«...Берегитесь, чтобы вас не ввели в заблуждение; ибо многие придут под именем Моим, говоря, что это Я; и это время близко. Не ходите вслед их»
(от Луки, 21:8)
..................................
Наше поколение было взращено государством на махровой идеологии атеизма. Все мы, почти поголовно, отрицали наличие такой сущности, как Бог.
Газеты изобличали священнослужителей. Слова «поп» и «попадья» служили синонимом чего-то негативного в обществе. Католическая церковь и инквизиция ставились на одну чашу весов. Ислам и буддизм вызывали неподдельный страх. О, ужас, некуда спрятаться бедным атеистам. Полная засада!
Но начало девяностых перевернуло сознание масс с ног на голову. В один момент все вдруг стали верующими. Может оттого, что вырубили виноградную лозу? Или появилась надежда, что в это тяжёлое для всех время явится добрый старичок и облагодетельствует – кого хлебушком, кого денежкой, а кого и исцелением?..
Признаться, я тоже приложил руку к становлению новой по тем временам, необычной харизматической «церкви». Лидер её, пастор Алексей, был мне глубоко симпатичен. И само название «Новое поколение» уже говорило о многом. Я предоставил для общих «церковных» собраний большой зал студенческого Дома культуры. Все были счастливы. Собрания проводились регулярно и в спокойном режиме. Одновременно продолжался поиск достойного помещения для приобретения оного под «церковь».
Алексей долго расспрашивал меня о нашем театре, о режиссуре, о моей вере. Наше многочасовое общение позволило ему сделать вывод: театр – это лицедейство, а любое лицедейство есть проявление самого дьявола!
- В таком случае, – парировал я, – ты сам становишься пособником сатаны, ибо в силу своих природных данных являешься талантливым актёром, и твои проповеди – настоящие моноспектакли. И, чтобы достучаться до паствы, ты используешь театральные приёмы.
- Неправда! Я затрагиваю лишь струны души человека...
- Правильно! Это – первая ступень. А дальше тебе нужно от душевного подняться к духовному. В театре, поверь мне, то же самое... Жаль, но ты не убедил меня.
Несмотря на разногласия, мы остались в добрых, приятельских отношениях. Я радовался успехам «церкви», молодым людям, которые благодаря Богу оставили свои пагубные пристрастия.
А Алексей стал профессиональным фанатом своего дела.
Прошло много времени, и я вижу в нём настоящего помазанника Божьего. Господь наградил его талантами актёра, телевизионного режиссёра, музыканта, композитора и прекрасного оратора. Через двадцать пять лет пастор был во всеоружии. Вряд ли он сейчас вспомнит наши задушевные беседы. Да это и ни к чему. Главное в любом деле – результат. А он налицо.
Удачи тебе, пастор!
Параллельно официальным конфессиям стали появляться маленькие, нигде не зарегистрированные, «общественные организации». В народе их называли проще: секты. Они вылезали, словно грибы после хорошего дождя. В городе и шагу нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на горящие глаза, которые вопрошали:
- Как Вы считаете, конец света скоро наступит?
Спасала моментальная реакция:
- По радио передавали – в ближайший четверг. Убедительно Вас прошу: пожалуйста, подготовьтесь. В среду не пропустите знамения!
Широко открытый рот визави, видимо, выражал удивление по поводу моей осведомлённости.
…………………………
На нашем спектакле «Полёт в никуда» мои актёры и музыканты выложились по-полной. Потом к нам в гримёрку вошли две интересные особы.
Одна выразила свой восторг:
- Это потрясающе! Какая пластика, какая музыка! Ах, ах, ах...
А вторая затараторила:
- Я сегодня получила пищу для размышлений... Мне надо побыть в одиночестве. Мысли придут – я их обязательно для вас озвучу!
Первая, не теряя времени, стала совать мне в руки визитку:
- До встречи. Вы просто чудо!
