/"Пряничный домик"/
/Ключ упрямо отказывался пускать пожилого джентльмена домой, когда он все-таки покинул парк, с ужасом вспоминая глаза юноши, к которому он так неловко обратился с самыми добрыми намерениями восстановить в парке власть покоя и умиротворения...
Даже многие, виданные им в жизни ужасы <ожившие монстры некогда виртуального мира, парад цветочных фей, на которых у него оказалась аллергия, принявшая чудовищную форму и с самыми непредсказуемыми последствиями, цирковые голографические шок-программы, эпидемия химерического вируса злопамятного года, нашествие розовых электронных зайчиков-нейтрализаторов, женитьба...> сейчас уже не казались такими страшными... Почему? Неужели так сильно притупляется функция сенсорной памяти его модели? Неужели этот почти ребенок с розовыми волосами, похожий на куклу, ожившую от того, что с ней слишком много играли, страшнее этого всего? Ничуть... Но ключ упрямо продолжает терять свою форму и плавится в его руке при малейшем приближении своем к сканеру... Отекает воском на пол и снова обретает обычную и привычную свою форму, заставляя скрипеть хрупкую теперь конструкцию позвоночника ради того, чтобы поднять ключ и снова потерпеть неудачу... Дедуля тяжело вздохнул и вытерев рукавом пальто лоб, чего он никогда себе не позволял, прислонился к стене, пытаясь собраться с мыслями и успокоиться, чего ему тоже не приходилось делать уже давно... В выполнении команды организм теперь может уже и отказать...
В отчаянии пожилой джентльмен стукнул слабым кулаком по двери и та, как неожиданный подарок, легко подалась, неспешно и сонно приглашая в его же собственную комнату. Джентльмен, не задумываясь, перепрыгнул столь прытко порог, забыв о ключе и даже не заметив странного ощущения, будто он вовсе и не дома... Но, тем не менее, его встретили свидетели старых привычек - все на своих местах, приятно согревая видимостью подчинения заведенному им порядку. И даже, все так же по привычке, кинув взгляд на место обычного отдыха ключа, он увидел его именно там - таким же, каким он был всегда. Он протянул было руку, чтобы полностью убедиться в убийственной и неоспоримой этой моделью обыденности, но... Но все-таки он был моделью, сделанной на славу - старик счел более рациональным усомниться в работе своих функций и списать всё на слишком большое нервное перенапряжение в течение длительного времени, перегрев и... Вот системы и дали сбой, начав мерещить ему всякие небылицы из-за путаницы в сценариях программ, смешав все образы и чувства. А к себе он, конечно же, вернулся как обычно, но не заметил этого, слишком чутко откликнувшись на волну чужой эмоциональности. Одни беды от этих детей и молодежи - всегда были! Когда же уже научатся спокойно миновать этот проблематичный для всех окружающих период взросления? Программа точно давно нуждается в пересмотре и внесении необходимых изменений!
Совершенно успокоившись и придя в себя, пожилой джентльмен, заскучав даже по старым временам, с затуманенным взором убирал в ящик свои туфли, когда в полумраке вспыхнули весело два голубоватых глаза... Ток крови и количество ударов сердца снова начали безжалостно набирать обороты. Предпринимая тщетные попытки успокоить всю систему, центр управления подбросил внезапную идею - расчесаться и придать достойный вид его благородным сединам в виде редких волосинок, серебрящихся в неверном свете! Пожилой джентльмен с незнакомым ему до этого момента вожделением схватил расческу, ощутив её прохладную керамическую текстуру в своей дрожащей руке... Но переведя взгляд в зеркало, он с неподражаемо комичным выражением ужаса в глазах и распахнутым в беззвучном крике ртом, отшатнулся к противоположной стене - всего на секунду, но как отчетливо появилось в зеркале вместо его печально сморщенного лица яркое розовое пятно с безумно широкой улыбкой и столь же широко распахнутыми глазами! В тени прихожей блеснули металлические звездочки на его лице...
