Не надо было звонить. В ее голосе строгие нотки:
- Что? Я же говорила – у меня в это время совещание.
- Извини, забыл.
- Что-нибудь случилось? Освобожусь, наберу тебя.
Казалось, я вижу ее в зеркале за спиной: платье обтягивает отфитнессованную фигуру, лицо хмурое, пухлые губы плотно сжаты, в глазах зелье, смешанное из раздражения и чего-то еще.
Знал ведь, что ничего у нас не получится, но не смог устоять, когда в начале декабря в серо-голубых глазах с дымкой полуравнодушия появился призывный блеск.
- Может, заскочим в кафе после работы? – я не поверил своим ушам – это она говорила мне. – А то мотаюсь, как белка на тарелке, нет времени посидеть в приятной обстановке.
- Давай, – отказать эффектной начальнице мог только идиот, а я не из таких. – Где тебя подождать?
- Освобожусь, забегу за тобой, – она подмигнула и закрыла за мной дверь кабинета.
После чашки кофе последовал бокал коньяка, а потом и постель. С этого все и началось. Я как-то незаметно переселился к ней.
- Слушай, твои вещи проще перевезти, а у меня под гардероб целая комната отведена.
- Ну, если хочешь, чтобы я жил в твоем замке…
Меня не пугала разница в возрасте. Гораздо хуже другое – Лера оказалась тираном, мчащимся на сверхскоростном поезде, сметавшим все на своем пути. Она даже не пыталась этого скрывать.
- Стас, хочешь быть со мной, придется успевать. Вот тебе деньги и визитка. Это мой стилист. Он приведет тебя в порядок.
Я посмотрел в зеркало. Нормальный такой двадцатипятилетний парень. Ну, растрепанные волосы до плеч. Ну, легкая небритость – так мы вчера спать легли далеко заполночь, утром проспали.
- Леркин, ты можешь меня пинком под зад, но меня вполне устраивает мой вид.
- Мы в субботу приглашены в гости. Ты должен выглядеть соответствующе.
Черт! Прощай футбольный матч!
- Может, без меня?
Она умела красноречиво смотреть. Вот и сейчас глаза чуть прищурились, отчего в уголках наметились легкие морщинки, приподнялись удивленно брови, взгляд такой, что хочется вжать голову в плечи и понуро поплестись в какую-нибудь собачью конуру. Нет уж! Я, конечно, обычный финансист, копающийся в бумагах, но не тряпка и не мальчик по вызову, которому можно швырнуть несколько купюр и выставить взашей.
- Без тебя я уже ходила. Мне нужен спутник.
- Понял. Только извини, но ни к какому стилисту я не пойду. Если хочешь быть со мной, умей, пожалуйста, учитывать и мои интересы. Гут?
- Вот как? – какое-то время Лера смотрела на меня, словно раздумывая – выгнать сейчас или сделать это в понедельник. – Но костюм-то ты наденешь?
- Если это необходимо, костюм надену.
- Хорошо, пусть будет компромисс.
Постепенно я стал замечать, что мы отдаляемся друг от друга. Казалось, насытившись играми в любовь и семейную жизнь, Лера начала скучать. Да и мне, если честно, необходимость следовать заведенному кем-то порядку стала надоедать. Я иногда забегал домой, чтобы полить цветы, подаренные мамой для создания уюта в холостяцкой пещере, и с тоской застывал у окна.
В доме напротив на пятом этаже зашторены пестрые занавески – Лилька опять прогуливает институт. За стеклом лоджии на четвертом этаже нервно дергается белый кот по кличке Веник, умирая от желания схватить синицу, нагло летающую туда-сюда. На последнем этаже мальчишка лет четырех-пяти опять кидает вниз сырые яйца, и они разбиваются о припаркованные под окнами машины. Ну, да, раньше здесь была детская площадка, потом ее закатали в асфальт.
Мой мир, в котором всегда было так уютно. Какого черта я решил его поменять на сомнительную затею стать чьим-то бойфрендом? Наверно, пора вернуть свою прежнюю жизнь. Я бы хоть сейчас остался дома и повалялся на диване, накрывшись маминым пледом, прогрызенным в нескольких местах молью – единственным домашним животным моих родителей. Уставился бы в телевизор или писал себе статейки в компьютерный журнал, но ноутбук остался у Леры. Придется возвращаться.
Выходил я из квартиры с таким видом, что соседка тетя Лена, ругающая своего раскормленного пса, покачала головой:
- Стасик, что-то тебя давно не видно. Женился что ли?
- Да нет. Просто… дела.
В который раз усмехнулся про себя: как они удивительно похожи – хозяйка и толстая собака, обе одетые в комбинезоны. Спустившись на площадку между первым и вторым этажом, открыл почтовый ящик. Разноцветным прямоугольным дождем посыпалась реклама. Плюхнулся белый конверт. Я так торопился, что не посмотрел на адрес, и с удивлением прочитал содержимое: «Вот, пожалуй, единственное сохранившееся письмо Михаила Волошина к своей жене Анисье». Пожав плечами, вскрыл еще один конверт. С удивлением развернул пожелтевший листок в клетку и стал читать.
«… Дорогая моя лебёдушка, если бы ты знала, как мне тебя не хватает! Каждый раз закрываю глаза и вижу, как бежишь ты по берегу реки, смеешься и кидаешь в воду камни. А помнишь, как мы с тобой от дождя прятались в стогу сена? Было дурмяно, колко, но нам не до этого… Ведь это после того, наверно, и народились наши детишки. Как они? Передавай им привет от папки. Виталику скажи, чтоб не хулиганил – он сейчас единственный мужчина в доме. Онечка, ты подумай, может, сможешь выехать из Ленинграда и доберешься до моих – все-таки свое подворье, куры, гуси, поросенок, да огород всегда что-нибудь дает. Там вам с детьми будет легче.