- До встречи, – согласился я, – а теперь мне надо остаться один на один с актёрами.
- Да, да, да! Уходим, уходим, не будем мешать. Ждём вас!
- Кстати, я Светлана, а это моя сестра Лена, – представилась та, которая дала визитку.
- Очень приятно. Я Александр, а это моя жена Нина.
- Значит, договорились. Обязательно ждём! Будем рады видеть вас...
......................................
Мне сложно ответить на вопрос: верю ли я в Бога? Где-то в глубине души прячется «да». Но кричать об этом и призывать всех к покаянию не могу. Может, это излишняя стыдливость. И ещё: будучи в том возрасте, когда первородный грех принимался мною, как само собой разумеющееся, я не просил у Бога за него прощения. Зачем? За удовольствие надо благодарить!
Но в один из зимних вечеров в голове у меня что-то щёлкнуло…
… Я бежал изо всех сил, боясь опоздать на поезд. На перроне была наледь, я поскользнулся, и меня до пояса втянуло под вагон. Поезд тронулся под визг женщин. Колесо вагона приближалось. Ещё миг – и я бы уполовинился. Но какая-то неведомая сила выбросила мои ноги на перрон. Поезд набирал ход параллельно моему лежащему телу. Уткнувшись губами в лёд, я впервые произнёс имя Бога. Из горла вырвалась несвязная, но очень искренняя молитва благодарения.
Подбежавшие люди тормошили меня, смеялись. Какой-то мужик, со словами «Ну, паря, ты в рубашке родился!», сунул мне бутылку водки. Машинально, не чувствуя горечи, выдул одним махом половину, словно воду.
Но ведь только что со мною рядом был Бог... я чувствовал это... Ну и дела!
...........................
Раздался телефонный звонок:
- Саша, это мама Вити. Он хочет, чтобы ты подъехал. У него рак. Вчера из больницы выписали. Врачи говорят, мало осталось...
Виктор – мой хороший друг. Добрый жизнелюб и умница. Начальник студенческого конструкторского бюро, спортсмен, парашютист, альпинист и заядлый байдарочник. Мощный генератор идей. Он создал группу, с которой поднялся на Эверест, чтобы снять с вершины обломки уникального самолёта, разбившегося во время войны. Сняли, привезли в Ригу и восстановили по фотографиям. Теперь этот самолёт занимает почётное место в Музее авиации в Москве.
… Запущенная холостяцкая квартира. На кухне суетится мама. Захожу в комнату – и натыкаюсь на Витины глаза.
О-ба-на… Стало страшно. Взгляд из потустороннего мира.
Как ни в чём ни бывало, строю улыбку и небрежно роняю:
- Привет, Витёк! Ну, как оно?
- Да, хреново... Желудок вот, сука, отказывает. Врачи говорят – язва. Жрать не могу, в туалет не хожу, и болит охеренно. Каждые четыре часа уколы делают.
- А давай-ка мы, для начала, обстановку у тебя поменяем? Поставим диван вот так... смотри, уже лучше. Ты будешь видеть небо... так, теперь открываем окно... и вот он, свежий воздух...
А у самого состояние ниже плинтуса. Чувствую – давит всё, давит. Захожу на кухню – мама плачет. Спрашиваю: гости часто приходят?
- Постоянно, раз пять на день. Очень много у него друзей...
- Значит так, Серафима Григорьевна, никаких гостей. Они же все приходят прощаться, а Витя будет жить!
От неожиданности она вздрогнула и заплакала уже навзрыд, крепко прижимая ко рту полотенце.
Шёпотом внушаю:
- Я вам запрещаю даже думать об этом. Слышите? Всё будет хорошо. Завтра приду не один. Помещение надо промолить. А потом сами почувствуете, что я был прав.
Именно с Виктором я впервые открыто заговорил о Боге, о силе Духа, о молитве. Он разрешил мне помолиться вслух. Положив ладонь ему на голову, я стал просить Бога об исцелении моего друга...