В последней попытке вернуть давно и постыдно дезертировавшие самообладание и достоинство, он решил вспомнить о своей не бывалой никогда храбрости и сказал себе, что никогда не был одним из тех, кто сдается <даже когда первым бежал к аварийному люку, расталкивая старушек, приняв за пожарную тревогу проверку обычной сигнализации системы безопасности мобильного кафе-мороженого>. Он упрямо сжал расческу и начал с трепетом прицеливаться ею к своим редким седым волосинкам на весело блестящей и уже пятнистой, как птенчик, макушечке, которую бы очень полюбили голуби. Но расческа упрямо за что-то цеплялась, и когда он все-таки подошел с опаской к зеркалу, чтобы получше разглядеть, в чем дело, то увидел, что зубчики расчески стали руками, которые вытягивают из самой его лысины ВОЛОСЫ, словно расправляя спутавшиеся петли... Почти касаясь зеркала носом и пытаясь отвоевать волосы у цепких пальцев "расчески", старик увидел, что не только руки, но даже и маленькие безликие человечки с одними лишь улыбками на лицах изо всех сил тянут на себя его волосы и уже успели вытянуть крутую и кокетливую волну челки, какой у него никогда в жизни то и не было!
Избавиться от расчески ему так и не удалось - так он и оставил её, запутавшейся всеми руками в прядях челки. Не удалось ему избавиться и от изумленного выражения лица - он даже забыл как оно должно выглядеть и видел только свои огромные глаза, которые словно просились отсюда - вон-вон-вон!!! Только чтобы не видеть того, информацию о чем, мозг его распознать и интерпретировать не мог. Он даже пару раз прошелся мимо зеркала, все ещё немного надеясь, что исчезнет эта блестящая челка с барахтающейся в ней расческой... Но нет. В привычное течение ванильного кефира обыденности из прозрачного и понятного горлышка его не вытолкнули... Он даже перестал бояться - его система отключила эту функцию, так как на постоянное поддержание её могла уйти вся энергия и это грозило серьезной поломкой и даже хуже... Покорившись <и мысленно одев на себя униформу сверхсекретной и таинственной организации - а при исполнении полагается прежде вверенных объектов охранять свои достоинство и гордость в любых обстоятельствах> и тяжело вздохнув, отправился он в ванную... В мутной и поцарапанной поверхности зеркальной стены его со вздохом встретило бы отражение той же внезапно появившейся челки, но вопреки его чувствам и движениям, отражение улыбнулось и даже помахало ему рукой. Стараясь не смотреть больше в зеркало, он открыл воду и, ловко уронив в неё капельку пены для ванной, расслабленно вдохнул её хвойный аромат полной грудью, полуприкрыв глаза.
Оставив кран открытым, он вышел из ванной, чтобы помочь старомодному чайнику согреть ему воды для чая. Из кухни шуршащие шаги привели его в спальню. Шкаф. Полотенца. С левой стороны, на второй полке сверху... И снова блеск тех же двух глаз! Поспешно захлопнутая дверца шкафа и вновь громко стучащее сердце: "тук-тук!" - "кто там?". Ему определенно надоело находиться взаперти в его груди! И сюрпризы то продолжаются! Рано успокаиваться! Да и зачем? Так ведь скучно и невесело! А как же полотенце? Осторожно приоткрыв дверцу, старичок рывком распахнул её и схватил самое нижнее, отчего вся стопка полетела с глухим уханьем на пол. Стук захлопнутой дверцы раздался следом, хотя те голубые глазки уже не оживляли нежным светом сумрак шкафа...