Как мои красавицы-доченьки? Пусть помогают мамке.
Лебедушка моя Анисьюшка, завтра мы выдвигаемся. Буду писать тебе так часто, как только смогу. Береги себя и наших деток. Твой любящий муж Михаил Волошин. 23 августа 1941 г.»
Только теперь до меня дошло, что кто-то ошибся адресом. Я посмотрел на конверт. Ну, конечно, написано – дом 23, а у меня – 25! Вложив письмо обратно, сунул его в карман. Время есть, пойду отнесу – вдруг его кто-то ждет?
Я долго нажимал кнопку звонка и уже собирался уйти, как вдруг сообразил, что тот не работает. Потарабанил в дверь.
- Кто там? – послышался женский голос.
- Я вам принес письмо, ошибочно положенное в мой почтовый ящик.
- Какой ящик?
- Да вы не пугайтесь! У меня письмо от Волошина Михаила к какой-то Анисье.
- Как?!
Дверь распахнулась. В проеме стояла девушка лет двадцати. Накручивая на палец прядь длинных черных волос, она смотрела на меня с удивлением и, как мне показалось, с интересом.
- Покажите! – приказала она.
- Пройти можно? Вообще-то холодно – зима на дворе.
- Проходите.
Она протянула руку за конвертом. Я помялся.
- Вы извините, не посмотрел на адрес, вскрыл.
- Да ладно. Главное – письмо нашлось! Давайте же!
Девушка жадно пробегала глазами по строчкам, пальцы ее дрожали. В задумчивости она ушла в комнату, оставив меня топтаться в коридоре.
- Эй, хозяйка, может, хоть чаем напоите?
- Что?
- Это… я вообще-то попросил чаю.
- Слушайте, сейчас не могу, опаздываю. Приходите вечером. Вас как зовут?
- Стас.
- А меня – Эвелина. Только это долго выговаривать. Так что можете меня звать Линой.
- А что это за письмо, если не секрет?
- Не секрет. Это письмо моего прадедушки моей прабабушке... Кстати, если хотите чаю, приходите вечером.
Я проводил ее до автобусной остановки, помахал вслед и пошел на метро. Возвращаться к Лере не хотелось. Всю дорогу в голову лезли всякие мысли, и я чуть не проехал свою станцию. И девчонка эта, Лина, никак не забывалась. Не столько она, сколько содержание письма. Перед глазами так и стояли эти строки: «Дорогая моя лебёдушка…» Представляю, как бы меня засмеяла Лера, если бы я ей написал такое по электронке или в смс-ке!
Квартира преданно хранила аромат дорогих духов. На ручке кресла перекинута футболка с пятном от кофе. Один тапок возле дивана, второй, как всегда, в коридоре. Тюбик зубной пасты, выдавленный посередине, так и лежит на стеклянной полке в ванной с приоткрытой дверью.
- … ты же знаешь, так больно возвращаться в пустой дом, в котором уже никогда не будет его – милого, дорогого, единственного, обещавшего золотые горы, луну с неба и любовь до гроба… – услышал я голос Леры. Она вернулась намного раньше, чем я ожидал, и с кем-то разговаривала по телефону. – Тогда уже все равно, кого зацепить, лишь бы твоя постель перестала быть одинокой… Что говоришь?.. Нет! Этот мальчик, Стас, он очень хороший, но… как бы тебе сказать… строить с ним серьезные отношения – это не для меня. Он – ребенок, а мне нужен мужчина… да-да! Именно!.. Не знаю, как ему сказать, что нам пора расстаться. Не хочется обижать, но и жить так дальше не могу. Он – брод, по которому я выкарабкалась из депрессии. Понимаешь?..
Лера расхаживала по комнате в трусах и лифчике. Развернувшись, увидела меня, на секунду застыла, кивнула и стала говорить дальше. Я ушел на кухню, сварил кофе, налил в чашку. Значит, я – брод? Интересно узнать такое о себе.
- Только не надо истерик! – Лера села напротив, отпила из моей чашки, облизнула губы. – Ты, наверно, все слышал?
- Всё, не всё, какая теперь разница? Ты права – нам надо расстаться.
- Вот и отлично. Я боялась, что ты будешь в ногах валяться, умолять остаться.
- Валяться в ногах? Леркин, ты, похоже, меня с кем-то спутала. Ладно, меньше слов – больше дела.
- Что-то ты веселый больно! Неужели тебя не расстроит наше расставание?
- Мы давно уже живем врозь. Не заметила?
- Ну да, пожалуй, театральные сцены со слезами, соплями и душещипательным нытьем нам не нужны. Помочь тебе собрать вещи?
- Не надо, справлюсь.
Мы расстались как два абсолютно чужих человека, чмокнув друг друга холодными от равнодушия губами. Лера снова вскочила в свой поезд и понеслась дальше. Мне же казалось – я нашел свою станцию.
Вечером, когда совсем стемнело, я стоял возле чужого подъезда. Что-то подрагивало внутри, мешая нажать кнопку домофона.
- Эй! – послышалось из окна на втором этаже. – Долго вы будете там топтаться? Холодно – зима же на дворе. Так, кажется, вы говорили?
- Добрый вечер, Лина! – ответил я, подняв голову.
- Давайте уже, заходите.
Она встретила меня на пороге. Мы пили чай с печеньем, о чем-то долго говорили, и я ловил себя на мысли, что мне с ней интересно. И еще одно странное открытие вдруг пришло в голову. Чужая дверь – не та, за которой живут незнакомые люди, это дверь, за которой тебя никто не ждет.
(зарисовка по мотивам романа "Падающие облака", как рассказ - опубликован в журнале)