Видимо, долго я молился. Витя уснул крепким сном, с детской улыбкой на губах.
На следующий день квартиру промолили. Группа поддержки из «церкви» была большой. Стали молиться за Виктора. Алексей дал мне для него очень хорошую библию, с большим шрифтом. Не надо было напрягать глаза.
Приезжал я к другу часа за два до работы. Через неделю количество уколов сократилось. Первая Витина еда стала для нас с мамой праздником. Моя ладонь его усыпляла и снимала боль, молитвы укрепляли дух. Через месяц больной отказался от всех уколов – боли не было!
И вот мы уже ходим по квартире. А на дворе весна, зарождается жизнь, зеленеет трава, набухают почки. Первая прогулка на улице. Глаза у Вити ожили!
День за днём гуляем всё дольше и дольше. Появились первые цветы, деревья покрылись зеленью.
- Как красиво… Санёк, а ты знаешь, какая в горах изумительная красотища! Её нельзя описать, её видеть надо!
- Старик, а я верю, что мы с тобой скоро сделаем восхождение. Наберись только сил, окрепни маленько. Плюнем на всё, и рванём в горы!
- Спасибо, Санёк. Ты мне как брат стал.
- Ладно, братан, пошли заправляться.
Счастливая мама хлопотала на кухне…
Через два месяца в поликлинике засуетились врачи. Что-то неладное с пациентом, жив до сих пор…
- А где вы лечились? И кто вас лечил?
- Нигде. Просто друг ко мне приходил, и люди за меня молились.
«Ну и чудеса» – удивлялись доктора – «Отправили умирать, а он как огурчик! Ну, дела...»
Через три месяца мне дали отбой:
- Санёк, не приезжай, я иду на работу.
... Отец, благодарю тебя за исцеление моего друга!
............................................
- Господь сказал мне, чтобы я занялась созиданием церкви – знакомила Лена всех присутствующих со своими «откровениями».
- А что ещё Он вам сказал? – поинтересовался паренёк в очках с толстыми линзами.
Он был инвалидом по зрению из Общества слепых. Сопровождала его девушка – тоже инвалид, но в лучшем, чем он, состоянии
- А ещё Он сказал мне, что количество членов в нашей группе не случайно. Двенадцать человек... Это вам о чём-нибудь говорит?
- Неужели, апостолы?! – ужаснулась девушка.
- Да. Все – помазанники Божьи, и призваны к апостольскому служению. Каждому из вас Господь наш Иисус Христос будет давать откровение. В первой половине служения мы ими делимся, а потом думаем, как нам жить дальше.
В дальнем углу Володя, по профессии врач-психиатр, заведующий наркологическим центром, втихаря под столом гладил коленки молоденькой «бизнесвумен» Сандры. Её лицо покрыл здоровый румянец. Веки больших, выразительных глаз вздрагивали в сладостной истоме. Дыхание было глубоким и замедленным. Положение не позволяло ей открыто выразить свои чувства в присутственном месте...
Лена вытащила тетрадь и стала зачитывать. Это были:
- развёрнутые наставления по «строительству церкви»;
- руководство к действию по спасению ближних в семье;
- инструкция по поведению «апостолов» в миру;
- советы по избавлению от грехов.
Закончив читать трактат, лидер группы окинула всех проницательным взглядом и остановилась на Володе.
- Ну, у кого есть что сказать?
Володя, виновато, как школьник, опустил голову и промямлил:
- В меня вселились бесы прелюбодеяния. Всё время дух борется с плотью. Не могу больше! – взмолился он, ударив себя правой рукой по левой. – Вот тебе, зараза! Получи! Ещё раз – и оторву к чертям собачьим!
- Стоп! – остановила его Лена. – Садись по центру, будем изгонять из тебя бесов.