Проведя по лбу ладонью, он задумчиво достал из холодильника нежданно оказавшийся у него торт и отправился обратно в ванную, пытаясь поставить под запрет всякую мыслительно-подрывную деятельность... Только горячая вода и покой под облаками ароматной пены... Только бы больше никаких сюрпризов! Старенькая милая шторка отдергивается и вместе со звонким всплеском воды из ванной выпрыгивает очаровательная маленькая акула - словно нарисованная детской рукой, веселая проказница, расправив плавнички, громко восклицает изумленному дедуле "Давай обнимемся! Сегодня праздничный день объятий!". Игрушечный вид её неисчислимо-зубастой улыбки не слишком то утешал... Старик выскочил из ванной, услышав за спиной плеск воды, и захлопнул ещё одну дверь для своего сознания. "Этого не может быть! Этого просто не может быть... Это всё из-за тех детей! Может, я должен пойти снова в парк, поискать их, спросить адрес того юноши и пойти к нему, извиниться? Я! Я даже готов извиниться перед ним... Но, может, это избавит меня от наваждения? Может быть... А пока, может быть, мне удастся хотя бы попить чай? Чай с кусочком нежного бисквитного торта...".
Стараясь угомонить свое, не по возрасту взволнованное чудными приключениями, сердце, он развернул свои мокрые следы в сторону кухни. Без происшествий он заварил себе чай, отрезал кусочек тортика, отвлекшись лишь на странный тонкий скрип или писк в тот момент, когда начал резать торт. Положив кусочек на красивое блюдце и налив в чашечку чай, пожилой джентльмен, довольно улыбаясь, сел за стол и взял за тоненькую ручку небольшую широкую чашечку. Тут он заметил на ободке её отпечаток губной помады и это его несказанно возмутило - у него, одинокого старика, на чашке чьи-то губы? Неслыханно! Но прежде чем он успел даже поставить чашечку на стол, отпечаток губ на ней наполнился цветом и обрел форму, вытягиваясь в его сторону для сладкого поцелуя. Не сознавая того, старик бросил несчастную чашечку на стол, откуда она скатилась на пол и звонко разбилась, отдавшись эхом глубочайшей досады и гнева в его груди. Как оказалось, совершенно справедливо перевел он негодующий взгляд на торт, чувствуя, что и глаза его, и сердце и даже разум просятся подальше из родного дома - он увидел, как, расслоившись, его бисквитные коржи обнажили клыки, которые могли бы послужить упреком нарисованной акуле и... Длинный-длинный язык, раздвоенный на конце облизал нежно-розовые цветы из крема, украшавшие торт, и бисквитный рот его распахнулся ещё шире в ожидании своего десерта! Старик закричал, пытаясь освободиться от убийственно вкусного "поцелуя" фруктово-кремового торта и его щекочущего, гладкого как желе, язычка. Из последних сил швырнул он торт в распахнутое окно. Закрыв лицо руками, просидел старик часа целую половинку, если верить хитрым часам на полке, удивляясь тому, что он все ещё жив, несмотря на такие переживания, и ни одна из программ не дала сбоя... Кроме, похоже, главной - системного процессора в его центре управления... Ему хотелось и смеяться, и плакать одновременно - и как могло ЕМУ такое привидеться? Почему именно такое? Дьявольские дети! Истинно дьявольские! И чашка, и торт были ведь такими... Будто бы нарисованными, ведь правда? Что там рисовали те дети из парка, кроме синих голубей, а?
/ - Бедный Лафф... - Прошептал доктор Араши, присаживаясь рядом со спящим Лаффом и осторожно приглаживая его растрепанные, как от удара электрическом током, волосы. С ещё большей осторожностью он размотал тонкий ярко красный шнур, опутавший петлей его шею. - Черный солдат, сам того не ведая, выпустил на волю розового монстра и вызвал сильную грозу в своем и нашем мирах... Как же умудрился ты так напугать и этих ужасных, хотя, детей, пытаясь утащить их за собой в другую из этой черной и мрачной "картины"? И КАК же ты хотел забрать их туда, Лафф? Счастье, что тебя остановили. Это все создало большую проблему, но страшно подумать, что ТЫ мог сбежать от меня... Не делай так больше - не заставляй своего друга Лео печалиться о тебе и замирать от страха при получении подобных сегодняшнему известий... Надеюсь, и тот старик вернется в своем обычный режим. - Доктору Араши хотелось приобнять своего любимого пациента, но тот так редко спал, что ни в коем случае не стал бы он его будить... Глубоко вздохнув, он поднялся, и аккуратно смотав красный шнур, посмотрел ещё раз пристально на своего пациента и коснулся рукой двери, прошептав напоследок:
- Спи спокойно, дорогой Лафф. Я знаю, что ты не любишь подобные "путешествия", но это было необходимо... Прости. Скоро ты проснешься и мы снова встретимся.../
Без успокаивающей ванной, без любимого чая с тортом... Всё испорчено гнусными детьми! И раздавшийся на улице крик, когда он выкинул торт в окно, возможно, не единственный и подарит ему ещё больше волнений... Включившийся монитор телеприемника в соседней комнате наполнил его маленькую квартирку громким звонким смехом.
