулся и взял с подоконника свои персональные счЁты. – Не мешайте…
Поднимая к потолку глаза, блуждая по столу придирчивым взглядом и что-то бормоча, защёлкал он костяшками счёт (не было тогда у нас калькуляторов, входили в моду только механические арифмометры).
- Вот что – заявил он – не будет завтра клёва! А вот послезавтра в самый раз. Но без баб…- грубовато закончил он.
На том и порешили, под категорическое требование «преда» - (не буду каждый раз «председатель, да председатель» - надоело) – всю пойманную «во-б-ля-б-лу» отдавать ему т.к. он лучший спец «пос-со-лить и пож-жра-жарить».
На следующий день, готовый к инспекторской поездке нагревался под набирающим силы солнцепёком наш старенький автобус, маялись без дела и я и водитель. А признаков жизни комиссия пока не подавала.
- Иди Вениамин посмотри, может они там неживые… - буркнул начальник.
«Не слабО! Я что – крайний что-ли?», однако нехотя двинулся к общежитию. Только переступил порог, как приоткрылась дверь женской комнаты и оттуда высунулась физиономия «преда». Воровато огляделся, заметил меня и с высокомерно-независимым видом прошествовал на мужскую половину. Меня он в упор не видел, хотя вчера я и водитель «Волги» под белы рученьки дотащили его до коечки.
«Ах, ты ж гусь хрустальный! – вознегодовал я внутренне. – Вчера ноженьки заплетались, а тут гляди-ка промаршировал! А у самого рубашка наизнанку, да галстук из кармана торчит - тоже мне Штирлиц-конспиратор» .
Короче к середине дня комиссия, с явными признаками похмельного синдрома загрузилась. Последним в наш автобус - работягу прошествовал, держа в руке солидный чёрный портфель сам «пред». Сунулся было я к нему с паспортами гидропостов, да он отвёл в сторону протянутую папку – «потом». Что ж – потом, так потом. Вопросов мне никто не задавал, не требовал остановиться, хотя проехали уже пару водовыделов. Солнцепёк набирал силу, когда на рытвинах водитель притормаживал, автобус с открытыми окнами накрывало облаком пыли полевой дороги. Полный, как говорят, джентльменский набор: синдром, духота, пылища. «Пред» раздражённо потребовал загнать машину в тень лесополосы, достал портфель, а я опять протянул ему свою папку. Он удовлетворённо кивнул, достал из портфеля пару бутылок «Тракии» - (болгарский коньяк) и со стопками расположил всё это на моей документации. Мы с водителем уже второй час перекуривали, сидя на земле в тени дерева, благо у него был обед в сумке – перекусили малость. А в автобусе жизненный тонус явно набирал рост, нас никто не приглашал – (не тот, как говорится уровень) – да мы и не сильно-то по этому поводу переживали. Про цель поездки никто не вспоминал, и когда уровень физических и моральных сил ЧК (членов комиссии) достиг своего оптимума, от нас потребовалось отвезти гостей на ближайший ВСР (водоём суточного регулирования). Искупаться, освежиться и смыть с себя дорожную пыль. Ну что ж ребята: освежитесь, порезвитесь с вашей русалкой в прохладе кубанской воды. На обратной дороге накроет нас несколько раз облако пыли и куда денется ваш оптимизм. (Рабочий день насмарку – какое уж тут настроение).
На вопрос начальника, как прошла проверка, я только махнул рукой. «Ясно – сказал он – прав наш бухгалтер. Вот вы с ним и организовывайте дальше работу с ЧК, даже на рыбалку завтра, хоть на целый день везите их – с глаз долой. Будут меня спрашивать – скажешь – язва разболелась, домой пошёл». «Пред» и его ЧК благополучно в летнем душе смыли с себя дорожную пыль и откровенно намекнули на продолжение вчерашнего ужина. Догадливые мы – чего уж намекать-то. Опять бухгалтерия, опять нескончаемые тосты, оглашаемые «предом». Виртуозно, не вставая со стула, справлялся он с ролью тамады и обе руки его были заняты. В правой рюмка – короткий тост – выпил – рюмку на стол – этой же рукой вилку – закусил. Левая же вообще над столом не показывалась, - пребывала где-то в районе коленей оформителя актов, время от времени кокетливо ойкающей и отодвигающей блудливую рученьку шефа.