Владимир смиренно уселся на стул, закрыл глаза и начал молиться. «Апостолы», окружили его, и с какой-то оголтелостью, каждый на свой лад, стали отмаливать несчастного заблудшего брата.
Это напоминало шаманское действо. Не хватало лишь бубна, чтобы всё движение вокруг «грешника» обратилось в сакральный танец.
- Изыди, сатана! Именем Иисуса Христа мы изгоняем тебя из плоти нашего брата!
- Во-о-о-о-н!!! – воплем, напомнившим трубный призыв слона, поставила точку Елена.
- Встань, брат, и иди. Ты исцелён. О-о, халилуйя , Господь! Хвала Тебе! Мы благодарим Тебя, и воспеваем силу Твою. Слава Тебе, слава!
Смущённый Володя встал со стула и приземлился на колени. Его взор был обращён к Сандре.
- Я люблю тебя. Ты моя радость. Свидетели – сёстры мои и братья. Будь моей женой!..
Девушка подошла к нему, потрепала рукой его волосы и очень серьёзно изрекла:
- Буду.
Громогласное «Ура!», как торнадо, пронеслось по аудитории. «Апостолы» ликовали, ангелы воспевали славу Господу…
.......................................
Олег был музыкантом с большой буквы. Имея классическое образование он, тем не менее, великолепно играл джаз, рок и соул. Увлекался современными течениями и был прекрасным шоуменом. Его знала вся музыкальная братия.
В своё время занимаясь бобслеем, Олег получил очень серьёзную черепно-мозговую травму. Опухоль в голове вызывала сильнейшие боли, от которых приходилось спасаться психотропными средствами. Он постоянно пребывал в плавающем состоянии. Чтобы наглядно подчеркнуть значимость своей болезни, Олег иногда ходил с тросточкой – якобы отказывала правая нога. Но в большинстве случаев подпорка ему была не нужна.
Знаменитый рижский лесопарк – «Межапарк». На сцене западногерманский проповедник Бонке. Наступил долгожданный момент: сейчас будут исцелять. Десять тысяч зрителей ждут чуда. Проповедник просит больных подняться к нему. Появляется длинный, худой, сгорбленный вопросительным знаком молодой человек. Видно, как ему тяжело волочить больную ногу. Только трость спасает его от падения. Поприветствовав знакомых музыкантов в оркестре, он приблизился к Бонке. Тот вознёс одну руку вверх, второй коснулся лба Олега. Люди ахнули – «вопросительный знак» рухнул навзничь, ноги подпрыгнули вверх, как бы приветствуя зрителей, и опустились...
Ещё мгновение – и он на ногах! Улыбка до ушей выражает восторг. Сначала медленно, как бы прислушиваясь к ноге, он проходит вдоль сцены, затем убыстряет шаг и уже бежит вокруг музыкантов.
Зрители аплодируют ему стоя. Подбежав к тросточке, Олег поднимает её над головой и с размаху опускает на подставленное колено. Над «Межапарком» прокатился рёв восторженной толпы. Бонке сиял – чудо свершилось!
Выбросив ненужные половинки палки, больной пустился вприсядку. Музыканты решили помочь – «Камаринская» звучала на всю округу, а «исцелённый» выделывал коленца, выписывал невообразимые кренделя, выбрасывал нелепо-длинные ноги вверх и что-то выкрикивал при этом.
Люди были довольны. Бонке тоже. Ну, про Олега я не говорю.
А был ли доволен Господь?..
................................
- Да, да, да! Господь доволен созиданием нашей церкви, – вещала Лена, – иначе мы бы не получили помещение в Юрмале!
Кто-то робко поинтересовался:
- А что это за помещение?
- Бывший пионерский лагерь. Теперь мы можем полностью перебираться туда. На работу будем ездить на электричке.
- Как, и жить там? – спросила Света.