- Ах, вы ещё и смеяться надо мной вздумали! Ну погодите!!! А я, дурак, извиняться хотел! Гадкий мальчишка! А вот возьму и назло вам всем пойду спать. И назло вам мне ничего не будет сниться! А если и будет, то пусть теперь хоть съест меня!
И очень грозно топая, старик решительно направился в спальню, снова заметив в коридоре пару голубых огоньков, нерешительно мигающих из темноты. Разобрав постель, он почти запрыгнул в кровать, заставив её, такую же почти уставшую как и он, застонать от неожиданности и такого неподобающего их возрасту поведения. "Крепкий голодный сон после несостоявшегося обеда!" - пробормотал старик с обидой в голосе.
Зарыв голову в мягкую прохладную подушку, старик хотел натянуть одеяло повыше и поудобнее в него закутаться, но когда он протянул руку за спину, чтобы поправить его, то рука его коснулась чего-то жесткого и шероховатого... Начавшая было приниматься за него, дрема, молниеносно капитулировала, оставив глаза своего покинутого подопечного широко распахнутыми. Старик нерешительно пощупал предмет, но не мог вспомнить подобного в своей одинокой постели... Тем более... Подобной гостьи! Обернувшись, он увидел не прикрытые ничем прелести, лежавшего рядом с ним скелета! Гостья протянула к нему свою изящную тоненькую ручку и, коснувшись губ старика, прошептала: "Дорогой, я таю...". Старик издал пронзительный вопль, который скорей мог бы сорваться с губ гостьи. Он дотронулся до губ, где коснулась его рука скелета и ощутил на пальцах песок - случайно попавшая в рот песчинка оказалась сладкой... "Сахар?!" - изумился старик. "Ведь я твоя сладкая..." - прошептала сахарная гостья. "НЕТ!! НЕТ! НЕТ..." - старик стянул с постели одеяло и улегся на пол прямо под распахнутым окном, закрывшись с головой и дрожа. Так он в конце концов и заснул. О том, что ему снилось, он помнил плохо и был этому очень рад и даже очень благодарен, что случалось с ним в жизни тоже нечасто.
Когда он проснулся, то не глядя на часы, не глядя в зеркало, поспешно одел халат, вывернутый наизнанку, одел на голову шапочку для душа и взял по привычке шляпу с зонтом, не обратив ни малейшего внимания на сидящего в темном углу полосатого пушистого паучка с горящими огнем голубыми глазами. Но только он собирался выйти из квартиры, как услышал осторожный и глухой стук в дверь. <а возможно и шапочка для душа сделала его ещё более глухим>. Он замер было на секунду, но стук не повторился, и старик решительно вознамерился выйти в свет и отправиться неведомо куда. Когда он открыл дверь, на пороге лежала раскрытая дамская сумочка, а в ней сидел чудесный черный котенок с алым галстучком на груди и алыми носочками на лапках, сверкая красными глазами и приветственно обнажив свои клыки...
- Ааа, киса... Извини, кровушки сейчас нет. Подожди, когда вернусь... - Старик осторожно обошел его и удалился.
<а кто-то из детишек всё-таки не послушался Лаффа!>