Когда «пред» высказался в духе «когда на рыбалку?», Фёдор Иванович опять со вздохом потянулся за счЁтами и опять защёлкали костяшки – влево - вправо – итого. «Завтра с утра. Будет вобла, но… - без баб». – опять категорически заявил он. Застолье по причине, известной лишь «преду», внезапно закончилось. Захватив со стола бутылку и обняв похотливо талию членессы, (ну не талию – самую малость пониже), буркнув - «Вставать завтра рано. Отдыхать всем» - удалился в отведённые покои.
В шесть утра мы были уже на месте, клевала вобла отлично – знали мы места. «Пред» с объёмистым садком носился по берегу, собирая улов своих подчинённых, и недвусмысленно косясь на наши с Фёдором Иванычем трофеи. «Отдадим Веня мы ему свою воблу, ведь на нас же акт писать будут. Разъе…и хреновы на мою голову. Тьфу!». К полудню, как обычно, клёв поутих, а ближе к вечеру опять попёрла отборная вобла. «Пред» умаялся бегать, коллеги сами производили сдачу рыбы. Вместе с воблой попёр и комар, да не какой-нибудь, а чистопородный, наш маныческий крупнокалиберный. Мы то маленько привыкшие, а вот гости… А что гости? Пищали, матерились, хлопали руками по плечам, бокам и прочим частям тела, да только не знали они привычек нашего комариного поголовья. Больше суетишься, сильней потеешь – тем больше на тебе кровососов. На предложение Фёд. Ивановича ехать домой «пред», сверкая глазами, отрезал – «продолжаем», а на вопрос гостей чего это он сидит этак смирненько и не дёргается, скромно ответил:
- Так я же ребятушки старым салом натёрся… Вон в сумке кусок лежит.
Через минуту «пред» драил себе куском сала грудь, живот, руки, ноги. Натереть спину повелел своим коллегам. Те в свою очередь, помогая друг другу, с азартом наяривали салом собственные телеса. На мой молчаливо–изумлённый взгляд Фёдор Иванович кротко заметил – « Так я же Веня просто притерпелся». Вечером, уставшие и опухшие гости торжественно – «пред» впереди, помощники вдвоём с тяжеленным садком воблы позади – прошествовали в отведённые им апартаменты. На лица их, лоснящиеся от сала, жутковато было смотреть, щёки закрыли уши, глаза приобрели разрез «а ля калмык», в таком образе и мама родная затруднилась бы узнать. А ежели покороче – на люди показываться в подобном виде никак нельзя было!
Утром сторож доложил нам, что ещё затемно комиссия полным составом, прикрывая опухшие лица, загрузилась в «Волгу» и отбыла в неизвестном направлении. Но предупредили – «Проверка переносится на осень». Ну, что ж, а мы продолжим нашу обыденную работу, о которой было сказано в самом начале. Правда, подсунулся я через несколько дней к нашему буху:
- Фёдор Иванович, ну ты ж рыбак, поделись. Как ты на счётах определяешь будет клёв или нет?
- Ты дурак что-ли, Вениамин? Или перегрелся сегодня?
- Фёдор Иванович! – возмутился я – Ты же сам комиссии …- показал я пальцами, как он щёлкал - перебрасывал костяшки на счётах…
- А-а, вон ты о чём. Вот ты воду считаешь? Считаешь. – ответил он сам себе. – А кто деньги должен считать? Да всё, что на столе было, я при этих муд…х посчитал. Знаешь во сколько нам только коньяк обошёлся? Пять пятьдесят за бутылку – схватился он за голову. - А сколько они его выкушали? Да моих ста двадцати в месяц на пару этих застолий не хватает – возмущался теперь он.
- Ладно, пойду я, раз такой тупой…
- Да погоди ты – остановил он меня в дверях. – иди сюда. Да ближе, на ухо скажу. Одна «Тракия» осталась - притырил на всякий пожар – зашептал заговорщически он . - Может, по чуть-чуть?
- Ладно – перестал я обижаться. - Давай в четверг…
- Какой ещё четверг…?
- Фёдор Иванович, ну тот, который после дождика…
- Ах, ты ж… Ладно, уел. В сейф спрячу – заходи, если что. – миролюбиво закончил он.
На том и порешили. Завтра опять на работу.