- Да. Только так мы сможем быть крепкой семьёй. Мы – дети Божьи, и должны жить под одной крышей. Настало время разорвать оковы с неверными мужьями и жёнами.
- А родители как же? – встрял Игорёк из общества слепых.
- С этого момента мама для вас – это я, а папа – Иисус Христос.
-У-у-у-у... – то ли восторженно, то ли настороженно отреагировал парнишка.
А Лена уверенно продолжала:
- Следующий вопрос:
с Александром и Ниной мы расстались, но мне бы хотелось, чтоб их дети стали жить у нас. Тем более, что Юля сама может принимать решение, не ребёнок. Ведь так, Юля?
Польщённая девушка машинально кивнула.
- С Саньком поговорю сначала я, потом – ты. Очень хороший пацан, нечего ему делать в этом театре. Будем его воспитывать по Божьим законам.
- А мама с папой? – робко спросила Юля.
- Девочка, пора привыкнуть к мысли, что родители твои – отступники. Они воспринимают Бога аналитически, умом, но не душой. Слишком умные они у тебя, поэтому и останутся в том мире, который им близок.
Да, ещё один момент – касается тех, кто имеет работу: зарплата идёт в общий котёл. Заниматься хозяйством будет Света, поэтому деньги сдавать ей.
Не знаю, что нас с женой подтолкнуло отдать детей. Юлька уже была взрослой девочкой, Санёк на четыре года моложе. Видимо, купились на бывший пионерский лагерь и Юрмалу. Что летом может быть лучше Юрмалы?..
..............................................
Телефонный звонок.
- Саша, приезжай, Вите опять плохо.
Услышав голос мамы друга, я остолбенел. Ё-пэ-рэ-сэ-тэ, сколько ж мы не виделись? Прошло полгода, как он вышел на работу. Конечно, ни в какие горы мы с ним не поехали – мама была категорически против. Потом он закрутился в работе, да и я тоже. Иногда созванивались, перебрасывались короткими фразами. Вот и всё общение.
Приезжаю. Мама снова в слезах. На меня смотрит как на Бога.
- Помоги!
В комнате опять натыкаюсь на глаза и прихожу в ужас от осознания: это конец! Витёк одной ногой уже там.
Что же случилось?..
Оказывается, наш общий знакомый приехал в командировку из Киева. Увидев Виктора, кинулся к нему с распростёртыми объятиями.
- Старик, ты классно выглядишь! Бегаешь, словно мальчик... а мне говорили, что тебе кранты, рак сожрал. Вот суки турбинные!
В один момент из здорового, весёлого мужика Виктор превратился в немощного старца и, потеряв сознание, упал на пол. Сослуживцы отвезли его домой…
- Саня, сделай что-нибудь! – взмолился друг. – Сегодня в Манеже работает Руцко. А твой приятель, Володя Синицын, у него в пресс-атташе ходит. Позвони ему, я хочу попасть на сеанс.
Вечером отвёз Витю на машине в Манеж. Честно говоря, я очень негативно отношусь к подобным «целителям», но так захотел Виктор.
Во время сеанса Руцко дважды подходил к нам, делал мощные пасы руками, что-то говорил, но я не слушал, следил за другом. Не дождавшись конца сеанса, мы вышли из помещения. Мне показалось, что Вите стало хуже.
Дома мы немного побалагурили, и я поехал, обещав быть у него завтра.
Ночью разбудила Витина мама.
- Саша, что делать? Витя умер...
Примчался, вызвал нужные службы. Часа через полтора Витю увезли. А в памяти осталось его лицо, перекошенное от боли. Какой-то нечеловеческий оскал.
«Печать дьявола» - мелькнула мысль. Какого хрена попёрлись к этому Руцко? Да и киевский «хрен» не слаще. Вот дёрнуло его языком молоть!
Господь, может, не надо было так жестоко?.. Почему?..
А, впрочем, Твоя воля.
Прости.
.......................................
Заскочив домой, Юлька перекусила на скорую руку.
- А мама где?
- В Питере. Приедет через неделю.
- Ага. Ты передай ей, что я замуж вышла.
Я поперхнулся кофе...
- Не понял?
- А чего тут непонятного? Подружилась в «церкви» с парнем. Стали встречаться. Лене пришло откровение от Господа, что мы должны повенчаться. Вот нас и повенчали.
- Та-а-а-а-к... А мы, значит, для тебя уже никто, поставила перед фактом. Ну, спасибо тебе, дочь. Маме передам, не волнуйся.
- Я иначе не могла. Нам запретили общаться с родителями. Вы же грешники все.
- А вы, значит, ангелы небесные, сама невинность...
- И, потом, вы сами виноваты. Если вначале приезжали, то потом забросили нас. Ни родителей, ни денег. «Церковь» должна выкручиваться. Папка, ну что ты, в самом деле? Я залетела, а Лена вовремя просекла, и нас обвенчали.
Я в растерянности разглядывал кофейное дно чашки. Мерещились странные очертания существ с рогами. Сам собою напросился вывод: черти! Уж очень не хотелось верить, что всё это – дело рук Божьих.
- А он кто? – прервал я свои размышления.
- Пацан. Нормальный.
- Да нет, чем он занят? Что умеет? Профессия?
- Ты чего, папка, он молодой ещё! Грехи были – с плохими пацанами дружил. Теперь вот покаялся, стал хорошим. Любит вот меня.
- Эх, Юлька, Юлька... Нам с мамой для полноты счастья как раз не хватало такого сокровища...
- Ладно, папка, не зуди. У тебя деньги есть? А то молодой семье жрать нечего.
- А муж-то что не чешется? Или объелся груш?
- Ой, ну что ты, в самом деле! Я же сказала: он молодой ещё. Ищет работу. Найдёт – будет чесаться. А пока вот на шее у «церкви» висим. Ладно, я поскакала, а то на собрание опоздаю.
Схватив со стола деньги, наш мотылёк выпорхнул, не сказав даже «спасибо».
Господь, ну Ты и юморист! С Тобой не соскучишься...
Надо отметить, что жене по приезду эта «шутка» тоже «понравилась». На неё напал ступор. Мы рванули в Юрмалу. На этот раз, на удивление, нас даже впустили в дом. Лена, чувствуя себя виноватой, соглашалась со всем, что предлагала Нина. Заодно познакомились с зятем. Молодой накаченный бутуз чем-то походил на Наполеона.
«Ну, нет, у Наполеона хотя бы мозги были, а здесь всё в бицепсы ушло» – издевался внутренний голос.
Решили вопросы ЗАГСа и проживания молодых и, забрав сына, рванули домой. И только там смогли перевести дух, осознать всю нелепость ситуации, в которую мы влипли.
- Ну и «церковь», мать твою за ноги! Сатана в ней правит бал...
Нинок с укоризной глянула в мою сторону.
- Да не обманывай ты себя. Сам прекрасно понимаешь, что это – стопроцентная секта. Бог не кричит во весь голос и не бьёт себя кулаками в грудь, доказывая, что Он есть Бог.
Теперь надо думать, как Юльке выносить ребёнка…
Родился на удивление крепкий мальчишка, хотя копоти давал всем. Бедная Юлька крутилась в заботах. Муж не отставал – очередной поиск работы его ужасно изматывал, а ведь надо было ещё и в «церковь» ездить. У него же там «апостольское служение»!
Дочери на этом фоне было не до «церкви». Дай Бог управиться с мирскими заморочками.
Через полгода нашей совместной жизни грешники, то есть, мы с Нинчиком, вернули к себе тёщу, которая жила в моей квартире, и молодые рванули туда.
А ещё через полгода дочка выгнала своего «апостола». Он же, бедный, как на духу исповедался лидеру «церкви», и та грудью встала на защиту обиженного.
- Алло, сестра, привет! Ну, что ты там себе позволяешь? Почему выгнала свою половинку?
- Глупый он, да и кулаки распускает.
- А умных ты много встречала? А то, что бьёт – так это уму-разуму учит. Не со зла ведь, с любовью. Так что, смирись, сестра, и молись, чтобы Бог его мудростью одарил.
- Но он не работает нигде, мне ребёнка кормить нечем.
- А родители на что? Это же их прямая обязанность – вам помогать. Так что, милая, приезжай. Тебе надо покаяться перед всем собранием. Ну, а потом уедете вдвоём.
- Мне не в чем каяться! Я что, виновата, что муж у меня такой. А он вам покаялся, что изменял мне?
- Фу ты, ну ты, гордость у неё, видите ли, взыграла! Изменяет – значит, повод даёшь. Нельзя детей Божьих травмировать, тебе ясно?
- Да пошёл он срать! Ноги его больше не будет в моём доме!.. Будь благословенна, сестра.
Через месяц дочь приехала к нам в слезах:
- У меня украли ребёнка!
- Кто? – испуганно спросила мать.
- Да муж мой... – сквозь слёзы выдавила Юлька. – Он сейчас вместе с ним в церкви прячется...
Ленин голос в телефонной трубке я узнал сразу.
- Церковь «Сердце Христа» слушает.
- Алло! Гараж?
- Нет, церковь
- Слушай меня внимательно, «церковь», Через час ждём вашего «апостола» с ребёнком. В противном случае подключим полицию.
- Да пусть ваша отступница забирает своего детёныша, и чтоб мы её в церкви больше не видели! Грешникам у нас не место!! Во-о-о-о-н!!!
И пошла Юлька прочь – и от «людей Божьих», и от «церкви», и от самого Бога...
А ребёнка вернули. Закончился этот маразматический кошмар, слава Богу, вовремя.
Мы благодарим Тебя, Господь, за Твою милость к нам!..
...................................................
… Новогодний вечер в разгаре. В Риге оттягиваются москвичи. Гуляют в центре, в самом дорогом и роскошном отеле. В молодости я недолюбливал его – уж слишком помпезен.
Хорошо, что работаем в малом зале, там уютно. Гостей – человек сто. Они очень довольны нашей командой. Оркестр шикарный, звук живой. Мы с Ниной – ведущие.
Одним словом – всё супер-пупер.
К середине вечера удачно выкрутились с Дедом Морозом и Снегурочкой. Одна половина зала выбрала «из своих» Деда, другая – внучку. Выбранные не подвели – очень прикольные, «наши» ребята.
Новый год встречали дважды: по московскому, а затем по местному времени.
На ура прошёл импровизированный оркестр из гостей. Выбрали восемь человек. Выдали «инструменты» – дудки, свистки, тарелки, гармошки, ложки, всякие побрякушки. Обговорили ритмику блюза и рок-н-ролла. И понеслась – они «зажигают», а я сверху на саксе. Сначала тему, потом импровизацию. Ребята работали, как настоящие джазмены. Сидящие за столиками завелись и стали помогать – кто ладошками, кто вилками и ложками, а кто-то и свистом под топот ног. Короче, настоящий дурдом! Все сходили с ума, и всем было весело.
В два ночи мы с женой закончили программу, эстафету перехватил оркестр.
Мы их взяли! Ай, да мы...
…Через полчаса к нам в номер зашла распорядитель вечера с бутылкой шампанского. При виде нас её улыбка «на всё лицо» застыла. Она не могла въехать в ситуацию.
Пара зажигательных ведущих превратилась в жалких стариков, которые, обнявшись, плакали навзрыд.
- Ребята, да что с вами? Вы же москвичей на уши поставили... Какие вы молодцы!
- Извини, Галка, сейчас отойдём...
- Сын уже два дня, как в морге лежит, а ещё через два – похороны, – прошептала жена.
Галка, хлопая глазами, присела к нам и обняла наши головы.
- Как же вы могли так работать?.. Ничего не понимаю... всхлипнула она.
И уже в шесть ручьёв мы стали оплакивать горе ушедшего года.
Я нашёл силы подняться и открыть шампанское. Разлил по бокалам.
- Девочки, с Новым, двухтысячным, вас. Счастья, здоровья, удачи...
...Господи, ну что же мы сделали не так?.. За что?!
.........................................................
Молодая женщина – красивая, талантливая. Её тянуло к театру, к поэзии, к Богу.
Какое-то время ей было хорошо в Лениной «церкви». Но у Валюши был трёхлетний ребёнок и муж, не понимавший её устремлений к Богу. И «спасаться» он никак не хотел.
«Брось его и иди за Мной!» - это «откровение свыше» внушали ей церковные сёстры. Мучительные раздумья терзали Валентину: «Ведь я мужа люблю... И ребёнка тоже. А сынуля любит нас обоих... А потом – я же слабая женщина...»
- Не возводи себе идола, сестра – твердили ей в «церкви».
- Если Господь говорит «Следуй за Мной» - не противься, следуй.
Её долго раздирали противоречия. Она пыталась понять свои чувства, увязать их с Писанием Божьим и с «откровениями» сестёр. Ей казалось, что ещё немного – и голова её разорвётся от бьющих набатом мыслей...
…Малыш проснулся рано утром и протянул руки к висящей маме. Мама молчала. Сынуля проявил характер и подал голос. Проснулся папа, и в ужасе от увиденного упал на пол. Инфаркт...
Мальчика отдали в детский дом. Говорят, в хороший...
Господь, я не могу поверить, что слово Твоё способно убить. Такого быть не может! Люди сами выбирают путь к Тебе…
Может, это про нас: «...настанет время – и появятся лжеучителя, лжеапостолы и лжепророки...»?
Может, надо помнить, что «не всё то – золото, что блестит»?
И не каждая «церковь» – храм Божий, и не каждое слово – Слово Господне...
А было ли Слово?..
......................................................
Санечка, сынок, а у нас с мамой появилось солнышко в окошке – твои дети оказались талантливыми. Не знаю, гены ли сыграли, или Бог нас пожалел…
Дашеньке только-только исполнилось девять, а она подошла ко мне и говорит:
- Дед, ты можешь научить меня играть на саксофоне?
- Не знаю, Дашунь... Наверно, могу...
- Попробуем?
- А давай!
Восьмилетний внук насупился. Успокаиваю:
- Марк, через год ты тоже будешь играть.
- Правда?
- Правда. Только надо немного «вытянуть» пальцы. Будешь подтягиваться на турнике?
- Согласен, буду.
За год я вложил в них два курса американской школы. Теперь оба в «музыкалке»: Даша – в четвёртом, Марк – в третьем классе.
Не знаю, станут ли они музыкантами, но очень хотелось бы, чтоб выросли хорошими людьми.
Сынок, я виноват перед тобой. Смалодушничал. Меня тогда вызвали в полицию. Полицейский, объёмом с двухдверный шкаф, достал коньяк.
- Батя, за упокой... Ты знаешь, закавыка одна у нас: мы никого не найдём. А вот шприц мы нашли... Недалеко от него. Может быть, сам, а?.. Ему уже не поможешь, а нам легче...
И я согласился. А в кармане у меня лежала справка судебно-медицинской экспертизы, в которой было написано: смерть наступила от удушья, вызванного ударом в грудную клетку, в результате чего был спровоцирован острый приступ астмы...
Многим злым языкам дал я повод полоскать твоё имя.
Прости, сынок...
А Тебя, Господь, я, грешник, благодарю за детей сына. Благослови их, Господи, спаси, сохрани и помилуй!
Аминь.